— Катопсис потерпел неудачу.
— Из-за меня. — Он кивнул, подтверждая свою вину. — Это был я, Тал. Аврора предупредила меня об угрозе в свой адрес — угрозе, исходящей от этой патовой ситуации. Я не мог разоблачить Катопсис сам, чтобы не возникло слишком много вопросов о моей связи с Авророй. Но мог подкинуть Ингвар достаточно улик, чтобы она взялась за расследование и продолжила его.
Снова этот хмурый взгляд. — Но это было первоначальное расследование — то, которое проводилось четыре года назад, а не то, из-за которого убили Тенч.
— Все равно я спровоцировал это. Я поставил ее в положение, при котором работать в Броне было невыносимо, поэтому она перешла на полевую работу, где ты была ее наставницей.
Талия сглотнула. — А после? Вы заставили ее пересмотреть дело?
— Нет, — ответил Дрейфус. Но он поискал в ее глазах признаки того, что она верит ему всем сердцем и безоговорочно, и не нашел в них той уверенности, которую искал.
По понятным причинам.
— Но вы все равно в чем-то виноваты.
— Да, это так. Она всего лишь делала то, что казалось ей естественным: отказывалась от чего-либо. Мне следовало знать, что она не успокоится и что это может причинить ей вред.
— Я знаю, что вы никогда бы не выступили против Брони, если бы не было выбора.
— Выбор есть всегда. Мы не всегда осознаем это в данный момент, но выбор есть всегда.
Талия молчала, слегка дрожа в своем скафандре. — Зачем вы мне это рассказываете, сэр?
— Потому что кто-то еще должен знать. Я не знаю, что с нами теперь будет, но знаю, что слишком долго терпел это в одиночку. Я не могу и дальше оставаться единственным, кто знает. Она использовала меня, Тал.
— Использовала вас? Вы имеете в виду шантаж?
— Аврора также запустила когти в Валери, заставляя ее страдать, если я не буду делать то, что она хочет.
У Талии был такой вид, словно она вот-вот откроет коробку с ужасами.
— И чего же она хотела?
— Вот как мне это объяснили, и как все обернулось на самом деле. После смерти Ингвар Аврора навела меня на мысль, что ей стало известно о характере расследования Ингвар. Она хотела, чтобы я продолжил: определил местонахождение возрожденного Катопсиса и остановил его, чтобы спасти ее собственную шкуру и сохранить равновесие между ней и Часовщиком. — Дрейфус шмыгнул носом, когда на его кончике образовалась холодная сосулька. — Однако это была уловка. Она уже точно знала, где будет проводиться операция, потому что именно она ее проводила.
Талия понимающе кивнула. — Чтобы заманить Часовщика в ловушку.
— Я был там только для того, чтобы погреться в лучах ее славы и стать свидетелем ее звездного часа. Все мое расследование было шарадой. Мне не было необходимости отслеживать передвижения Ингвар. Аврора могла бы привести меня прямо в Каркасстаун.
— Но это было бы слишком просто. Ты бы сразу понял, что что-то не так.
— Да. Я должен был чувствовать, что веду расследование, переворачивая камень за камнем, в то время как она все это время заглядывала мне через плечо, уговаривая продолжать, пока, наконец, не привела меня в Каркасстаун.
Талия наклонилась ко мне. — Это она убила Ингвар?
— Не напрямую. Скрупулезность Ингвар привела к тому, что она была слишком близка к разоблачению Каркасстауна, и оперативники решили избавиться от нее. Они попытались один раз, по ошибке убили Мизлера, а затем вернулись, чтобы нанести второй удар по Ингвар. Это не оправдывает их поступка, но они были искренни в своей вере в то, что им удастся заманить в ловушку оба разума. Они не знали, что всем заправляет Аврора.
— Тогда она ответственна за смерть Ингвар, — настаивала Талия. — А Спарвера...
— Только не Спарвера, — тихо сказал Дрейфус, как будто все еще оставался слабый шанс, что их могут подслушать. — Это как раз то, что не сходится.
— Не понимаю.
— Аврора не организовывала его смерть. Это также не имело никакого отношения к элементам, стоящим за Катопсисом. — Дрейфус уставился на свою коллегу. — Это было что-то другое, Тал. Что-то, чего она не делала, чего не понимает и чего не может объяснить.
— Это она тебе сказала?
Он понимал ее скептицизм. — Она могла бы солгать мне в лицо, и я бы об этом не узнал. Но вот в чем дело: она не умеет скрывать свое эго. Это чудовищно, и этого нельзя отрицать, но это также не позволит ей приписать себе поступок, который не принадлежал ей и который не вписывается ни в один из ее планов. Она не убивала Спарвера. Это сделал кто-то другой, и именно поэтому мы здесь. — Он сделал паузу и указал на темную массу, слабо выделявшуюся в свете фонаря. — Внутри есть то, что Спарвер считал достаточно важным, чтобы умереть за это. Он понимал параметры нашего расследования и то, как оно связано с Авророй, даже если не знал, что она с самого начала стояла за Катопсисом. Я доверяю его мнению. Он кое-что узнал и хотел, чтобы мы тоже это узнали. Я думаю, Аврора чего-то не знает.
— Хорошо, — сказала Талия, поджав губы, когда она почти последовала за ним. — Но объект 227... Это было частью расследования Ингвар, не так ли? Значит, даже если это и не было местонахождением Катопсиса, она, должно быть, сочла его подходящим кандидатом?
— Я так и думал.
— И что?
— Я начинаю думать, что был неправ. Ингвар интересовало еще кое-что, о чем, по мнению Спарвера, было крайне необходимо узнать нам. Кое-что, что мы можем узнать здесь и что будем продолжать скрывать от Авроры. — Дрейфус обратился к ищейке. — Подтвердить нахождение тайника с доказательствами в пределах зоны обнаружения.
Ищейка мигнула в подтверждение.
— Можно ли получить доступ к тайнику и прочитать его?
Ищейка снова мигнула.
— Подготовить аудиовизуальное воспроизведение всех совместимых записей с соседнего устройства в порядке временных меток, начиная с пяти минут до последней записи. Воспроизвести эту информацию, но без ее сохранения. Подтвердить понимание этой инструкции.
Индикатор мигнул.
— Начать, — сказал Дрейфус.
Конус света от ищейки заострился, превратившись в беспокойный выступающий луч, отбрасывающий на потолок движущиеся цветные блики. Визуальное воспроизведение сопровождалось скрипучим, захватывающим дух звуковым сопровождением. Это Спарвер разговаривал сам с собой.
— Если появится еще кто-нибудь из них, постарайся предупредить меня еще раз.
Дрейфус напрягся, услышав голос друга. Талия встретилась с ним взглядом, и между ними промелькнула бессловесная смесь горя, утраты и гнева.
Из видеозаписи, воспроизводившей вид, который Спарвер мог видеть из своего скафандра, было ясно, что только что произошла какая-то стычка с роботом-охранником. Машина лежала разбитая на куски, дула орудий все еще дымились, в окружающих стенах, полу и потолке зияли дыры.
Спарвер перекатывал в перчатке свою ищейку, проверяя ее работоспособность.
— Где это было? — прошептала Талия.
— Подземные уровни строения, которое он обнаружил в объекте 227: что-то вроде большого частного особняка. Он знал о приближении ракет и пытался найти выход через эвакуационную шахту в подвале.
Открывшийся вид привлек внимание Спарвера к одному из отверстий, пробитых в конструкции. Он заметил за ним пустое пространство, а не покрытую коркой породу, обнажившуюся в других местах повреждения.
Он вгляделся поглубже, и фонари его скафандра обрисовали ряды любопытных манекенов: стоящие прямо, полностью одетые тела тянулись по всей длине скрытой камеры двумя рядами лицом друг к другу.
Спарвер воспользовался своим скафандром, чтобы увеличить отверстие. Несмотря на то, что он не применял усилитель мощности, стена отслоилась легко, как будто она была всего лишь непрочной перегородкой. Он проделал зазор, достаточный для того, чтобы можно было пролезть в него в скафандре, и шагнул в обшарпанный проем, направляясь к ближайшему из манекенов. Каждый из них был закрыт трубчатым прозрачным кожухом с куполообразным верхом и серой подставкой у основания.
— Как куклы, еще не упакованные, — заметил Дрейфус.
На записи появился новый голос: сам Дрейфус общался со Спарвером. Быстрый обмен репликами, после чего они установили, что у Спарвера было не более трех минут, чтобы воспользоваться аварийной шахтой, которую он уже нашел раньше.
Дрейфус ощетинился, услышав свой голос. Он много раз мысленно прокручивал этот разговор, полагаясь на свою память о событиях. Теперь, когда он ознакомился с записью, его голос звучал резко и нетерпеливо по отношению к Спарверу.
Спарвер проследил взглядом за рядами манекенов. Внутри каждого стеклянного контейнера были разные человеческие фигуры, относящиеся к разным полам и возрастам.
В то время как Дрейфус настаивал на том, чтобы Спарвер ушел (запас сократился до двух минут), Спарвер говорил вслух, прорабатывая идею с Дрейфусом в качестве своей аудитории.
Его идея, основанная на других вещах, которые он уже видел в особняке: Тенч изо всех сил старалась скрыть личности кого-либо или чего-либо, что могло быть связано с особняком. Она разрушала статуи и картины и стирала лица роботов-манекенов, с которыми сталкивалась на верхних уровнях: в главных комнатах, гостиных и коридорах особняка, а не на спартанских нижних уровнях, где сейчас находился Спарвер.
Не потому, что она была охвачена маниакальной жаждой разрушения ради разрушения, а потому, что здесь была правда, которую Тенч хотела скрыть.
Или защитить от посторонних глаз.
Но она пропустила эту комнату, спрятанную за потайной перегородкой. И теперь Спарвер намеревался использовать оставшееся у него время, чтобы задокументировать ее содержимое, потому что верил в Ингвар Тенч, в ее интуицию и здравый смысл. То, что она увидела в этом особняке, имело жизненно важное значение. Это нужно было задокументировать, сохранить для нужных свидетелей.
Теперь Дрейфус наблюдал за парадом лиц за стеклом, даже когда он слышал свой собственный голос, доносящийся из прошлого, делающий последнюю попытку убедить Спарвера спасти свою собственную жизнь, теперь он понимал, почему Спарвер отказался.
Запись закончилась. Изображение сменилось белизной.
Белизной и тишиной.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Холод пробирал их до костей, воздух был затхлым от их собственных выдыхаемых газов, каждый новый вдох медленно убивал их разум.
Они не могли уйти немедленно.
— Вы узнали эти лица, сэр, — сказала Талия, наблюдая за Дрейфусом со странной неподвижностью, как будто она прошла через судорожную дрожь в некое предательское спокойствие за ее пределами.
— Да, узнал. Я видел их в государственных архивах, а также в наших собственных файлах. Любой, кто хоть немного интересуется историей Восьмидесяти, пришел бы к такому же выводу.
— Мои дела никогда не касались Восьмидесяти, сэр, — напомнила ему Талия.
— Семья Нервал-Лермонтов, — сказал Дрейфус. — На этих манекенах были их лица. В любом случае, их было достаточно. Остальные, полагаю, были людьми, близкими к семье. Работники по дому, родственники, близкие деловые партнеры. Товарищи по детству.
— Семья Авроры. Те, кто решил отсканировать ее и загрузить в список Восьмидесяти. — Талия нахмурилась: то ли у нее разболелась голова из-за плохого воздуха, то ли из-за собственного замешательства. — Почему их манекены находятся в особняке внутри скалы, о которой мы никогда не слышали?
— Это очень хороший вопрос.
— У вас есть объяснение?
— Так поступила Ингвар, — сказал Дрейфус. — Она верила, будто знает, что это значит и почему это нужно скрывать. Она не могла просто взорвать это, поэтому ей приходилось наносить повторные визиты, каждый раз скрывая немного больше о связи. Не от нас, а от Авроры. Вот почему это место было в нашем списке мест для посещения: не из-за Катопсиса, а потому, что оно заинтересовало ее по другой причине.
— Что могло привести Ингвар туда?
— Ее упорство. Ее интерес к Катопсису, должно быть, подтолкнул ее к более глубокому исследованию происхождения Авроры... и, в конечном счете, поместья Нервал-Лермонтов. Должно быть, она изучала их активы, цепочки подставных и ложных компаний, пока ее обычная скрупулезность не привела ее туда. Тенч есть Тенч, и она заглянула внутрь.
— И обнаружила манекены. — Талия недовольно покачала головой. — С чего бы ей шевелить хотя бы пальцем, чтобы защитить что-либо из этого, сэр? Итак, семья затеяла что-то сомнительное с объектом 227. Это не наша забота, и у нас, конечно, нет причин помогать им покрывать их проступки.
— Я согласен. У нее не было причин действовать в интересах семьи Нервал-Лермонтов. Это означает, что она защищала что-то другое. — Дрейфус на мгновение замолчал. — Или кого-то.
— Кого-то? — она уставилась на него. — О ком вы думаете? Не о Хафдис, конечно?
— Кажется, никто другой не имел для нее такого значения, как Хафдис.
— Давайте-ка я все проясню, пока мы еще можем говорить свободно. Вы хотите сказать, что этот пустой особняк, полный манекенов, который нашел Спарвер, как-то связан с Хафдис?
Дрейфус чувствовал себя человеком, который, спотыкаясь, бредет по темной тропинке, видя лишь то, что находится сразу за пределами его собственных неуверенных шагов. Ничто не подготовило его к этой связи между Авророй и Хафдис, которую обнаружил Спарвер, но теперь, когда она возникла, он принял ее всем сердцем. Скала, на которой погиб его друг, была достоянием Нервал-Лермонтов, и, если он правильно ее понял, Аврора об этом не знала.
— Я могу придумать только одну причину, по которой такая семья взяла бы на себя труд построить этот замок и наполнить его роботами-двойниками.
— Пожалуйста, просветите меня, — попросила Талия.
— Должно быть, это был набор суррогатных декораций, призванных имитировать реальность. Я не могу проверить сейчас и не собираюсь этого делать, когда мы доберемся до Брони, но предполагаю, что записи Спарвера об этом особняке будут иметь очень сильное сходство с реальным домом Нервал-Лермонтов, каким он был примерно полвека назад. Это будет кропотливая копия, точная во всех существенных деталях.
— Потому что...?
— Потому что они испугались. Они решили, что разум их любимой дочери будет отсканирован и загружен в компьютер с помощью экспериментального процесса, который обещал бессмертие, но с очень реальным недостатком: ее смертное тело не выживет. Они были готовы рискнуть ради славы и престижа. Но им нужен был страховой полис.
Талия подхватила нить его рассуждений и последовала за ним. — Создайте копию Авроры в качестве страховки. Копию на случай, если процесс сканирования не сработает. Клон, я полагаю. Это вообще было законно?
— Ни тогда, ни сейчас. Но у них были бы способы и средства. Конечно, это нужно было держать в строжайшем секрете от властей и от настоящей Авроры. Они бы не хотели ставить ее в известность, что она была не более чем одноразовым прототипом, готовым к тому, чтобы быть брошенным в огонь, с дублершей, ожидающей своего часа, если с ней что-то не получится.
— Значит, она не знала о клоне до процесса сканирования...
— И она так бы и осталась в неведении, если бы семья достаточно хорошо защитила свою тайну. Что, очевидно, и было сделано. Пока Ингвар Тенч не обнаружила это.
