— Майор Кармайкл, я полагаю?
Кармайкл уронил свой костыль и развернулся на здоровой ноге. Он чуть не упал, но удержался, и штурмовая винтовка волшебным образом встала в боевое положение.
— Не делайте ничего поспешного, — произнес голос почти успокаивающе. — Если бы я хотел причинить вам вред, то мог бы просто оглушить вас — или застрелить — вместо того, чтобы разговаривать с вами.
Взгляд Кармайкла скользнул по холодному, обледенелому лесу. Несмотря на магическое зрение в его визоре, он не мог разглядеть того, кто говорил, и почувствовал, как пульсирует кровь у него в висках.
— Не виню вас за то, что вы немного недоверчивы, — продолжил голос, — но я действительно друг.
— Друг? — Кармайкл резко фыркнул.
— Ну, во всяком случае, хотел бы быть таким. И, несмотря на то, что вы, возможно, думаете, я не один из... инков, как вы их, кажется, называете.
Из-за истощения, потери крови и боли мысли Кармайкла были не совсем ясны. Тем не менее, он был склонен полагать, что голос на самом деле не был союзником трупа, который он оставил позади себя.
Что не означало, что все остальное, что он мог сказать, было правдой.
— Итак, если вы не инка, то кто же вы, черт возьми, такой? И как вам удается трюк с человеком-невидимкой?
— Можете называть меня Эсперанса. И причина, по которой не видите меня, как-то связана с тем, что мои технологии лучше ваших. На самом деле, лучше на двести или триста лет.
Кармайкл осознал, что стоит очень-очень неподвижно, и голос — Эсперанса — тихо рассмеялся.
— Так точно, майор. Я тот, кто прислал вам защитные очки.
— Почему? — услышал Кармайкл свой собственный вопрос.
— Потому что вы кажетесь способным человеком, и я знал, что теноча намеревались завербовать вас. Мне пришло в голову, что лучший способ показать вам, что происходит на самом деле, — это позволить им действовать самостоятельно, а очки — это лучший способ сохранить вам жизнь достаточно долго, чтобы усвоить урок. Среди прочего.
— Урок? — повторил Кармайкл.
— О, настоящий урок только начинается, майор, — ответил Эсперанса. — Если, конечно, вы хотите знать, что происходит на самом деле. А вы хотите?
"Эсперанса" могло быть настоящим именем, а могло и не быть, — размышлял Кармайкл полчаса спустя, — и его владелец мог быть честным или нет, но, по крайней мере, он, очевидно, сказал правду о своей технологии. Это действительно было значительно лучше всего, что было у теноча.
В данный момент майор сидел в удобном ковшеобразном кресле, глядя сквозь купол-пузырь на маленькие звезды над морем залитых лунным светом облаков. Флаер Эсперансы подобрал их в заснеженном лесу с помощью того, что Кармайкл мог назвать только "тянущим лучом", еще до того, как Эсперанса отключил свои собственные системы скрытности и материализовался, казалось бы, из ниоткуда менее чем в двадцати футах от него.
Теперь он отвернулся от звезд к мужчине, сидевшему рядом с ним.
Эсперанса не был особенно крупным, но все же казался как-то больше, чем на самом деле. У него были свирепые темные глаза и еще более величественный нос, чем у Кармайкла. Он также был небрежно одет в джинсы XXI века, туристические ботинки, клетчатую рубашку и макино, которые очень походили на униформу Кармайкла из "умной ткани".
— Надеюсь, нога чувствует себя лучше? — спросил Эсперанса, поворачивая голову, чтобы встретиться взглядом с Кармайклом.
— Думаю, можно сказать и так, — сухо признал Кармайкл, разминая икроножные мышцы.
Рана оказалась еще серьезнее, чем он думал — грязный раневой канал, который чудесным образом не задел кость, но проделал выходное отверстие размером с кулак. Без поспешно наложенного жгута и аптечки он бы быстро истек кровью, — подумал он, и неудивительно, что ему было так трудно продолжать движение. Но флаер Эсперансы был оснащен медицинским прибором, которому потребовалось всего пять минут, чтобы не просто остановить кровотечение, но и залечить рану, не оставив даже шрама. Ничего. Даже затяжной болезненности не было.
— Хорошо. — Эсперанса улыбнулся. — А теперь, что касается этих вопросов...?
— Вы могли бы продолжить с того, что хотели сохранить мне жизнь достаточно долго, чтобы я "усвоил урок" о том, что происходит на самом деле, — многозначительно предложил Кармайкл
— Хорошо, — согласился Эсперанса, затем поудобнее откинулся на спинку кресла и скрестил пальцы на груди.
— Рискуя подорвать свою ауру всеведения, я не знаю точно, что вам рассказали теноча, — начал он. — Я вполне уверен в сути этого, но не в деталях. Поэтому просто изложу вам свою версию. Когда закончу, мы сможем сравнить наши впечатления. Вам это кажется разумным?
— Ваш флаер, ваши правила, — пожал плечами Кармайкл, и Эсперанса усмехнулся.
— В таком случае, начну с того, что уверен: они вам солгали. Основываю это на своей оценке вашей личности — и, да, я навел о вас кое-какие справки, как только узнал об их интересе к вам. Если бы они сказали такому человеку, как вы, правду, вы бы никогда не согласились служить им, что бы они ни пообещали взамен.
— Нет? — Кармайкл сжал челюсти. — То, что они мне предложили, было чертовски заманчиво.
— Знаю. — Выражение лица и глаза Эсперансы смягчились, а его тон стал нежным. — И я понимаю, что вы готовы почти на все, чтобы добиться выздоровления вашей жены, майор Кармайкл. Но вы бы не согласились служить теноча, если бы знали о них правду. Даже ради жены.
Кармайкл только холодно посмотрел на него, и Эсперанса пожал плечами.
— Я не собираюсь рассказывать вам всю правду о них прямо сейчас. Честно говоря, если бы я это сделал, вы бы подумали, что я лгу вам, чтобы привлечь вас на свою сторону. Но позвольте мне задать вам один вопрос. Во время ваших тренировок у вас когда-нибудь была реальная возможность познакомиться с их обществом? Познакомиться с кем-нибудь, кроме ваших инструкторов? На самом деле, побродить по Теночтитлану?
— Нет, — ответил Кармайкл после долгого раздумья.
— Конечно, нет. Они сказали вам, что беспокоятся о "временном заражении", не так ли?
Выражение лица Кармайкла было ответом за него, и Эсперанса резко фыркнул.
— Во всей этой болтовне о "заражении" действительно что-то есть. Однако, я уверен, что не так сильно, как они вам говорили.
— На самом деле они хотели держать вас в изоляции. Их учебная база — это то, что люди в другой временной шкале могли бы назвать "потемкинской деревней" — фасад без реального содержания, где каждый играет свою роль в вашу пользу. И целью всего этого было подготовить вас как эффективного оперативника, при этом, черт возьми, убедившись, что у вас никогда не будет возможности сравнить, на что похоже их общество на самом деле, с тем, которое они вам описали. Поверьте мне, вам бы не понравилось реальное общество.
— Может, и нет, но я также не в восторге от инков, — парировал Кармайкл.
— Я был бы удивлен, если бы вы были в восторге. — Эсперанса пожал плечами. — Напряженность в отношениях между Тавантинсуйу и Британской империей в вашей временной шкале делает это неизбежным. Это одна из причин, по которой теноча решили завербовать вас.
— Структура... география, если угодно, этой межвременной войны чрезвычайно сложна, майор. Вашу Тавантинсуйу едва ли можно назвать силой добра, хотя даже в вашей временной шкале это не всегда было правдой. Исторические хроники отражают точку зрения историка, знаете ли, и я думаю, что если бы вы рассмотрели реальную историю инков вплоть до конца восемнадцатого века, вы могли бы обнаружить некоторые существенные отличия от того, что произошло, как "известно" всем в ваше время. Именно тогда Тавантинсуйу... "слетела с катушек", — есть, по-моему, такое выражение. И это, честно говоря, было результатом вмешательства теноча.
Кармайкл нахмурился, а Эсперанса снова пожал плечами.
— Теноча считают, что ваша временная шкала относится к "отклонению Тавантинсуйу". Это потому, что в их временной шкале империя инков была разрушена в шестнадцатом веке. Вместо Тавантинсуйу на Северную и Южную Америку наложила свой отпечаток империя ацтеков, и возникшая в результате цивилизация превратилась в кошмар. Я знаю, что теноча говорили вам, что они борются за будущее, которое максимально расширяет свободу, достоинство и возможности человека, но это не так. Каким бы невероятным это ни казалось в свете вашего собственного опыта, именно это делают директора Тавантинсуйу. И причина, по которой империя Тавантинсуйу в вашей собственной временной шкале является репрессивной и авторитарной, заключается в том, что теноча преуспели в провале Американской революции — в том, что вы называете "восстанием Вашингтона".
— Подождите минутку! — Кармайкл решительно покачал головой. — Даже если предположить, что правдива вся эта чушь о том, что инки на стороне добра и света, зачем, черт возьми, теноча нанимать кого-то из прошлого, которое они создали, чтобы вернуться и вообще создавать его? Вы пытаетесь сказать мне, что все, что они говорили о парадоксах, тоже было ложью?
— Нет, это не так. Например, я ничего не могу сказать вам о будущем вашей собственной временной линии — ничего, что произошло бы после последнего момента, который вы лично пережили там. Или, скорее, я мог бы рассказать вам об этом все, что угодно... за исключением того, что самим фактом своего рассказа я помешал бы тому, чтобы эта будущая история когда-либо стала вашей. Это все равно произошло бы где-то в другой вселенной, но никогда не случилось бы с тем Данстеном Кармайклом, которому я это описал. Это не могло случиться.
— Так вы хотите сказать... что? — Кармайкл осознал, что его голос звучит жалобно.
— Уверен, что теноча указали вам на то, что "историческая неизбежность" становится "неизбежной" только после свершившегося факта. Сказав это, я должен сказать вам, что ваша собственная история представляет собой очень маловероятный исход. Восстание Вашингтона имеет — или было, в зависимости от вашей точки зрения, — гораздо больше шансов на успех, чем на провал. Это означает, что временные рамки и вселенные, в которых Вашингтон одержал победу, значительно превосходят по численности те, в которых он проиграл. Что они хотят сделать, так это создать больше таких, в которых он не одержал победы.
— Причина, по которой теноча наняли вас и вашу команду, заключалась в том, что вы принадлежите к одной из временных линий, в которой он потерпел неудачу. Это, естественно, предрасполагает вас к тому, чтобы помочь в предотвращении успеха восстания в другое время, в то время как у кого-то из большинства временных линий были бы противоположные намерения. В некотором смысле, это дает представление о том, как велась вся война в миниатюре. Ваша временная линия обеспечивает естественный источник рекрутов, которых можно использовать в других временных линиях для достижения конечных целей теноча. Новобранцев, которые, в силу своей собственной истории, естественно, воспримут провал восстания как благо.
Он сделал паузу, и Кармайкл нахмурился. Все это звучало достаточно разумно... Но и версия теноча тоже.
— Так почему же вместо этого было бы хорошо, если бы восстание увенчалось успехом? — с вызовом спросил он. — Я не говорю, что Британская империя идеальна, потому что Бог знает, что это не так. Но мы принесли миру гораздо больше пользы, чем "инки", "нипы" или русские!
— Да, это так. Но ваша нынешняя империя — результат истории, в которой Соединенные Штаты Америки не были созданы. И поскольку американская революция потерпела неудачу, Франция не потерпела экономического краха после того, как была втянута в новую войну с Великобританией в качестве союзника Америки, так что то, что называется Французской революцией, также никогда не происходило. Вместо этого мы получили испанскую революцию и терразанские войны. Что привело к еще более разрушительному краху испанской империи Нового Света и совершенно иному комплексу напряженности внутри империи Тавантинсуйю, а также в отношениях с ее соседями. В то время как Тавантинсуйу в конечном счете становится движущей силой человеческого величия в большинстве возможных вариантов будущего, она также содержит в себе семена собственного разрушения. Ее склонность к авторитаризму, степень почтения к инкам, ее жесткая ориентация на соответствие единственной приемлемой, четко определенной социальной норме и кастово-ориентированным ролям... Все это должно компенсироваться гораздо более беспорядочной философией, которая подчеркивает индивидуальную свободу, право — на самом деле, общественную ценность — стремление индивида найти свою собственную судьбу даже ценой корпоративной эффективности общества. И чтобы реализовать свой истинный потенциал, Тавантинсуйу нуждается в том, чтобы ему бросил вызов сосед — соперник — с таким типом общества. Кто-то, с кем они могут не всегда соглашаться, кто-то, кто им может даже не очень нравиться, но кто-то, с кем они в конечном счете найдут общий интерес в... культурном перекрестном опылении.
— И точно так же Соединенные Штаты, которые никогда не существовали в вашей собственной временной шкале, также могут стать либо силой добра, либо силой зла. Тавантинсуйу абсолютно не нуждается в Соединенных Штатах, чтобы реализовать свой потенциал, и Соединенные Штаты абсолютно не нуждаются в Тавантинсуйу, чтобы реализовать свой потенциал, но у них гораздо больше шансов реализовать свой совместный потенциал, когда они видят друг в друге вызов, зеркало и сдерживающее средство от чрезмерных амбиций.
Кармайкл откинулся на спинку кресла, напряженно размышляя.
— Так зачем же вы мне все это рассказываете? — спросил он наконец. — Почему бы просто не помочь инкам? Предполагая, конечно, что конкретная группа инков, противостоящих этому конкретному восстанию, из одной из вселенных, которые вы одобряете. — Он поморщился. — Боже, я не могу поверить, что только что сказал это!
— Это действительно сложно, не так ли? — Эсперанса улыбнулся.
— Чертовски верно, — с чувством сказал Кармайкл. — И я все еще жду ответа.
— Ну, я уже признал, что у теноча есть, по крайней мере, некоторые соображения по поводу того, как избежать временной контаминации. — Эсперанса пожал плечами. — И гораздо меньше шансов непреднамеренно создать парадокс, работая с кем-то, кто не принадлежит ни к вашей временной линии, ни к той, в которой вы работаете. Всегда немного неудобно, когда ты внезапно исчезаешь из виду в середине операции. — Он поморщился. — Это настоящая причина, по которой директора Тавантинсуйу впервые начали набирать агентов из других временных линий, а не руководить своими собственными операциями напрямую, и это дало им достаточное преимущество. Теноча решили, что они должны получить такое же преимущество, даже если для этого им придется лгать своим новым агентам.
— Вы все время говорите о директорах Тавантинсуйу, — медленно произнес Кармайкл. — И я не вижу никаких признаков того, что вы "отключаетесь", несмотря на всю ту информацию, которую вываливаете на меня, а это означает — при условии, что вы говорите мне правду, — что для вас не вызывает никаких парадоксов разговор со мной как об инках, так и о теноча. А это значит... Это значит, что вы и есть те самые директора-мошенники, о которых говорил генерал!
