К строгому экзаменатору по полосатым домотканым половикам-дорожкам внезапно подбежала шестилетняя Ульяшка. Опередив всех, потянула Михайлу за рукав. — Деда! Давай я посчитаю. Меня Данила всему научил. Слушай. — Она, смешно картавя начала рассказывать стишок.
— Лаз, два, тли, четыле, пять,
Шесть, семь, восемь, девять, десять
Можно все пелесчитать,
Сосчитать, измелить, взвесить...
Сколько в комнате уллов,
Сколько ног у волобьев,
Сколько пальцев на ногах,
Сколько в садике скамеек,
Сколько в пятачке копеек!
— Умничка, внучка, — гость похвалил девочку. Он достал из-за пазухи небольшую деревянную куклу и отдал её малышке. — За знания и труд — награды дают. — После чего погладил любимицу по белокурой голове. — Труд при учении скучен, да плод от учения вкусен.
— М-м-м-э, — произнесла девочка, показывая язык средней сестре семи лет сидевшей за прялкой.
— Хм, — юная рукодельница недовольно хмыкнула в ответ. После чего покраснела и отвернулась к стене.
— Добро, — дед строго посмотрел на мальчугана. — А этот куролеса пусть сосчитает мне до шишнадцати!
— Правильно произносится... до шестнадцати, — внук поправил гостя, пародируя учительницу. Он поднял руку и почесал переносицу, где должны были находиться очки. — Нужно верно произносить единицу счета. Проверочное слово — шесть. От него образуется производная в числах шестнадцать, двадцать шесть, сто шесть и так далее. — Мальчишка тряхнул головой, после чего вернулся в "прежний" облик. — Давай я посчитаю лучше по-немецки, английски или по-японски — там слова интересные.
— Допустим. Хотя. Нет — не надо, — экзаменатор махнул рукой и на минуту задумался. — Счет — это легко. Счет — наука хороша, да в кармане ни гроша! Лучше у тебя азбуку поспрошаю. Чтение вот лучшее умение. Здесь-то я тебя и подловлю. Тут надо долго учиться. — Дед щелкнул пальцами и произнес очередную пословицу. — Аз да буки избавят от муки. Ну-ка продолжи... Буки-аз — ба, веди-аз — ва, глаголь-аз — га...
— Аз... буки... веди... — ребёнок передразнил старшего родственника. — Это — легко... Азбука тяжела для маленьких! Или тех, кто в школу не ходит. Вон, пусть тебе Машка алфавит расскажет. — Подросток бросил взгляд на среднею сестру. — У неё получается здорово — в виде стиха.
Девочка сидевшая на лавке, вскочила и подбежала к деду. Она уткнулась лбом ему в грудь и начала рассказывать стишок.
— А, Б, В, Г, Д, Е, Ж —
Едет жаба на еже.
3, И, К, Л, М, Н, О —
Зайка, глянь ко мне в окно.
Ц, Ч, Ш, Щ, Э, Ю, Я —
А у щуки — чешуя.
— У родоначальника семьи Бажутиных "упала челюсть". Он посмотрел на родителей поверх головы Маши, после чего произнес. — Это, что за алфавит такой, странный? Басурманский, что ли?
Отец с матерью удивлённо переглянулись, после чего одновременно уставились на Данилку.
— Да ладно, вам! — десятилетний вундеркинд начал оправдываться — А что? — Юный преподаватель не понимая комичности ситуации, повел плечами. — Ну, не учат нас старославянской азбуке? Она как латынь — почти "мертвая". На ней одни церковные книги пишутся. Тем более буквы "пси", "омега" и "земля" через несколько лет вообще уберут из алфавита. — Подросток гордо поднял подбородок. — У нас в деревне самая современная школьная программа. Обучение ведет учитель высшей категории. Даёт всё просто и понятно. Только — учись! Нам науку, технику развивать надо — а вы хотите, чтобы я ребёнка всякому "старью" обучал.
Присутствующие, выслушав убедительную речь юного таланта, перевели взгляд на деда. Все ждали от него ответных действий. В избе на несколько минут повисла зловещая тишина.
— Деда, хочешь, я тебе загадку загадаю, — мальчик решил нарушить возникшее спокойствие. — Отгадаешь — получишь приз. Вот, этот карандаш. Ну-ка "ума палата" ответь, что не имея длины, глубины, ширины и высоты — можно измерить?
— Дык... это... — гость почесал лоб. Нахмурился. Строго посмотрел на внука. — Ладно, Данила беги на улицу, поиграйся. Нам надо с твоим отцом поговорить — серьезно!
— Аверьян! Вот тебе мой сказ! — главный родственник произнес громко, как только за ребенком закрылась дверь. Дед подошел к зятю. Схватил его за грудки и начал выговаривать свои замечания. — Сегодня же выдери этого горе — ученика. Причем так — чтобы неделю на отхожее место усесться не смог! Отхлестай его — как сидорову козу. — Он сделал страшное лицо и затряс головой. — Иначе — накличешь беду. Горе да мука — та же наука. А розги ещё никому не мешали. Розга — ум вострит, послушание и уважение к старшим придаёт...
— Подожди отец... — начал оправдываться зять.
— Да, что подожди! — Бажутин, как, всегда не дослушав, гнул свою линию. — Бодливую корову гонют вон из стада! Или из её шкуры делают "чертову кожу". — На лбу "родителя" собралась паутина морщин. — Разве этому я вас учил? Разве так нас деды воспитывали? Где это видано, чтобы отрок больше взрослого знал? Чтобы с нами разговаривал без почтения?
— Не так всё просто... — Аверьян попытался защитить сына. — Новая учительница отзывается о нём хорошо. Говорит — способный, всё схватывает на лету. Ну, раз учительница хвалит — то и барин заметил. В итоге... Ну, зазнался мальчонка немного.
— Зазнался! Немножко! — Как попугай стал повторять дед. Михайло взволновано вскочил с места и начал метаться по избе. — Что толку от его учебы? Без уменья и труда не придет на стол еда! Лучше бы навыки имел какие-нибудь. — Он остановился посреди комнаты и грозно произнес. — Ладно, скажу, зачем зашел! У нас появился хороший заказ. Договорились с монахами ещё две церкви ставить. Хотел взять его в помощники — пусть учится. Когда ещё такое предвидеться! А сейчас — что?
— Тятя, — дочь осторожно вступила в разговор. Женщина приподнялась из-за прялки, где скручивала мятый лен-кудель в тонкую пряжу. — Понимаешь, он ведь учительнице с обучением помогает. Объясняет всем. Показывает. Талант у него. Барин за это платить обещал день...
— Нечего его защищать! — Михайло уже никого не слышал. — От добра — добра не ищут. Не хотел хвастать. Но — теперь смотрите! — Дед полез за голенище сапога и вытащил оттуда платок. Торжественно развернул материю и гордо показал несколько медных монет. — Видели! Где успехи трудовые, там и горы золотые. Вот, сколько удалось заработать за лето! Может быть, если дела пойдут хорошо и твоему сыну что-нибудь перепадет! А Будет трудиться — будет у тебя и хлеб, и молоко водиться.
В избушке в очередной раз наступила тишина. Все смотрели на деньги.
— Варвара, покажи ему — зять медленно произнес фразу, не отрывая взгляда от монет.
Женщина прошла в красный угол избы. Отодвинула икону и достала из-за неё небольшой узелок. Развернула его. От туда вынула красиво разрисованной листок бумаги. — Он сказал, что это грамота за победу в конкурсе юных талантов. А это... — Она раскрыла небольшую картонную коробочку. В ней лежало три серебреных гривны. — Премия к этой грамоте.
— Вот, такие пироги, Михайло, — Аверьян произнес после очередной паузы. — Вот, и скажи нам — кто в нашей семье добытчик?
— Так, это? Чего получается? — Полная растерянность и неопределенность. Бажутин недоумевая несколько раз перевел взгляд с родственников на монеты и обратно. — Как же так? Как же это? Люди — добрые? Что происходит? Чего делать то... теперь?
— Чего делать? — переспросил зять. — А ты, к барину иди... Да на работу наниматься. Уж поверь мне — своим, да ещё с руками он платит поболее чем какие-то монахи.
— И в школу придется ходить! — ехидно добавила дочь. — А помогать тебе в учебе — будет твой внук... Вот, так — тятя!
Глава 31.
Наши дни. Подмосковье.
Дом престарелых.
Сад для прогулок.
Алексей осторожно раздвинул ветки и не спеша выглянул из-за кустов. Он внимательно осмотрел площадку для отдыха, на которой находились пожилые люди.
— Может быть, этот? — взгляд Рязанцева остановился на сухом старике в синих штанах и теплой цветастой рубашке с большими квадратами. — Нет! У Владимира был маленький нос с горбинкой. А тут большой — как картошка. — Путник прищурился и немножко выдвинулся вперед. — А может, тот? — Он взглянул на смеющегося мужчину в поношенном зеленом пуловере. Представил его на двадцать лет моложе. — Нет, тоже не он. Некрасов был среднего роста, а этот высокий. А может быть...? — Странник присмотрелся к пенсионеру, мирно сидевшему на скамейке с газетой в руках. Он оценил, как тот водит головой из сторону в сторону. Как слюнявит палец и перелистывает листы. — Опять мимо — слишком молод. Да-а-а. Чего-то не сходиться. Уже везде вроде посмотрел? А его нигде нет!
— Разведке — наш горячий привет! — негромкий голос внезапно прозвучал недалеко от уха путника.
— Незнакомый мужчина стоял за спиной. Причем по интонации голоса именно стоял рядом, а не только, что подошел или произнес откуда-то издалека, — путешественник отметил про себя интересную особенность о появившемся.
— Что залетная птичка потеряла в нашем забытом "курятнике"? — неизвестный на два шага сдвинулся вправо. — Кого ищем? За кем ведем визуальное наблюдение? — оригинально поздоровавшись, человек подошел вплотную к путнику. — Между прочим, территория "заповедника" охраняется орлами ЧОП "Быстрый". Так, что если свистну, то прибегут быстро... — наверное. — Он добродушно рассмеялся.
— А с чего, Вы взяли, что я кого-то ищу. — Рязанцев медленно повернул голову. Он увидел невысокого, седовласого мужчину в зеленой пижаме, под которой виднелась тельняшка голубого цвета. — Я — новенький. Меня сегодня первый день как поселили. Родственники — ироды! Выкинули — как котенка! Мешаю я им — жизни не даю. Так, что теперь я здесь. Хожу, вот — присматриваюсь. Знакомлюсь со всеми.
— Послушай, Служба! Может медсестра или нянечка какая-нибудь сердобольная и поверит твоему рассказу, а я — наврят ли. Новенькие так себя не ведут. Они либо замкнуто сидят возле своей кровати, молча уставившись в угол, либо бодро бегают по зданию и знакомятся со всеми подряд. В твоём поведении нет ни того ни другого. Ты кого-то высматриваешь... и целенаправленно. Причем, этот кто-то сильно изменился за последние годы. И поэтому тебе не удаётся его узнать. Либо его нет здесь.
— Глупости всё, — скиталец продолжал отпираться. — Я просто подбираю себе соседа по комнате. Хочу, чтобы он был общительный, веселый, душа компании. Думаю, если уж провести остаток жизни — то дружно и беззаботно.
— Нет, Братишка — меня не проведешь! — собеседник снова выскользнул из поля зрения Рязанцева. — Ты, ищешь кого-то конкретно. Более того — ты на задании! И это несмотря на твой возраст и неважное здоровье! Хотя может быть это твой прощальный тур? А что? Погибнуть в бою для настоящего бойца — это почетно! И главное — сам сгинешь и врагов утащишь с собой на тот свет! А? Как тебе мое предположение? — Странный незнакомец негромко захохотал. Затем выразительно шмыгнул носом и вытер его рукавом. — Слушай, "Рэмбо — песочный", а давай я тебе помогу разворошить наш сонный муравейник. Всё равно мне здесь никто не нравиться. — Седовласый с надеждой посмотрел на Рязанцева. — Возьми меня с собой. Пашку Пехоту здесь каждая собака за умалишенного считает. Они не любят меня за мой характер! Не любят и бояться. Особенно — вон та штабная крыса в очках, с лысиной на голове! А ещё — та прыщавая мымра в вязанной оранжевой кофте. Да, и вон тех двоих хлюпиков у лавочки раздавить надо как тараканов...
— Скажешь, тоже! — путник попытался отвязаться от приставучего постояльца дома престарелых. Он вновь повернулся так, чтобы видеть лицо безумного собеседника. — Какое задание? Какие враги? У тебя все дома или реально крыша поехала?
— Хочешь, бунт устроим для прикрытия твоей миссии? — странный человек, продолжал убежденно говорить, не слушая доводов пришельца. — Или будку сторожа сожжем? А ещё можно главврача в приемной закрыть. А на двери повесить таблички — "Кабель!" и "Не влезай — убьет!" А ещё можно... Вот — послушай — вообще шикарная идея...
— Подожди, Пашка — который Пехота, — странник начал отмахиваться от надоедливого собеседника. — Ты всё не так понял. Да, ты угадал — я не местный. Также верно определил — я тут в первый раз. Поэтому и осматриваюсь. Но! Я просто хотел встретиться с человеком, которого давно не видел. Вот — и все!
— Вах! Уважаемый! — навязчивый собеседник щелкнул пальцами. — Нехорошо обманывать старого майора ВДВ находящегося на заслуженном отдыхе. Тем более, у которого за плечами куча таких операций — выполнение которых тебе даже не снились. И который сразу заметил, что ты ведешь себя очень странно и не похоже на присутствующих здесь обитателей. Вот — смотри... Первым делом, как только ты вышел из дома — то сразу осмотрел возможные пути отхода. Невзначай открыл — закрыл входную дверь. Прислушался. Несколько раз покрутил ручку. Осмотрел косяки. Затем — как бы невзначай прошел мимо будки с охранником. Подвинул мусорное ведро к входу. Первый кто пойдет обязательно споткнется. Затем любезно перекатил коляску со спящей Марьей Сергеевной в безветренное место. Но сделал это так удачно, что она закрыла собой обзор дежурной сестре. Продолжим... Появившись в саду, ты сразу отошел в неприметную сторону. Не торопясь осмотрел забор, а затем весь периметр зоны отдыха. По саду перемещаешься от дерева к дереву. Ведешь себя настороженно. Стараешься не светиться в поле зрение камер. А если попадаешь туда, то всё время, либо отворачиваешься, прикрывшись рукой или становишься к ним спиной. И главное у тебя глаза блестят как у хищника на охоте. Итак, "Джеймс Бонд" кого ищем? Могу в качестве развлечения безвозмездно помочь в выполнении задания. — "Штабной аналитик" в очередной раз шмыгнул носом и вытер нос рукавом. — Ну, давай коллега "по сборочному цеху" говори, кого ищем? С кем хочешь встретиться перед смертью? Я тут всех знаю. Постараюсь помочь.
— Я ищу своего старого приятеля — Некрасова Владимира, — путник спокойно ответил на расспрос десантника. На него абсолютно не произвели никакого впечатления аналитические рассуждения Павла о его появлении в доме престарелых.
— Так он не ходит уже полгода, — Пехота мгновенно отреагировал на интерес путника. — Лежит на втором этаже, в двенадцатой комнате. Пойдем, провожу. Да, сразу говорю — к нормальным жильцам он тоже не относиться. — Рассказчик поднес палец к голове и покрутил им у виска. — Он — того! С приветом.
— Это как? — Алексей задорно посмотрел на седовласого мужчину. — Как ты что ли?
— Нет! Я делаю вид, что ненормальный. Развлекаюсь. Дурачусь. Со скукой борюсь. А он не разговаривает. Он по-настоящему дурак. Вместо ответа рот открывает. Язык высовывает. Рожицы корчит. Может сплюнуть или газы пустить.
— Ясно, — Рязанцев принял для себя окончательное решение. — Нужно посмотреть на него. Веди, давай. Только так — чтобы никто нас не заметил.
Через пятнадцать минут в коридоре второго этажа прислонившись к стене, тяжело дыша, "кое-как" стояли два пожилых человека.
— Слышь! Разведка — ты чего? — один из них изнемогая под тяжестью своего компаньона с надрывом, произнес еле слышно. — Держись, давай! Нам тут немного осталась. — Он оттолкнулся от стены и медленно поволок "друга" дальше. — Может тебя не к Некрасову, а к доктору тащить? Ты выглядишь что-то совсем плохо?
