Оборотень словно в раздумье сделал шаг назад, адское пламя нехотя затухало, уступая место желто-голубому мерному свечению, уже не яростному, но от того не менее внимательному, пушистый хвост чуть опустился к полу. Девушка сидела на коленях, ее била мелкая дрожь. Широко распахнутые в паническом ужасе голубые глаза, растрепанные волосы цвета спелой пшеницы, коротенькое черное платьице прислуги безжалостно помятое, задранный белый накрахмаленный фартучек скомканной тряпкой покоился на коленях, завершая композицию страха. Глаза девушки были прикованы к белоснежным длинным клыкам огромного волка, лицо белее мела, алые, накрашенные губы искривлены в безобразном безмолвном крике. Оборотень фыркнул, сделал еще один шаг назад, вздыбленная шерсть постепенно укладывалась на свое законное место, лишь серебристо-серая шуба перекатывалась над смертоносными мышцами.
Волк пристально посмотрел на нее, ноздри затрепетали, втягивая воздух, девушка замерла, опасаясь, лишний раз даже вздохнуть. Оборотень медленно, не спуская с нее внимательных глаз, обошел по дуге за спину. Девушка крепко зажмурилась, словно если она его не увидит, то все станет как прежде, уже почти убедила себя, что это был просто ужасный кошмар, сон и ничего более, слезы страха катились из глаз, тонкими струйками, оставляя на щеках узкие соленые полоски. Только сильный и отчетливый запах хвои да крепко, до боли сетливый запах хвоии убедила себя что это был просто ужасный кошмар, сон и ничего более. жатые кулачки безжалостно напоминали, что это никакой не сон, несомненно, кошмар, но ни в коем случае не сон, самая что ни на есть ужасная и страшная реальность. Девушка отчетливо слышала, как когти волка простучали в сторону балкона, удаляясь от нее, скрипнула дверь, повеяло не сильным сквозняком и больше ничего, лишь звуки леса доносились до нее. В таком состоянии девушка просидела до самого утра, боясь шелохнуться, отчаянно благодаря всевышнего о спасении и даже не подозревая, что страшного зверя уже давно нет.
— "Да что я творю?!" — ворвалась в голову паническая мысль, ей вторила другая, моя и не моя одновременно — "Убей ее, она такая молодая, красивая, наверняка кровь сладкая, а сердце вкусное! Сомкни челюсти, перекуси эту нежную шейку!" — рот наполнился слюной, внутренний голос продолжил увещевать. — "Ты палач, так казни ее, она тут одна осталась, никто ведь не узнает, убей!" — сделав шаг назад, продолжил спор сам с собой. — "Да, я палач, убийца, и много чего еще, но не чудовище! Ее смерть ляжет камнем на мою совесть, о ней буду знать я, и этого достаточно!"
Обошел девушку стороной, погрузившись в мысли, при одном лишь воспоминании о только что случившемся невольно бросает в дрожь и холодный пот. Подушечки лап моментально стали влажными, даже оборотни подчиняются природе, потовые железы располагаются именно там, как и у всех волков и собак соответственно.
— "Тебя, милочка, спас случай, а может и подарок Сваро, не позволивший лишить жизни ни в чем не повинного человека, удержавший смертоносные челюсти лишь в самый последний миг. Подарок Истинного Дракона, воплощенной сущности, внесшего маленькую толику своего порядка в душу оборотня, переполненную безумной смесью Тьмы и Хаоса, в самый последний момент пригасил боевую ярость и вернул холодный рассудок палачу".
Вдруг пришло чувство могущественного присутствия, от которого непроизвольно поджал хвост, словно струсивший щенок, присутствие не было враждебным, ощущалось просто как заинтересованное наблюдение, но вот ощущение пропало, словно и не было.
— "Спасибо, кто бы ты не был!" — мысленно обратился в пространство — "Не дал убить невиновного. Точно знаю, если бы в последний момент не удержался, была бы безвозвратно потеряна очень важная для меня часть души. Сложно сказать, что бы со мной в таком случае произошло, но могу утверждать с уверенностью — ничего хорошего". Миру не нужен бездушный убийца. В какой-то момент пришло понимание моей природы — "Я ПАЛАЧ".
— "Почему?!" — направил мысль в небо, адресуя древним предкам, изначальному хаосу — "Почему я? Чем я вам не угодил, зачем вы меня обрекли на такую судьбу!?" — естественно ответа не последовало, душа болела, разъедаемая черной тоской, тоской заставляющей выть.
Глаза волка полыхнули багровым пламенем, вырвалось едва слышное рычание, невероятным усилием оборотень удержался от тоскливой песни, рвущейся из мятущейся души.
— "Врешь, еще побарахтаемся!" — тоска сменилась глухим раздражением, как-то неожиданно резко успокоился, в голову ударило пьянящее веселье — "Только истерики мне не хватало!" — промелькнула мысль и резво умотала, помахав на прощание хвостом, словно белка в дупло нырнула. Помотал головой, отгоняя дурацкие мысли — "Ничего! Как только на прием к хвостатым попаду, обязательно поговорю по душам, слишком уж много набралось вопросов". — разбежавшись, сиганул с балкона, в полете перекинулся в боевую трансформацию, расправил крылья и направился в сторону дороги.
— Палач! — думал на лету, рассуждая вслух — Почему именно палач? Что это такое, понятно что наказующий, но что в смысл этого понятия вкладывают Истинные Драконы? Недостаток информации, память крови молчит, причем почему-то информация ей подкинутая кое-где сама себе противоречит, куча неясностей и еще больше недоговоренностей. — анализировал сложившуюся ситуацию — Почему мне было так больно, когда совершал казнь, раньше такого не было, точно помню свои ощущения? Причем снова действовал не в свойственной мне манере, это уже второй раз! Первый был еще тогда в бункере, вроде как пресловутое женское начало подшутило вот таким вот непонятным образом! Второй тут, в меня словно демон вселился, при этом шли совершенно не свойственные мне мысли, помню все отчетливо, жестокость расправы даже меня несколько "удивила"! Похоже, снова как-то изменился, что за сдвиги произошли в душе и теле?! Ладно, потом, когда будет больше времени, подумаем, сейчас есть еще неоконченные дела, Инна в опасности, еще и дамочку необходимо... казнить?! — от этой мысли слегка сбился с ритма, еле разминулся с деревом — Казнить? Откуда опять такие мысли? — недоуменно помотал головой.
Посмотрел в то место на дороге, где оставил призрака, его не наблюдалось — Он же не может не подчиняться моим приказам!? Что вообще творится? — припомнил последние события — Да ведь я вообще ни одного призрака не видел, кучу народа положил, их должно быть... много короче, куда они все испарились? — прислушался к себе, пустота — Блин! Даже приговоренных не чувствую. Когда призраков приковывал, отчетливо чувствовал с ними связь, установившуюся сразу после приговора, а сейчас нет ни одной нити, вообще ни одной! — мягко приземлился на дорогу, бросил взгляд на камни душ, мертвы, сила есть, а призраков нет — Во дела! — недоуменно покрутил головой, перекинулся снова в человека, вызвал сосуд с кровью и основательно к ней приложился, энергии потратил просто море.
Осмотрелся по сторонам, никого. Не спеша, отправился в сторону основной трасы, на ходу делая маленькие глоточки, быстро восстанавливая потраченную энергию. Еще не дошел до перекрестка, как из-за поворота показался яркий свет галогеновых ламп от приближающейся машины. Посмотрел на номер джипа, не спешно приближающегося, подняв руку и загородившись от света.
— Опаньки! Как вовремя-то, люблю пунктуальных людей! — вышел на середину дороги, остановился и стал ждать, скорость автомобиля упала до черепашьей, джип словно крался, тихо шурша шинами по асфальту.
Черная иномарка остановилась в метре от меня, с минуту никаких движений не наблюдалось, лишь мельтешение двух тепловых силуэтов за лобовым стеклом, один за рулем автомобиля и один посреди заднего сидения. Наконец открылась водительская дверь, показался накачанный сверх всякой меры мужик, в строгом черном костюме и белоснежной рубашке, узкий черный галстук охватывал могучую шею, коротко стриженые волосы ежиком, скуластое лицо, квадратный подбородок.
— Ты кто такой, что нужно? — голос тоже не подкачал, густым басом обратился ко мне.
— Аллу Юрьевну могу увидеть? Разговор есть. — могучий водитель, по совместительству охранник нырнул в салон и о чем-то перекинулся парой слов с сидящим в салоне незнакомцем. Вонь от выхлопных газов перебивала остальные запахи, и понять, кто там сидит не представлялось возможным, острое зрение из-за света фар тоже было плохим помощником. Охранник снова показался.
— Что за разговор?
— Значит Алла Юрьевна сейчас в машине? — охранник против воли кивнул, не спуская с меня настороженных глаз.
Посмотрел на его ауру, слабо переливающуюся грязно-серым цветом со слабыми зеленоватыми отливами, ярко полыхала какая-то непонятная руна, пульсируя и приковывая взгляд к своим цветовым метаморфозам, попеременно кроваво-багровый, словно истекающий кровью сменялся антрацитово-черным. Вокруг летало еще несколько рун непонятного назначения, меня захлестнула необъяснимая волна холодной ярости, сам того не понимая, активировал дар Мары, охранник осыпался прахом, глухо стукнулся об асфальт пистолет, спрятанный где-то в одежде.
— Здрасте, приехали! Это еще что за ....!? — пробормотал и шагнул к открытой дверце автомобиля.
Задняя дверца, с противоположной от меня стороны открылась, из салона выскочила женщина, не говоря ни слова, бросилась бежать, только шпильки туфель звонко цокали по асфальту. Мелькнули пепельные волосы, норковая короткая шубка развевалась за спиной, мельком отметил стройные ножки, но глаза остановились на ауре, точно такой же, как у охранника, с тем только отличием, что небольшие руны, сплошь покрывали всю поверхность верхнего слоя ауры и не переставая, светились тошнотворным, гнилостно-зеленым цветом. Замер на несколько мгновений, рассматривая противную ауру, затем по мозгам словно двинул невидимый кулак, зрение раздвоилось, возникло ощущение, что меня кто-то мягко, но настойчиво отодвинул в сторону, сделав безмолвным наблюдателем.
Тело, совершенно не подчиняясь хозяину, перешло в боевую трансформацию, взмыло в воздух, набрав порядочную высоту, на бреющем полете спикировало к убегающей женщине.
Женщина убегала молча, не оглядываясь, отдавала все силы на бег в тщетной попытке спастись. Странное и до жути неприятное чувство смотреть своими глазами, все осознавать и не мочь самостоятельно управлять своим телом, предательский холодок страха пробежал вдоль позвоночника, я совершенно не понимал, что со мной происходит. Я, или уже не я, спикировав, подхватил убегающую женщину подмышки и стал неуклонно, часто взмахивая черными, как сама тьма, крыльями набирать высоту. Крик удивления, густо замешанный на страхе, заглох в горле перепуганной женщины, она лишь судорожно дышала, запрокинула вверх голову с крепко зажмуренными глазами и намертво вцепившимися руками в края распахнутой шубки.
Набрав достаточную высоту, тело остановилось, мельком отметил темнеющие далеко внизу верхушки облетевших деревьев, вдали были видны огни города, резким движением развернул женщину к себе лицом и перехватил правой рукой за горло.
Женщина широко распахнула щедро подведенные тушью перепуганные глаза и вперилась взглядом мне в лицо, увиденное ей явно не понравилось, женщина побледнела еще больше, попыталась сглотнуть, дыхание с трудом и хрипами вырывалось изо рта.
В голове бились совершенно чуждые, одновременно мои и не мои мысли: — "ПРИГОВОРЕННАЯ! КАЗНЬ! СМЕРТЬ! УМЕРТВИТЬ!" — ледяным шепотом буквально ввинчивались в сознание, рука дрогнула, зрачки полыхнули пламенем и тут же затухли, затянулись тьмой, словно стылой водой. Женщина посмотрела мне в глаза, ее лицо исказилось гримасой дикого ужаса, в моих глазах читался приговор, рука разжалась и женщина с диким, совершенно нечеловеческим, каким-то животным криком полетела вниз. Я в это время смотрел на ее падение, словно при замедленной съемке, дикая ярость яркой, всепоглощающей волной хлынула в душу, сметая ледяное, смертное спокойствие, зрачки снова вспыхнули пламенем. Сложил крылья, камнем рухнул вслед.
— Она последняя, кто знает, где искать девочку! — мелькнула мысль уже на подлете к охрипшей женщине, схватил, с огромным трудом остановил падение, выправился и снова взлетел, подопечная повисла безжизненной куклой.
Встряхнул, приводя в сознание, женщина слабо застонала и медленно открыла глаза, обведя окружающее пространство бессмысленным взором, через секунду глаза приняли осмысленное выражение, губы искривились, она уже набирала в грудь побольше воздуха для крика.
— Заткнись и отвечай! — встряхнул еще раз — Где девочка, которую ты похитила? — задыхаясь, промямлила что-то неразборчивое, мысленно плюнул и поймал ее мятущиеся глаза, установил гипнотический контакт — Где девочка, которую ты похитила?
— В квартире. — отозвалась ровным, без каких либо оттенков эмоций голосом.
— Адрес квартиры, где держат девочку? — женщина быстро, четко, все так же без эмоций продиктовала адрес — Сколько людей ее охраняют?
— Один.
— Где твои люди, замешанные в противозаконной деятельности?
— В моем поместье, последний был со мной, — отпустил ее глаза — водителем при мне состоял. — на автомате закончила женщина, начала в панике осматриваться по сторонам, ища пути к отступлению — Еще один девчонку охраняет — голос срывался, путей к отступлению не было, точнее был,... вертикально вниз.
Снова двинуло по мозгам, отстраняя от управления телом, глаза потухли, лицо приняло бесстрастное выражение, уже не мое тело, совершенно не подчиняющееся резко взмыло еще выше. Быстро взмахивая крыльями начал отклоняться в сторону по широкой дуге, пока не перевернулись вверх ногами, мы падали, тело крыльями помогало еще больше разогнать и ускорить полет в один конец. В один момент с силой, всей доступной вампиру, придал телу женщины еще большее ускорение, отталкивая от себя вниз, сам расправил крылья, наблюдая за стремительным падением, вопящей казненной. Тело со всего маху врезалось в ее же машину, проламывая крышу, джип содрогнулся и замер, разбросав в стороны осколки стекол.
Почувствовал, что тело снова подчиняется, вернулась боль и смертная тоска, впрочем, быстро сменившиеся удовлетворением от проделанной работы, окинув последним взглядом, останки автомобиля, полетел в сторону своих товарищей.
Приземлился позади машины, обернулся и скользнул в машину, меня встретили три взгляда, два настороженно-ожидающих, от Игоря и его отца, второй вопросительно-удовлетворенный, уже от Виктора.
— Скучаем? — при моем появлении все дружно вздрогнули. Поприветствовал, захлопывая дверцу и натягивая очки на нос, вдохнул и чуть не задохнулся, в салоне можно было топор вешать, настолько накурено. — Игнат, Виктор откройте окна, дышать невозможно! — сам последовал своему совету, правда, полностью отворил дверцу.
— Ну? — уставился на меня Игнат, почти полностью развернувшись в мою сторону. — Не томи!
— Трогаем, нам сейчас на Ленина. — говорил помахивая дверью, в попытке проветрить салон — Прикиньте, господа подельники, Инну в самом центре города держат, там еще рядом налоговая располагается. — наконец удовлетворенный результатом захлопнул дверцу и уселся нормально.
