Даже обидно, что все так просто получилось — без всякой драки. Простая реакция, выдрессированная жестокими боями, и чужая дурость. И все... Слезы еще стояли у меня в глазах, когда с этой бандой было кончено. Когда я все же сумела уйти из слегка смещенного центра круга, в котором словно пересеклись траектории выстрелов, эти траектории никуда не делись — не в чистое поле же они стреляли, разрядив в злобе свои арбалеты, уверенные в том, что я ранена...
Я холодно и хрипло засмеялась, смахивая слезы. Сахэн! Бедная дурочка, ты связалась не с той. Возле нее всегда опасность. Но они не ушли от возмездия, и не уйдут, это я тебе клянусь. Это единственное, что я, похоже, умею делать по настоящему.
Трое остались невредимыми под своими собственными стрелами, но они не надолго ушли. С неиспытанной ранее жестокостью я почти в упор разрядила арбалет в голову одного из них, что все еще стоял в шоке. А два броска ножа под прикрытием еще только корчившихся бойцов остановили все-таки ринувшихся на меня остальных невредимых бойцов с яростью смотревших на свои разряженные в друзей арбалеты.
Представьте себе круг, через центр которого проведены свыше тридцати прямых с разных сторон. И что будет, когда человека, в которого целили абсолютно хладнокровные и абсолютно уверенные в себе убийцы, убрать оттуда... Единственное что, это то, что они стреляли не точно в центр, ибо кто в голову, кто в плечи, кто в сердце, что дало мне возможность окна для ног, да и круг был не настоящий... Но даже при этом, если б не было окна, отпрыгнув, при стрельбе со всех сторон я получила бы в ноги, которые не успевала "поджать" в прыжке, лишь одну десятую стрел... Остальные достались им самим... Не надо быть такими идиотами — никто не разряжает все оружие в одну точку сразу... Особенно когда напротив стоит твой напарник... И я сбила только одного из них ударом ноги в подбородок в прыжке... Да и то, после того как стрела его собственного тэйвонту ударила его в солнечное сплетение... Остальным не нужно было особо помогать — они прекрасно выполнили мою работу и отлично справились с друг с другом...
Я, наверное, редкая гадина... Или, может, в семье у нас кто был таким? Я вдруг вспомнила, как отец говорил, что дед мой редкая с... А дед мой говорил, что отец мой удивительный н..., каких мало. И Хан говорил, что дядя мой уже совсем редкая г... А братец мой, я сама его помню, вообще м... каких поискать — я ему припомню, как он меня встретил! А прадед мой! ... Меня все это ошарашило. Это что ж получается, только я и мама в семье одни добрые?!?
Дальше было очень некрасиво и недостойно. Добивать раненных нехорошо? Правда?!? А я вот так не думала, плача и кусая разъезжавшиеся в подвывании губы, когда холодно и мгновенно расправилась с остатками банды. Главное было не дать раненным одуматься и прийти в себя от шока и небывалого разгрома, а как раз это мне всегда удавалось. Они даже меня не видели, ибо я работала среди них профессионально как дора, невидимая убийца, как ни странно, не подставляясь, в мертвых зонах зрения, что было облегчено из-за ран и шока. Они сразу не сразу поняли, где я, и что я осталась и охочусь, может и предположив, что я удрала в суматохе... Глупцы!!! Расправа была жесткой и короткой... Двое раненных попытались удрать, но, холодно подкинув ногой чей-то не до конца разряженный арбалетик, я с недвижной заплаканной маской вместо лица расстреляла этих убийц в спину...
В этом не было славы.
Только несколько их заметили меня до смерти и ринулись. Хладнокровная подсечка ударом ноги и удар наотмашь ножом провалившемуся на спину еще в воздухе в полете... С него все... Этот же нож выстрелил в другого, кто успел меня увидеть. Он то увидел, но не сумел среагировать. Не думаю, что я такое уж приятное зрелище перед смертью. Но его глаза сказали что-то его соседу, и он, раненный, резко развернулся... Но не успел — удар ноги в сгиб колена опрокинул его, а рука свернула ему шею уткнувшейся в мой живот его головы... Курица и только.
Я оглядела поле боле — на нем корчились еще не до конца умершие трупы... Но боль не оставляла мое сердце — Сахэн словно отдыхала среди них немного дальше... Снова тоска и горе чуть не скрутили меня — мне хотелось закричать... Я с трудом сдерживала подкатывающееся рыдание. Не взирая опасность, прежде чем уйти, я зачем-то склонилась и поцеловала ее в лоб... И встала и пошла не оглядываясь... Смотреть назад было мучительно больно, и я боялась, что разрыдаюсь...
— Девочка, почему ты ушла вместо меня? Почему не я, Господи, ведь именно я этого заслужила?!? Господи, Господи, Господи!!!
Замерший взгляд мой уставился в пространство. Спаси ее, Господи — я опустилась на колени... Не соображая, что она мертва...
Я брела прочь в пустом зале (Боже, я же помню, он был полон калек, куда все делось?)... Вот лежат тэйвонту, вот лежит Карен... — механически думала я. И все. Голова сейчас даже не соображала. Механически я подняла чей-то меч, и приладила его за спиной. И только потом поняла, что это был мой меч, вернее отобранный у черного гиганта, оставленный мной в гостинице. Туда возвращаться больше нельзя. Взгляд еще раз упал на раненного дурня, принявшего меня за Аниу.
Я б не обратила на него внимания, если б он не был еще жив. Холодно я забила стрелку в арбалетик, и этот щелчок прозвучал странно одиноко в пустом зале. Одиночество сжало меня до сердца.
Я вовремя спохватилась, вспомнив, что с ним что-то не в порядке, хоть он и тэйвонту, и потому выстрелила не в него, а в появившегося сзади его тэйвонту в темной одежде и в маске. Быстрей, чем он среагировал.
И тут же чисто автоматически подбила голову Карена ногой, ибо один трех появившихся сзади темных в масках, которых я засекла в полуобороте головы, отчего-то выстрелил ему в голову вместо меня. А иначе спасти его я не успевала — стрелка уже пошла. И только после этого я оторопела. Что за притча — они стреляют в своих?
— Сзади, — с опозданием прошептал губами Карен в момент моего удара.
Благодарю! — с ухмылкой подумала я, ибо его предупреждение мне запоздало минимум на длину стрелы — к моменту его высказывания я уже нырнула вниз с разворотом, упав вниз на колени, и рывком прямо из ножен мечом срубила их в коленях. Без размаха. На такой удар моего опыта и знания хватало, но не больше — меч я еще не отработала.
Это был хороший меч — они рухнули рядом со мной. А я перекатилась по ним, уходя от выстрелов третьего, что стрелял в Карена. Он попал одной стрелкой в мой плащ, а другой — в голову своему темному приподнимавшемуся со мной собрату, ибо я слегка дернулась, пропустив стрелу, и откатилась. И с интересом глядела, как он кинулся на меня... Ибо я даже не двинулась, с интересом глядя на него... Как он просто упал к моим ногам, ибо было уже поздно — я не просто перекатилась, а, навалившись на арбалетик упавшего тэйвонту, убила его, еще когда была спиной к нему, перекатываясь. Сквозь щель своей одежды... Не надо быть таким дурнем — я выстрелила сразу, как упала грудью на арбалет — бывшая воровка была и не на то способна...
Презрительно скривив губы, я поднялась и отряхнула плащ.
— Перезаряди арбалеты, — приказал холодный голос сзади.
— Как я могу одной руко... — я в шоке шатнулась в сторону, поняв, что это сказал не Карен. И оглянулась, с испугом глядя на высокого тэйвонту, к которому я кинулась на шею тогда в городе и который сейчас хладнокровно стоял сзади. Пока я тщетно пыталась взвести арбалет раненной рукой, чтобы выстрелить в него. Это был тот самый тэйвонту, так похожий на Радома, которого я так обнимала и висла. Сейчас я видела еще яснее, что это не Радом — он гораздо старше, хотя про тэйвонту невозможно сказать по виду — старше, моложе. Он был мудрее. И казался знакомым.
— К-кто вы такой? — запинаясь, сказала я, пока рука соскальзывала с арбалета и я не могла в спешке не то что зарядить, но даже спокойно оценить ситуацию. Я не знала как себя вести!!!! — Я ж-же вам сказ-зала, что я ошиблась, когда перепутала вас с Радомом!! — вырвалось у меня. — Я-я случайно бросилась вам на шею!!!
— Я вам верю, — хладнокровно сказал он, как ребенку, не обращая внимания на мои потуги, ласково отбирая у меня арбалет и взводя его, будто давно меня знал. — Что у тебя с рукой? Давай сюда, я взведу все арбалеты...
— Я вас не знаю!!! — хмуро заметила я, сцепив губы и отступая. По какому праву они все ведут себя со мной, будто с дитятей?!? — Я взрослая!!! — насуплено сказала я. — А вы кто такой!?!
Это было добавлено строгим тоном, когда я распрямила губы, выпрямилась, и даже надменно оправила платье, как взрослая знатная дама.
Они оба подозрительно усмехнулись.
— Я брат Радома, — как-то странно посмотрел и улыбнулся тэйвонту.
— Он послал тебя!?! — вспыхнула я, с надеждой качнувшись к нему, и заалела, не в силах сдержать рвущуюся радость, но понимая, что как-то веду себя не хорошо. Очень уж по-детски выходило. Но ничего не могла с собой поделать — все внутри разрывалось от желания побыстрей добраться до Радома и быть рядом с ним, слушать его голос.
Я сдержалась, выпрямила грудь, как леди, и церемонно спросила, изображая полнейшее равнодушие и безразличие, обильно краснея и даже равнодушно отвернувшись в другую сторону:
— Он здесь!?
По тому, как оба хихикают, даже раненный Карен, мне стало нехорошо — они явно считают меня дурочкой! Маленькой влюбленной дурочкой!!!
— Я не маленькая, — высокомерно сказала я. — И вы не имеете никакого права надо мной смеяться!!! И вообще, почему Радом не приходит за мной?!? — вспыхнула я. И прикусила себе язык, поняв, что ляпнула то, что у меня крутилось в голове. Поистине, что у дурочки на уме, то у влюбленной на языке!
Если они не захихикали, то только потому, что для взрослых людей это стыдно — всему же есть предел!
— Хихикающие взрослые тэйвонту — это извращение! — мстительно высокомерно заметила я. — И вообще, я хочу к Радому! — ляпнула опять я. И со злостью отвернулась, поняв, что себя пока я еще, как младенец, не контролирую. И выдаю себя с головой. Все, что мелькает в сердце, тут же ляпается на язык...
— Я сожалею, что я опоздал, — спокойно произнес тэйвонту, оглядывая поле боя, где еще кое-где корчились тела убитых. Я тоже повернулась и удивленно вздохнула — кто-то успел отрубить им головы!
— У них головы сами поотрубались! — сдавленно сказала я. В голове у меня это не укладывалось, и я подумала, что опять схожу с ума. Глаза мои в ужасе стали громадными и навыкате. В шоке я шатнулась к нему за защитой, будто это было привычно. Наверное, лицо мое было растерянное, напуганное и не на шутку изменилось, потому что тэйвонту спокойно прижал меня, как маленькую девочку, к своей груди и успокоил, будто ребенка, поглаживая волосы:
— Я бы не дал им причинить горе Сахэн, если б знал... К сожалению, я задержался, чтоб кое-что выяснить, думая, что в Храме никто не осмелится... Поплачь, станет легче...
Я отчаянно разрыдалась. Достаточно было напомнить, чтоб горе вспыхнуло с новой силой.
— Она не была виновата... Я сама... А ее убили... — вздрагивала я. — Она погибла... Почему!?! ... Ведь виновата я!!!
— Я знаю, — тихо сказал он. — Я слышал вас в гостинице...
— Она... она мертва! — сказала я, подняв на него заплаканные глаза.
— Мужайся! — сказал он. — Дома ты никогда не знала такого, — горестно сказал он, — но тебе придется привыкать к тысячам нелепых смертей...
Я удивленно глянула на него, не понимая, о чем он говорит. Карен внимательно смотрел на нас.
Шум отвлек старшего тэйвонту и он, хищным движением вскинув оружие, как дикая кошка неслышным прыжком оказался у колонн, со странным беспощадным выражением на лице, будто тоже ненавидел черных тэйвонту и готов был их безжалостно убивать. Я потрясенно удивилась, поняв, насколько страшная у него реакция. Холодное и мстительное выражение его лица ничего хорошего не обещало тем, кто там мог появиться. Мне показалось, что он взял надо мной охрану и опеку, даже не спросив меня, и его лицо выражало то, что он сделает с теми, кто на меня напал, с ужасающей силой; казалось, он яростно желал, за это расплатиться со странным чувством удовлетворения... Тем, кто попробует на меня напасть — не повезет, — с восторгом и удивлением подумала я. Я приняла его так же привычно, как дыхание и свою одежду — он тоже был почему-то частью меня, будто тэйвонту частью своих принцев и принцесс... Странно... — этот человек был привычен, как рукоять ножа. Королевский тэйвонту — мелькнула чужая непонятная мысль.
Я даже не заметила, как он появился вновь.
Что там? — я подняла на него глаза.
— Двое! — хмуро сказал он, перезаряжая арбалет брезгливым движением, будто убил слизняка. — Нам надо уходить!
— Его тоже пытались убить! — пожаловалась я, указав на Карена.
Он глянул на раненого и выругался.
— Я отнесу его в комнату тэйвонту, — хмуро сказал он. — Только проверю, почему никого нет, и что там такое...
Почти мгновенно он исчез. Я в недоумении покачала головой, глядя туда, где он только что был. Реакция его явно была сильней, чем у обычных тэйвонту. Но времени не было.
Я склонилась над Кареном, и, осмотрев, перевязала его раны. Я и не думала, что он так плох. И даже осторожно извлекла длинными ловкими пальцами стрелки из тела. Движения мои были четкие, быстрые, ничуть не хуже аэнского лекаря.
— Я не хотел подставлять тебя! — прошептал одними губами раненный, запинаясь. Его явно надо было перевязать чуть раньше. Похоже, или он отдавал концы, или же скоро уйдет в отключку. А еще усмехался, негодяй!
— Это получилось случайно... — я хмыкнула.
Он еле-еле качнул головой, виновато глядя на меня. Говорили, лишь слегка двигаясь, только губы. И я угадывала по ним слова.
— Я недооценил опасность... — вздрогнул умирающий. — Прости... Прости...
Что-то странное было в его поведении. Горечь, с которой он смотрел на меня, его боль не соответствовала той боли, которая получена от ран. И вообще, тэйвонту терпеливы...
— Слушай, почему ты на меня так смотришь? — спросила я, заканчивая перевязку. — Я, конечно, виновата, но ты враг...
Он вздрогнул, будто я его ударила.
— Я сделала тебе больно? — удивленно спросила я. Вроде бы ничего, что могло причинить ему такую боль не осталось — я уже почти закончила. — Я задела нерв?
Похоже, я задела его гордость.
— Ты знаешь этого человека?
— Второй раз вижу, — честно призналась я, скорей поняв, что он хотел сказать, чем увидев это по губам. — Хотя он кажется знакомым и привычным... — легкомысленно сказала я.
Он все так же виновато по щенячьему на меня смотрел. Кажется, он не мог себя простить. Или же ему было так больно оттого, что я закрылась им?
Я встала и собралась уходить не оборачиваясь — вдалеке мой слух уловил какую-то опасность.
Я оглянулась и увидела его тоскливые глаза.
Плохо понимая сама, что делаю, я мгновенно наклонилась и поцеловала его в лоб, так что он не успел даже ничего понять, как Сахэн. Мгновение — и я уже шла по переходу, точно ничего и не было — так почудилось. Только оглянувшись, я увидела, что по лицу его разлились покой и блаженство.
