Поэтому Антипов поднялся из-за стола и пробасил, стараясь говорить спокойно:
— Мужики, может хватит? Запинали уже.
И действительно, слова возымели действие. Купцы-наемники оторвались от скрючившегося Аренеперта и перенесли свое внимание на говорящего.
— А ты кто такой? — спросил рыжебородый. — Ты с ним заодно, да?
— Они за одним столом сидели, — подтвердил мужчина со шрамом на щеке, единственный из всей компании, не снявший шлем. — Вместе работают.
— Я его не знаю, — ответил Виктор. — Но мне кажется, что кошеля он не брал. Как бы он взял, если пил вино далеко от вас?
— Как взял? — отозвался низкорослый седовласый крепыш. — Да есть такие умельцы. Вроде далеко стоят, а крадут за милую душу.
— Всыпем и ему, а? — поинтересовался рыжебородый. — Ясно, что его подельник.
— Всыпем, — кивнул солидно крепыш.
Похоже, что его слово оказалось решающим. Купцы-наемники двинулись к Антипову, не обращая внимания на вопли трактирщика. Тот сразу же смекнул, что бить пьяницу, лежащего на полу, и крепкого лба, который еще твердо стоит на ногах, — не одно и то же. В последнем случае возможны разрушения.
И Виктор полностью оправдал эти опасения. Он сильно изменился за последнее время. Аресовские и баронские выкрутасы не прошли бесследно. Антипов чувствовал, что утрачивает обычную осторожность, свойственную не уверенным в своих бойцовских качествах людям, поэтому все чаще и чаще влипает в переделки. Если раньше он попытался бы уладить дело миром, то сейчас сразу же понял, что это невозможно, разве что побежит прочь. Но бежать совсем не хотелось. Противники разгорячены вином и пинками и слишком настроены на драку. Не на убийство, нет, а на банальный мордобой. Молодой воин не испытывал страх, скорее наоборот, раздражение всколыхнулось в нем, а опьянение словно исчезло. Он быстро огляделся по сторонам и, не найдя ничего лучшего, схватился за свою скамью, с мрачным удовлетворением отметив, что Рикста примеривается к стоящему на столе кувшину. Не иначе хочет им кого-нибудь ударить сзади. Виктор уже понял, что его слуге присущ именно такой стиль ведения боя — напасть исподтишка и дать ходу в случае неудачи.
— Ну, понеслось, — пробормотал Антипов, вскакивая на стол. Он был настроен нанести существенный ущерб врагу, прежде чем его завалят. Сейчас почему-то ощущались необыкновенная легкость и душевный подъем. Возможно, по причине того, что это — его первая трактирная драка. Такое торжественное событие не хотелось скомкать.
Противник оценил позицию и оружие бойца.
— По голове не бей, злыдень, — добродушно сказал крепыш, медленно приближаясь к Виктору.
— А ты не подставляй, — в тон ему откликнулся тот.
Крепыш хмыкнул и бросился вперед. Скамья откликнулась на это дружеским жужжанием и, ударив первого нападающего в плечо, снесла его на несколько метров. Антипов даже сам не ожидал от себя такого мастерства. Видимо, сказались тренировки с другими видами оружия.
— Вот демон! — выругался рыжебородый, тоже хватая скамью.
— Кто за это все будет платить?! — закричал трактирщик, спрятавшийся за стойкой.
— Проигравший, — хохотнул кто-то из купцов-наемников.
Остальные посетители тоже вскочили со своим мест, но предпочли сгрудиться у дальней стены, ожидая развития событий. Только черноволосый спокойно сидел, с любопытством наблюдая за происходящим.
Рыжебородый попытался ударить Виктора по колену, но тот извернулся и задел спину атакующего ножкой скамьи. Врагу тут же стало нехорошо. Он выронил свое орудие и, схватившись за плечо, отпрыгнул в сторону. Упавшая скамья рыжебородого сыграла роль барьера, о который споткнулись двое купцов-наемников, но еще один, воспользовавшись антиповским замахом, сумел ухватить воина за ноги и дернул на себя. В это же время раздался отчетливый звук разбившегося кувшина.
'Рикста', — подумал Виктор уже в полете. Он приземлился спиной на стол, но умудрился метнуть скамью в сторону нападавших, уже не разбираясь, куда она попадет. Судя по крикам, орудие упало удачно.
Антипов перекатился по столу и вскочил на ноги, чтобы тут же увернуться от удара кулаком. Воин хотел было ответить, но с удивлением увидел, как бородатое лицо противника исчезает, проваливаясь вниз. Виктор опустил глаза и заметил Риксту, который, прячась под столами, цеплял нападающих за ноги рукоятью двуручной пилы, позаимствованной у мастеровых.
— Тут еще один! — закричал кто-то. — Хватай его!
Легко сказать, но нелегко сделать. Чтобы поймать Риксту, потребовалось бы сначала вынести из трактирного зала все столы, под которыми тот виртуозно перемещался. Но все понимали, что на вынос столов нет времени, потому что действующие лица слегка торопились.
Виктор, вдохновленный столь эффективной поддержкой, сумел испытать крепость лесорубского кулака на чьем-то лице, а потом, дважды подпрыгнув на чем-то мягком, приблизиться к рыжебородому на расстояние задушевной беседы. Почему-то из всех нападающих именно тот не понравился Антипову больше всего. Просто вызывал непреодолимое желание заняться косметической хирургией и исправить либо форму носа, либо цвет глаз. Но, к сожалению, эти планы так и остались нереализованными.
— Там еще один кошель лежит, — раздался вдруг очень громкий и скрипучий голос.
Что-то было странное в этом голосе, нечто такое, от чего боевые действия в трактире тут же прекратились. Все, кто мог повернуть голову, сначала уставились на говорящего, которым оказался черноволосый, а потом, следуя направлению крючковатого указательного пальца, увидели черный кошелек, валяющийся недалеко от того места, где сидели купцы-наемники.
Рыжебородый отреагировал первым. Медленно, словно не веря своим глазам, он подошел к кошелю и поднял его. Потом поднес близко к носу и так замер, рассматривая находку во всех подробностях.
— Чего уставился? — зло крикнул седовласый крепыш, разминая пострадавшую руку. — Только не говори, что это твой кошель.
— Но это мой кошель, — растерянно пробормотал рыжебородый.
Заявление вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Все разом заговорили, но Виктору удалось услышать только слова крепыша.
— Осел! — закричал он. — А первый кошель чей?
Рыжебородый пошарил на своем поясе, поднял первую находку и приблизил ко второй, сравнивая.
— Не мой, — после кратковременного раздумья ответил он.
Со стороны седовласого последовала неповторяемая минутная тирада.
— Чтоб тебя разорвало, рыжий кретин с умом лягушки! — закончил он. — Эти кошели даже не похожи друг на друга!
— Но, батя, клянусь, первый был очень похож! — начал робко оправдываться рыжебородый детина. — Это он сейчас изменился!
Ответом была вторая минутная тирада.
— Почему я родил такого идиота! — поставил точку в своей речи седовласый. — Вот скажи, недоумок, для чего мы избили этого человека?
Его рука указывала на многострадального Аренеперта, по-прежнему валяющегося на полу.
— И во имя чего его дружок мне чуть плечо не поломал?! — в глазах боевого старикана полыхнул гнев.
— Я не его дружок, — Виктор счел за благо тут же внести ясность. — Мы просто пили вместе.
— Не пей больше, сынок, — задушевно посоветовал седовласый. — Когда ты выпьешь, то становишься злым.
— Да я при чем тут? — удивился Антипов. — Вы же на меня напали.
— Виноват не тот, кто напал, а тот, кто победил, — с выражением изрек старик, подняв палец к потолку. — Но я тебя прощаю. За все заплатит вот этот... мой... гм... сын.
А потом без всякого перехода завопил, обращаясь к рыжебородому:
— Чего встал, придурок?! Верни кошель владельцу и тащи его в свою комнату! Будешь его лечить, если нужно! Пошевеливайся!
Виктор понял, что разговор с Аренепертом откладывается по любому. Он вернулся за свой разгромленный стол, а Рикста, пыжась от гордости, присоединился к нему. Тем временем трактирщик и его слуги начали восстановление порядка.
— А вы видели, как я его, а?! — задыхался от восторга паренек, оживленно жестикулируя. — А того? Как я подкрался! И как кувшин метнул!
— Да-да, ты молодец, — кивал головой Антипов, вспоминая эпизоды драки. Однако он чувствовал, что эмоции, более сильные, чем недавнее сражение, скоро вытеснят эти воспоминания. Сказанное Аренепертом все никак не желало выходить из головы. Но печальные мысли так и не успели появиться.
— Ну, это было неплохо, — раздался чей-то голос и Виктор, подняв голову, увидел черноволосого.
Тот, не утруждая себя просьбой сесть, нагло придвинул валяющуюся на полу скамью, поправил свой плащ и расположился напротив.
— Но можно было бы и лучше, — закончил свою мысль незнакомец. — К тебе нет никаких претензий, конечно. Ты и так выше всяких похвал, а вот пареньку нужно еще учиться и учиться.
— Чему учиться? — не понял Виктор. — Ты вообще кто такой?
— Как чему? — ухмыльнулся черноволосый. — Драться. Вот он использовал пилу. Молодец. Хвалю. Но можно лучше! Например, был хороший момент, когда стоило чуть-чуть толкнуть стол и он бы повалился прямо на ногу одному из этих. А потом, когда тот зашелся бы в истошном крике, нужно было схватить с другого стола куриное яйцо и метнуть ему прямо в рот. Понял, паренек, как надо?
— Но..., — Рикста даже не сразу нашелся, что сказать.
— Ты бы попал, гарантирую, — успокоил незнакомец. — Да и вообще, этот зал не подготовлен к хорошей драке. Везде должны быть торты или хотя бы пироги на каждом столе, ведра с водой, ловушки.... Эй, трактирщик, у тебя есть пироги или торты?
— Нет, ваша милость, — тут же откликнулся тот. Во внешнем виде черноволосого было нечто такое, что наводило на мысли либо о дворянском происхождении, либо о высокой должности говорящего.
— Плохо. Ты не готов. Не получить тебе моего покровительства.
Но Виктора внешним видом было не провести.
— Какие еще торты? — спросил он. — Зачем?
— А что ты будешь в лицо бросать? — поинтересовался черноволосый. — Грязь, что ли? Конечно, можно и грязь, но ведь вы цивилизованные и воспитанные люди. Торты, только торты, за ними будущее!
Антипов почувствовал, что медленно сходит с ума. Он совершенно ничего не понимал.
Приглядевшись еще раз к собеседнику, Виктор отметил не только лукавое выражение, которое, казалось, застыло на этом лице навечно, но и разный цвет глаз. Правый был карим, а левый темно-зеленым. Незнакомец производил весьма странное впечатление, которое усиливалось и тем, что стиль его разговора чем-то напоминал аресовский.
— Да кто ты такой?! — раздраженно поинтересовался Антипов. — Можно сказать наконец?
Собеседник дернул плечом. Он выглядел разочарованным таким холодным приемом, но губы, которые были готовы вот-вот обиженно поджаться, сложились в очередную усмешку.
— Меня зовут Кеаль, — раздался ответ, — хотя почему-то ты назвал меня Локи. Кстати, откуда взялось такое необычное имя?... Что с тобой? Ты сильно побледнел, тебе плохо, мой друг?
Темнело быстро. Деревья уже перестали отбрасывать длинные тени, потому что солнце полностью скрылось за горизонтом. Стихли дневные птицы, только изредка раздавался стрекот сверчков. Виктор и Рискта двигались в полумраке по пустынной дороге, их путь освещался луной и многочисленными светлячками, мерцающими то тут, то там.
— Господин, мы уже вторую ночь подряд едем, — многозначительно сказал паренек. В его голосе можно было уловить тщательно маскируемое волнение.
Этому имелись причины. Люди опасались покидать ночью пределы населенных пунктов. Из-за арнепов.
— Ничего, прорвемся, — отвечал Виктор. — Остановимся в какой-нибудь деревушке рядом с замком, чтобы поутру прямо туда.
Они выехали из трактира поздно. Очередной крюк из-за погони за Аренепертом только ухудшил ситуацию. Антипов был бы рад заскочить еще на какой-нибудь постоялый двор, но у него совсем закончились деньги.
Виктор отвечал своему слуге немного рассеянно. Он не думал об арнепах, у него были иные, более существенные, поводы для размышлений. Прежде всего — странный визит Кеаля. Когда тот назвал себя Локи, Антипов невольно заподозрил ловушку, но, взвесив все, расслабился. Если бы жрецы Зентела вышли на него, то не стали бы терять время на розыгрыши. Хотя, с другой стороны, Ролту не было известно ни о каком боге с именем 'Кеаль'. Поэтому разговор с незнакомцем не получился.
Тот сразу же потребовал от Риксты признать его покровительство. А потом, получив осторожное обещание подумать, не огорчился, а принялся расспрашивать Виктора буквально обо всем. Антипов выкручивался изо всех сил, стараясь собраться с мыслями и не сболтнуть лишнего. Он вообще не понимал, как себя вести с очередным богом, свалившимся неизвестно откуда. Сам же Кеаль на вопросы отвечал неохотно, было очевидно, что его целью является сбор информации о собеседниках. Воин барона ан-Орреант понял лишь одно — бог нуждался в последователях и автоматически причислил к ним его, Виктора.
Антипов остался верен себе и не стал ни подтверждать, ни опровергать это. Главный принцип поведения в запутанных ситуациях — не делать ничего или почти ничего, чтобы ненароком не навредить, а ждать, пока что-нибудь прояснится. Вскоре стало понятно, что Кеаль еще и торопится. Примерно через полчаса после начала бесплодного разговора бог сообщил, что вынужден их покинуть и горячо поблагодарил собеседника за тот поток лжи и недомолвок, который Виктор обрушил на него. Затем, воспользовавшись кратковременным замешательством оппонентов, заявил, что остаться здесь не может, потому что это будет 'плохой шуткой', пообещал объявиться еще раз и выскочил за дверь. Виктор, движимый любопытством, сразу же последовал за ним. Каждому интересно, куда деваются боги. Но трактирный двор был абсолютно пуст, только перед крыльцом лежала непонятно откуда взявшаяся куча глинистой земли.
Антипов пришел к трем выводам: во-первых, этот Кеаль, похоже, миролюбив и настроен на получение помощи, во-вторых, бог обмана узнал больше, чем ему собирались сообщить, а в-третьих, нужно обо всем рассказать Аресу. Пусть тот сам разбирается и решает, что делать. Рикста же так и не понял до конца, с кем они общались.
— А как барон нас встретит? — паренек вскоре переключился с арнепов на другую тему. Он не мог подолгу говорить о чем-то одном, а Виктор успел застращать его жестоким владельцем замка.
— Не знаю, — честно ответил воин. — Сначала надо бы расспросить кого-нибудь, выведать обстановку, узнать, что именно случилось с осадой, а уж потом заходить в замок. К тому же, перед этим нам кое-куда нужно заехать. На одну поляну в лесу.
— Так вас барон любит или нет? — Рикста задавал на редкость резонные вопросы.
— Скорее нет, чем да. Его реакция мне как раз известна, а вот что думают люди, нужно выяснить. От этого все зависит.
Упоминание людей изменило направление мыслей молодого воина. Теперь он уже размышлял не о Кеале, а о словах Аренеперта. По всему выходило, что жрец был прав. Арес принесет в этот мир войну и ничего, кроме войны. А его жрец ему поможет в этом. Подобные мысли совершенно не нравились Виктору. Он, конечно, связывал с Аресом надежды на светлое будущее, но не такой ценой!
