Гостиница авиакомпании "LAC" оказалась на середине дороги от аэропорта до столицы Аргентины. Небольшая, всего три этажа и очень уютная. А ресторан и кухня в отдельном здании рядом с основным корпусом, и судя по их размерам, они работают не столько на гостиницу, сколько на посетителей со стороны. А вокруг гостиницы небольшая роща, сейчас местами покрытая жёлтой и багряной листвой. Ещё одно напоминание, что здесь идёт самый последний месяц местной осени. Вообще местные деревья не скидывают листву, как у нас, вернее, это не носит привычного нам резкого выраженного осеннего этапа. А такие островки осенней желтизны — это чаще всего привезённые из более суровых мест и акклиматизированные саженцы, они и ведут себя, как привыкли. И если в Нью-Йорке даже за тот короткий промежуток, что мы там пробыли, успел немного почувствовать довольно сильную духоту, то здесь не холодно и не жарко, по мне так самая идеальная погода. Но при этом местная природа однозначно готовится к зиме, которая, если я правильно помню, здесь такая, какое лето бы мечтали во многих наших регионах. А-то нашу русскую шутку про многие места в России, где лето очень короткое и малоснежное, иностранцы вообще не понимают. Или как однажды смеялся знакомец из Питера, мол, как говорят у них в Северной столице — разговор осенью: "Слушай! А у нас в этом году вообще лето было?" "Было! Только я в этот день на работе был"... Или немного философское и пессимистичное: "Боже! Как же надоела зима! Вот и август уже заканчивается"...
Пошёл, погулял с Хрюшей и Мульчёй. В голове вертелось, и никак не хотело оформляться во что-то конкретное, желание спеть на награждении, но я не мог решить, что именно. Для Мульчи прогулки — это не туалет, для неё — это исследование нового места, так, что наша прогулка растянулась до самого приезда сеньора Вендино и обеда. После обеда Вендино предложил нам до начала прогона показать Буэнос-Айрес, а я, помня накачку Виктории, не стал возражать. Так, что взяли пассажирский микрик компании и поехали знакомиться со столицей Аргентины. По времени получалось, что до ужина имеем больше пяти часов, а после ужина нас отвезут прямо к стадиону "Бонбоньера". Позвонил представителю "UMG" и договорился с ним, что приеду прямо на место, а транспорт нам предоставила гостиница. Поглядели как на обычной автобусной экскурсии. Само собой, такая поездка она не даёт каких-то объёмных впечатлений, хотя мы несколько раз выходили и гуляли в каких-то особенных местах вроде района Пуэрто-Мадеро, где прошли по набережной мимо знаменитого фрегата поставленного здесь на вечную стоянку или может длительную, не знаю, как правильнее сказать. Прогулялись по мосту Женщины, довольно необычное и красивое сооружение, которое в темноте наверно и правда выглядит гораздо интереснее благодаря подсветке. Так и не понял, почему он так называется и Вендино на эту тему тоже просветить не смог, он же не аргентинец. Ну, я теперь и сам вроде как женщина, вернее девушка, так, что этот мост и ко мне имеет какое-то отношение. Потом заехали на старое кладбище Реколета. Хоть я не особенно люблю посещать подобные места, но этот вариант меня удивил. Никаких привычных могил и надгробий. Вместо них множество небольших красивых и изящных домиков-склепов и часовен, которые образуют целые небольшие кварталы с улицами и перекрёстками и совершенно никакой кладбищенской атмосферы. Посмотрели дворец Национального конгресса Аргентины и Розовый дом — официальная резиденция президента страны. Прикольно, он, правда, розовый. Видимо потому, что я артистка и певица, Вендино отвёз нас к оперному театру Колон. Ну, ничего особенного, в нём бы внутри побывать, послушать зал, почувствовать его, а так, снаружи, здание и здание. Ещё смотрели какие-то площади, дома, памятники, словом, "посмотрите налево", "посмотрите направо". А потом поехали ужинать в какой-то, надо полагать, очень дорогой ресторан на крыше какого-то высоченного офисного здания из стекла и бетона. Хрюшу с Мульчёй мы с собой не брали. Потому, что после обеда обе малявки в номере завалились спать и совершенно не рвались куда-то с нами идти. Так, что у нас не было ставшего уже привычным выбора по критерию пропуска с собакеном. Ресторан мне очень понравился двумя вещами. Первым был роскошный стейк из говядины с кровью, то есть обжаренный снаружи до хрустящей корочки из какой-то панировочной смеси, а внутри нежный, мягкий, сочный и чуть недожаренный. Я со времён Кореи вообще стал по-особенному относиться к говядине, а тут такая громадина, что едва помещается на не маленькой тарелке с очень не объёмным необычным гарниром из зелени и смеси из каких-то обжаренных овощей. Я точно смог опознать только какие-то мелкие помидоры, морковь, баклажаны и картофель. Потом был какой-то тонкими пластинками порезанный кисло-сладкий фрукт, ягоды похожие на ежевику, зелень вроде салата, петрушки, укропа и ещё чего-то, немного необычный зелёный чеснок, лук похожий на порей и немного кукурузы с бобами. Но я уверен, что не менее пяти-шести ингредиентов я даже предположительно не опознал. Всё это скромненько помещалось в сторонке от бифштекса. Было вкусно, и на меня навалился какой-то зверский аппетит, так, что я вычистил тарелку полностью. Вот нападает на меня иногда такой безумный жор, особенно, если всё ещё и вкусно, просто остановиться не могу. Так, что в ожидании десерта мы болтали, а я радовался, что у моего организма будет время освободить местечко для него, почему-то я был совершенно уверен, что десерт тоже будет вкусным и будет очень обидно его не съесть. Тем временем мы болтали и обсуждали, чем мы займёмся завтра. Вендино сообщил, что взял несколько дней выходных и готов их полностью посвятить нам. Болтаться и завтра по Буэнос-Айресу нам показалось не слишком интересным и тогда мы выбрали поездку в Тигре — город в тридцати километрах от столицы в дельте одноимённой реки, которая образует множество островов и его ещё называют местной Венецией. Вендино заверил, что нам должно быть интересно. Что туда поедем на микрике, а там нас будут катать на катере, и что там чуть ли не триста проток и ручьёв, и при этом это вполне себе обычный город с населением около тридцати тысяч жителей...
Но, к сожалению, нам уже было пора ехать на прогон церемонии. Когда мы подъехали, стало понятно, что созвучность названия стадиона с коробкой для конфет — это не случайность, а просто описание внешнего вида четырёхугольной формы, у которого одна из боковых трибун представляет собой почти вертикальную конструкцию, то есть, почти классическая бонбоньерка. Для церемонии от середины вертикальной трибуны сделан не слишком широкий проход, как для модного дефиле заканчивающийся почти в центре поля круглой площадкой диаметром метров двадцать. А у основания этого выдвинутого подиума перед трибуной полукругом довольно большая сцена. Нас встретил представитель "UMG" и провёл на отведённые места ближней трибуны, где мы спокойно ждали, когда придёт наша очередь поучаствовать в процессе. Народ вполне разумно не занимался хронометражом и прогоном как это делают у нас на генеральных репетициях, когда всё, кроме отсутствия зрителей проходит, как должно быть. Здесь собрались профессионалы и нет нужды до такой степени всех жучить и перестраховываться, что, по моему мнению, вполне разумно. Время всей послезавтрашней церемонии больше двух часов, но прогнали всё примерно за час. Минут через сорок уже пришло время присоединяться мне. Первым делом уточнили, хватит ли мне одной обычной гримёрки, потом прошли по сценарию, когда я выхожу и что делаю. Я сразу заявил, что буду петь, и что мне для исполнения нужно только звукосниматель моей гитары подключить и микрофон. Организаторы явно рады, просят название песни, чтобы её объявить, но я её и сам не знаю, поэтому говорю, что объявлю сам. Ну, сам, так сам. Собственно, на этом всё и заканчивается и мы все свободны на сутки с лишним...
Назавтра с утра погрузились и поехали в Тигре. По дороге два небольших городка — Оливос и Сан-Исидро. В Сан-Исидро в каком-то знакомом Вендино ресторанчике остановились легко перекусить, чтобы потом не прерываться до вечера, а в конце нашей поездки в Тигре посидеть с чувством и не спеша, а не разрывать осмотр из-за обеда. Вполне разумно и резонно, мы согласились и покушали, действительно очень вкусно и уютно. Доехали до Тигре, пересели из микрика в большую открытую прогулочную лодку с сиденьями и тентом от солнца. И под тихое урчание мотора поплыли кататься по этому лабиринту проток и островков, мостиков и причалов. После десятка поворотов я бы уже не взялся отыскать обратную дорогу к причалу, от которого начался наш путь. Посмеялись, что сеньор Вендино нас обманул, обещал Венецию и ни одной гондолы с гондольерами, что вот всегда так поступают с нами — наивными и доверчивыми девушками, нам говорят, а мы ведь верим. Хрюша совсем не долго бодалась с матросом. Экипаж нашей лодки был из двух человек, старший всё время сидел в корме на румпеле, рулил и управлял мотором, а второй — матрос почти всё время находился в носу, он обеспечивал причаливание и отдачу концов при отходе. Едва мы оказались на воде, Хрюша решительно направилась в нос, на своё законное место, где оказался матрос, который её не хотел пропускать, так как сам сидел на баночке в самом носу. Но вы Хрюшу очень плохо знаете. Она не смогла попасть, куда ей надо, поэтому просто села напротив матроса и стала ждать. И стоило ему буквально на полминуты привстать и покинуть своё место в носу, как там уже оказалась Хрюша, задними ногами на банке, а передними на борту и подставила довольную морду набегающему воздушному потоку. Когда матрос вернулся, он даже руки не успел протянуть, чтобы снять Хрюшу с его места, как она обернулась и так выразительно показала набор своих убедительных зубок, что парень не рискнул проверять, как она ими пользоваться умеет. Ага. Мы девчонки такие, иногда нас лучше даже не пытаться трогать. За этой пантомимой с интересом наблюдали практически все на борту, и мирное разрешение этой коллизии встретили довольными улыбками, да у матроса и не было никакого выбора, Хрюша своё место точно не уступила бы.
Вообще, описать Тигре сложно. Это вот уж точно совсем не Венеция. По сторонам вместо набережных, где в плотном строю, словно стиснутые, стоят сплошной линией дома, здесь чаще зелень, но не просто кустики и деревца, а буйная, какая-то бесшабашная субтропическая флора, которую местами, кажется, просто выдавливает на воду, потому, что на земле ей уже не хватает места. И при этом очень многие берега оформлены камнем, облицованы и окультурены в виде милых набережных с красивыми видами и удобными для прогулок. Там и сям при следующем повороте вдруг выплывают виды на церковь стиснутую зеленью или красивый дом с лужайкой, причал с десятком лодок и катеров и парковкой перед рестораном со столиками на нескольких открытых террасах. И здесь я имел возможность сам осознать и прочувствовать уровень популярности моей песни, которая звучала в самых неожиданных местах и отовсюду. Нет, была и другая музыка, но из трёх прозвучавших музыкальных композиций один раз точно звучала песня "En el amor todo es empezar". Да, я, во многих местах, упоминая эту песню на испанском использовал её название на родном итальянском "A far l"amore comincia tu", с моим знанием языков, для меня, это почти одно и то же, вот и возникает иногда небольшая путаница. Нет, когда я сосредотачиваюсь, таких ошибок не бывает, но здесь мне кажется это не слишком принципиально, и мне лично кажется, что на итальянском песня звучит лучше.
Мы в очередной раз причалили недалеко от явно совершенно не парадного рыбацкого причала. Как оказалось, Вендино хотел вместе с нами выбрать свежую рыбу из улова прямо на причале, чтобы нам её приготовили на ужин. И вот пока все были заняты этим ответственным делом, а больше всего в нём участвовала Хрюша, буквально одуревшая от "вкусных" местных запахов, я отошёл немного в сторону полюбоваться открывшимся роскошным видом на океан или просто широкий залив. Вообще, мне здесь очень нравится. Не будь у нас уже поместья, где мы успели угнездиться и пустить корни, вот ей Богу, хотел бы жить тут, или немного южнее, где немного более прохладный климат. Тут моё внимание привлекло треньканье не очень хорошо настроенной гитары. Ну, и как было не пойти поглядеть, на того, кто так безбожно издевается над несчастным инструментом...
В самом конце причала, где, как мне кажется, были вытащены баркасы нуждающиеся в ремонте, на носу одного из них сидел смуглый парень характерного скорее для Бразилии типажа потомка от смеси множества кровей и рас и мучил старенькую семиструнную гитару. Вот только его вид с гитарой в руках вызвал у меня в голове какую-то ассоциацию и я замер, боясь спугнуть начавшееся узнавание и то как в памяти всплывает то, что я так старательно второй день ищу... И тут в голове наконец защёлкнулось. "Жангады полные кефали, в Одессу Костя приводил...", так мы на факультете хихикали над песней из фильма "Генералы песчаных карьеров", которую наши киношники переделали фактически в гимн сирот и беспризорников, в то время, как исходно это была "Suite dos Pescadores" ("Рыбацкая сюита") Darival Caymmi, написанная, кажется, ещё в конце пятидесятых, которую потом просто взяли в фильм. "Minha jangada vai sair pro mar /Vou trabalhar, meu bem querer..." (Моя жангада уходит в море,/ иду работать моя желанная...). Я понял, что я именно эту местную песню хотел вспомнить и именно её завтра спою. Чудесная нежная мелодия, которая будет хорошо звучать на гитаре, о том, что я смогу это спеть у меня никаких сомнений. И что с того, что песня мужская, первую я, что ли мужскую песню пою? А главное, что песня здешняя, местная, фактически народная, если через двадцать лет после её написания песню взяли в новый фильм, мне кажется, что это более, чем много, говорит о том, что песня что-то трогает в душах здешних людей...
Вендино — просто очаровашка, я его обожаю, играет доброго заботливого дедушку и смотрит на меня так, что мурашки по всему телу, вообще, это не я так реагирую, а моя Юн-Ми внутри меня, но и я не дурак, вижу ведь его обожающие глаза. И при этом ни на секунду никаких сальностей, никаких прижиманий и даже лишних касаний, он со мной, как с драгоценной тонкой хрустальной вазой. Он так старается нам угодить, причём делает это как-то мило, без лакейства, и всё время смотрит на меня и мою реакцию. Девки, заразы такие, ходят и тихо ухахатываются надо мной и им. А я рассердился и сам подсел к Вендино, дескать, устала очень и хочу опереться на крепкое мужское плечо, так он, кажется, дышать перестал, чтобы меня не потревожить, пока я дремал на его плече. А когда я вернулся с дальнего конца причала, и уселся в нашей лодке с телефоном, стараясь быстрее записать текст и ноты песни, которую так удачно вспомнил. Только через пару минут сообразил, что наступила полная тишина, ну, если не считать возню местных птичек в листве и плеск воды. Поднимаю глаза, все замерли на причале, а Вендино жестами показывает, чтобы было совершенно тихо. Ну, моим и так понятно, что шуметь не нужно, так он ещё и на рыбаков рыкнул. Пришлось срочно "колоться", что сочинил песню для завтрашнего концерта и как приедем в гостиницу, я им первым её спою. Ну, наших, то, кроме Вальтера таким уже не удивишь, а вот у Вендино лицо было, как наверно, если бы с ним в храме статуя Мадонны заговорила. И он чуть не ломанулся немедленно ехать в гостиницу. Еле удалось унять его решительный порыв, дескать мне ещё нужно музыку и текст в голове уложить...
