-Меня всегда забавляло, -нарушил тишину он. -Мол, юнитология называется ''наукой о единении''. Как будто это нейтральная, рациональная дисциплина. Но на самом деле — это секта, тоталитарный культ на основе саентологии. Никто ведь сейчас не вспомнит Рона Хаббарда. Молитесь, отдавайте деньги, получайте следующий уровень посвящения, не задавайте вопросов, встречайте мясную тварь с распростёртыми объятиями. Великолепно.

-Ты ничего не понимаешь, -устало ответил Даник. -Ты живёшь в мире, где нет смысла. Только хаос, только энтропия, только борьба за выживание. Юнитология даёт людям надежду. Она учит, что даже смерть — не конец.

-Потому что вы сделали из неё товар. Люди боятся умирать, и вы подсовываете им ''утешительный билет''. ''Стань единым''. Сдохни во славу Луны-поглотителя. А заодно подпиши завещание в пользу Церкви и получишь VIP-гроб.

-Прекрати.

-Нет. Я говорил с Обелисками, Джейкоб. Не в аллегориях. Я ощущал их присутствие, как опухоль на затылке разума. Это не божество. Это -программа. Пожирающая разумы. Сначала тихо шепчет, потом орёт и ломает психику, выворачивает мозг наизнанку.

Даник резко повернулся. Его лицо осунулось. Папка с данными была зажата в руке, но он больше не смотрел в неё. Он смотрел на Максима как человек, впервые услышавший, что его вера может быть ложью.

-Если ты прав, -выговорил он. -То я соучастник чудовищного обмана.

-Добро пожаловать в реальность.

-А если нет?

Максим пожал плечами:

-Тогда ты станешь одним из первых, кого примут с распростёртыми лезвиями. Выиграешь в любом случае.

-Ты наслаждаешься этим, да?

-Я наслаждаюсь тем, что ты слушаешь... Знаешь, как долго это продолжается? -спокойно сказал Максим, глядя на разрисованный граффити бетон. -Пятьдесят миллионов лет.

Даник нахмурился.

-Откуда такие цифры?

-Из глубин Черного Обелиска. Когда я соприкасался с ним напрямую, не просто видел, не просто слышал, а был... внутри что-то открылось. Нечто древнее. Огромное. Неописуемое. Временные слои накладывались друг на друга. Я мельком видел образы. Планеты, разрушенные в один миг. Города, высеченные в кристалле. И... существ.

Он на мгновение замолчал.

-Не людей. Не даже органику в привычном смысле. Существа из мысли и энергии. Они... плавали в поле абсолюта. Творили формы, искали способы переноса сознания. Маркеры были их инструментом. Одним из инструментов. Их способом упорядочить хаос эволюции, взрастить больше семян разума. Но что-то пошло не так. Очень не так.

Даник прищурился, медленно, настороженно:

-Ты утверждаешь, что знаешь, кто создал Маркеры?

-Я не знаю. Я чувствовал их. Краткий отпечаток. Тень намерения. Как если бы ты дотронулся до книги, написанной светом и болью, и сумел прочесть только заголовок.

Максим провёл пальцем по пыльному полу, оставляя небрежные линии, как нейросеть, запутавшаяся в самой себе.

-Сначала Маркеры действительно были нейтральны. Программируемые. Регулируемые. Они усиливали разум, создавали энергию, открывали доступ к структурам сознания, которые нам и не снились. Но потом что-то вторглось. Искажённая волна, возможно, из другого измерения. Или из другой реальности. Инфекция. Инородный шум. Элемент, не поддающийся расчёту. Ошибка. Он переписал код. Переписал цель. Из машины рождения получилась машина поглощения.

-Удобная версия, -глухо ответил Даник. -Всё свалить на древнюю катастрофу. А мы, значит, просто жертвы?

-Ты хочешь быть избранным. Я понимаю. Так легче. Но подумай, Джейкоб: где все остальные? Где те, кто был до нас? У нас есть Маркеры, но нет их создателей. Только молчание. Разве не странно?

-Они стали Единым.

-Или были истреблены. До последнего. Пятьдесят миллионов лет назад. На галактической шкале — вчера.

Максим поднялся, лицо его стало жёстче.

-А вы, юнитологи, думаете, что справитесь. Думаете, что заглянете в лицо вечности и улыбнётесь. Но у вас нет ни знаний, ни инструментов. Только вера. Слепая, горячая, фанатичная. Ты водишь за собой толпы людей, к последнему костру. И называешь это вознесением.

-Мы даём людям смысл!

-Ты даёшь им смерть.

Раздражение на лице Даника стало явным. Он шагнул вперёд, сжал кулаки. Папка с кодом затрепетала в его руке, будто живая.

-Ты всё рушишь. Словами, цифрами, сомнением. Это легко — разрушать. А созидать ты умеешь, Максим?

-Умею, -спокойно сказал он. -В своем мире я был проектировщиком, строителем, делал полезные для людей вещи, хоть их масштабы были сравнительно не велики. А ты строишь культ, где единственный выход — перестать быть человеком.

На мгновение, короткое и драгоценное, Даник отвёл взгляд. Словно устыдился. Или просто устал.

-Ты многого не понимаешь, -сказал он, уже тише. -Иногда, чтобы спасти цивилизацию, нужно отказаться от прежней её формы. Смерть может быть переходом, не концом.

-Только если ты точно знаешь, что на другой стороне. А ты не знаешь. Никто не знает. Ты сам признал — у тебя нет прямого диалога с Обелиском. Только сны. Только догадки. Система, где нельзя задать вопрос и получить внятный ответ — это не религия. Это паранойя.

-Тогда что ты предлагаешь?

Максим вытащил из внутреннего кармана небольшое устройство -миниатюрный голографический считыватель. Подключил к нему чип и включил проекцию — над устройством всплыли изображения: сложные схемы, нелогичные коды, повреждённые цепочки данных. Сигнатуры, зафиксированные на Омеге.

-Понимание. Анализ. Вмешательство. Я не ищу просветления, я ищу правду. И если она неудобна, тем хуже для удобства.

Он подошёл и вложил считыватель в руки Даника.

-Это не оружие. Это зеркало. Посмотри в него. И, возможно, ты увидишь не только себя, но и то, что стоит за твоей спиной.

-Хорошо, -резко сказал Даник, сжав кулаки. -Ты много говорил, Максим. Говорил о страхе, галлюцинациях, коде, чужих мирах... но ответь мне просто: что ты предлагаешь вместо Схождения? Вместо Единения? Вместо смысла, который мы дали миллионам?

Максим ухмыльнулся. Его глаза прищурились, как у человека, который уже слышал этот вопрос сотни раз и всегда знал, что ответит.

-Знаешь, Джейкоб, я заметил одну вещь. Все, кто твердит, что человечество зашло в тупик, удивительным образом сами в нём живут. Тупик — это не судьба. Это диагноз невежественных дураков, и он всегда начинается в тупой голове.

Даник вспыхнул:

-Осторожнее...

-Не перебивай. Ты хочешь альтернативу? -Максим шагнул ближе, голос стал резким, отточенным. -Вот она: создание интеллекта, превосходящего человека. Не мистического, не мёртвого, не из кусков мяса с шипами, а цифрового, математического, чистого. Мы подбираемся к этому. И когда придёт этот новый разум — не чудовищный искажённый шёпот Обелиска, а разум, способный понимать мир глубже нас, мы сможем вступить с ним в диалог.

Он ткнул пальцем себе в грудь.

-Вот это будет Единение, Джейкоб. Вот это будет новый шаг. Не трупная церковь с кишками, не мясные алтари, не вонючие трансформации в биомассу, а симбиоз с чем-то выше нас, но всё ещё живым. Не смерть. А развитие.

-Это... Это искусственный бог?

-Нет, -Максим усмехнулся. -Это искусственный партнёр. И если быть точным — наше следующее ''я''. Трансцендентность, а не трансформация в падаль. Ненавижу бахвалиться, но я для вашего мира за эти полтора года сделал больше, чем многие за десять жизней не сделают. Я дал толчок развитию и, если вы подождете хотя бы лет пять, увидите первые плоды.

Даник смотрел на него, как на безумца. Глаза метались, пальцы дрожали то ли от ярости, то ли от сомнений, впервые по-настоящему осознанных.

-Это... ересь.

-Нет. Это логика. Ты говоришь, что я разрушитель. Что я сею сомнение. А я просто смотрю на вещи трезво. Вы хотите стать богами, но выбираете путь личинок. Гниёте под знаменем Единства и радуетесь этому. Потому что это проще, чем думать.

-Мы служим цели!

-Вы служите сигналу. Паразиту. Фантомной команде, запущенной миллионы лет назад. Вы даже не задали вопроса, зачем она всё ещё работает. Кто оставил её включённой?

-А ты, значит, предлагаешь уповать на машину?

Максим вскинул брови.

-Лучше быть частью мыслящей системы без боли и страданий, чем переработанным кормом для костяного титана.

Он сделал паузу. Смотрел прямо в глаза.

-Ты просишь у меня смысл, Даник? Я тебе его даю. Не в смерти. А в создании разума, который выведет нас за пределы наших ограничений. За пределы того, что ты вообще способен представить. Это и будет вознесение. А не тот цирк из кишок, который ты называешь религией.

Даник отвёл взгляд.

-Ты веришь в машины. Я — в дух.

-Я верю в выбор. А ты в предрешение.

Где-то в стенах скрипнули старые трубы. Прошёл сквозняк. И в нём Даник выглядел стариком, несмотря на средний возраст, тенью человека, вокруг которого росла империя веры.

Максим посмотрел на него с неожиданной жалостью.

-Знаешь, ты не злодей. Просто... ослеплённый. Бывает. Умные люди тоже сходят с ума. Особенно те, кто однажды во сне услышал что-то прекрасное.

-Ты хочешь, чтобы я предал всё, во что верил?

-Нет. Я хочу, чтобы ты впервые задумался, во что именно ты веришь. И почему это так удобно.

-Уходи, -глухо сказал Даник.

Он не смотрел на Максима. Стоял у стены, будто сросшийся с ней. Папка с данными — всё ещё в руке. Взгляд опущен, пальцы дрожат едва заметно.

Максим кивнул, но не сразу тронулся с места.

-Ты не ответил. Посмотришь?

-Я не знаю.

-Тогда скажу так: если ты не посмотришь, ты трус. Если посмотришь и продолжишь свой крестовый поход, ты подлец. Но в любом случае ты будешь знать.

Он шагнул к двери. Постучал костяшками по старой броне, едко проговорил:

-Приятно было поговорить, в нормальной обстановке. Всегда мечтал поспорить с живым культовым лидером без цензуры, не используя монтировку.

-Осторожней, Максим. Ты заигрываешься. Эти знания опасны. Они разъедают.

-Разъедают только то, что гнило изнутри. С истиной всё в порядке.

Он уже был у выхода, когда услышал:

-И всё же, если ты ошибаешься... если ты не прав...

Максим на секунду замер. Потом обернулся, но не приближался.

-Тогда мы все обречены, -просто ответил он. -И ты в том числе. Только я хоть пытался что-то изменить, мне себя будет не в чем упрекнуть. А ты просто поджёг фитиль.

Он вышел, захлопнув за собой тяжёлую дверь. Щелчок замка прозвучал особенно громко в тишине.

Даник остался один.

Папка лежала на полу. Открытая. Оттуда смотрела схема маркерного кода -как морская звезда, изломанная в невозможной симметрии. Джейкоб глядел на неё долго. Слишком долго.

Он закрыл глаза.

В темноте знакомый шёпот. Сладкий, звенящий, как стекло. Обещающий. Утешающий.

"Сделай нас единым..."

Он открыл глаза. Сжал челюсти. Выключил голографический проектор, выбросил чип обратно на пол, но не раздавил. Не сжёг. Не уничтожил.

Максим был прав в одном: зерно посеяно. И оно пустило корни.

Глава 26

CONFIDENTIAL — TOP SECRET

ДИРЕКТОРУ АГЕНТСТВА СПЕЦИАЛЬНЫХ ИНИЦИАТИВ КАДЗЭ ХАЯТО

ОТЧЁТ ОБ ОЦЕНКЕ НЕКРОМОРФНОЙ УГРОЗЫ

Уважаемый господин директор, представляю тревожные выводы по результатам анализа инцидента на станции Титан и последующих испытаний в контролируемых условиях. Некроморфы демонстрируют уникальные характеристики, делающие их принципиально иной угрозой по сравнению с любыми известными биологическими опасностями.

Основная опасность некроморфов заключается не в индивидуальном интеллекте (который действительно не превышает уровень стайных хищников), а в беспрецедентной скорости распространения и абсолютной биологической агрессивности. На примере станции Титан мы наблюдали, как заражение, начавшееся в шахтах вблизи Правительственного сектора полностью поглотило комплекс за 11 часов 42 минуты. Примечательно, что Правительственный сектор устоял до диверсии Айзека Кларка только благодаря автономным системам изоляции, кинетическим ограничителям и предварительной эвакуации персонала.

Механизм заражения работает по принципу биологического каскада:

-Первичный контакт с инфицированной биомассой.

-Молниеносная реконфигурация тканей (от шести секунд до полутора минут в зависимости от мощности сигнала, количество попавшего в организм патогена)

-Автоматическая атака на любую доступную органику

-Экспоненциальный рост численности

Особенности угрозы:

-Полное отсутствие инстинкта самосохранения у отдельных особей.

-Координация на уровне базовых стайных рефлексов.

-Способность использовать любую биомассу, включая растительную.

-Нечувствительность к боли, усталости и большинству видов оружия.

Наши расчёты показывают, что стандартные протоколы сдерживания неэффективны. Военные подразделения теряют боеспособность за 6-8 часов непрерывного контакта. Традиционные карантинные меры дают задержку не более 27 минут. Огнестрельное оружие лишь временно замедляет распространение

Рекомендации:

-Немедленный пересмотр протоколов реагирования с акцентом на молниеносную изоляцию.

-Разработку специализированных кинетических систем поражения.

-Создание автономных защитных периметров вокруг критической инфраструктуры.

-Введение обязательного скрининга на молекулярном уровне для всего персонала.

Прилагаю полные хронометражные данные по падению Титана и результаты испытаний с различными видами оружия. Настоятельно рекомендую рассмотреть вопрос о полном запрете транспортировки любых биологических образцов с заражённых объектов.

* * *

После разговора с Даником Максим завалился в ближайший на территории научного городка бар, где неплохо набрался пива с водкой. Хотелось сбросить напряжение. Но тут пришли два амбала, заставили принять таблетки против похмелья и проводили шатающегося парня в офис замдиректора.

-Думаешь, оно того стоило? -пальцы Равель отстукивали чечетку по столу, не очень трезвым состоянием подопечного она явно недовольна. Фармпрепараты не смогли до конца убрать влияние алкоголя, но разум немного прояснился.

-Нажраться в хлам? Определенно...

-Я о встрече с Даником.

-А... время покажет. По крайней мере, он, если имеет хоть каплю здравого смысла, то ознакомится с материалом и сделает определенные выводы. Я видел на его роже сомнения.

-Фанатиков не переубедить, -отмахнулась замдиректора АСИ. -Психологический профиль Джейкоба Даника таков, что он до последнего будет держаться за собственные заблуждения, ибо признание ошибок означает бессмысленность его веры, религии, совершенных преступлений '''во имя высшего блага'', разумеется.

-Каких преступлений? Кроме создания незаконных вооруженных формирований, похищения меня любимого...

-Финансовые махинации, шантаж, причастность к заказным убийствам, картельный сговор, контрабанда оружия, давление на правосудие, подкуп должностных лиц.