К тому же, Ботинки Горгульи стоили таких денег, будто продавец лично породил, воспитал, забил, освежевал несчастного гуманоида, после чего, роняя горькие слёзы жадности, запоров две заготовки, стачал сапоги, возложив всё бремя расходов на его косорукость на несчастного покупателя.
Нет, лавка, расположенная во дворах возле неприметного переулка у самого края Центра, примерно посередине между воротами в Доки и на Полуостров, его вполне устраивала. По крайней мере, простая одежда из шкуры с ляжек гнашера, как и обувь, стоили достаточно смешные деньги.
Посмотрев на жрицу, всё ещё сидящую в медитативной позе — очевидно, именно благодаря своеобразному трансу, расход ресурсов регенераторов воздуха был втрое ниже прогнозируемого — Найт понял, что эксперимент увенчался неудачей.
— Дай догадаюсь, если бы всё удалось, у неё бы глаза светились — заметила Лина, облокачиваясь о стену.
Найт кивнул.
— Бликовали бы, а не светились.
С небольшой задержкой, видимо, вспоминая, что у Анны, как у ампира, глаза могли светиться в буквальном смысле слова, Лина кивнула.
Странная мысль, прошелестевшая в голове со звуком тихого женского смеха и ароматом жасмина, заставила Найта нахмуриться.
'Грёзы...' — с эмоциями, непонятными, пожалуй, даже своему владельцу, подумал он.
— Ты не оставишь нас? — спросил он.
Лина наклонила голову к правому плечу, словно увидела что-то новое.
— Я даже не буду спрашивать, что у тебя за идеи — сказал они и ушла, покачивая бёдрами.
— Извращенка — припечатала ей в спину жрица, выглядящая, как грязно-коричневая статуя, выполненная без особой внимательности и искусства.
Найт дождался, когда его обострённые органы чувств доложат о герметизации помещения.
А затем он обнял жрицу, одновременно окутываясь силой Домена Земли.
Так они и заснули, две фигуры, покрытые слоем земли. Одна — коричневой глиной. Другая — тёмно-серым композитом из разилчных пород.
— Забавно, что достаточно было просто поспать в маленькой полости на земле, будучи обмазанной землёй, в объятиях носителя Домена Знания с активированной на всю рабочую мощь связью.
Найт заподозрил, что, говоря это, Анна имела в виду нечто иное, нежели констатацию очевидного факта. Впрочем, учитывая тот факт, что комментарий, был брошен в спину уходящей Лины, догадка о подоплёке происходящего могла быть крайней близкой к истине.
— Она просто применила уже имеющийся опыт.
— Она просто старая извращенка, ханжески обвиняющая меня в распутстве — поправила Анна и, изобразив на лице брезгливую гримасу, дёрнула за локон, густо покрытый миниатюрными комочками каолина.
Найт задумался, не стоит ли мученически вздохнуть, показывая своё отношения к сложным отношениям между двумя жрицами.
— Может, пойдём наверх?
— Вот ещё, чтобы я показалась наверху в таком виде?
— Ну, тогда захорони регенераторные пластины и попроси Лину напустить сюда воды, чтобы помыться.
— Вот ещё! — вскинулась Анна и, вскочив, по-собачьи отряхнулась, выплесками ауры снимая все посторонние включения.
— Ты в курсе, что этот фокус никак не соответствует образу молодой жрице нулевого уровня развития? — спросил Найт, глядя, как коричневые потёки медленно сползают по покрывшей его прозрачной броне уплотнившихся слоёв внешней ауры.
— Кто бы говорил — буркнула жрица — так ты идёшь?
Глава 6.1. Безымянный и безмятежность
Тролль был отвратителен.
Да... пожалуй, то слабое чувство, танцевавшее в разуме его противника, было сродни отвращению. Примерно тому отвращению, что инстинктивно чувствуют люди при виде насекомых или кольчатых червей.
В отличие от людей, в его разуме уровень прочих эмоций был так низок, что, в переводе на человеческие чувства, это слабое отвращение было синонимом безусловного, глубочайшего, природного, подкреплённого личным опытом и божественной волей, омерзения.
Пожалуй, нечто подобное мог бы испытывать сирота, с младенчества воспитанный в монастыре по подготовке паладинов, страдающей неизлечимой инсектофобией, встретив рой насекомых, поднятых ушлым некромантом.
Тролли — строго говоря, как и все подрасы гоблиноидов, включая орков, огров и им подобных — происходили из древних врагов, для борьбы с которыми и была создана нежить.
По крайней мере, ничем иным, кроме врождённых инстинктов, свои чувства, он объяснить не мог.
Впрочем, будучи существом рациональным, Безымянный полагал, отстранённо наблюдая за копошащимися, перебирающими пальцами конечностями и пытающимися куда-то ползти на манер червей, кишками, что его эмоции подкреплены также невольным проецированием внутреннего соперничества внутри нежити.
Высокоразвитое умертвие, созданное в качестве пилотной версии нового проекта Пантеона, отличалось предельной разумностью и сниженной эмоциональностью. Строго говоря, будучи продвинутой версией полевого разведчика ЦУП (Центрального Управляющего Пантеона), оно обладало частью свойств, полагающихся, скорее, высшим личам. Специфика предназначения подразумевала примат разума и инициативы над физическими характеристиками.
Тролли — как и их непосредственные аналоги в рядах нежити — были штурмовиками. Масса плоти, с многократно дублированными системами, могла сражаться, потеряв гуманоидный облик, голову, конечности, половину внутренних органов... сколь-либо развитый интеллект от подобного создания не требовался. Впрочем, он и не мог поместиться в нервную систему, обладающую восемнадцатикратным резервированием вычислительных функций.
С другой стороны, только в голове у тролля располагалось четыре различных мозга, образующих вместе с прочими распределённую управляющую сеть.
Фактически, по живучести тролли были сравнимы с великими героями, вроде генералов армии нежити. Даже разрубленные на части, они оставались относительно живыми, боеспособными и способными к восстановлению. Вплоть до того, что разделённый на семнадцать частей тролль при наличии достаточного количества органики, мог регенерировать из каждого достаточно крупного (и содержащего хотя бы один управляющий нервный узел) фрагмента. Строго говоря, в боевых файлах Безымянного, это явление фигурировала под таким названием, как 'тактический партеногенез'.
Иными словами, обратимая смерть от расчленения была способом бесполого размножения троллей. Продвинутой версией полевого клонирования.
К счастью, клетки троллей не обладали стойкости ко всем существующим поражающим воздействиям. Мощное облучение Светом, принудительное охлаждение, атака потоками заряженных частиц, хотя и уступали контролируемой чародейством плазмой домена Огня или активным радикалам кислоты из домена Земли, но оставались смертоносными. Как и своеобразный напалм, создаваемый заклинанием Горящих Рук.
Тем не менее, Безымянный — как и прежде, выглядящий молодым, тонким дроу — закончив отрабатывать на зелёном, покрытом бородавками и защитной слизью существе рубящие удары ладонями и стопами, ударом кулака сбросил тролля с обрыва.
Жидкость, текущая пятью метрами ниже, поглотила его с громким всплеском и кругами, взволновавшими спокойное, со скоростью в пять миллиметров в час, течение.
Падающая туша также успела рассеять серебристый, с металлическим блеском в слабом свете Звёзд, туман, что укрывал широкий и медленный поток. Впрочем, последний взял с тролля свою дань, успев за мгновение растворить часть кожи падающего существа до почерневших язв.
Тролль не поднялся с поверхности, подтверждая репутацию рек Нижних Планов как мест, пригодных для обитания только специализированных к их условиям существ.
Орк был силён.
Безымянный, осторожно подходящий к лежащему на животе существу, понимал это. Именно поэтому, оставаясь в тени, отбрасываемой шалашом из тонких отломанных сталактитов и выделений странных ездовых многоножек, похожих на нити застывшей полупрозрачной бесцветной слизи, он не приближался к телу.
Гоблиноидов, в целом, кроме общего происхождения, объединяло сочетание трёх черт, проявляемых в различных пропорциях.
Союз агрессивности и глупости, достигающий максимума у штурмовых единиц, таких как огры и тролли.
Регенерация и стойкость, достигающие у некоторых особей совершенно неприличных показателей.
Плодовитость и неразборчивость, значительно превосходящая способности людей на этом сомнительном поприще.
Орки не имели ни чудовищной стойкости огров, ни искупающей все прочие недостатки, регенерации второй штурмовой расы Орды. Не было у них и поразительной плодовитости гоблинов. С другой стороны, если не считать мифических огроподобных магов, они были наиболее умными среди существ жёлто-зелёных рас.
Строго говоря, по интеллекту они были сравнимы с людьми или эльфами. Уступая последним в скорости движений, а первым в сохранённых технологиях, они превосходили всех прочих в двух из трёх отличительных способностей гоблиноидов.
Их было больше. Их было тяжелее обезвредить.
Безымянный знал это. И поэтому не приближался к существу, получившему полный заряд Кислотной Стрелы в живот.
Ещё ни одно разумное существо Планов не умирало от такой мелочи, как болевой шок. По крайней мере из тех, что не числились вымершими.
Испытывая странную гармонию от происходящего — он вёл войну с существами, для защиты от которых и была создана нежить — Безымянный отточенным десятками повторений запрограммированного движения приёмом обезоружил гоблина. Перехватив выщербленный керамический нож обратным хватом, он вскрыл существо от паха вверх, в последний момент смещая направление разреза шеи на поперечный. Движение, высвобождающее нож из раны, было началом броска, повредившего сухожилия в районе локтя лежащего орка.
Прежде чем перейти к следующей цели, Безымянный сжал пальцы левой руки, обхватывавшие голову выпотрошенного гоблина.
Отметив, что покрывшая руки кровь уже скрылась под плёнкой маскировочных систем, а также странное напряжение мышц лицевого черепа, он продолжил работу.
В целом, дегоблинизация, как и оркоцид, были привычным заданием в то время, когда его называли Дроу-Колдуном. Простая, понятная работа. В меру опасная, отчасти тяжёлая, не самая престижная или высокооплачиваемая.
Словно красуясь, он прокрутился в прыжке, ловя дротик в полёте и перенаправляя с ускорением вниз, в колено предположительно мёртвого орка.
Рубящие удары руками, подсмотренные у одного из боевых монахов, надёжно обезвредили метателя дротиков. Впрочем, горшочки с горючей смесью, разбившийся о его грудь, голову и левую руку, вовремя отброшенную Безымянным навстречу атаке, сделали обезвреживание куда более надёжным.
Маленькие камешки, вытащенные из мешочков на поясе по обе стороны от бёдер, разбили сосуды прямо на телах гоблинов-пращников, превратив их в бегущие на него яркие фонтаны огня, разбрызгивающие липкие горящие капли.
Посох в руке хрустнул, когда, описав дугу, отбросил первого из пылающих гоблинов на орка.
Безымянный метнул надломленную и горящую палку в ноги ближайшему гуманоидному костру и разорвал дистанцию.
Образ-триггер. Формирование пусковых. Формирование корпуса ракет. Синтез топлива. Синтез боекомплекта. Пренебречь проверкой электронных компонентов. Пренебречь проверкой программного обеспечения. Выбор целей. Запуск.
Менее десятой секунды на всю последовательность. Пять Волшебных Ракет, разлетевшихся по целям.
Оставшиеся горящие гоблины упали, получив по заряду в грудь. Орк, получив три в область левого колена, лишь пошатнулся.
Безымянный молча повысил рейтинг угрозы лидера местной группы гоблиноидов. Способность выдержать три прицельных Волшебных Ракеты и дротик в колено без критической потери подвижности, плюс умение притвориться мёртвым после попадания Кислотной Стрелы.
Вереща что-то на своём наречии, кажется, состоящим исключительно из 'дзя' и 'ча', орк побежал прямо на Безымянного.
Глупая тактика.
Последним, что увидел орк, была широкая, издевательская улыбка на лице дроу. Меж заострённых, многочисленных клыков открытого в глубоком выдохе рта, блеснули капли хладагента.
Качнувшись в сторону на случай, если он оказался на прицеле у невидимого противника, Безымянный тщательно рассчитанным ударом кулака разбил на части хрупкое, покрытое тонкой коркой заледеневшего воздуха, тело орка.
Неторопливая, методичная проверка тактик, умений, приёмов и заклятий на природном враге нежити.
Разум Безымянного находился в идеальной, гармоничной пустоте выполняемого предназначения.
Короткая вибрация породы и материала, покрывающего её, заставили невидимое тело сбиться с ритма и замереть, вслушиваясь в окружающий мир.
Нежить в целом, подобно многим другим расам, имеет мозаичный ареал обитания. Владения различных владык, королей и других правителей нежити могут быть разграничены сотнями километров сплошной породы и месяцами обходного пути, или же иметь общую границу и даже вести войны между отдельными фракциями. Событие междоусобицы является для нежити необычным, но не экстраординарным. В конце концов, именно внутривидовая конкуренция, как наиболее ожесточённая, лучше всего подталкивает эволюцию. Кроме того, естественный отбор — как бы не был механизм его реализации — проходящий внутри вида, почти не угрожает его существованию.
Строго говоря, Безымянный, как случайная мутация в операционной системе, был одним из примеров отношения ЦУП к подобным сбоям.
Любое изменение должно быть скопировано, размножено и всесторонне исследовано.
Нагнувшись, Безымянный поднял с пола оплавленную табличку из тугоплавкого сплава. Усиленные чувства в сочетании с нейросетью, обученной расшифровке повреждённых надписей специально нанятыми репетиторами и годами практики, распознали надпись. Как и её значение. Вместе с сутью предмета и материала.
Sterne vor allem.
Обитатели далёкого юга Средних Планов, зажатые владениями роя Левиафан с запада, демонами и дроу с севера, водяными безднами с востока и юга, жили в государстве, насыщенном предметами с этим девизом.
Табличка была элементом бронирования. Одна из трёх круглых пластин, вместе образующих латную рукавицу, одновременно защищающую внешнюю сторону лучезапястного сустава, тыл кисти и пальцы.
Безымянный знал — находка загадочна, бессмысленна и парадоксальна.
В конце концов, южнее, за неторопливой подземной рекой, по имеющимся у него данным, располагался маленький, затерянный среди северных окраин их владений, форпост дроу.
Наличие всего одного элемента бронирования, пусть и оплавленного плазменным оружием или заклятьями Огня, в месте, отделённом от его носителей таким расстоянием? Части снаряжения рейдерских отрядов не находятся без носителей этой экипировки.
С другой стороны, страна, лежащая вне периметра, образованного берегом океана, владениями дроу и демонов, далёким и диким востоком, а также Долинами, лежала вне сферы интересов Пантеона.
Тем не менее, этот осколок снаряжения, что бессмысленно и парадоксально лежал здесь, на полу из выделений Червя, в ходу, прорытом Червём, пришедший из далёкой страны, не знающей истинной веры, будил в разуме Безымянного воспоминания.
