Как это не удивительно, но когда день забит полностью, то удаётся сделать просто немыслимое количество дел. Пусть и урывками, но я успел до отъезда доделать перевод на немецкий. И на японском осталось меньше половины романа. Когда позвонил Гюнтеру и сообщил о том, что окончен немецкий перевод, он даже не пытался скрыть свою радость. Из его слов получилось, что у них возникла какая-то накладка и типография была бы вынуждена простаивать, а потом работать сверхурочно. А теперь они моим переводом спокойно заткнут брешь и проблема снимется. Но Монс тот ещё жук и вцепился, когда я ему японский текст отдам? Пришлось его осадить, что японского ещё около половины, так, что потребуется ещё время. Впрочем, он всё равно оказался доволен, видимо там, правда, серьёзный затык возник. Отослал текст по мылу и взялся за японский перевод. Пилить так пилить, а солнце ещё высоко. По ходу дел перезаписал все ранее выложенные в сеть песни и заменил их в тех, местах, где они были выложены с указанием, что выложена новая авторская редакция песни. А заодно и выложил их по новой, редакция то новая, тем более в нескольких местах сделал уже понравившийся мне вариант с повтором в двух вариантах интонаций и чуть изменил аранжировку из-за этого. Бог его знает, как люди отреагируют, а вдруг, тут же почти как на рыбалке. Готовишься дома, вс ё десять раз проверяешь, а потом забросил крючок в воду и жди, скакнёт поплавок или нет. Про всё остальное можно только догадываться и предполагать...
Взяли билеты на уже знакомый Берлинский поезд, и на Москву выбрали поезд, чтобы спокойно добраться с Казанского вокзала до Варшавского. Выкупили всё купе, провожать нас приехал только Василий, который и довёз нас с вещами. Я решил из нашего отъезда не устраивать толкучки, с Ниночкой, Еленой Николаевной и Ленуськой простились у нашего дома, а больше и не с кем особенно, если не ставить себе цель создать максимальную массовку. Ещё месяц назад Валерий получил задание сделать футляр для "Урала" не в виде ящика для боеприпасов. Теперь мой синтезатор едет в красивом обтянутом какой-то кожей молодого дермантина аккуратном ящике с колесиками внизу. Он ещё и внутрь натолкал целую кучу всяких шнуров, переходников, пару микрофонов, звукоснимателей и свой ноут с кучей всяких программ. Синтезатор лежит в отформованном плотном поролоне, так, что по уверениям Валеры ящик можно с верхней полки ронять, но я проверять не хочу. Мы со своими чемоданами, у меня на плече переноска с Мульчёй, а Хрюша недовольно трусит на поводке у своей официальной хозяйки. У Валеры кроме ящика с синтезатором и своей сумки, на плече ещё чехол с моей гитарой. Даже не стал струны менять на акустические, хорошая гитара, в Праге сделана, лет тридцать назад, но в отличном состоянии. Главное, что она моя и привычная. Всё, загрузились и поехали...
В дороге мы с Алей не сговариваясь отсыпались, так шуршали перед отъездом, что нас можно было не уговаривать поспать. На всякий случай для Мульчи тоже купили шлейку и аккуратный поводок поэтому теперь могли выходить на платформу прогулять на поводках обеих наших девчонок. У всех встречных при виде этой деловито шурующей парочки на лицах появлялось либо удивление, либо улыбки. Да и нам было проще, не нужно было заморачиваться с лотком для котейки. Только раз нам встретился эрдель, который рефлекторно кинулся на кошку, но Мульча быстро запрыгнула мне на руки, а Хрюша встала поперёк, впрочем от неё героизма не понадобилось, хозяин сам справился со своим псом... В Москве немного помотали нервы московские таксисты, дескать в одну машину нас никак не поместить и вообще везти животных, а у всех вдруг оказалась аллергия на шерсть. Они были уверены, что у нас нет выхода, вещей много, две девчонки, а ещё кошка с собакой, что они нас прижали и выжмут сколько захотят. Уроды! Мы плюнули на них и добрались за полчаса на метро, по земле из-за московского движения скорее всего ещё ехали бы. Аля позвонила Ленке, узнали, что Виталий в монтажной и ему лучше не звонить, на людей кидается. Мы послушались, и звонить не стали. Я позвонил своему издателю, поздравил с Новым годом и заверил, что очередная книга о звёздных вратах будет в срок. Дальше просто ждали своего поезда. Пару раз оставляли Валерия стеречь вещи а сами ходили выгулять наше зверьё. Как же я себя хвалил, что сообразил уговорить Валеру поехать с нами, и как был благодарен его пропеллеру в попе, что он согласился. При этом парень в принципе и объясниться сможет, худо-бедно на инглиш в Европе понимают почти все. Вредина Аля язык учить не хочет, потому, что она не такая умная, как я и больше одного языка в её головку не влезет вот и нужно ей определиться, какой из европейских языков ей учить. Вредничает девочка. В школе учила английский, вот его и нужно ей доучить, это в любом случае проще, чем учить с нуля. Английский всё равно очень многие знают. Сумели англы внушить всем, что их язык является самым удобным для международного общения. Как к ним не относись, но существующую реальность это не отменит, хорошие они пиарщики. Подумать только, из кровавых грабителей, насильников и бандитов — пиратов сумели создать красивую картинку вроде капитана Блада. Это же уникальный талант нарисовать чёрное белым и убедить всех в это поверить...
Потом был уже знакомый Москва-Берлин, чопорный и уютный. Загрузились и облегчённо выдохнули. Может самый сложный этап пути мы преодолели. Потом был Тиресполь со сменой колёсных пар и пограничным контролем, который с въедливостью старого стряпчего вдруг вцепился в документы Мульчи, но так и не сумели ни к чему придраться. Хрюша с европейским собачьим паспортом для них была словно невидимка, только глянули мельком страницу сроков прививок и отстали. По приезде решили выйти на Ostbahnhof (вокзал Берлин-восточный) за полчаса до прибытия на центральный вокзал и удобнее в плане подачи машины к поезду. Ещё до выезда договорились с Фредом, что он пришлёт за нами что-нибудь вроде микроавтобуса, чтобы разместиться с вещами и зверьём. За нами приехал шикарный, в смысле большой, микроавтобус "Мерседес", на платформе встречал сам сияющий, как получивший рождественский подарок малыш, Фред. А я задумался, что люди совершенно другие, а автомобильные марки точно такие-же. Только у нас вместо "Жигулей" — "Самары" и в их основе не "Фиаты", а "Хонда", отчего машины, на мой взгляд только выиграли. Первая модель вставшая на конвейер была похожа на чуть вытянутый в длину Фиат-Ритмо, вроде бы чуть крупнее и на более толстых колёсах для наших дорог. Вторая модель стала пятидверной, а третья длиннее, в ней даже больных на носилках возить можно было, правда ноги пациента были почти напротив водителя, а слева могли даже оказывать какую-то помощь два медика. Правда таких эрзацев выпустили не много, больше выпускали сильнее востребованные "каблуки" с грузовым салоном. Многие из этих Самар до сих пор успешно ездят. Четвёрка получила классический кузов седана ещё модных в семидесятые рубленых форм. Пятёрка стала пикапом, шестёрка опять удлинилась и стала классической скорой помощью вроде нашей Волги. Семёрка выросла вверх и стала грузовым пикапом с закрытым грузовым салоном. А вот восьмёрка получила мягкие замыленные формы и более спортивный вид седана с укороченным багажником очень спортивного вида. Говорят, когда восьмёрка появилась, это был взрыв для страны. Её хотели, обожали, ей посвящали песни и стихи. Она в год своего появления была признана лучшей европейской машиной. Всё бы хорошо, но для такой большой страны машин было просто физически мало, да и с качеством были непобедимые проблемы. И едва приоткрыли границы, как хлынул поток секондхэнда и наш автопром тихо скончался, как и в нашем мире...
Но вернёмся к нашей встрече. Мерседес по форме чем-то сильно напомнил машину, которую семья Чжу-Вонища предоставила "Короне", правда внутри было восемь мест, а сзади довольно вместительный багажный отсек. А ещё на бортах была красивая эмблема и надпись "Продюсерский центр Лореллея. Город Дюссельдорф". К тому времени, когда наш поезд прибыл на центральный вокзал, мы уже выбрались на объездную, и скоро должны были свернуть на автобан до Дюссельдорфа. Фред чирикал не умолкая, похоже, парень реально волнуется и это возбуждение у него на психе. И тут я в его щебете уловил фразу, от которой у меня похолодело между лопатками.
— Так! Стоп Фред! Что ты сказал про "Живой звук"?
— Ну, что в Германии есть закон, по которому исполнитель может петь под фонограмму только часть песен, а не меньше трети обязан петь живым голосом. Иначе, люди не поймут, ради чего они пришли на концерт, записанный в студии голос они могли и дома послушать...
Бли-и-и-ин! Засада! Немцы! Вот затейники! Отчебучили! Понятно теперь, как у них тут мировые звёзды флопались. Они же много лет назад уже забыли, как это на сцене своими голосами петь. На выступлении они больше всего озабочены, как красиво по сцене двигаться, и как и где вовремя красиво прогнуться с учётом ракурса снимающей камеры. Хотя и в логике немцам не откажешь, они пришли на концерт и хотят за свои деньги не только видеть, но и слышать живого артиста. И уже совсем холодея спрашиваю:
— А музыка тоже обязательно должна живая быть? В записи нельзя? — Этот деревянный глухарь даже не заметил, что у меня голос едва не дрожит.
— Да, нет! Музыку можно в записи, если, конечно, это не выступление оркестра... — И тут видимо до него дошла моя реакция. И он меня "успокоил". — Да ты не волнуйся! Уже лет пять назад приняли поправку, что это не касается иностранных артистов, а ты ведь иностранка...
— Ага! Только об этом обязательно будет объявлено и можно считать, что ваши зрители меня никогда не примут, если я буду петь под фонограмму...
— А ты сможешь без фонограммы? — Как-то очень осторожно спросил Фред...
Я стал вспоминать, как накричался почти до хрипа под фонограмму на концерте после сунына. На выступлениях "Короны" я прыгал и дрыгал ножками. Собственно голосом я спел перед солдатами на линии разграничения, когда меня торкнуло переделать песню "...атланты держат небо..." и когда нас после этого обстреляли северяне. Потом уже здесь на концерте в НПО, когда благодарил за мой "Урал", потом я почему-то пел голосом все песни на концерте для афганцев, хотя для диска все песни записал в студии. Вот вроде и всё. Не считать же, как на Новый год в костюме Снегурочки пел для детишек. Когда в Алма-Ате попросили спеть "песню про маму" включили фанеру, и я честно открывал рот там где было нужно. Вот, собственно, и весь мой певческий публичный опыт, если не считать опыт из первой жизни, который едва ли этого заслуживает, я там был клавишником, а не певцом. И что отвечать на вопрос Фреда? А цена ответа будет на порядок или на несколько порядков выше, чем можно себе представить. Блин! Блин! Блин блинский! Вот это подстава! Так! Серёга! Кончай истерику! Это Фред своим нервяком тебя ведёт! Русские не сдаются! Блин! Ну, включай мозги!
— Фред! Я очень постараюсь, а сначала попробую пару раз на прогоне отработать без фонограммы. Я бы хотела петь в Германии, а если для этого нужно работать живыми голосом, значит так и будет.
Кажется даже не понимающая ничего Аля догадалась, что разговор прошёл какой-то важный порог, а для Валерия мы с Фредом говорили на английском, хотя английский у Фреда был отвратительный и он вставлял кучу французских и немецких слов. Впрочем, Валера вроде понимал, если не дословно, но общий смысл улавливал. Так, что дальше наверно больше часа все молчали, а автобус пожирал километры на скорости, думаю, больше ста двадцати в час... Фред как-то резко успокоился, пересел на сиденье рядом с водителем и заснул. Аля тихонечко прильнула к моему плечу, Хрюша привычно хрючила на моих ногах, а Мульча свернулась крендельком на моих коленях и изредка поглядывала на меня своим хитрым глазом. Попытался рассердиться, вот, дескать, назначили меня главной мамой нашей семейки и облепили со всех сторон, вот только сердиться не получилось, мысль получила внутри какой-то мягкий приятный отклик, если передать ощущение словами: "Радуйся! Дура! Это же так классно!". Я правда не понял, что именно классно, что облепили или что мамой назначили? Радоваться я не стал, обнял свою Няшу и расслабился...
А чего я заметусился? Голос у меня в порядке, тренировал постоянно. По самой структуре песен, скакать по сцене изображая безумный электровеник не нужно, то есть дыхалку не собью. И зря, что ли Мункоевна с тобой над степью пела? Серёга! Да она тебе такой голос поставила, что ты без всякой аппаратуры любой зал покроешь как бык овцу. У неё-то помнишь голосину? Вот она тебе из рук в руки умение и передавала, а это дорогого стоит. Только распорядиться этим нужно правильно. Сдуру можно и ... к-хе-к-хе, много можно сломать. Помнишь, как после концерта перед афганцами горло болело, а почему? Потому, что дурень без пробы на попе! Кто меня тогда просил для антуража хрипы в исполнение добавлять? Дескать, так будет более матёро и брутально звучать. Вот и нахрипелся! Придурок малолетний! Ладно! Хватит ругаться. Приедем, осмотримся. Наверняка есть тренировочные условия, где смогу попробовать себя в таком песенном марафоне. И к тому же я ведь сам могу выбирать последовательность песен и какие именно буду петь голосом, а какие под фанеру пройдут. А если их чередовать. То вполне буду успевать отдохнуть и восстановиться между песнями. Только не дурковать, как на концерте по поводу сунына, когда под фонограмму взял и до хрипоты доорался. Под фанеру ходишь и рот разеваешь, отдыхаешь, чтобы следующую песню спеть хорошо. В принципе не так уж и страшен чёрт, как его малютка. Могли бы в законе вообще запретить фанеру, и не сделаешь ничего, есть закон и изволь исполнять. А тут вполне гуманно, только треть песен надо самому спеть. Интересно на нашей эстраде, если не брать старых зубров, кто вообще сможет без фанеры по местным условиям выступить? И можно сколько угодно хихикать над Зыкиной, но она своим голосиной могла и без микрофона зал накрыть. Как попробовали раз её в дуэт с Расторгуевым поставить, бедолагу в этом дуэте никто так и не услышал, хотя он очень старался и рот открывал. Так, что и поспать можно, в окно всё равно на такой скорости ничего особенно не разглядишь...
"Центр Лореллея" был довольно небольшим трёхэтажным домиком в центре Дюссельдорфа. Ничего общего с помпезной штаб-квартирой "FAN Entrtainment" или другого агентства из Корейской четвёрки. Оказывается здесь только официальные приёмные начальства и зал для пресс-конференций, здесь же находится типография центра и некоторые другие мелкие подразделения. Репетиционные залы и прочие подразделения раскиданы по городу, что часто гораздо удобнее излишней централизации. Своя гостиница центра находится недалеко по улице, и мы в неё поехали. Гостиница и правда была рядом, всего через два небольших дома. На этой улице вообще были старые дома высотой не больше четырёх этажей, скорее всего, это когда-то были особнячки богатых купцов или аристократов. Под гостиницей была довольно большая подземная стоянка, частью не только под гостиницей, но и под газоном перед её фасадом. Въезд сбоку совершенно не портил вид гостиницы. А ещё благодаря закрытому паркингу легко было незамеченными приезжать и уезжать из гостиницы, тем более, что у фургона, на котором мы ехали стёкла снаружи совершенно не просматривались. Принимали нас на ВИП-уровне, судя по тому, что нас с Алей поселили в одном из двух номеров второго этажа, а Валерия в номере на третьем, там было шесть небольших двухместных номеров. Номер, занимающий половину этажа — это внушает, как и две спальни и четыре санузла. Мы здесь спокойно могли и с Валерием поселиться и не встречались бы ни разу за весь день. Но я напомнил себе, что чем дороже аванс, тем больше потом отдавать. И берёшь чужие на время, а вот отдавать свои и навсегда. В гостинице учли даже наших звериков, для Мульчи был здоровенный лоток полный наполнителя, котейка в нём спокойно могла бы окоп себе выкопать для стрельбы сидя, а ещё было два гнезда для собаки и кошки, второе в виде обтянутой искусственным мехом башни, у которой низ был сделан сплошной когтеточкой, а сверху можно было обозревать всю комнату или залезть в гнездо через небольшую круглую дырку и спать там как в норке. Для Хрюши была просто овальная подстилка с мягкими бортиками. Вот только обе наши девчонки спят в нашей кровати и других мест не признают. Аля ради интереса посчитала, в номере оказалось двенадцать комнат, не считая санузлов, два из которых по площади были больше пятнадцати метров, а стоящая в одном санузле ванная скорее была небольшим бассейном два на три метра с закруглёнными углами и краями. Впрочем, в номере мы мало бывали, дел хватало на целый день. Я напомнил Але, что её задача — мои костюмы, грим и вообще облик, она — моё художественное эго. Первым делом поручил ей продумать мои концертные платья, пусть нарисует, и мы их обсудим. С Валерием мы назавтра с утра поехали в репетиционный зал, где он занялся подключением моего "Урала", а я уточнил у Фреда, будет ли обеспечена охрана моему инструменту, потому, что он изготовлен в единственном экземпляре по индивидуальному заказу. Он заверил, что здание полностью охраняется, но он распорядится, чтобы к инструменту выставили отдельный пост и установили следящую аппаратуру. Оставили синтезатор, я попросил Валерия взять его аппаратуру, чтобы оценить возможности подключения на месте и мы поехали знакомиться с залом Дюссельдорф-паласа.
