Я напомнила ей одну из "ее девочек", как она с материнской теплотой их называла. Добрая женщина прониклась ко мне удивительно сильной симпатией, когда мы случайно забрели пообедать. Конечно, я замечательная, но столько обожания на пустом месте, от постороннего человека, даже для меня странно. Варвара готова была удочерить меня прямо там, в столовой, в промежутке между супом и компотом. Находясь под впечатлением от допроса и обрисованных перспектив, я с радостью согласилась на предложение пожить в ее доме, отложив ряд вопросов к моему забытому супругу.
Стук повторился, тремя четкими ударами.
Я спрыгнула с кровати, запуталась в одеяле, упала, подползая к двери, выпуталась, встала, оправилась и решительно одернула занавеску, спеша увидеть кого это чёрт на ночь глядя принес.
Намокшие волосы прилипли к голове, по лицу стекали струйки воды, кончик носа покраснел.
— Хорошо выглядишь, — сообщила я Роману, подтверждая свои слова поднятым вверх большим пальцем. — Давно гуляешь?
— Достаточно, — через стекло голос звучал тихо. — Может, впустишь, мне холодно.
— Так ты в гости пришел?! — словно, только догадавшись, я хлопнула себя ладошкой по лбу и провернула щеколду, впуская позднего посетителя. — Не поздновато ли? Может, я сплю.
Роман встряхнул головой, взъерошивая волосы, капли полетели во все стороны.
— У тебя свет горел, — снимая куртку, указал он на причину своего позднего визита. — Чем занимаешься? — он с удивлением посмотрел на стопки книг перед кроватью.
Подошел, взяв одно из печатных изданий и мой только налитый чай с тумбочки, прихлебывая без разрешения, прочел название: "Элийя".
— Что это?
— Я анализирую, — отбирая у него свой чай, я уселась на кровати, подогнув под себя ноги. — Пока вы целый день купались в эстрогене и прогуливались по этому городку а-ля Иваново, я нашла библиотеку. Вот здесь у меня книги о путешествии во времени, — я указала на одну из стопок. — Здесь все, что связано с параллельными мирами, а эта об альтернативных реальностях.
— Что ты хочешь отрыть в этом мусоре? — он скептически скривился, дочитав аннотацию.
— Не сомневаюсь, что вам в этом мужском раю понравилось, и открывшиеся перспективы отбили любое желание искать ответы, — я обиделась, за всех авторов, чьи произведения, он только что оскорбил. — Но я не хочу быть ничьей третьей женой, да еще и кормильцем семьи. Мне наплевать, по своей воле мы сюда попали или нет, я возвращаюсь назад, как только придумаю как, — я с вызовом уставилась, на продолжающего перечитывать аннотации книг мужчину.
— Жаль, что даже не сомневаешься, — он захлопнул книгу, посмотрев на меня.
— Что? — переспросила я.
— Говорю, спать мне не хочется, гулять надоело, помогу тебе анализировать, — он сел на пол, облокотившись о кровать. — Да, и книжонка, вроде интересная.
— Можешь взять ее и валить к себе,— из последних сил сопротивлялась я оккупации.
— Мне и здесь неплохо, — он протянул руку, не глядя забрал с тумбочки, опрометчиво оставленный без присмотра чай.
— Шикарно, — проворчала я, возвращаясь к прерванному чтиву, бросая взгляды в сторону нахала, но его это совершенно не трогало, он со спокойным видом продолжал читать.
Возможно, стоило настоять на своем и вытолкать наглеца, но я махнула рукой, решив, что, вероятно, в той другой жизни, я бесхарактерная тряпочка. Да и не мешал он мне.
Я углубилась в чтение, поражаясь осведомленности главной героини, попавшей в параллельный мир. Она с легкостью разрешала вековые государственные проблемы, без зазрения совести хамила королям и покоряла на своем пути сердца всех встреченных мужчин. Мужик ей попадались сплошные "мистеры вселенной".
Я совсем забыла, что не одна в комнате, и не сразу поняла, откуда этот странный звук, через несколько секунд до меня дошло, что это ни что иное как глубокое равномерное дыхание.
— Спать он не хочет, — усмехнулась я.
Будить не стала. Поражаясь доброте своего сердца, выключила верхний свет, выделила одну подушку и покрывало. Интересно, могу я считать себя ослепительно красивой героиней романа, если уже на вторые сутки пребывания в незнакомом мире, у моей кровати ночует мужчина, при условии, что этот самый мужчина мой собственный муж, которого я не помню, впрочем, как и он меня. На мысли, что нужно будет уточнить у него, сражен он уже моей красотой или нет я продолжила чтение, погружаясь в мир прекрасной, храброй героини.
Утром, проснувшись, я заглянула за край кровати и удовлетворила любопытство, спокойно разглядывая спящего мужчину. Пожертвованное мной одеяло было откинуто в сторону, край рубашки вылез из-под джинсов и слегка задрался, оголив крошечный кусочек тела. "Интересно у него есть кубики на животе? Может на них я и клюнула, выходя замуж?" Обнаженная полоска тела дразнила, распаляя любопытство. "Или может это был высокий рост?" Мой взгляд скользнул ниже вдоль линии ног. "Здорово, наверное, чувствовать себя маленькой и хрупкой. Оплести его руками вокруг талии". Крошечный оголенный кусочек тела притянул взгляд обратно. "И пристроить голову в районе груди, дальше-то не дотянуться будет". Грудная клетка расширялась и опадала, гипнотизируя равномерными движениями. Моргнув, я сбросила, наваждение и подняла взгляд выше, встретившись с чудным фиалковым взором, который тоже меня разглядывал. "На глаза я, наверное, и клюнула" — определилась я с выбором.
— С Добрым утром, дорогой, — поприветствовала я с теплой улыбкой преданной жены.
— Привет, родная, — поддержал он мою игру в семейную пару, с хитрым взглядом и самодовольной улыбкой.
Глупо было надеяться, что мое любопытство и заинтересованность укрылись от него, особенно учитывая, что в мозгах других людей он чувствовал себя как дома.
— Ты, как я погляжу, привык вести активную половую жизнь? — с невинным видом поинтересовалась я.
— Что? — мне удалось сбить его уверенность в собственной неотразимости.
— Каждую ночь спишь на полу, — все с той же непосредственностью пояснила я. — В постели не спиться?
— Это приглашение? — уверенность и хитреца вернулись обратно.
Я в доли секунд оказалась прижатой к кровати. Может, не стоило дразнить всыпавшего, отдохнувшего мужчину особенно с утра, когда он и так готов на подвиги, без всяких намеков.
— Какой ты быстрый, — я продолжала играть с огнем, наверное, потому что не чувствовала никой опасности. — Увы, скорость, не всегда хорошо, — я разочаровано сморщилась.
-Милая, дай мне шанс, вдруг не все так плохо, как ты думаешь.
Сквозь грубую джинсовую ткань, моего бедра коснулось тепло его тела, тяжесть увеличилась, предлагая принять более удобное положение, например, обхватив его ногами.
— Зря ты это делаешь, — с придыхание протянула я, расстегнув самую верхнюю пуговицу ворота рубашки, сдавливающего его шею.
— Зря делаю что? — не касаясь, его губы, обожгли дыханием мою щеку
— Давишь мне на мочевой пузырь, я писать хочу, — будничным голосом закончила я.
Он замер, затем втянул воздух и беззвучно рассмеялся, стараясь погасить улыбку. Откатившись в сторону, дал мне возможность передвижения, которой я незамедлительно воспользовалась.
— Ты...ты...— он сел, подбирая определение.
— Славная, — подсказала я, не удержавшись от шпильки.
Он удивленно посмотрел на меня с подозрением.
— Откуда ты знаешь?
Мне определенно нравилось потешаться над ним.
— Когда ты вчера так сильно углубился в анализ, что начал посапывать, пришел товарищ Ленин, — тут я не удержалась и расхохоталась, но уже не над забвенным супругом. — Он слышал, что ты ушел, но не слышал как вернулся, вот и рванул на поиски. Переживал, что девки тебя на сувениры растащат, — я наслаждалась выражением растерянности на обычно излучающем уверенность лице ненаглядного. — Я его успокоила, что все в порядке, ты как порядочный семьянин приполз под бочок к жене.
— Тебе, как порядочной жене, положено не издеваться, а ревновать, — с кривой улыбочкой указал он мне на ошибку.
— Я сгораю от ревности, — томным голосом пробасила я. — А нет, это ж я в туалет хочу, точно, — и припустила в нужном направлении.
Покончив, с утренними процедурами вернулась в пустую комнату, закрыла щеколду балконной двери и отправилась вниз.
Кухня встретила запахом свежей выпечки, от которой отчего-то мой желудок скривился, сжавшись в комок.
— Уже встала? — хозяйка вынырнула из кладовки с кольцом копченой колбасы.
Здесь мой капризный организм прореагировал кардинально наоборот, выделив моментально с литр желудочного сока.
— Садись, позавтракаем вместе, — с профессиональной скоростью хозяйка орудовала ножом, выкладывая веером на тарелке тонкие кружочки колбаски.
— Я просто чаю попью, — садиться на шею, к посторонней женщине пользуясь ее добротой, не хотелось.
Наломав странного сероватого вида лепешки, она строго посмотрела.
— Объесть меня боишься? — Варвара хохотнула, похлопав себя по толстому животу, обтянутому цветастым фартуком. — Сказала, хочу помочь, значит помогу, — её низкий, грубый голос добавлял весомости словам. — Садись, ешь.
Я послушно плюхнулась на стул, отбросив сантименты, с удовольствием потянулась за бутербродом.
— Спасибо, — откусывая жесткую, но вполне сьедобную лепешку украшенную чрезмерно соленой колбасой, пробубнила я с набитым ртом. — Я, как только смогу, чем смогу...
— Вот этого не надо, — отрезала она, садясь напротив. — В гробу мне ваша благодарность не нужна. Мои девочки, тоже все пытаются отблагодарить, что в дом их взяли, тащут подарки, дурехи, — она рокотала, не по-женски басовито. — Я гоню, сказала еще одни платок на плечи, я отрекусь от бестолочей. Хотишь, я тебя на кухню пристрою к себе в столовую? — без перехода предложила она меня трудоустроить. — Старая я стала, помощница мне не помешает.
— Поближе к еде, это конечно здорово, — одобрительно кивнула я, — но ваша тётенька на пограничном контроле сказала, что если я не пройду, сегодня аттестацию психолога, меня или депортируют из города или упрячут в психушку на реабилитацию.
Варвара нахмурилась, брови тяжелыми дугами нависали над выцветшими серыми глазами.
— Эх, милая, — печально вздохнув, Варвара встала, в приливе ласки обняла, прижав мою голову, к толстому мягкому животу. — Сколько тебе лет было, десять — пятнадцать?
Я догадалась, что она имеет в виду момент катастрофы.
— Примерно, — пробубнила я в мягкую подушку живота, чуть не подавившись не дожеванным куском.
— Помнишь еще, как было, — печально вздохнула она, погладив с сочувствием по голове. — Не будет уже как раньше,— Варвара зажала мои щеки в ладонях и посмотрела в глаза, внушая правду жизни. — Мало их осталось, самые смелые и горячие погибли в первые года. Все спасали, костьми легли, чтоб мы жили. Теперь наш черед, — женщина, не мигая, вглядывалась, гипнотизируя. — Засунь свои воспоминания и мечты куда подальше, — прямая и грубая, она проявляла заботу как умела. — Если не хочешь овощем в дурдоме помереть, или одинокой старухой в нищете.
Какое счастье, что я ничего не помню. У меня имеется возможность думать, что этот мир не мой и есть надежда на возвращение к нормальной жизни.
Чтобы вернуться, мне нужно вспомнить, куда и как. Искра мысли пробежала, будоража нейроны, выстраиваясь в устойчивые связи. Все просто, логика и норма! Если потерял память иди к врачу, озарила меня догадка. Как вовремя меня отправили к психологу, главное, вынести максимум пользы для себя из этой беседы, и если именно этот специалист не поможет, то мне необходимо попасть или к психиатру, или неврологу, или еще к какому мозговеду. Следовательно, необходимо оказаться в психушке, где концентрация этих специалистов наибольшая. Опять же, встреча с психологом, который имеет право меня отправить на лечение, как нельзя кстати. Уверена, мне не составит труда убедить эскулапа в своей неадекватности.
— Уже, запихала, — я нарисовала на лице улыбку, и согласно кивнула, не став пугать добрую женщину. — Быть всего третье женой это круто.
Варвара, одобрительно хлопнула меня по плечу тяжелой ручищей, вывихнув, кажется, пару суставов.
— Умница, — она, сняла фартук, отбросив его на стул. — Опаздываю я уже, на работу пора. Чашки всполосни и протри, ключ в вазе у двери, — отдавала она распоряжения, одеваясь на ходу. — Я ушла.
Хлопнула дверь, ставя точку в разговоре. Вырабатывая стратегию поведения, я убрала со стола, помыла посуду.
Я шла на прием к назначаемому времени, обдумывая, чтобы эдакое выдать врачу, избавив его от сомнений в моей нормальности. Оставалось не больше сотни метров до пункта назначения, когда передо мной возникло неожиданное препятствие. Один из пятидесяти двух носителей игрек хромосомы, преградив дорогу, окинул меня оценивающим взглядом. "Вот оно, началось" — подумала я, разглядывая особь мужского пола, местного разлива. — "Я начала свое победное шествие, по чужому миру покоряя сердца встречных и поперечных". Вот только, или я была героиней не того романа или вселенная мне досталась не та, не тянул мужчинка на "мистера вселенная". Так, средненький: маленькие глазки как у хорька сверкали из-под низко натянутой шапки, под носом топорщилась щетка усов, на шее под пальто, с претензией на стиль, завязан клетчатый шарф.
— Кто такая? Новенькая?— снизошел до общения субъект.
Вероятно, мужчины этой вселенной не подпадали под привычную мне модель поведения, вызывая возмущение. Меня перекосило от счастья, что столь достойный муж обратил внимание на мою скромную персону. Счастье было настольно велико, что растолкало глубоко спящие участки памяти.
— Вы бы документики предъявили для начала, уважаемый, прежде чем моей личностью интересоваться, — выдала я, отчетливо слыша, как приветственно распахиваются двери психушки.
Похоже, мне не нужно ничего придумывать, достаточно говорить все, что лезет в голову, и место в дурдоме будет обеспечено.
Уважаемый опешил, затем суетливо постучал по карманам, ничего не нашел.
— Валерий, — ограничился представлением он, за неимением требуемых бумаг.
— С этого и стоило начинать, Валерий, — я держала марку до последнего, сделала шаг в сторону, обходя мужчину, и с гордым видом направилась к дверям мед центра, физически ощущая удивленный взгляд на своей спине.
Маскироваться под местную было легко до тех пор, пока мои контакты ограничивались общением с многочисленным медперсоналом женского пола. Алгоритмы, загруженные мне под корку, вполне соответствовали местным представлениям о правильном поведении. Я спокойно отреагировала на хамство в регистратуре, терпеливо объяснила обозленной женщине, что она не может найти мою карту потому, что ее в природе не существует и ей все-таки придется завести на меня дело. Стойко вынесла беседу с главным врачом, строгой тетки с ужасной дикцией, казалось, ей лень разжимать губы, отчего слова выходят невнятные и скомканные. Она посчитала необходимым запугать меня возможными последствиями не пройденной аттестации, подсластив пилюлю напоследок радостной новостью, что центр коррекции, как она деликатно называла психушку, в их районе один из самых лучших по стране.
