Еще до рассвета, пять сотен конных морских пехотинцев, ушли в обход города, с целью перекрытия путей бегства жителей и вывоза ценностей. Ранним утром колонна ушкуйников направилась по дороге в Панаму. Однако далеко пройти не удалось, буквально через пару-тройку километров, строения панамского предместья уже хорошо рассматривались без бинокля или подзорной трубы, пришлось разворачиваться в боевой порядок, путь к цели перекрыли испанские войска. Как впоследствии было установлено, испанские силы, противостоявшие русским, состояли из двух эскадронов конницы, четырех батальонов пехоты с двумя стадами быков, кроме того, на их стороне сражались, хоть и мелкие, но многочисленные отряды индейцев, негров и мулатов. Всего более трех с половиной тысяч человек, из них почти половина 'цветных' союзников конкистадоров. Плотные прямоугольники испанской пехоты периодически разрождались криками, подбадривали себя перед сражением, видимо патриотическими призывами. Так поняли их крики, стоящие в первых шеренгах морпехи со стрельцами. Из всего услышанного, часть из них поняла только один часто повторяемый призыв — 'Viva el Roy!' (Да здравствует король!). Войска портороссцев заняли позицию на небольшом холме, с которого хорошо были видны силы иберийцев, и у его подножия, с обоих флангов.
Первыми атаковали испанцы, силами индейцев, мелкие отряды которых выступили своеобразными застрельщиками-велитами сражений древности. Бегом преодолев расстояния, с которого они не могли достать стрелами строй ушкуйников, туземцы в разнобой выпустили хоть и разреженный, но достаточно частый дождь стрел. Но это было их первое и последнее достижения, так как еще до того как все они добежали до линии открытия стрельбы и успели выпустить по врагам первую стрелу, многие из них были сражены пулями залпа передней шеренги стрелков вражеского строя, подкреплённый последующими залпами второй, третьей и четвертой шеренг.
Полухин, как и полагается военачальнику, наблюдал за ходом битвы, в окружении своего мичмана-адъютанта, связистов с вестовыми и наблюдателей. Смотрел в свой, еще до переносной бинокль, на предместья города, дорогу вползающую в них и на большой отряд испанской пехоты, перекрывшей эту дорогу и не пускающих его со товарищами к себе в 'гости'. Как был отвлечен от созерцания открывающейся с вершины холма панорамы начавшийся битвы, возгласом одного из наблюдателей.
-Господин адмирал, конницы испанцев вышла для атаки наших позиций в моем секторе.
Переведя бинокль в указанный сектор, Георгий увидел, как не менее трех-четырех сотен всадников, судя по одежде и вооружению, в своём большинстве ополченцы, но на высоких, справных, видимо хороших испанских кровей лошадях, выстроились в несколько шеренг и начали движение, сперва шагом, постепенно увеличивая скорость атаки.
Слева, из-за спины, раздался голос его адъютанта: — Да они что, совсем без головы? Там же болото. А они на него кавалерию гонять. Все уже загнали.
И действительно, уже перешедшая на рысь масса конницы, влетев на полосу изумрудно-зеленной травы, полоса которой, шириной около семидесяти метров, протянулась вдоль левого фланга сил московитов на расстояние взгляда человека, к виднеющимся вдалеке горам, остановилась, затопталась на месте. Некоторые всадники сталкивались, падали с седел.
-Действительно, командующий у них без головы. — согласился со своим адъютантом Полухин. — Это ж каким надо быть придурком, что бы загнать конницу во время атаки в болото. Может он местность не знает? Как думаешь мичман?
— Так он же местный должен быть товарищ адмирал, не может не знать местность.
-С одной стороны ты прав, но с другой еще и не таких м.....ов встречал. Связист передать Востоку-1. Отразить атаку кавалерии через болота ружейным огнем, орудия не применять. Путь так и продолжают стоять на позициях ближе к центру.
-Господин адмирал. — раздался голос второго наблюдателя. — В моем секторе, за построениями пехоты видны несколько стад коров. Дополнение, это одни быки. Объединённое стадо в общем количестве, примерно эм-м-м двух тысяч голов.
-Сколько боец?
-Примерно не менее двух тысяч голов, господин адмирал.
Полухин перевел взгляд на центр позиции и действительно за спинами вражеских пехотинцев, приближенными стеклами бинокля, в клубах пыли увидел огромное море бычьих спин, голов и рогов, которые, подгоняемые погонщиками, неспешно все прибывали и прибывали по дороге из города и из-за кустов, окаймляющих небольшие пруды, расположенные в тылу позиции неприятия.
-Связист связь с Центром-1. Подготовиться к отражению атаки быков. Приготовить все имеющиеся в наличии сигнальные ракеты, как шумовые, так и световые, с дымовыми. Огонь ракетами открывать по моему приказу. Передайте Востоку-1 и Западу-1. Все имеющиеся запасы сигнальных ракет, всех видов, срочно передать Центру-1, для отражения атаки животных. Вестовой. На восьмифунтовую батарею передай. Разрядить орудия, зарядить брандскугелями и открыть ими огонь по атакующим быкам после ракетного залпа. Огонь по быкам прекратить после из поворота в сторону неприятия. После чего перейти на ядра и гранаты и начать обстрел испанского строя.
Получив приказания, вестовой испарился и вскоре шесть восьмифунтовых 'единорогов' рявкнули, разрядившись ядрами по плотному строю испанской пехоты. В центре позиций ушкуйников, по рядам прошла волна движений и перемещений воинов. Началась суета на флангах, закончившаяся бегом двух отрядов в пару десятков человек от флангов в центр. Назад эти бойцы возвращались уже не так шустро.
Пока отдавались все эти приказы, кавалеристы противника, успели разобраться в ситуации, но все равно продолжали атаку через заболоченный участок. Шеренги морпехов, стоящих ближе всех к атакуемому участку, дождавшись, когда вся масса всадников, вошла на болотистую полосу, растянувшись в ширину, для одновременной атаки портороссцев, открыла плутонгами непрерывный огонь из 'сакмарочек'. Ряды обороняющихся заволокли клубы дыма, правда, тут же сносимого утренним бризом, дующим со стороны не далекого моря, который и очищал стрелкам вид на их цели. После первого залпа, многие их бредущих через грязь всадников и коней упали, сраженные пулями. Каждый последующий залп увеличивал потери среди атакующих. И ополченцы-помещики со своими слугами сломались. Неуклюже развернулись и со всей возможной скоростью, изматывая силы своим коням, стали выходить из боя, провожаемы в спину нескончаемым роем пуль. На твердую почву сумело выйти чуть более четверти от первоначального количества всадников. А сбежать от смерти удалось уже менее сотни кавалеристов.
Пока на левом фланге ушкуйников отражалась атака конницы, в центре пехота противника раздалась в стороны, освободив широкий проход по дороге и её обочинам, через который полился плотный поток быков. По выходе на передовую испанских позиций, погонщики разгоняли животных широким фронтом, и как только последняя голова прошла через открытый переход, он был снова перекрыт пехотинцами врага. А все тысячеголовое стадо, подгоняемое погонщиками, медленно, но неукротимо, постепенно наращивая скорость, пошло на позиции русских.
Все это прекрасно видел Полухин, и когда передовые животные дошли до четырехсот метров от позиций стрельцов и морских пехотинцев, он произнёс: — Связист передать Центру-1, огонь.
Через пару минут в звуки боя ворвался сильный рев и свист, почти мгновенно удалившийся от русских рядов в сторону бегущих быков. От рядов портороссцев к животным полетели многочисленные разноцветные огненные шары и протянулись шлейфы черного, красного, синего и белого дыма. Упавшие в стадо шары огня, закрутились, разбрасывая вокруг себя огненные искры. От попавших в животных дымящихся зарядов, повалил разноцветный дым, закрывший почти половину стада, забивавший своей вонью дыхания скота. Еще до того как часть стада укрыла дымная пелена, рявкнули орудия пришельцев и в бычьи морды полетели шесть огненных, брызжущих кусачими искрами шаров. Всего этого хватило, чтобы обезумевшие животные передних рядов остановились и повернули назад, подальше от этих вонючих и кусачих существ. Два встречных потока создали затор, который вскоре, после второго залпами брандскугелями, сошелся в одном направлении, на испанский строй. Третий залп зажигалками, только добавил скорости живому тарану, за которым устремились в контратаку цепи стрельцов и гидросолдат. Пехоту поддержала артиллерия ушкуйников, отрывшая огонь ядрами и гранатами по сохранившимся остаткам вражеского строя. Причем все три батареи трехфунтовок, шли вместе с пехотными цепями, чуть ли не в передовых рядах.
Смятые быками пехотинцы, частью, в основном ополченцы, бежали в Панаму, частью, солдаты королевской армии, опять сомкнули ряды и отступили, под артиллерийским и ружейным огнем противника, неся при этом не маленькие потери, в город. Бежавшее ополчение для ускорения прыти сбрасывали с себя морионы, кирасы, кидали мушкеты и шпаги с саблями. Некоторых из вояк, не понаделавших на быстроту своих ног, ушкуйники вытаскивали за шиворот из зарослей тростника у небольших прудов, раскинувшихся в тылу бывших испанских позиций. Разгром был полный. Потери неприятия составили более двух тысяч человек, только на поле боя навечно остались лежать свыше полутора тысяч подданных их католического величества с различным цветом кожи. Были взяты в плен или сдались добровольно, в различной степени сохранности (ранениями), еще более семи сотен вояк. Показания пленных дали точное количества противостоящего московитам войска. Всего в бою на стороне конкистадоров участвовали четыреста пятьдесят всадников, разделенных на два эскадрона, двадцать рот пехоты, в каждой роте по сто человек, сведенных в четыре батальона, а также тысяча четыреста индейцев, негров и мулатов, разбитых на мелкие отряды от двух до шести десятков душ. Кроме людей, испанцы ввели в бой два стада быков, примерно по тысяче голов в стаде. Наибольшие потери пришлись на конницу, в сумасбродной атаке через болото, полегли практически все кавалеристы, в грязи болота остались триста двадцать три бывших всадника, да раненными и оглушёнными попали в плен еще сорок семь человек, в том числе и командир кавалеристов, целый лейтенант кавалерии на королевской службе. Кстати, зря Полухин с адъютантом плохо думали о командующем испанцев и злорадствовали по его поводу. Дурацкую атаку затеял этот лейтенантишко, решивший таким образом выслужится, типичный 'эксцесс исполнителя', т.е. сработал пресловутый человеческий фактор и как результат у противника нет подвижного резерва — кавалерии. Так же среди прочих, в припрудовом тростнике, вместе с прочими ополченцами, прихватили и с десяток монахов, одетых в белые и черные рясы, видимо различные ордена послали своих представителей укреплять дух сражающихся с нечестивыми пиратами воинов, хотя это мало помогло, и сами 'комиссары и политруки' угодили в плен к нечестивцам. 'Святых отцов' согнали в общую кучу ясыря, после захвата города разберемся.
Вступивших в панамские окраины морпехов и стрельцов ожидали сюрпризы, в виде многочисленных, перегородивших все улицы и проулки, по которым можно было попасть в Панаму, баррикад из мешков с песком, землей, камнями и мукой, либо плетеных корзин заполненных грунтом и заваленных камнями. За этими импровизированными укреплениями поблескивали бронзой стволы пушек и высовывались стволы мушкетов, поблескивали металл кирас с морионами. Опрошенные пленные уточнили, что за каждой их баррикад установлено от двух до восьми бронзовых пушек и в их прикрытии, за бруствером, находится от пятидесяти до полутора сотен человек. Однако штурмовать надо, тем более что обошедшая город полутысяча эрзац-драгун, сообщила по радио об успешном обходе и перекрытии путей бегства ценностей их Панамы. Подтянув артиллерию, сосредоточив её на двух выбранных основных направлениях, отправив одну батарею трехфунтовок в сопровождении сотни морских пехотинцев на мыс, для перекрытия выхода из гавани и дождавшись начала отлива, в полдень, Полухин дал команду на штурм.
Заговорили 'единороги'. Трех с половиной килограммовые ядра разламывали, разбивали баррикады, картечь трехфунтовых орудий окатывая чугунным 'градом' защитников укреплений, раз, за разом собирая с них 'дань' за право находится на этой баррикадой, их жизнями. Паллиативные городские укрепления продержались под ядрами порядка пятнадцати минут, потом целей для чугунных шаров не осталось, так же как в некого стало стрелять и картечью. Часть защитников погибла, часть бежала вглубь города. И в город вошли ушкуйники.
Привычно разбившись на штурмовые десятки, в которых поделились на боевые двойки и тройки, морпехи, после нежного броска или заката в дом гранаты, с максимально укороченным фитилем, и двух выстрелов из пищали, влетали в дом и приступали к его зачистки. В ходе проверки жилья и иных строений не жалея, при необходимости, запаса гранат, которые привычно закатывали в комнату и после взрыва врывались в неё. В это время другие отряды, при поддержке артиллерии быстро продвигались к центру и к порту. Попытки защитников города остановить продвижения, безжалостно пресекалось картечным огнем по испанскому строю. После чего стрелки добивали выживших, и отряд двигался дальше. Третьи подразделения, по параллельным переулкам и проулкам, вышли в тыл защитникам баррикад на второстепенных направлениях и совместной атакой с тыла и фронта, уничтожили эти препятствия для вхождения в город захватчиков. После чего, остальную часть города прошли почти без боестолкновений, и вышли на противоположную окраину Панамы.
Столь быстрое падение боеспособности городского ополчения и солдат гарнизона, объяснилось просто. Пришли известия о том, что пираты обошли город и перерезали все дороги, ведущие из него, перехватили при этом всех беженцев, то есть семьи ополченцев, выезд которых они и прикрывали. Второе известие, повлиявшее на защитников, стала весть о захвате здания кабильдо и пленении в полном составе городской администрации, что полностью лишило испанцев их руководство. И сработал европейский стереотип, столица захвачена, руководство тоже, мы проиграли, нужно прекращать сопротивление.
Через полтора часа все было закончено и защитников города и его жителей начали сгонять в местный собор, куда уже поместили городского алькальда дона Франсиско де Баррионуэво с его рехидорами-советниками и остальной административно-управленческой братией местного кабильдо, захваченных в центре в здании городского совета. Плененному городскому алькальду и другим членам и чиновникам местного городского совета, без проволочек предложили выплатить за город, порт, жителей и часть их имущества выкуп в 1 000 000 песо серебром.
Захват порта, с его складами, мастерскими и пирсами, так же не нанес нападавшим невосполнимых потер, с полдесятка раненых и ни одного убитого. Зато на рейде порта оказался, стоящий на якоре галеон, по словам пленных, пришедший вчера в порт, с грузом королевского серебра и драгоценностями богатых торговцев Перу, перевозящих ценности в метрополию. Покинуть гавань галеон не мог из-за сильного отлива, на этом побережье, вода в море во время прилива бывает то очень высокой, а то, во время отлива, очень низкой, подобное наблюдается в каналах Англии. Во время прилива гавань так глубока, что в нее свободно могут войти галеоны любой осадки, а при отливе море отходит от города на целую морскую милю, при этом дно бухты илистое. Вот и застрял корабль с богатым грузом на рейде порта. Пробовавший покинут бухту на небольшой одномачтовой барке торговец жемчугом и владелец бригады собирателей этих раковин, был удачно обстрелян с мыса, прикрывающего бухту от моря, из полевых трехфунтовых 'единорогов'. Получив с полдюжины хоть и не больших, но все-таки ядер в борт своего не большого суденышка, он не стал дальше рисковать, а отделавшись одной пробоиной и разбитым фальшбортом, повернул назад в гавань.
