— Честно говоря, дело не в тебе, — заверил ее Джеффри. — Я рад, что у меня есть компания. Просто... у меня в голове столько всего происходит.
Как призрак его умершей бабушки, беспокоящий его из могилы. Например, возможность того, что один или оба двоюродных брата убили Мемфиса.
Вот оно, изложенное настолько недвусмысленно, насколько это было возможно. Не надо ходить вокруг да около.
Двоюродные братья убили Мемфиса.
Он надеялся, что, выдвинув это подозрение, сможет немедленно опровергнуть его. Уберите бульдозером обломки и забудьте об этом. В конце концов, до этого момента он не испытывал ненависти к кузенам. Или, по крайней мере, если и были какие-то следы ненависти, то это была мягкая антипатия, его отталкивали их манипулятивные игры, вызывала отвращение их алчность, их привязанность к семье превыше всего остального. Но на самом деле я их не презираю. На самом деле я не желаю им боли. Большую часть времени.
Но идея о том, что они могли убить Мемфиса или сделать его смерть вероятной... Что ж, если изложить ее так просто, то почему бы и нет? Кузены горько сожалели о том, что пригласили Джеффри помочь им, это было ясно. С момента его возвращения с Луны они были прекрасно осведомлены о том, что он утаивал от них информацию, и что этот обман продолжался с Санди. Все это было связано с Юнис, так что какой лучший способ ограничить дальнейший ущерб, чем убрать единственного человека, у которого было больше доступа к старухе, чем у любого из них? Убийство Мемфиса заблокировало расследование Джеффри в этом конкретном направлении. Это также означало, что теперь, скорее всего, не всплывет ничего разрушительного, что Мемфис мог бы разгласить.
И да, убийство... трудная вещь в мире, в котором ведется наблюдение. Легче украсть Великую Китайскую стену. Само это слово обладало темным алхимическим очарованием преступлений, ныне канувших в историю, таких как цареубийство или богохульство.
Но все же. Убийство не было невозможным даже в 2162 году. Даже за пределами описанной зоны, под любящим паноптическим взглядом Механизма. Потому что Механизм не был безошибочным, и даже этот неутомимый бог-конструктор не мог быть во всех местах одновременно. Предполагалось, что обязательные усовершенствования должны были искоренить худшие криминальные наклонности в развивающихся умах до того, как люди достигнут подросткового возраста... но сами эти тенденции были неточными, и было неизбежно, что кто-то время от времени проскальзывал сквозь сетку. Кто-то с ментальной связью, необходимой для преднамеренного обдумывания. Кто-то, способный на коварство.
И если вы хотели совершить подобное преступление, то бассейн Амбосели был далеко не худшим местом, которое вы могли себе представить.
Когда умер Мемфис? Пока Джеффри не был в отъезде, он не сводил глаз со старика.
Где он умер? Там, в глуши, где сеть была растянута до предела, Механизм работал неэффективно. На Мемфисе даже не было его биомедицинского браслета — хотя его легко могли снять после смерти.
Кто нашел его? Гектор и Лукас. Двоюродные братья.
Джеффри закрыл глаза, пытаясь направить свои мысли под откос, убрать их с этой трамвайной линии. Это не сработало.
Двоюродные братья убили Мемфиса.
— Прости, что втянул тебя в это, — сказал он.
— Втянул меня во что? Мы только начали.
— Семья, — сказал он. — Мемфис. Все.
— Ты дал мне выход из Лагоса, Джеффри. Я вряд ли собираюсь обижаться на тебя за это.
— Даже если в этом есть элемент личной заинтересованности?
— Как мы уже говорили, это бизнес. Пока нам это ясно, все хорошо. — Она ковырялась в своей еде, как птица, роющаяся в придорожных объедках. У Джеффри тоже не было особого аппетита. Даже кофе тяжело оседал у него внутри, расплескиваясь, как какой-то токсичный побочный продукт. — Были ли какие-нибудь разговоры... — начала она, затем запнулась.
— О чем?
Джумаи придала своему лицу выражение, которое он хорошо помнил, глубоко вздохнув и выпятив челюсть. — Предполагаю, что уже приняты меры к похоронам. Я не смогла вернуться на рассеяние праха твоей бабушки, но теперь, когда я здесь...
— У меня ничего нет в руках. Мемфис никогда не говорил со мной о том, что он хотел бы видеть в случае своей смерти, и я не могу себе представить, чтобы он был более откровенен с остальными членами семьи. Даже Санди не была с ним так близка, как я. Был. — Он выдавил из себя улыбку. — Все еще приспосабливаюсь. Но я рад, что ты упомянула о похоронах, потому что сам ни на минуту не задумывался об этом.
— Правда?
— Я был так зациклен на том, что произошло, и на том, что это значит... Но ты права. Конечно, будут похороны, и я хочу, чтобы моя сестра приняла в них участие.
Джумаи выглядела сомневающейся. — Даже несмотря на то, что она на Марсе?
— Рано или поздно она вернется. Мемфиса не нужно кремировать и развеивать в спешке, как это было с моей бабушкой. Тогда у всех не было времени вернуться домой, особенно когда некоторые из нас были так далеко, как на Титане. С Мемфисом все будет по-другому.
Джумаи холодно кивнула. — И ты, черт возьми, в этом убедишься.
— Да, — сказал Джеффри. — Потому что я в долгу перед своей сестрой. И это именно то, чего хотел бы Мемфис.
— Это единственная вещь, которую я никогда не понимала в твоей бабушке, — сказала Джумаи. — Я могу понять, почему никто не хотел переносить рассеяние в соответствии с моими потребностями. Но почему остальные ваши должны были прибыть сюда так быстро?
— Потому что этого хотела Юнис, — сказал Джеффри. — Быстрая кремация и быстрое рассеяние. Она не хотела ждать год или сколько бы времени ни потребовалось всей семье, чтобы вернуться в Африку.
— Это она тебе сказала?
— Нет, — осторожно ответил он. — Но Мемфис сделал это. А потом он задумался об этом и о том, что именно это означало.
После завтрака Джумаи пошла купаться. Джеффри вернулся в свою комнату и сел на застеленную кровать. Он выдвинул нижний ящик прикроватной тумбочки и достал туфлю, который захватил с собой из кабинета. Он держал ее в руках, и меловая пыль цвета охры пачкала его пальцы. Шнурки все еще были завязаны: туфля соскользнула с ноги старика, не развязавшись. Джеффри потрогал узел, гадая, была ли у Мемфиса привычка завязывать сначала левую туфлю или правую. У него в голове возникла картина, как Мемфис ставит одну ногу на шасси "Сессны" и завязывает шнурки, но он не мог вспомнить, с какой ноги Мемфис начинал. Детали, обычные банальные детали, начинают ускользать из фокуса. А прошло не больше суток.
Он положил туфлю обратно в ящик и задвинул его. Понятия не имел, почему поднял ее и забрал, когда тело Мемфиса в коконе загружали в медицинский транспорт. Гектор и Лукас, возможно, даже видели, как он это делал.
Он подошел к своему столу, устроился в кресле и отправил запрос в Организацию Орбитальных Наций о предоставлении информации, касающейся статуса объекта GGFX13419/785G, известного как Зимний дворец. Данные были открытыми и общедоступными, но даже если бы это было не так, его запрос поступил по каналам Экинья.
Текст поплыл перед ним:
Добавлено: 20/2/62 07:14:03:11 универсального глобального времени
Тема: Запрос на утилизацию заброшенного имущества
Код актива: GGFX13419/785G
Тип объекта: Осестабилизированное свободно летающее жилое сооружение
Статус: Выдано разрешение на утилизацию
Режим утилизации: По усмотрению
— Что тебя беспокоит? — спросила Юнис.
Он на мгновение задумался о том, чтобы не отвечать ей, прежде чем сдался. — Они собираются снести Зимний дворец.
— Пусть, — сказала она, с тупым безразличием пожимая плечами. — Я там больше не живу, Джеффри. Последнее, что кому-то нужно, — это еще больше мусора, загромождающего лунную орбиту.
— Это не хлам. Это история, часть нас самих. Часть того, что сделало нас такими, какие мы есть. Кузены не могут просто выбросить это из головы.
— Очевидно, могут. — Она смотрела на текст, получая доступ к тем же данным.
— Если только кто-нибудь их не остановит, — сказал Джеффри.
— Ты же не планируешь ничего безрассудного, не так ли?
— Вернусь к тебе по этому вопросу.
Джеффри удалил сообщение и вышел на улицу, чтобы найти кузенов. Первым он столкнулся с Гектором. Тот возвращался с теннисного корта, обмотав шею влажным от пота полотенцем. Рядом с ним шагал прокси, размахивая ракеткой. Джеффри преградил путь двум противникам.
— Кем бы вы ни были, — сказал он прокси, — можете возвращаться домой.
— Это прискорбно, Джеффри, — сказал Гектор, глядя на него сверху вниз. — Я привык к твоей грубости, но нет абсолютно никакой необходимости причинять ее моим гостям.
— Я все равно собирался, — сказал прокси. — Отличная игра, Гектор. Давай как-нибудь повторим это еще раз. — Как только чинг отключился, у прокси опустились плечи и поникла голова, ракетка повисла в безвольной руке.
Гектор взял ракетку, стукнул ею о свою собственную, затем велел прокси сохранить ее.
— В этом не было необходимости, кузен.
— Ты справишься с этим.
Прокси рванулся прочь, двигаясь как человек в ускоренном фильме. Гектор выдавил из себя страдальческую улыбку. — А я-то думал, что вчера мы все так хорошо ладили.
— Это было тогда, — сказал Джеффри.
— Я могу тебе помочь с чем-нибудь конкретным?
— Ты можешь начать с того, что расскажешь мне, что там на самом деле произошло.
— Где произошло, кузен? — Гектор развернул полотенце и начал вытирать им волосы.
— Мемфис умирает. Это было так удобно, не правда ли? Решил все ваши проблемы одним махом. Неудивительно, что ты в настроении поиграть в теннис.
— Возвращайся в дом, сделай глубокий вдох и начни сначала. Мы оба сделаем вид, что этого разговора не было.
— Я не говорю, что ты убил его, — выпалил Джеффри. Он сразу понял, что зашел слишком далеко, позволив своему темпераменту взять верх. Где-то вдалеке Юнис качала головой.
Гектор оценивающе кивнул ему. — Хорошо. Потому что, если бы ты был...
— Но у тебя это работает, не так ли? Вам не терпится похоронить Юнис и все, что она сделала. Вы просто хотите продолжать вести дела, и чтобы никакие неприятные сюрпризы не выпрыгивали на вас из прошлого.
Гектор бросил свое полотенце на дорожку, зная, что рядом будет домашний робот, который уберет его. — Считаю, нам с тобой нужно немного поболтать. Ты ведешь себя очень странно с тех пор, как вернулся с Луны. Более странно, я бы сказал. Что ты делал в Тиамаате?
Джеффри непонимающе уставился на него.
— Ты что, думаешь, самолет невозможно отследить? — настаивал Гектор. — Мы знали, где ты находишься. Теперь ты устраиваешься поудобнее с Панами, не так ли? Что ж, у них есть деньги, я тебе это скажу. Однако за это приходится платить. Я бы доверял им не больше, чем доверял бы нам, если бы сам не был Экинья.
— В чем-то он прав, — прокомментировала Юнис.
— Спасибо, я сам выберу, кому буду верить, — сказал Джеффри.
— Никто тебя не останавливает, — сказал Гектор. — Однако ты совершаешь большую ошибку, думая, что сможешь заставить Панов работать на тебя. Что именно у тебя есть такого, чего они хотят? Потому что дело не в деньгах, и если им нужны обаяние и дипломатия... — Гектор постучал сложенными ракетками по лбу. — О, подожди. Это одно из двух, не так ли? Слоны или слоновий навоз. — Он опустил ракетки. — Ты думаешь, что опередил их, Джеффри? Способен заставить их работать на тебя, а не наоборот? Ты наивнее, чем я думал, и это о чем-то говорит. — Он сделал паузу, его голос стал серьезным. — В любом случае, нам с Лукасом было наплевать на Мемфиса, буду с тобой честен. Он был стар и уже не в лучшей форме. Но что бы там ни случилось, тебе лучше вбить себе в голову, что мы не имеем к этому никакого отношения. В то время как ты послал старика выполнять твою грязную работу, когда у тебя были дела поважнее. Это не мне нужно хорошенько разобраться в своей совести.
— Я не позволю вам снести Зимний дворец.
— Что это значит?
— Мне не нужно объяснять это по буквам. Юнис умерла, Мемфиса больше нет. Теперь единственная связь с прошлым — это... та штука наверху. И ты не можешь оставить это в покое.
— Лукас был прав — он действительно предупреждал меня, что было ошибкой просить тебя сделать что-нибудь полезное. Мне следовало прислушаться. — Он смахнул пот с уголков глаз. — Ты пользуешься определенными преимуществами, кузен. Ты считаешь себя выше всех нас, но всегда готов вернуться в дом, когда тебе это нужно. Комната, за которую ты не платишь? Бесплатное питание и транспорт? Отказываться от фамилии, когда это помогает открывать двери?
Джеффри сверкнул глазами. — Я никогда этого не делал.
— Похоже, тебе нужна доза реальности. Я не выгоню тебя из дома, по крайней мере, когда у тебя здесь гостья, но считай, что все остальные привилегии отменены. Немедленно. Я закажу билет на поезд для Джумаи и аэролет обратно на вокзал, но это будет на мое усмотрение, а не на твое. Ты опозорил себя, Джеффри. Остановись, пока не причинил еще больше вреда.
Он двинулся, чтобы ударить Гектора.
Это был глупый, непреднамеренный порыв, а не то, что он планировал. Если бы он думал об этом дольше того мгновения, которое потребовалось ярости, чтобы одолеть его, то понял бы, насколько бессмысленным окажется этот жест.
Гектор даже не вздрогнул, едва поднял ракетки в непроизвольной самозащите. Он просто сделал шаг назад, в то время как Механизм оценил намерения Джеффри и вмешался, чтобы предотвратить завершение акта насилия. На исследовательской станции, когда Джеффри столкнулся с кузенами, все было по-другому: там расширение было тонким, всеведение Механизма несовершенным.
Не так здесь, в благоустроенных окрестностях дома. Миллионы точек обзора следили за ним от мгновения к мгновению, аудитория немигающих датчиков, подключенных к неутомимой миротворческой сети мира под наблюдением. В грязи у него под ногами, в гранитном блеске стены, в самом воздухе было больше посторонних глаз, чем он мог себе представить. Его движения были смоделированы и спроецированы наперед. Сработали алгоритмы, усиливающиеся по степени серьезности. Из этой узловой точки в экваториальной Восточной Африке сейсмическая рябь нарушила работу Механизма. В его эпицентре — одна пагубная истина: человеческое существо пыталось причинить вред другому.
Обсуждались алгоритмы. Экспертные системы опрашивали друг друга. Ветви принятия решений каскадировались. Анализировались предыдущие истории болезни на предмет наилучшей практики вмешательства. Не было времени консультироваться со специалистами-людьми; они будут предупреждены только тогда, когда Механизм сработает.
Джеффри едва успел замахнуться, как что-то рассекло его голову надвое.
Это была "просто" головная боль, но такая внезапная, такая мучительная, что эффект был таким же мгновенным и изнурительным, как если бы в него ударила молния. Он застыл в параличе, не в силах даже закричать от боли. Юнис исчезла, как прерванный сигнал. Потеряв равновесие из-за инерции, которую он уже вложил в свой замах, Джеффри пролетел мимо Гектора и сильно ударился о землю, застыв, как статуя.
