— Вся твоя семья такие же эмпаты? Значит, вы можете поддерживать друг друга.
— Да. Но им было проще. У любого нормального Повелителя этот дар растет вместе с ним. Начинается все с того, что никто из старших Повелителей не слышит мысли новорожденного. Потом где-то от пяти до десяти лет дети начитают слышать голоса. Сначала они похожи на тихие шепотки, как будто ты подслушиваешь, как говорят о тебе, постепенно способности усиливаются. И к пятнадцати годам мы уже слышим все без исключения мысли всех кто стоит на расстоянии двухсот локтей от нас. Мысли о нас звучат намного громче и слышно их чуть ли не на пятьсот локтей вокруг. Потом постепенно мы учимся забираться глубже. Есть сотни способов читать других. Обычно все мы этими способами овладевают только после двадцати лет.
— Значит, ты ещё не можешь забираться в чужие воспоминания?
— Нет. Мне не повезло ещё с рождения. Я постоянно плакала. Успокаивалась только на руках отца или брата, при условии, что больше никого в моей комнате не было. Мама очень переживала, что она не входила в число тех, кто мог быть со мной рядом всегда. Я даже просыпалась, если она или кто-то другой просто заходил проверить, как я сплю. Постепенно родители поняли, что я от рождения слышу чужие мысли. Мама стала прятать свои, и я перестала нервничать в её присутствии.
Я почти не помню первые годы жизни, но как мне рассказывали, я заговорила уже в год, что и для человека очень рано, а для нас так вообще феномен. При этом у меня уже был приличный словарный запас.
Только вот разницы между словами и мыслями я не чувствовала, отвечая и на то и на другое. Свою семью, я не считаю, а вот все остальные стали меня пугаться. Я не понимала, что творю, и с детской наивностью выбалтывала, о чем думают другие. Как ты понимаешь, и мысли у них стали соответствующие. В итоге в три года я замолчала, боясь говорить. Пряталась ото всех. Некогда не играла с другими детьми, только со старшим братом, так как другие дети, боясь моих способностей, разбегались, как только я появлялась на улице. И их мысли я все равно при этом успевала услышать. Как ты думаешь, о чем думали дети, когда убегали? А о чем думали их родители и прочие взрослые, когда им на пути встречалась совсем маленькая эмпатка? Теперь моим пристанищем, как когда-то и для отца, стал лес.
Снова разговаривать я начала только когда у нас появился Демиан. Он был первый, кто не боялся, что я что-то прочту в его мыслях. Просто просил держать язык за зубами, хотя бы до того момента пока кто-нибудь из моей семьи сам не начнет копаться в этих же воспоминаниях. Ему даже наоборот нравиться, что не все надо пытаться объяснить словами. Он не рассказывал, а показывал свой мир. Может, именно поэтому я смогла сюда вписаться и выдать себя за свою.
С возрастом научилась не показывать свои способности. И уезжая в школу, прекрасно могла сохранять это в секрете. Читать других отец научил меня к десяти годам, и это тоже далось слишком легко.
В школе о нас люди имели весьма смутное представления, так что меня просто боялись, как факт наличия, даже не задумываясь о телепатии.
— Ты переживаешь из-за этого дара?
— Нет, конечно. Детские обиды давно прошли. Мои возможности помогают понять поведения других, посмотреть с их колокольни. Я просто не распространяюсь об этот. Но мнение твоей семьи для меня куда более важное. Хотя, опять же повторяюсь, я не думала, что кого-то из вас это сильно разозлиться.
— Прости меня. — Эдвард уткнулся лбом в мой затылок и замолчал.
— Только в том случаи, если ты придумаешь, как замять сегодняшний инцидент.
— С летающей мебелью?
— Угу. — Пискнула я. — И сероликим монстриком.
— Я все улажу. Кстати, а что это должен был быть за монстрик.
— Гарх'аши. Что-то вроде гарпии, только меньше похожа на человека и с очень хорошими вокальными возможностями, от которых стены трескаются, про стекла я уже молчу.
— Очень интересно было бы посмотреть. — Я открыла в ужасе рот, но провокатор весело засмеялся. — Шучу-шучу. А сейчас пошли домой.
— К Чарли.
— Я же сказал, что все улажу.
— На это тоже надо время. А то они же тоже не на шутку испугались меня.
Он только устало вздохнул, не оспаривая моих снов, и помог подняться с земли. После всего произошедшего слабость только усилилась. Глаза стали слипаться, а мышцы заныли, требуя отдыха. Как же я хочу спать.
— А какие-нибудь ещё страшные тайны у тебя есть?
— Гарх'аши я считаю куда более страшной новостью, чем дар эмпата. Но твоя реакция оказалась полностью противоположной, так что теперь даже не знаю. — Я страшно зевала, того и гляди стоя усну. Скорое бы дойти до дома.
— А ваши мужчины тоже превращаются в гарпий?
— Нет. — Засмеялась я. — Мужчины не теряют над собой контроля и вполне осознанно меняют ипостась с вампира на волка и обратно. Только не путай с Квилетами, наши совсем не такие, никаких стай и никаких общих мыслей.
Эдвард застыл на месте. Я по инерции прошла ещё один шаг, но удерживаемая им за руку была вынуждена остановиться. Ой! А разве не эти сомнения он хотел, что бы я развеяла? Или его волки смутили?
— Что ты сейчас сказала?
— Что наши мужчины могут принимать волчью ипостась.
— Нет. Не это... Кто ты?
— А разве ты не знаешь, что я? — Искренне удивилась я. Даже зевать перестала.
— Повтори ещё раз.
— Что повторить? Что я вампир? — Отступать уже некуда. — Хорошо. Я — вампир, вернее вампирша. Дочь Повелителя истинных вампиров. Родилась и выросла в Догеве, долине вампиров.
Эдвард минуту изучал мое лицо, после чего отпустил руку, и чуть сгорбив спину, отступил на шаг назад.
— Что за глупые шутки?
— Разве ты не знал?
— Знал?
— Помнишь, я сказала, что маскарад это возможность снять маску? — Прошептала я и, шагнув к нему, снова взяла за руку. — Я думала, что ты давно все понял.
— Снять маску? То-то ты перекрасила волосы и замедлила сердцебиение, что бы охладить кожу. Вампир — это далеко не тот романтичный образ, что ты себе представила. — Рявкнул он, стряхивая мою ладонь.
— У меня было шестнадцать лет, что бы в этом убедиться. — Холодно отозвалась я. Вот и сказала правду.
Эдвард помялся, потоптался по поляне, что-то быстро пробормотал себе под нос, потом резко подскочил ко мне и чуть не врезавшись лоб в лоб схватил меня руками за плечи.
— Это шутка? Розыгрыш?
— Нет. — Опешила я. — Правда.
Последнее слово больно резануло по горлу. Вдруг он опять накинется, что я ему вру?
— Хорошо. — Опустил он глаза, перебирая пальцами по моим плечам. — Хорошо, предположим.... Тогда это многое объясняет.... Хотя.... Уф!.. Ну, ты и выдала...
Он резко поднял голову и впился в меня испытующим взглядом. Испытания я не прошла, в горле образовался комок, глаза непроизвольно расширились, сердце стало ухать с такой силой, что отзывалось по всему телу, особенно усердствуя в висках, как будто пыталось достучаться до моего "женишка" напрямую через ребра, даже кажется, колени мелко задрожали.
— Ты чего? — Опешил Эдвард.
— А разве ты не это подозревал?.. — Простонала я, оседая на землю. Что-то мне нехорошо.
— Эй, эй, Эй! Рина! Ты куда? Стой! Я ещё с тобой не закончил! — Занервничал парень, тряся меня за плечи и щелкая пальцами перед глазами.
— Лучше сразу прикончи. — В ужасе прошептала я.
— Да я же только.... Ой! Господи!.. — Мою, слабо отзывающуюся на реальность тушку подхватили на руки и всего через минуту сгрузили на диван в гостиной мистера Свона. После чего буквально влили холодной воды, от которой меня ещё и озноб пробил.
— Я не х-хотел-ла нич-чего плох-хого.
— Знаю. Знаю, Милая моя!
— Я д-думал-ла, что ты з-знаешь и п-прос-сто ждешь ког-гда я сама с-сознаюс-сь...
— Конечно. Не волнуйся так. Успокойся. Да, что с тобой такое?
Он опять куда-то унесся. Я начала отдаленно соображать, что ругать меня никто не будет. Организм начал успокаиваться, стремительно погружаясь в спасительный сон.
— Не спать! — Возник Эдвард, проводя по моему вспотевшему лбу мокрым полотенцем. — Да, что происходит? Только гарпии в чужом доме мне не хватало!
— Не будет.... Я... просто... очень хочу... спать....
— Рина! Риночка! Подожди! Не исчезай!
— В вашем мире много психов, каждый пятый в мире псих. Говорите со мной тише, может я одна из них? — Нервно хохотнула я и уснула.
Сознание включалось фрагментарно. Помню, как перед носом возили баночной с какой-то гадостью. Потом умывали в ванной. Все это время о чем-то спрашивали.
Потом, уже просто бурча себе под нос, Эдвард стаскивал с меня мокрую блузку. Потом подтыкивал одеяло.
Уф! Наконец можно просто поспать. Как же я устала.
Глава 29. Незваная гостья.
Утро началось на удивление приятно, я даже сама не сразу поняла от чего, проснулась, что-то разливалось во всем теле, пробегало по коже. Не открывая глаз, я попыталась перевернуться на живот, но тут губы Эдварда коснулись моего лица.
— С добрым утром. — Тихо прошептал он, прикасаясь губами к моей щеке.
— С добрым утром. — Прошептала я.
— Как спалось? — Его губы коснулись подбородка, и стали переходить на шею.
— Не помню. — Честно ответила я, наслаждаясь его прикосновениями.
— Хорошо? — Уточнил Эдвард, миновав шею и спустившись ещё ниже, покрывая те участки кожи, где нет ткани ночной сорочки.
— Да. — Вдохнула я, понимая, что происходит что-то не то.
Его руку подобно губам исследовали мое тело, а я даже не пыталась этого прекратить. И теперь они уже полновластно действовали под моей одежной, по хозяйски открывая для губ, ранее скрытую под тканью кожу.
— Что ты творишь? — Немного испуганно спросила я, пытаясь найти силы ему помешать.
— Тебе не нравиться? — Лукаво спросил он, продолжала свое бесчинство.
Но как только его холодные губы коснулись груди, я резко вздохнула и, отстранившись, закрылась куском одеяла. То, что только что позволялось рукам резко показалось непристойным.
— В чем дело? — Я снова попала в плен золотых глаз и, допустив поцелуй, упустила момент, когда он снова перешел к своим провокационным действиям.
— Нет! — Пискнула я, отползая, как можно дальше. — Прекрати.
— Что прекратить?
— Все. Так нельзя...
— Почему? — Плотоядно улыбался, сидящий на краю кровати Эдвард, от чего ещё больше заставлял меня нервничать.
— Потому что нельзя.
— Я не делаю, ничего плохого. — Его руки дотронулись до моей щиколотки, быстро пробежались вверх до талии и резко стащили меня с облюбованной подушки, на которую я забралась. — Ведь так?
Его лицо нависло над моим, губы расплылись в победной улыбке, отвлекая мое внимание, а руки в месте с ночной сорочкой направились вверх. Осознав этот маневр, я попыталась возмутиться, но меня быстро заставили замолчать, руки Эдварда застыли под грудью, так и не освободив от ткани мои сомнительные достоинства.
Радуясь, что как далеко он не заходит, я обняла его за шею, прижимая к себе, и только сейчас заметила, что на нем нет рубашки, чего до сего дня он себе никогда не позволял. Купание не в счет. Не предавая этому значения, я сама подалась вперед, но тут мой "жених" выскользнул из моих рук и коснулся губами солнечного сплетения, как раз там, где заканчивалась скомканная на груди ночнушка.
Я резко вздохнула, дыхание перехватило, и глаза открылись сами собой.
Этого уже точно никогда не было. Пора все это прекращать, но как же приятно! Его губы плавно спускались вниз, ненадолго задержавшись в районе пупка. Правая рука тоже скользнула вниз сжав талию. Мое сердце, против воли заметалось в груди, при этом, не увеличивая скорость реакции.
— Не надо. — Ели слышно и от того не слишком убедительно простонала я.
— Больно? — Спросил он, не отрывая губ, но ослабляя хватку.
— Нет. Не надо этого делать.
— Этого? — Губы снова стали спускаться, а вслед за ними и пальцы, поймав тонкую ткань женского белья, потянули его вниз.
— Да. — Застыла я.
— Я остановлюсь, только если ты скажешь, что тебе неприятно или больно. — Самодовольно как мартовский кот ухмыльнулся он, спуская губами к самому краю кружева. — Не забудь, ты никогда не врешь.
— А вдруг кто войдет? — Выпалила я первый пришедший в голову аргумент.
— Никто не войдет. Вот если бы ты осталась у нас, то такой риск бы был, а тут мы совершенно одни. И никто нас не потревожит. — Вторая рука тоже скользнула вниз и чуть коснувшиеся живота пальцы, тоже вцепились в ткань нижнего белья. Понимая, что меня сейчас попросту разденут, я настроилась вырываться, мышцы напряглись. Эдвард это заметил и, оставив в покое деталь моего гардероба, продолжил целовать живот, дожидаясь, когда я снова расслаблюсь.
И тут раздался спасительный стук в дверь.
— Кто-то пришел. — Радостно взвилась я, поспешно вырываясь из его рук, при этом, чуть не оставив в них кружевную одежку, случайно въехав коленом ему толи в нос, толи в зубы, свалилась с кровати, схватила халат. И, бросив извиняющийся взгляд на застывшего на краю кровати полуголого юношу, который, подперев подбородок, задумчиво изучал то место, где только лежала я, вкатилась с лестницы.
За дверью оказалась мать моей одноклассницы Джессики. Я порядком удивилась её приходу, хотя мысли красноречиво выдавали движущие её порывы, под названием любопытство.
Весь город знал, что шериф уехал на несколько недель, оставив меня совсем одну. Так же общеизвестной информацией является наш с Эдвардом роман. А теперь новая интрига, где и главное с кем я буду ночевать. Лично Аманда, как и большинство её знакомых не сомневались, что Кален — младший не оставит меня в одиночестве и сменит на время место жительства. Единственное, что немного смущало мою гостью, так это отсутствие на лужайке у дома его машины.
— Доброе утро! — Приветливо улыбнулась я.
— Добрый день, Рина! — Не менее фальшиво оскалилась незваная гостья, намекая, что уже перевалило за двенадцать дня. — А я тут проезжала мимо и решила узнать, как у тебя дела. — "Она очень напряжена и до сих пор в халате, значит Эдвард в доме. Как бы узнать наверняка?"
— Все нормально. Спасибо за беспокойство. — Натянуто улыбнулась я.
— Не страшно одной в таком большом доме? — Вытянула она шею, пытаясь рассмотреть, что-либо за моей спиной.
— Э.... Да вообще-то он не большой. Да и я не из пугливых.
— Ну и не маленький. — "Да, глупость я сморозила". — Может тебе приготовить завтрак, что бы ты голодная не ходила?
— Спасибо. Я справлюсь. Все равно завтрак и в присутствии мистера Свона готовила в основном я.
Эдвард тем временем спустился вслед за мной и, стоя за дверью, взял меня за руку, поднес её к губам и стал целовать, постепенно поднимаясь, все выше. И когда добрался до плеча, я побоялась, что он двинется к шее, и станет, виден с улицы. Вздрогнув, я отпихнула его от себя, жестом показала, что бы он куда-нибудь убрался, и как только перестала чувствовать его в доме, полностью открыла дверь.
— Ой. Что это я вас на пороге держу, проходите в дом. — Смущено улыбнулась я, пропуская мимо себя любопытно оглядывающуюся женщину.
