— Нет, все-таки Максимилиан в тебе ошибся. Ты тупа, как пробка. Непроходимо тупа. Ты настолько тупа, что даже не понимаешь, наверное, что я тебя сейчас оскорбляю. Скорее всего, именно поэтому Синтигрэн в тебя влюблен. Подобное тянется к подобному.
Олив хотелось плюнуть ему в рожу, но она как могла, сдерживала себя. Пришлось даже опустить глаза, изображая испуг и покорность, чтобы этот мерзавец не увидел в них желание капнуть немного крови на браслет и выпустить Акилу на свободу. Чародей понял её поведение по-своему:
— Я должен ненадолго тебя покинуть, но ты никуда не уходи, — он рассмеялся своей шутке. — Ой, прости! Я забыл, что ты никуда и не можешь уйти.
Парень отпустил её и выпрямившись пошел на поиски цепочки. Но тут как будто что-то вспомнив остановился. Олив увидев это напряглась: неужели он догадался? Чем она себя выдала. Молодой чародей повернулся и нерешительно уставился на неё, закусив нижнюю губу. Он явно над чем-то усердно размышлял. Оливия не в шутку испугалась: если все понял, то, как поступит дальше? Даже ключи прониклись моментом и перестали возиться, уставившись на чародея.
Сонни ещё несколько мучительно долгих секунд размышлял, и вдруг его лицо приняло решительный и уверенный вид, и он подошел к своей пленнице.
— Быстро впусти меня, — рыкнул вмиг растерявший всю свою игривость Кайлум. Но Олив не успела. Прежде, чем девушка успела произнести хотя бы звук, чародей преодолел разделяющее их пространство, схватил её за шиворот, рывком поднял вверх и впился в губы неумелым поцелуем.
— Это ещё что такое? — озвучил повисший в воздух вопрос Акила.
— Это пытки, — сочувственно сказал Кайлум.
— Держись, Олив,— попытался подбодрить её Сансер. Слова "Мы с тобой" застряли у него в горле.
Сонни отпустил её также резко, как и схватил её перед этим. Вид у него при этом был немного смущенный и виноватый. Видимо поэтому он не говоря ни слова, развернулся и почти убежал на поиски цепочки.
— Как ты? — участливо спросил Сансер.
— Щас блевану, — коротко ответила Олив.
— Я тебя понимаю, — с глубокомысленным видом вставил своих пять монет Кайлум. — Я в этом не участвовал, но смотрелось отвратительно.
— Ты тоже когда-то был молодым, — скорее всего, из духа противоречия принялся защищать парня Сансер.
— Но не таким же убогим придурком! — возмутился Кайлум.
— Да ладно, — поддел его товарищ. — Ты же в первый раз небойсь тоже не знал с какой стороны к женщине подойти...
Олив не выдержала и зло рыкнула:
— Освободите же меня кто-нибудь!
Руки у неё были онемевшие, поэтому девушка не почувствовала момент, когда кто-то перерезал веревку, связывающую их. Скорее поняла, что свободна, по тому, как они вдруг упали вперед.
— Что? — успела удивиться она, прежде чем кровообращение начало восстанавливаться и появилось столь интенсивное покалывание, что даже в глазах потемнело.
— Пожалуйста, — бесстрастно сказал голос Максимилиана рядом. — Где мой брат?
Как только в глазах прояснилось, Оливия с удивлением подняла глаза на стоящего рядом мужчину:
— Ты жив?
— Как видишь, — едко ответил он. И ещё раз спросил: — Где мой брат?
— Тебя же забрали на допрос... — то ли спросила, то ли вспомнила она, а в её глазах появилась опаска.
— Меня уже отпустили, — спокойно ответил он. И повторил свой вопрос: — Где мой брат?
— Так это не ты пытался убить меня? — удивленно спросила Олив и покраснела.
— Нет. Где мой брат?
У Оливии в голове за секунду мелькнул целый калейдоскоп мыслей, который вылился в один вопрос:
— Но почему?
На самом деле она имела в виду: "Но почему ты здесь? Как ты узнал, что мы в мире Шатс и где именно здесь мы можем быть? Ну, по крайней мере я". Но по какой-то причине вопрос получился таким коротким.
Чародей смерил её задумчивым взглядом и ответил:
— Мне самому интересно, почему я тебя до сих пор не убил. Где мой брат?
— Но... — чуть было не сорвался с губ Олив очередной вопрос, но Максимилиан необыкновенно быстро оказался рядом и прижал указательный палец к её губам, призывая соблюдать тишину.
— Я ответил на достаточно твоих вопросов, — с леденящим душу спокойствием сказал он. — Ответь и ты, всего на один мой вопрос: ГДЕ МОЙ БРАТ?
— Кхм, — изрек глубокомысленно Кайлум. — Кажись, этот типчик точно знает, с какой стороны к женщине подойти и что с ней делать.
— Кхм, — изрек глубокомысленно Кайлум. — Кажись, этот типчик точно знает, с какой стороны к женщине подойти и что с ней делать.
Олив ткнула пальцем в том направлении, куда ушел Сонни.
Максимилиан не отводя взгляда, спросил:
— Зачем он туда пошел?
— Скажи, что пошел искать местных аборигенов! — подскочил к ней Сансер.
— Пошел искать местных, — как кукла повторила Оливия, потому, что когда чародей вот так смотрел, думать было проблематично. Ей не перехватило дух от интимности момента или от пылкости взора. Взгляд чародея не вызывал ничего кроме парализующего животного страха. И Оливия провела достаточно времени среди учеников академии, чтобы понять, когда они колдуют. И вот этот ужас исходил от него самого. Никакой магии. Максимилиан Драми открылся ей с той стороны, которую девушке до этого видеть не приходилось. И сейчас как никогда ей захотелось к Лансеру в объятия, туда, где уютно и безопасно.
— Зачем? — продолжал допрос чародей.
— Скажи, что он пошел что-то искать, — подсказал Сансер.
— Пошел искать... — промямлила она совсем тихо. — Что-то...
— Зачем ему это что-то? — не отводил взгляд Максимилиан и Олив сделала то, чего сама от себя не ожидала:
— Он не умеет целоваться, — выпалила она на одном дыхании.
И, наконец, смогла отвести взгляд. Облегчение пришло мгновенно. Максимилиан выпрямился, и когда Олив снова посмотрела на него, чародей выглядел задумчивым и слегка оторопелым.
— Сонни тебя поцеловал? — он казалось, не мог в это поверить.
Оливия поднялась и попыталась потянуться. Но ребра отозвались болью.
— Зачем он это сделал? — продолжал то ли разговаривать сам с собой то ли с Олив, то ли вообще просто недоумевать в голос чародей, сложив руки на груди. И, немного подумав, резюмировал: — Дебил.
— Не стану спорить, кого бы ты не имел ввиду, — вздохнула Оливия, потягиваясь и растирая затекшие руки. — Что ты собираешься дальше делать?
— Я иду искать Сонни. Ты со мной, — безапелляционным тоном сказал Максимилиан и, не дожидаясь, пока Олив опомнится, схватил за руку и потащил за собой.
— Что? Не хочу! — попыталась упереться пятками в землю, чтобы никуда не идти девушка. Но Максимилиан даже и бровью не повел на это сопротивление, таща её за собой как на буксире. Закончилось все тогда, когда Олив споткнувшись о какой-то камень, и чуть рыбкой не улетела вперед. Чародей и на это не обратил внимания, продолжая тащить девушку. Ей пришлось сделать несколько широких шагов, чтобы поравняться с ним и перейти на его темп ходьбы. В исполнении Олив получался почти бег: шаг его — три её.
— Зачем ... я тебе... — спросила она, приноровившись к его скорости, правда из-за того, что она запыхалась вопросительной интонации не получилось.
— Я найду брата, а потом вытащу тебя отсюда, — спокойно ответил Максимилиан, даже не оглянувшись.
— По...че...му... — задыхаясь от быстрой ходьбы выдавила из себя Оливия. — Меня?
Максимилиан ответил настолько спокойно, как будто и не вовсе не двигался:
— Между чародеями и демонами установился перманентный мир. Война не нужна ни одной, ни другой стороне. Но если ты тут умрешь и станет известно, что по вине представителя одной из правящих семей, демоны не успокоятся, пока не сотрут в порошок все живое в Обитаемых мирах. Особенно Лансер Синтигрэн. С твоим появлением он стал спокойнее и рассудительнее. Но если тебя убить вся его ярость обрушиться на чародеев. Я уверен в том, что чародеям в итоге удастся их сдержать и уничтожить. Но на данном этапе цена будет слишком высока. Поэтому, как только найду Сонни — сразу заберу тебя отсюда, чтобы ты не пострадала.
Олив не нашлась с ответами и вопросами. Да и как говорить, если при таком темпе ходьбы даже дышать получается с трудом? Значит, Лансер после встречи с ней изменился?
В душе девушки снова зажегся огонек надежды. Может, для них не все ещё потеряно?
От нерешительных размышлений о совместном с Лансером будущем, Оливию отвлек Кайлум, крикнувший ей в ухо:
— Форнакс!
Оливия поморщилась и огрызнулась:
— Я помню!
— Что? — спросил Максимилиан.
Олив с досадой прикусила нижнюю губу, но нашлась с ответом:
— Я помню, что ты опоил меня любовным зельем!
Чародей на секунду замер, но все же пошел вперед:
— Во-первых, я извинился. Во-вторых, не опоил. Ты его вдохнула.
— О, это существенно меняет дело! — фыркнула она в ответ.
— Я извинился, — с нажимом повторил он. — Это меняет.
Олив скептически хмыкнула, но не стала продолжать эту дискуссию, оставшись при своем мнении. Максимилиан тоже больше ничего не сказал, просто ускорил темп. И теперь девушка действительно бежала за ним. Она подозревала, что это своего рода наказание, потому, что чародей оставался глух ко всем призывам остановиться и хоть немного передохнуть.
Когда он, наконец, остановился, Олив обессилено упала на колени, хватая ртом воздух. Легкие горели, в голове шумело. Поэтому девушка не сразу посмотрела по сторонам, несмотря на то, что Кайлум почти кричал на неё, что она должна это сделать. И когда Оливия все же оглянулась вокруг, поняла почему. На сколько хватало взгляда вокруг лежали изувеченные трупы странных созданий. Вся земля была усеяна ими. И в том, как они лежали было что-то странное, чего девушка никак не могла понять.
— Что здесь произошло? — шепотом спросила она.
— Мой брат их уничтожил, — пожал плечами Максимилиан.
— Посмотри, как они лежат, — пояснил Кайлум. — Эти твари пытались сбежать и этот щенок бил им в спину.
В голосе ключа слышалось неприкрытое презрение, и Олив невольно спросила:
— Ты этого не одобряешь?
Хорошо, что задавая этот вопрос, девушка все ещё смотрела перед собой, так как первым ответил Максимилиан. Он повернул голову и удивленно сказал:
— С чего ты взяла? Это ничтожные твари, туда им и дорога.
— У настоящего воина есть кодекс чести: не убивать женщин и детей, не добивать раненных и не преследовать бегущих с поля боя. Оглянись вокруг. Это не поле боя, это их деревня.
— Это их логово, — бездумно повторила за ним Олив, начиная понимать весь ужас того, что здесь произошло.
— Да плевать, — фыркнул Максимилиан. — Это пожиратели плоти. Они не стоят твоей жалости.
У Кайлума на этот счет было свое мнение:
— Здесь были не только мужчины, которых можно с натяжкой назвать достойными для чародея соперниками. Здесь были женщины и дети. И они убегали. Он не дал им шанса.
— А что ты думал, он сделает? — зло спросил Сансер. — Мы отправили его за цепочкой и как, по-твоему, он собирался её раздобыть?
— Он сильный чародей, — опроверг его доводы Кайлум. — Пара заклинаний и цепочка была бы его. Без этой чрезмерной жестокости.
— Чрезмерная жестокость... — эхом повторила Олив.
Максимилиану не понравились её слова
— Просто ты мягкотелая, — неодобрительно сказал он, и до боли сжав её руку, потянул на себя вынуждая встать. Девушка подчинилась, не издав ни звука. И также молча шла следом. А в голове набатом звучали слова: "Как, по-твоему, он собирался её раздобыть?" и "Чрезмерная жестокость". Они звучали ровно до тех пор, пока на глаза не попалась одна из тварей сжимавшая недогрызенную кость, судя по остаткам шерсти принадлежавшая его сородичу, и судя по размерам — детская. Тошнота подкатила Олив к горлу. Резко захотелось упасть в обморок.
Максимилиан остановился следом за ней и, проследив за её взглядом, усмехнулся:
— Как я и говорил, они не стоят твоей жалости.
Олив посмотрела на него со злостью и практически ненавистью. В этот момент чародей в её глазах был хуже этих тварей и чтобы там не говорил Сансер про осторожность — скрывать это девушка не собиралась. Они ели себе подобных. Это ужасно. Он находил это забавным. Олив не находила слов, чтобы описать степень чудовищности этого.
То ли чародей умеет читать мысли, то ли взгляд у неё слишком красноречивый, но у Максимилиана с лица сползла улыбка, и оно приобрело жесткое выражение лица.
— Нет, — с нажимом сказал он, глядя Оливии в глаза. — Я не такой, как ты обо мне подумала. Я — намного хуже. Не знаю даже кто из нас более ужасен: я или твой демон.
Олив снова посмотрела назад, опять на своего временного спутника, и сделала для себя вывод:
— Думаю, я знаю.
Максимилиан насмешливо усмехнулся:
— Думаешь?
Не говоря больше не слова, мужчина потащил её дальше по дороге, с такой силой, что девушка невольно забеспокоилась: а не пытается и он ей в отместку руку сломать?
— Лучше не смотри по сторонам, — посоветовал идущий рядом Сансер. И снова Олив его проигнорировала. Она хотела запомнить то, что увидела здесь. Ведь это все тоже дело рук чародея. И когда она столкнётся с Максимилианом или другим ему подобным на турнире, девушка воскресит в памяти то, что здесь произошло, чтобы убить в себе остатки жалости к этим монстрам. А ещё это все будет напоминать, чем так хорош её родной мир.
Они молча шли, петляя между трупами. Её поражало сколько же их тут было, местных, о которых Олив знала только то, что они поедали себе подобных. Были ли у них имена? Создавали ли они семьи? Как, в конце концов, называлась их раса?
Но прежде чем девушка успела что-то сказать, Максимилиан резко остановился и выпустил её руку. Олив подождала какое-то время, опасливо вглядываясь вперед. Но так и не увидев ничего, что могло бы представлять реальную опасность, тихо спросила:
— Что там?
Вместо ответа Максимилиан поднял руку, жестом призывая её молчать.
— Прислушивается, — объяснил её Кайлум. И немного постояв в позе, похожей на позу чародея, уверенно пошел влево. Оливия пошла за ним. Опасности она не чувствовала, да и вряд ли одноглазый отправил бы её на смерть. А вот любопытство ощущалось все сильнее.
Пройдя за Кайлумом почти след в след, Олив увидела Сонни, который без сознания сидел на земле, прислонившись спиной к камню. Собственно, только это и удерживало его от принятия горизонтального положения.
— Скорее, — резко крикнул рядом Сансер, подбегая к телу. — Цепочка!
— Что? — не поняла Олив.
— Хватай цепочку, пока чародей не пришел! — ключ показывал на руку, сжимающую тонкую цепочку.
Оливия послушно присела рядом и попыталась разжать руку, намертво вцепившуюся в цепочку.
— Мне сил не хватает, — в отчаянье прошипела она, памятуя, что не должна шуметь.
— Освободи меня, я помогу, — сказал Сансер нетерпеливо. — Кайлум, постой на стрёме.
Одноглазый не стал пререкаться и послушно ушел в ту сторону, откуда все пришли. Олив сняла заколку, оглянулась вокруг, в поисках чего-то острого, но так ничего и не обнаружив, зажмурившись, мужественно поцарапала тыльную сторону ладони. Из неглубокой раны тут же потекла кровь. Девушка не тратя ни секунды, капнула алую жидкость на заколку.
