"Не на лягушках".
"Ты препарировала кого-то ещё?"
"У меня есть некоторый опыт в этой области".
"Ну, я думаю, что эта работа заслуживает высших баллов".
Я не говорю ему, что однажды извлекла сердце человека через его грудную клетку, используя для этого лишь одни мои руки. Он был все еще живой в это время.
Это могло бы негативно сказаться на моей оценке.
АВТОСТОЯНКА
Джон и я встречаемся в конце школьного дня. Мы держимся за руки, пока идём на автостоянку, так как будто мы теперь вместе. Держаться за руки разрешено, если вы — вместе.
Джон замедляется у автостоянки, поскольку мы двигаемся через ряды транспортных средств. "Вот чёрт, у меня было предчувствие, что это произойдет".
Перед нами стоит Пабло, прислоняясь с поддельной беспечностью к Порше Джона.
"Сейчас я с ним разберусь" — говорю я.
"Нет. Он теперь моя проблема. Что бы ни случилось, не влезай. Следи, что бы не появился кто-то из учителей. Мама взбесится, если меня временно отстранят уже в первый день".
"Предположительно, он может тебя повредить".
"Со мной всё будет в порядке".
Он выходит вперед. "Эй, мужик, эта тачка на который ты тут разлёгся — моя".
"Ага" — говорит Пабло. "Купил в придачу к своему банку?"
"Никакого банка. Это был подарок. Улавливаешь?"
"Ты называешь его Порш или Пор-ше?"
"Я думаю, что точнее — Порш".
"Немецкая. Эти немцы строят классное дерьмо. Жесткое. Как танк".
Пабло ударяет каблуком своего ботинка назад. На двери появляется большая вмятина.
Джон вздыхает: "Чувак, ты в натуре сейчас зря это сделал".
Небольшая толпа собралась поглазеть, с любопытством ожидая увидеть развитие конфликта, драку, которая прольёт чью-нибудь кровь, доставив зрителям удовольствие. Типично человеческое поведение. Я замечаю Элеонор Райан, Безумную Элли, ее рот открыт от удивления; она также остановилась, что бы посмотреть на дальнейшее развитие.
Пабло — выше и тяжелее. Глядя на его стойку, можно предположить, что он знаком с основами бокса. Но у него не было такого учителя как Сара Коннор — одержимой идеей, которая от младенчества тренирует тебя так жёстко, чтобы ты мог следовать предназначенной тебе судьбе, которая превосходит твои самые безумные мечты.
"Мужик, лучше не нарывайся" — предупреждает Джон.
"Нарываться? Это вот так что ли?"
Пабло делает рывок вперёд, нанося два удара, в которые вложил весь вес своего жилистого татуированного тела. Джон проворно ныряет под летящие удары, таким образом, что они проходят мимо, и мгновенно распрямляясь, наносит ответный двойной удар руками, охлаждая наступательный пыл противника и причиняя ему боль.
"Ну надо же, у богатенького мальчика оказывается есть кохонес (исп. "яйца").
Он тяжело дышит и всё ещё надеется, что контролирует ситуацию. Напрасно.
"Мы всё ещё можем разойтись, мужик. Без обид и лишних проблем".
Очередной рывок с попыткой нанести удар. И снова ответный удар, который на этот раз заставляет охнуть от боли нападающего.
"Отвали, Пабло. По хорошему прошу".
Пабло начинает кружить. Он достаёт из заднего кармана джинсов что-то, что ярко сверкает на полуденном солнце.
"Джон, у него нож!" — предупреждаю я.
"Не лезь!"
Мой окрик отвлекает Джона и лезвие рассекает его рубашку, к счастью, не окрасив её кровью. Джон явно хочет завершить всё быстро, возможно для того, что бы не рисковать получением серьёзной травмы, а возможно и из-за увеличивающейся вероятности появления учителя, который может вмешаться. Как только Пабло делает очередной рывок в сторону Джона, Джон с уходом наносит ему жёсткий удар в живот, заставляющий Пабло свернуться от боли и добивает его рубящим ударом по задней части шеи.
Пабло пытается подняться с земли. Его глаза как стеклянные и его мозг, судя по всему не способен обработать простейшие когнитивные импульсы, посылаемые к его конечностям. Он шлепается на спину.
"Кто-нибудь помогите ему" — бросает Джон.
Два латиноамериканских мальчика выходят из толпы и помогают Пабло встать на ноги и уводят его.
Всё закончено.
ДОМА
Во время обеда Сара Коннор интересуется, как прошёл первый день Джона в новой школе.
"Мам, всё то же самое, всё как обычно".
"Никаких проблем?"
"Ничего такого, с чем бы я не смог справиться. Мне нужно было заполнить некоторые дополнительные формы. В общем, всякие мелочи".
Позже, когда мы с ним остались наедине, я спрашиваю: "Почему ты не сказал ей о Пабло?"
"Хочешь знать почему? Потому что, когда мне было семь лет, я попал в такую же ситуацию как и с Пабло и после допустил ошибку рассказав ей об этом. И следующие шесть часов я провёл в жёсткой тренировке рукопашного боя, сражаясь против моей мамы. Вот почему".
"Но тебе больше не нужно тренироваться. Ты вычистил ему задницу".
"Начистил. Правильно говорить "начистил задницу". Или надрал. Тебе пора уже начать разбираться в этих выражениях, а то мне уже неловко".
"Извини, что заставляю тебя чувствовать себя неловко".
"И эта проблема ещё не разрешена".
"Твоё смущение мной?"
"Пабло. Он вернётся, что бы отомстить, в попытке спасти своё лицо и вернуть себе репутацию главной занозы в местной заднице. Таких как он я хорошо знаю".
"Я ликвидирую его, как только он появится в поле зрения".
"Нет. Ты не будешь этого делать. Он — моя проблема и я сам с ним разберусь и сам решу, каким образом и когда".
"Сам решу, каким образом и когда. Это выражение напоминает мне о Хьюго".
"Кто такой Хьюго?"
"Ты его не знаешь. Но в будущем будешь знать. В будущем Хьюго — лидер мексиканского сопротивления. Он нелоялен и подвергает сомнению твоё лидерство. Ты скажешь своим генералам, что сам с ним разберёшься и сам решишь каким образом и когда. Я присутствовала на его военно-полевом суде. И казни".
"Я его казнил?"
"Его неповиновение почти полностью разрушило мексиканский фронт, угрожая всему южному флангу Сопротивления. У тебя не было никакого другого выбора".
"Всегда есть выбор, когда на кону жизнь человека".
"И ты сделаешь правильный выбор — тот, который от тебя и ожидают".
"Иногда более смелый и правильный выбор тот, которого от тебя никто не ожидает. И должен сказать, что когда ты мне рассказываешь подобные вещи, ты мне просто выносишь мозг".
"Извини. Я не хотела вынести тебе мозг".
Это является правдой. Я не хотела, но, тем не менее, сделала это. Джон размышляет весь вечер, почти не концентрируясь на сериалах, которые он смотрит. Даже Снежок отмечает, что что-то неправильно.
"Гав?"
"Это — моя ошибка. Я вынесла мозг Джону".
"Гав?"
"Нет, собачий корм я для этого не использовала".
Глупый пёсик всегда думает о своём желудке.
ЧЕТВЕРГ
Джон и я целуемся. Это происходит в данный момент. Моя задница прижата к стальным шкафчикам, а его губы прижаты к моим. Молва о вчерашней драке распространилась, и это по легенде должно было произвести на меня сильное впечатление, так что Джон посчитал, что в этой ситуации будет вполне уместно, если окружающие заметят, как он востребует свою награду. Возражаю ли я против того, что являюсь в данной ситуации наградой? Того, что меня, продвинутый кибернетический организм из будущего уменьшили до статуса простого приза в разборке мальчиков? Я решаю, что мне то, что называется "по боку". Двигательная активность губ мне только на пользу.
"Эй, снимите себе номер!" — усмехается Рамона, которая в этот момент складывает книги в своем шкафчике.
"Коридора вполне достаточно" — говорю я ей.
"Сомневаюсь, если директор подловит вас. Вы круто пролетите тогда".
Круто пролетим? Любопытно. Я думала набор в авиационный кружок у нас на следующей неделе.
"Пабло сегодня не в школе" — продолжает Рамона. "Никто его сегодня не видел. Думаю, вам это будет интересно знать".
Джон разрывает нашу связь между губами. "То есть?"
"Ты вздёрнул его достаточно круто, хулиганистый ты пёсик".
Хулиганистый Пёсик — это прозвище Джона? Снежок явно будет ревновать. Он, наверняка потребует, что бы его назвали не иначе как Шаловливый Пёсик.
"Он не оставил мне выбора".
"Да я в курсе. Я там была. И ни в чём тебя не обвиняю".
"Ты ведь знаешь эту школу, Рамона. Стоит ли мне остерегаться последствий?"
"Хм. Если бы я была на твоём месте, я бы приглядывала за Рэймондом и Диего. Они в одной шайке с Пабло".
"Понятно. Спасибо за поддержку".
"Эй, только вы от меня этого не слышали. Я сама латинос. И я не могу быть на стороне белых парней в этой разборке". Она помигивает. "Движуля, в пятницу большая игра. Твоя мама приедет посмотреть?"
"Нет". Вероятность того, что Сара Коннор, захочет посмотреть на то, как я ловлю мяч, минимальна.
"Очень жаль. А у меня вся родня там будет. Даже мои бабушка и дедушка. Они приходят на каждую игру. Они очень хотят, что бы я получила футбольный кубок школы и боролась за университетский кубок Южной Калифорнии. Если это произойдет, то я буду первым человеком в своей семье, который будет учиться в университете". Она немного застенчиво улыбается. "Это будет грандиозное событие".
"Может быть, я приду посмотреть игру" — говорит Джон. "В конце концов, теперь это и моя школа".
"Здорово! Мы играем во всем белом, как Реал Мадрид. Ну это на случай если ты захочешь взять шарфик или что-то в этом роде".
"Понял, учту".
Рамона спешит в класс. Джон говорит: "Мне она нравится".
"Больше чем я?"
"Не в этом смысле. Я веду себя так, как будто возвращение в школу — это пустая трата времени, но забываю, что для кого-то вроде неё образование действительно имеет значение. Это — шанс улучшить свою жизнь".
"До тех пор пока бомбы не сбросят".
"Хотелось бы верить, что войны не будет".
НАУКА
Первый урок — наука. В классе осталось только одно свободное место. Учительница, мисс Вумак — крупная дружелюбная темнокожая женщина, подводит меня к нему.
"Здесь у нас сидит Элеонора" — указывает она на девочку сидящую за партой. "Вот тебе сосед. Новая девочка. Постарайся не кусать её, дорогая. Помни, что здесь нет никого похожего на вампиров".
Я сажусь рядом с Элеонор Райан. "Безумная Элли. Вся в вампирах. И в дерьме". Я надеюсь, что она не принесла с собой ни того, ни другого.
Задание: 20 Вопросов по Периодической таблице Менделеева.
В1. Какой наиболее распространенный элемент?
Я пишу: водород.
В2. Какой самый редкий элемент?
Я пишу: астат.
Через пять минут я заканчиваю отвечать на все 20 вопросов. Это то, что называется "надрать задницу науке". Это было "проще пареной репы". Или тут нужно было употребить морковку? Да, по-моему, так и есть. "Проще пареной морковки". Важно правильно разобраться в этих выражениях, а то я могу показаться глупой.
Я бросаю взгляд на Элеонор Райан. Она что-то отвлечённо рисует в своём блокноте. Маленькие переплетённые рисунки черепов, распятия, ножей, острых клыков, капающей крови, лиц, искаженных от боли...
"Может тебе помочь?" — спрашиваю я.
Тишина. И после: "Ты ведь — та девочка".
"Какая девочка?"
"Та девочка, из-за которой вчера дрались парни".
Я говорю ей, что она права.
"Это было чертовски круто! Парни, которые дерутся за тебя. Ради меня парни не дерутся. Они даже не замечают меня".
"Это не была вина Джона. Его спровоцировали".
"Однажды я устроила небольшое шоу для Майкла Карвера" — продолжает она тихим шёпотом. "Он вон там". Она указывает на мальчика с короткими каштановыми волосами, сидящего на несколько рядов впереди нас.
"Зачем ты это сделала?"
"Он попросил меня".
"И ты делаешь то, о чём тебя просят парни?"
"Ну, это способ понравиться им".
"Скорее это способ причинить себе боль".
"Он хотел меня сфоткать камерой своего телефона, но я сказала нет. Я не дура. Я знаю, что он потом выложил бы всё в сеть, что бы другие люди смотрели и ржали надо мной. Они всегда так поступают: смеются надо мной и называют меня всякими именами".
"Безумная Элли?"
"Ага..."
"В моей последней школе меня называли "шизанутая", "шоу уродцев" и "чокнутый профессор"".
"Чокнутый профессор — это ещё не плохо. Это означает, что ты умная. Жаль, что я не умная. Моя мама говорит, что если мои оценки не улучшатся, то мне придётся учиться дома".
Рукав ее куртки съехал. Я вижу крошечные красные шрамы, вертикальные линии, пересекающие её бледную кожу. Раны, которые недавно зажили. Я видела подобные прежде на Луизе Вандервельт.
Элеонор Райан — из тех, кто любит повреждать себя самостоятельно.
"Зачем ты себя режешь?" — спрашиваю я, стаскивая рукав её куртки и обнажая большее количество шрамов.
"Эй, не делай этого!" — она визжит, торопливо засовывая руку обратно. "Если кто-то заметит, у меня снова будут проблемы".
"Тогда, зачем ты это делаешь?"
Она пожимает плечами. "Это наказание".
"Для кого?"
"Быть мной — уже наказание".
Это кажется любопытным преступлением. Одним из тех, которое никогда не заканчивается. Я указываю на ее iPod на столе.
"Ты слушаешь мертвых рок-звёзд?"
"Что?"
Я объясняю ей теорию Ванды.
"Поют из могилы? Нет! Я слушаю Мэрлин Мэнсона. Он ещё жив".
Он? Мэрелин — похоже на женское имя, но я не делаю на этом акцента.
"А ты слушаешь музыку?" — спрашивает она.
"Я слушаю белый шум".
"Не слышала их раньше. Классно звучат?"
"На любителя".
Я беру ее тестовый бланк, заполняю ответы и возвращаю его.
"Зачем ты это сделала?"
"Мне хотелось".
"Но я ведь тебя об этом не просила".
"Мне просто захотелось".
"Ну, это несколько грубовато с твоей стороны, конечно, но... ладно... мм... спасибо".
"Пожалуйста".
ЛОЖНАЯ ТРЕВОГА
В конце школьного дня, Джон и я направляемся на автостоянку. На этот раз его рука обвита вокруг моей талии — это усовершенствованная версия варианта "держаться за руки". Поскольку мы находимся в достаточно тесном контакте, я ощущаю напряжение Джона. Пабло по-прежнему у него на уме, и он все еще полагает, что латиноамериканский мальчик примет ответные меры с учётом событий предыдущего дня.
Но никакого Пабло замечено не было. С автомобилем тоже всё в порядке. Никакой засады тоже нет, по крайней мере, сегодня.
Джон снимает охранную сигнализацию с Порша и мы садимся внутрь. Я собираюсь закрыть дверь, но в этот момент слышу звук выстрела.
Я мгновенно достаю пистолет из скрытого тайника и встаю, сканируя территорию на предмет обнаружения источника выстрела.
"Кэм, это был выхлоп авто" — говорит Джон. "Быстро садись, пока кто-нибудь не увидел пушку".
Да. Так и есть. Ошибочка вышла. Цилиндры дали осечку, в результате устроив громкий хлопок с небольшим выходом дыма и масла. Ложная тревога. По крайней мере, мою реакцию никто не заметил.
Поправка, кое-кто всё-таки заметил.
Элеонор Райан.
Она смотрит на меня диким взглядом, и заметив, что я на неё тоже смотрю, поспешно опускает взгляд в землю. Она поспешно уходит, прижимая свои книги к груди.
