Но Лот и не думал возвращаться. Медленно переставляя задние лапы и наваливаясь всем весом на щуплого мальчишку, он зашагал на юго-запад...
"Куда?"— так и хотелось спросить Женьке, но что толку? Вряд ли Лот ему ответит.
Впрочем, теряться в догадках пришлось недолго. Когда они добрались до покатого холма и обогнули его с южной стороны, оказалось, что это и не холм вовсе, вернее, не только холм. Под слоем земли, заросшей травой, находилось приземистое строение, похожее на вход в типичный украинский подвал, только более основательный и прочный. Вместо кирпича — бетон, да и двери не деревянные, а стальные, с похожим на штурвал колесом. Такие, если судить по фильмам и компьютерным играм, можно было встретить на подводных лодках.
Лот что-то проскрежетал и чувствительно подтолкнул парня в спину в направлении двери. Посыл был понятен, но Женька все же обернулся и вопросительно посмотрел на Упыря, едва стоявшего на лапах. Оказавшись без опоры он вынужден был согнуться чуть ли не пополам — того и гляди упадет. Тем не менее, Лот недовольно рыкнул, мол, давай пошевеливайся!
Алексеев не понимал, зачем ему спускаться в этот подвал, но спорить не стал, вздохнул и взялся за колесо. Как он ни пыхтел, но так и не смог его даже расшевелить. В последний раз эту дверь открывали, наверное, при царе Горохе, и механизм основательно проржавел. Женьке просто не хватало сил. Но он старался, до тех пор, пока лапа Упыря не отстранила его в сторону. Когтистые пальцы схватили колесо, вздулись мышцы, бугрящиеся под испачканной зеленоватой кровью кожей, лопнули только-только начавшие затягиваться раны, но этого оказалось недостаточно. Женя слышал, как что-то потрескивает внутри двери, однако колесо не прокручивалось. Лот зарычал так, что у Алексеева заложило уши. Раздался хруст, лязг, и, наконец, механизм поддался. Посчитав задачу выполненной, Лот отошел в сторону и привалился к стене. Дальше Женька действовал самостоятельно. Крутить колесо было тяжело, но дело шло на лад. Наконец, оно открутилось до упора, раздался щелчок, Алексеев потянул его на себя, но дверь не шелохнулась.
Женька виновато уставился на Упыря.
Лот поморщился — то ли от боли, то ли по причине тупости человека — и указал когтем куда-то в сторону. Проследив за направлением, Женя увидел цифровую панель с алюминиевыми кнопками в проржавевшем корпусе.
— А...
И только сейчас он вспомнил, что Док при прощании упоминал какой-то код.
Только какой?
К своему стыду, Женька забыл его вскоре после того, как услышал.
393...
А дальше?
Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить, что говорил ему Док.
"Не бойся, со мной все будет хорошо... Запомни код: 3936..."
И тройка на конце. А что перед ней?
Код вспыхнул в памяти огненными цифрами: 393683.
Кажется, так. Оставалось только проверить.
Алексеев ввел код, ни на что особо не рассчитывая. Впрочем, он бы совсем не расстроился, если бы код оказался неверным или запирающий механизм не сработал по причине древности. Но нет. Увы. Снова раздался щелчок, и дверь слегка подалась вперед. Женя потянул за колесо обеими руками и открыл ее нараспашку.
Лестница, уходящая вниз. Оттуда, из пугающего сумрака, пахнуло сыростью и плесенью. Воздух был затхлый, нездоровый. С другой стороны, Алексеев в принципе не нуждался в воздухе, а все эти страхи — предрассудки из прошлой жизни.
Уже в который раз Женя посмотрел на Лота, как бы спрашивая: "А мне точно нужно туда идти?"
Так уж получалось между этими двумя, что они могли обходиться без слов. Вот и на этот раз Лот понял его сомнения, небрежно махнул рукой в сторону лестницы, сопроводив жест непререкаемым рыком.
Женька вздохнул и шагнул на первую ступеньку.
Тут же за его спиной захлопнулась дверь, а потом лязгнула сталь запорного механизма.
Алексеев оказался в кромешной темноте.
Сама по себе она его не пугала. Женя видел в темноте не намного хуже, чем при дневном свете. Настораживало то, что могло скрываться в подземелье, куда никогда не проникал солнечный свет.
А еще его мучили вопросы. Зачем он пришел сюда? Почему именно здесь решил спрятать его Док? Ну, и, конечно, что ждало его впереди?
Одно ясно — назад пути не было. А значит, только вперед.
Борясь с сомнениями, Женя начал спускаться по лестнице. Она не была прямой: девять ступеней приводили на тесную площадку, поворот на 180 градусов, и снова вниз. Алексеев не спешил, отчего спуск казался ему бесконечным. Он шел и прислушивался. Слух не уступал зрению, а воображение (или это можно было назвать интуицией?) дополняло картину, привнося в нее капельку иррациональности. Вниз его гнала не только безысходность, но и приятные воспоминания. В прошлой жизни Женька любил проходить в одиночку подобные компьютерные локации. Неизвестность порождала любопытство, а потенциальная опасность приятно щекотала нервы. Правда, чаще всего он спускался в подземелья, вооруженный до зубов. Сейчас же, как оказалось, он сам был оружием — непредсказуемым и смертоносным,— и это вселяло даже не надежду, а некоторую уверенность.
В конце лестницы Женя чуть не навернулся, наступив на лежавшую на ступеньках дверь. Ее сорвало с петель взрывом изнутри. Все пространство перед входом было посечено осколками, которые толстым слоем покрывали пол. Принюхавшись, Женьке показалось, будто он чувствует кисловатый запах продуктов химической реакции сработавшей взрывчатки. Это была, наверное, иллюзия, так как с того момента прошел не один год, да к тому же Алексеев понятия не имел, как пахнет взрывчатка. Но ощущение было стойким.
Проход перегораживала бетонная балка, так что пришлось пригнуться, чтобы пройти вперед. Следующее помещение было небольшим. Все, что в нем когда-то находилось, оказалось уничтожено взрывом. Было приложено максимум усилий для того, чтобы никто не смог попасть в подземелье.
Или не смог из него выбраться?
Последняя мысль немного напугала Алексеева. Он-то точно знал, к чему приводят мутные эксперименты недоделанных ученых, возомнивших себя Творцами. Кто знает, чем яйцеголовые занимались в этом подземелье?
И опять же — зачем Док направил его именно сюда?
Ответить на этот вопрос, стоя на месте, было невозможно, и Женька медленно пошел вперед.
Как он ни старался, каменная крошка трещала под ногами, раздражая даже собственный слух. Темнота, еще недавно казавшаяся надежным укрытием, начала пугать. То и дело мерещились подозрительные силуэты и настораживающие тени. Поэтому, заметив на стене древний поворотный переключатель, он направился к нему, прекрасно понимая всю тщетность своих надежд.
Они и не оправдались, после громкого щелчка свет не загорелся. Да и не мог, так как лампы на потолке были уничтожены взрывом.
Пошел дальше.
Одно помещение сменялось другим, царившие в них разрушения сильно угнетали. Такое впечатление, будто кто-то основательно пытался уничтожить все, что находилось под землей. Теперь Алексеев был точно уверен: это не был единичный взрыв, оброненной гранаты. Это была целая цепь взрывов, тянувшаяся вглубь подземелья. Разрушения были различными — от незначительных до критических. Местами приходилось пробираться через завалы, протискиваться между плит. Повсюду были разбросаны искореженные куски металла, редкие обломки древесины, еще меньше — оплавленного пластика.
В какой-то момент Женя почувствовал, что он не один. Вначале это было мимолетное, щекочущее ощущение, которое постепенно переросло в уверенность. За ним определено кто-то наблюдал. Взгляд незнакомца пронзал насквозь. Причем он не сосредотачивался на одном месте, а словно кружил, заходя то со спины, то с боков. При этом Алексеев не слышал ни звука, как ни прислушивался. И это ему не нравилось больше всего.
Подземелье было разветвленным. Женька не знал, куда идти, поэтому шел наобум. Иногда дорогу преграждал основательный завал, и ему приходилось менять направление спонтанно, а то и вовсе возвращаться назад. Еще несколько раз ему попадались переключатели. А в некоторых помещениях даже лампы сохранились, но света не было — хоть до посинения защелкайся. Поэтому приходилось передвигаться в темноте, смягченной до унылой серости приобретенным в результате мутации зрением.
Пути-дорожки привели Алексеева в просторный зал, похожий на подземную парковку. И вот тут-то его преследователь перестал таиться, потому что негде. Это был Падальщик. И не один. На самом деле их было много, не меньше десятка. И еще какие-то твари, которых Женька раньше не встречал. Оказывается, это подземелье было не просто обитаемо — оно было густо населено. До поры до времени его жители таились, словно присматриваясь к постороннему визитеру. А тут вдруг решили с ним познакомиться поближе, возможно, даже попробовать на зуб. Они не скрывали своего агрессивного настроя: скалили пасти, демонстрируя острые клыки, делали воинственные выпады, шипели, урчали, стрекотали.
Женька испугался лишь в первый момент. Слишком уж много было монстров, да и их намерения были предельно понятны. Страх породил новые ощущения, которых не было прежде. Что-то происходило с Женькой, но что именно, он и сам не мог понять. Только чувствовал, как завибрировал воздух вокруг него, услышал треск электричества, увидел разбегающиеся во все стороны крохотные разряды. А потом и вовсе случилось неожиданное: вспыхнула и замерцала лампочка над головой. Свет был тусклый, едва живой, но даже он испугал окруживших его монстров, заставив их ретироваться в темноту.
Или не в свете было дело?
Так или иначе, но Женя приободрился. Он чувствовал страх, который испытывают, глядя н него, жуткие обитатели подземелья. И он придавал парню сил.
Он шел вперед, Падальщики следовали за ним, стараясь держаться подальше... И тут Алексеев ощутил присутствие еще кого-то. И этот кто-то был не чета всем тем ничтожествам, которые в данный момент жались к стенам. Женька не видел его, но чувствовал невидимые щупальца, тянувшиеся к нему и ощупывавшие его сначала робко, но с каждым мгновением все настойчивее. Снова стало страшно, когда эти щупальца попытались забраться ему в голову. Это было неприятно и больно — и это при том, что он уже забыл, что такое боль. Женька инстинктивно отмахнулся, заметил, как щупальца отпрянули назад, туда, где в сгустившейся, непроницаемой темноте прятался враг. И именно оттуда прилетела ответка. Мощный удар в грудь отбросил Алексеева назад, чуть ли не к самому входу в зал.
И это снова было очень больно.
А еще Женя не знал, как бороться с неведомым противником. Обладая силой и скрытыми возможностями, он понятия не имел, как ими воспользоваться. Не успел его научить Док. Или не захотел.
А враг пришел к выводу о том, что переоценил своего противника, и решил выйти из тени.
Это был здоровенный тип, эдакий супермутант. Ростом под два метра, широкий в плечах, гипертрофированно раскачанный, настолько, что бугрились мышцы даже на лице. Причем, создавалось такое впечатление, будто они, мышцы, жили своей жизнью, находясь в постоянном движении. Рожа у него была жуткая, а характер, судя по мимике — скверный. В остальном не оставалось никаких сомнений, что в прошлом это был человек. Человек, которому не повезло. Его гнев был понятен Алексееву: с некоторых пор мутант ненавидел все человечество, которое считал виноватым в том, что с ним произошло. Ненавидел и боялся. Он хотел спрятаться под землей, нашел укромное местечко, подчинил своей воле обитавших здесь Падальщиков и на какое-то время нашел умиротворение. Но тут появился Женя, вторгся в его маленький уютный мирок, и он был вне себя от гнева.
Алексеев чувствовал некую близость с этим мутантом. Он тоже пострадал от людей, тоже стал таким же уродом и тоже хотел бы забиться в какую-нибудь нору и не отсвечивать. Но ненависти ко всему живому он не испытывал. По крайней мере, пока. А еще он хотел жить, что не входило в планы его противника. Вот только что делать, он не знал.
Для начала он попытался подняться, и ему это удалось, хоть и не без труда. А в следующее мгновение мощный удар отбросил его назад, теперь уже до самой стены, о которую он приложился спиной.
Враг приближался. А Женьку посетило новое чувство — злость. На мутанта, на Дока, на себя самого за свою беспомощность. И снова воздух начал сгущаться вокруг него, потрескивая электрическими разрядами. Он видел, как Хозяин подземелья собирается снова его приложить и, подумав: "я тоже так умею", начал действовать на опережение. Понятия не имея, как правильно, Женя действовал инстинктивно. Он зачерпнул обеими руками охапку наэлектризованного воздуха и швырнул его в приближающегося мутанта. Но вместо ударной волны с его пальцев сорвались лишь жалкие искорки, похожие на те, что появляются при сварке. Замерший на мгновение Хозяин издал рык, похожий на смешок, и снова зашагал к добыче.
Еще десяток шагов, и будет очень больно...
Женя сделал вторую попытку: зачерпнул воздуха, смял его пальцами, как будто снежок, и бросил в противника.
Того, что произошло, не ожидали оба. Самоуверенного мутанта оторвало от пола, как пушинку и забросило далеко назад в центр просторного зала. Пролетев метров двадцать, он упал и еще метров пять чесал спину по усыпанному камнями полу. Потом он несколько секунд лежал неподвижно, по его телу пробегали судороги и крошечные электрические разряды.
Женька воспрянул духом, отреагировал эмоционально, чего с ним уже давно не случалось. Но, оказалось, рано он радовался. Мутант быстро пришел в себя, поднялся с пола, как ни в чем не бывало. При этом он был очень зол. Заметался по залу, подхватил увесистый кусок бетона и швырнул его в Алексеева. Метко запустил, и сильно. Женька не успел бы увернуться, лишь инстинктивно отгородился руками от стремительно приближающегося снаряда и...
...каменюка остановился в метре от него, так и оставшись висеть в воздухе.
Неожиданно, но приятно.
Теперь бы взять и бросить его обратно. Правда, Женя не знал, как это сделать, толкнул воздух перед собой, но ничего не получилось — камень упал на пол.
Не умел он пользоваться своими способностями. А то, что удавалось, получалось скорее спонтанно.
Зато его противник поднаторел в этом серьезно. Непринужденный взмах лапой, и Женьку скрутило, как резиновый жгут. Он рухнул на пол и принялся корчиться от боли, разрывавшей его тело. В это время Хозяин подземелья начал приближаться. Превозмогая боль, Алексеев пополз, сам не заметил, как забился в угол, прижался спиной к стене, затравленно глядя на бодро шагавшего мутанта. За ним попятам следовали Падальщики. Женька чувствовал их. В том смысле, что он ощущал их эмоции, их настроение. Они боялись Женьку, но еще сильнее они боялись Хозяина. Боялись и ненавидели. С каким наслаждением они бы порвали его на части, будь у них такая возможность.
Женя попросил, мысленно. Заметил, как сбились с шага Падальщики, начали озираться друг на друга. Их одолевали сомнения. Тогда он приказал, мобилизовав всю свою решимость. Взглянул на одного, другого, третьего. Дал посыл: вы можете, вас больше, вместе вы сильнее. Падальщики оживились. И вот, когда Хозяин подошел вплотную к Алексееву и протянул лапу, один из них прыгнул на спину гиганта, вцепился в его плечи и вонзил иглоподобные клыки ему в шею.
