Последние минуты наверху происходило что-то невероятное. Сначала шум был едва слышным, но потом приближался, становясь все громче. Над землей, в самом здании управления крушил мебель обожравшийся конопли слон. Во всяком случае, именно такое сравнение приходило на ум, когда, к к шуму и крикам добавилось посыпавшееся нам на головы крошево скрепляющего раствора.
— У вас крепкий подвал? — полюбопытствовала я, отряхивая тунику. Будет очень неприятно, если в самый ответственный момент мне на голову свалится кусок потолка.
Вот за это я и не люблю подземные помещения.
У одного из часовых задергался глаз.
— Мнэ, да, наверное... — сушевался ГорнУдэ, но тут же, приободрившись, рявкнул: — Да что у вас там твориться, едрить мать твою!
— Никак нет, ишвир! — козырнул белокурый мальчишка в зеленой форме, вытянутой струной замирая перед начальником. На лоб его, выбиваясь из зализанной прически, падала одинокая кудряшка. — На отделение было совершено нападение! Мы приступили к задержанию!
Он появился так внезапно, просто вынырнул из темноты, что один из часовых схватился за оружие.
Какие все нервные. Неужели не слышали с каким топотом он спускался по лестнице?
ГорнУдэ побагровел.
— Что значит приступили?! Схватить его, немедленно! Позорите меня, ироды, перед гостями! — Он изо всех сил сигнализировал мальчишке, моргая в мою сторону.
— Но он совершенно буйнопомешанный! — широко раскрыл глаза безопасник, не понимая ни бельмеса. — Никогда не видел, чтобы самый обычный человек пробил стену кулаком. Знаете, он кажется знаком с недавно задержанной. Все кричит про то, чтобы мы отпустили его девушку и еще про цветы волшебные...
— Дайте угадаю, — выступив вперед, улыбнулась я. — Про синие раниены, верно?
— Д-да! — мальчишка шарахнулся от меня, словно призрака увидал. — А как вы?..
— Я менталист. — От лица его отхлынула кровь. Хм, и даже руки потянулись к вискам. Смешное поверье. Если успеть обхватить голову до того, как маг духа посмотрит тебе в глаза, то он, дескать, не сможет получить власть над тобой. Угу, как же. — Это РаасКант, мой знакомый. Передайте ему, что дело взяла под контроль пятерка ИрреКароля. И... успокойте его как-нибудь что ли. Я не могу работать в таких условиях.
— Ну, чего вылупился! — гаркнул ишвир. — Выполнять!
— Есть! — пискнуло это кудрявое чудо в форме и унеслось исполнять приказание. Надеюсь, успокоит он его не ломиком по голове. Иначе останется невеста-домохозяйка без жениха, с таким трудом выцарапанного у родителей!
Я с неудовольствием окинула холодное помещение с липкими стенами взглядом.
— Так какую именно помощь вы желаете получить от меня, господин ГорнУдэ? — без особенных эмоций поинтересовалась я.
— Все, что в ваших силах, — четко отрапортировал он. Видимо, долго репетировал. — Ее нужно как-нибудь... отключить. Или вылечить, черт знает что с ней творится! Ну, и, конечно же, нужно узнать что приключилось с бедняжкой. Может быть, она что-нибудь помнит, мням, что поможет раскрыть это... да.
— Вот это как раз мой профиль.
Ведьма, хм.
Я стянула повязку, чувствуя, как выпрямляется спина и холодеет Носитель. Ах, да! Точно, Носитель. Эти идиоты игнорируют вежливые приглашения к обмену информацией, громкий стук нематериальным тараном им тоже ни по чем — закрылись наглухо! — остается только "послать письмо", оставить что-то вроде образа-сообщения.
И зачем нужен этот браслет, если толку с него никакого. Один только постоянный негатив.
— Открывайте дверь, — приказала я, чувствуя как заледеневает мир.
Изнутри камера выглядела еще более неприглядно, чем снаружи. Склизкий каменный пол, вырубленные все в том же камне стены, отсыревшая солома, на которой в ошметках платья, прижав колени к груди, устроилась ВильДаяна. Вжавшись в угол, словно дикий зверек.
Скверно. Проникать в сознание человека, находящегося в состоянии шока — это далеко не самое приятное времяпрепровождение на свете, доложу я вам.
Я сделала мелкий шажок вперед, но девчонка выгнулась дугой и провыла что-то нечленораздельное.
Все ясно. Сокращать дистанцию не стоит.
— Да-да? Что-то случилось? — живо ответил на мой стук в дверь ишвир.
В щели приоткрывшейся двери нарисовался его настороженно поблескивающий глаз.
— Мне нужно покрывало. Или чья-нибудь куртка! — крайне нелюбезно произнесла я и сложила руки на груди. Они бы еще додумались в морге меня запереть. — И не запирайте дверь. Достаточно ее просто прикрыть.
— Но Мастер! — выпучил глаза ГорнУдэ и беззвучно раззявил рот, пытясь облечь в слова весь свой и спуг и возмущение. На лице его огромными буквами было написано: "Святотаство какое, мням!"
— Не опасайтесь за жизнь подопечных, ишвир, — позволила себе снисходительные интонации. — Я полностью контролирую ситуацию. Заперев дверь, вы отрежете меня от внешних исторчников энергии. Как вы думаете я в тогда смогу выполнить свою работу?
Куртку ишвир стянул с кого-то из своих бравых вояк и пропихнул через крошечную щель. И я почувствовала себя как в клетке со львом.
Сознание ВильДаяны было как лист в столе Кира. Замызганное, серое, заляпанное, но в то же время без единой строчки. Привычного потока поверхностей мыслей и чувств не было, словно бы и не живой человек сидел передо мной, а кукла с псевдосознанием, на которых мы тренировались в Академии.
Я проникала все глубже и глубже, стараясь ничего не повредить своим грубым вмешательством. Слишком все сложно, слишком неуклюже я действовала после столь продолжительного перерыва в занятиях, слишком сильно сопротивлялась ВильДаяна, на одних инстинктах сражаясь с "захватчиком". А мое внимание рассеивалось.
Они нахлынули неожиданно. Сначала воспоминания девчонки, а потом Даяна распахнула налитые диким волшебством глаза, и меня затянуло вниз, в их глубину. Туда, где билась сама девушка, и где металось нечто инородное — память, не принадлежавшая ни мне, ни дочери Винна. Их было много, просто несчетное количество. Они мелькали перед глазами.
...Толкнула, осколки стекла, текучие, словно живые. Спина — клочья кожи и мяса, глаза, совсем-совсем чужие синие глаза. Крик, мой собственный.
Спина девчонки выгибается дугой, пальцы скребутся по полу, срывая ногти. И я чувствую, как мое собственное тело синхронно сводит судорогой. Реальный мир, видимый, чувстувуемый, до этого только отгороженный прозрачной стеной, теперь исчезает полностью. Просто перестает существовать. Нас с ней утягивает обеих, и этой силе невозможно сопротивляться. Я, со всей своей магией, ничего не могу поделать. Только покориться.
...Неверие. В такое просто невозможно поверить, этому знаню сопротивляюшься из последних сил. Три ледяные фигуры — совсем как снеговики, залитые холодной водой, застывшие комьями. Срываю их, пачкая лед собственной кровью. Вот они, пальчики. Маленькие, детские, господи, совсем крошечные... и такие холодные, нет, нет, нет...
Сотни судеб. Горьких настолько, что пережившим это не найти успокоения даже после смерти.
Но тут, среди всех мелькающих, колеблющихся образов появляется один. Молодой парень. Высокий, как все мои знакомые в последнее время. С гладким хвостом, роскосыми глазами — точь-точь цвета грозы. И спина. Такая прямая, будто клинок проглотил, а теперь боится порезаться.
— Вернись, — прошептал он, стоя напротив — близко-близко. Прикоснулся ледяными пальцами к запястью. — Я смогу помочь.
И меня больше никуда не тянет, словно бурная горная река в одно мгновение замерла. Я медленно прихожу в себя, начинаю оглядываться, протягиваю руку в ВильДаяне, как...
Хлесткая пощечина обожгла кожу.
— Ция! Очнись!
А щеки горят так, будто только что крапивой отхлестали. Так что задыхаюсь я не от страха, а от обычной боли. От нее же защипало в носу.
Я открыла глаза и, не разобравшись что к чему, рванулась из рук, попав кому-то по лицу локтем, кому-то коленкой под ребра.
Вокруг было все так же темно. А вот народу в камере определенно прибавилось.
Айк бесцеримонно схватил меня за подбородок, повертел голову из стороны в сторону, заглядывая в глаза, и тут же убежал к ВильДаяне.
— Ты как, нормально? — занял его место Кароль, тоже что-то высматривая у меня на лице.
Испачкалась, что ли? — подумала я, постепенно приходя в себя. Вот только щеки горели все сильней. Это кто ж так расстарался-то, а?
— Нормально, — пробубнила я невнятно, не чувствуя лица вовсе. Надеюсь, оно не распухло, как после пчелиных укусов. У меня на этот яд аллергия.
Тьфу, дьявол. О чем я только думаю.
— Ну, и замечательно, — привычно подытожил командир и сразу же переключился на дела поважнее самочувствия моей скромной особы. — Господин ишвир! Да-да, мне нужно сказать вам пару слов, пойдемте...
Но свято место пусто не бывает — на его месте тут же оказалась некая блондинистая личность. Они будто очередь занимали. Какая учтивость.
— Ненормальная, да?!
Даже не поинтересовался все ли со мной в порядке, сразу претензии.
Салир схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул.
— Зачем ты пошла сюда одна?!
Я поморщилась, дрожащими пальцами пытаясь натянуть повязку.
— А что мне было делать? Вас нет, вы вообще неизвестно где шляетесь, да еще и закрылись — даже по красному каналу на вас не выйдешь. — Салир недовольно сжал губы, но потянулся мне помочь. — Спасибо, — сухо поблагодарила я, заметив три свежие царапины у него на лице. — Салир, ВильДаяна, ее нельзя...
— Сиди молча, — меня бесцеремонно усадили обратно. — Айк знает что делает.
— Но у нее Высокий дар!
Салир ошарашено посмотрел мне в глаза, но держать меня не перестал.
— Некоторое время ей будет не до магии.
— Она не виновата. — Я извернулась, но девушку уже успели унести. Наверняка Айк расстарался, никто иной не посмел бы приблизиться к "ведьме" и на пару шагов. — Она не контролирует свой дар, у нее ведь нет способности плетения, ее не обучали в Академии, я даже не представляла, что такое возможно и...
Салир рассмеялся, но тут же примолк, ощупывая царапины.
Хоть в этом отдушина.
— Я слышал про таких людей. Вот только не думал, что встречусь с кем-то из них. — Блондин завернул меня в плащ и подхватил под колени. Не одной ВильДаяне на руках путешествовать. — Их дар редко просыпается, еще реже Академия узнает о нем и почти никогда такие уникумы не доживают до совершеннолетия.
Салир поднимался по лестнице, а я чувствовала, что сейчас отключусь — даже зевнула украдкой пару раз. Сомневаюсь правда, что это осталось незамеченным, но Мастер стихий, во всяком случае, никак не показал этого.
— Так вот откуда берутся "ведьмы" и "колдуны", про которых талдычат юродивые на потеху прохожим на каждом перекрестке.
— Скорее всего, — качнул головой блондин и подбросил Мастера ментальной магии в воздух, перехватывая ношу поудобней.
Я ему что, мешок с картошкой? А еще коллега.
Впрочем, от ощущения недолгого полета сонливость исчезла без следа, и я, проявив чудеса риторики и настойчивости, сумела убедить Салира в том, что мне срочно нужно не домой, не к лекарю, не под домашний арест, а именно к ВильДаяне. Благо, далеко идти не пришлось. Принесенная небрежностью Салира ясность сознания позволила осознать происходящее, и я стала испытывать закономерное неудобство от избранного блондином способа транспортировки. Но это все-таки лучше, чем карапкаться по заляпанным уличной грязью ступеням самой, так что я, прикинув "за" и "против" решил пользоваться добротой, раз уж коллега соизволил ее проявить.
ВильДаяна свернулась клубочком на диванчике в кабинете ишвира, томно закатывала глаза и что-то тихо шептала бестолково бегающему вокруг РаасКанту. Тут же невнятно бормотал ГорнУде, перекладывая валяющиеся повсюду бумаги с места на место, пятясь от смурного Айка.
Я поймала взгляд синих глаз, уже не светящихся и совсем обычных, и согласно кивнула девчонке — слишком много посторонних. Разговор по душам в такой обстановке не получится.
Выгнать мужчин оказалось плевым делом, стоило только приложить слабое подобие смекалки. Ишвир, после небрежного замечания, принялся выпроваживать из кабинета "посторонних", то есть РаасКанта, Айк с Салиром по моей просьбе подхватили под белы ручки самого ишвира и выпроводили уже его. Сами же, стественно, тоже остались за дверью, которую я ловко захлопнула за их спиной.
— Ими так легко манипулировать. — Я на эту фразу ничего не сказала, но почувствовала что-то сродни раздражению. Мои мужчины, хочу — манипулирую.
Я подтащила стул поближе и присела напротив девушки.
— Так о чем ты хотела поговорить, Ция?
О, даже так. Впрочем, после того, что мы пережили, какие могут быть церимонии.
— Нужно прояснить кое-какие моменты, Дэлья.
В коридоре послышался суматошный шум, радостный женский вскрик, "твою мать", сказанное голосом Кароля, грохот, хохот Айка и равномерный гул перешептываний.
Даяна оживленно прислушивалась, но, заметив мой взгляд, села, подобрав колени.
— Это не я, — серьезно произнесла она, выпрамляясь и обнимая ноги руками.
Я хмыкнула.
— Ну, это итак ясно. Ты сейчас и до дома без посторонней помощи дойти не сможешь, не то что колдовать. — И это самая что ни на есть правда, потому что со мной та же ситуация. — Когда ты, кстати, поняла, что ты... хм... назовем это так, посвященная?
Девушка улыбнулась, показав ровные жемчужные зубы.
— А мне нравилось, когда меня называли ведьмой. Ну, если серьезно... Как помню себя, мне всегда снились необыкновенные, красочные, волшебные сны. — Она пожала плечами. — Даже и не знаю, всегда ли они были... такими. Три, да, пожалуй, именно три года назад я поняла, что это не просто мое воображение. Дедушка умер, а я продолжала с ним видеться. Ты знаешь, я была рада этим снам, хоть они и были о покойнике. Дедушка, он единственный, кто относился ко мне с теплом, как в обычных семьях. Его не стало. Он пришел ко мне в сон, и мы долго разговаривали. Он сам сказал о том, что его больше нет в живых — за три дня до того, как эта весть достигла ушей мамы с папой. Я не боялась его тени. Но потом... Потом их стало слишком много.
Даяна поежилась, будто снова ощутила тот самый неестественный холод, который сопровождал появление призраков. Да и я, глядя на посвященную, поплотнее закуталась в куртку.
— Много? — переспросила я только для того, чтобы привлечь внимание, ибо медиум замолчала и уставилась в пустоту.
— Да, — отрешенно кивнула она и вздохнула. Ее миленькое личико в форме сердечка омрачнилось. — И с каждым днем их становится все больше. Эти души будто что-то тянет сюда. Их сюда со всего Наладара собрало! Как магнитом! — Даяна, опомнившись, сгорбилась. — И все они прошли через мою голову. Я видела каждого из них. Моменты скорби, ясрости, смерти.
Не подозревая об этом, она почти повторила мои собственные мысли, пришедшие вчера ночью. Я задумчиво посмотрела на Носитель. Полоска металла плотно обхватывала запястье и не доставляла никаких неприятных ощущений. Даже не холодила, как обычно. Носитель лишь утомленно, тускло блистел в свете тусклого, закрытого плотным облаком тумана солнца.
