Я молча уткнулась лбом в его плечо и вознамерилась сказать ему то, что он и без меня знал... Только вот я настолько расслабилась на его руках, что мне стало лень, и я только заурчала, как кошка, от удовольствия... Сам поймёт, если надо... "Да я всё понял, не глупее некоторых..."
Следом за нами Сфинкс и Марселла в зубах торжественно несли Грааль, вышагивая впервые за знакомство в одну лапу...
Роман стоял на балконе и курил, задумчиво устремив взор куда-то вдаль. Я пристроилась рядом на перилах, двумя ладонями обхватив кружку и тоже повернув голову к небу, медленно меркнувшему в темноте наступающего вечера. Интересно, о чём он сейчас думает?.. Несмотря на всю привлекательность картины небесного тела, моё внимание то и дело возвращалось к таксисту и там и задерживалось. Я кожей ощущала произошедшие с ним изменения, и от этого меня постоянно тянуло к нему, может быть, потому, что у меня ни разу ещё не было настоящего Воина, всё какая-то непонятная халтура... Я усмехнулась своим мыслям и вдохнула прохладный аромат вечера...
Мы вернулись домой ещё вчера, и вчера же совершили по городу прогулку, выясняя, что смог натворить за время нашего отсутствия любимый "рыжик". Увиденное нас не порадовало: за те несколько дней он, видимо обрадовавшись нашему исчезновению, смог натворить больше, чем Господь Бог за семь дней сотворения мира. Он превратил бывшую столицу родины Романа в некое абстрактное подобие Фив: он убрал машины, которые заменил колесницами в несколько усовершенствованном виде, облицевал здания на подобие каменных домов и гробниц, а людей вырядил в привычные любому древнему египтянину белые рубахи, платья и парики. К тому же он сразу выдели среди общего потока представителей любого сословия — от раба до вельможи и жреца. Храмы были засыпаны вездесущим песком, образовывая причудливые пирамиды, имевшие форму детских пирамидок, которые малыши сооружают в песочницах. Самым же примечательным оказались статуи, расставленные повсеместно вместо придорожных щитов и тумб для объявлений. В театрах шли совершенно неожиданные постановки, вплоть до мифа об Осирисе, только здесь он приобрёл несколько иной вид, в том смысле, что не бог подземного мира всё-таки победил брата при помощи своего сына Гора, а Сет уничтожил обоих, став в последствии верховным богом, а Ра препоручив заведовать подземным миром. Такое хамство поразило даже меня!.. Хотя... вот чего он не потерял из-за гордыни своей, так это любви к роскоши: поселился братец не где-нибудь, а в самом Зимнем дворце, сделав Царское село и Петергоф своими загородными резиденциями, проще говоря, дачами, только в несравнимо больших размерах. Мы слышали, что Сет даже повелел запустить в каналы крокодилов, но у него ничего не вышло — священные животные сдохли, не выдержав убийственной среды "водоёмов". Обряды в его личных храмах проводились как обычно, с жертвами и дарами. А вот ещё нам удалось узнать, что сам Питер стараниями бога был окутан туманом невидимости, теперь ни кто-либо из жителей не мог отсюда выбраться, ни любой желающий сюда пробраться. А, зная рыжего ужаса, я могу с уверенностью сказать, что это не надолго: как только он укрепит здесь свою и без того почти безграничную власть, он двинет свои стопы дальше, в глубь страны... вот тогда-то мы не сможем его остановить, тогда будет поздно... поэтому стоит поторопиться сейчас, причём очень постараться при этом...
— Я так больше не могу, — вздохнул Роман, прерывая мои и без того невесёлые думы, и резко отбросил окурок, шагнув к перилам и облокотившись на них вытянутыми руками. Я повернулась и с минуту смотрела, как он тревожно дышит, опустив голову.
— Нужно что-то делать, не сидеть на месте, но я понимаю, что вчетвером мы ничего путного не сделаем... В то же время я ж живой человек, что я, не понимаю, что ли, что что-то делать всё-таки надо!.. Что ты молчишь, а? Ты всё время молчишь с тех пор, как мы вернулись! Тебя правда там так сильно тряхнуло, что ты язык прикусила, так, что ли? — я насмешливо посмотрела на него и улыбнулась краешком губ:
— Ты мне предлагаешь броситься на него с кулаками и покусать? Или подать в суд по российским законам? Ты сам только что сказал, что мы не можем ничего только вдвоём (потому что их двоих — я кивнула в сторону зала, где наши животные делали перестановку, зубами перетаскивая ковёр в другой угол комнаты — в расчёт можно не брать)... поэтому тебе придётся немного потерпеть... Потерпи, слышишь? — я положила руку ему на плечо и провела ладонью по воздуху поверх его щеки. — Ты слишком торопишься, а торопливость — прямой путь на жертвенник храма...
— Я не дурак, соображаю... но вот понимаешь, шило у меня, что ли, в одном месте застряло, когда я этот Грааль вытащил из алтаря, не могу стоять тут и ждать неизвестно чего!
— Я тебе помогу... — шепнула я и провела по воздуху уже двумя ладонями...
...— О! Опять! Мурка моя, отвернишь, не шмотри на эту порнографию... шовщем штыд потеряли, прямо пошреди балкона обнимаютшя!.. Эй, ну отойти! Не витно же, што они там... О-о-о!!
— Я его убью.
— Я сама. Потом. Пусть сначала ослепнет.
На ночь пришлось таки дать Роману снотворное, чтобы он не мучил ни меня, ни себя. Только после этого и я смогла уснуть, перебравшись в зал на диван. Сфинкс, не будь дураком, примостился у меня в ногах, подлизывается, животное; Марселла растянулась на спинке, свесив вниз лапы и хвост, который изредка попадал мне на лицо, отчего я старательно уворачивалась и ворочалась с боку на бок. С улицы неслись до того привычные звуки, знакомые и уже порядком поднадоевшие мне за несколько тысячелетий, что я не вслушивалась, не отличая их от тишины и шума ветра, запутавшегося в ветвях вязов под окном. Надо сказать, что вместе со всем остальным Сет перенёс в бедную вторую столицу и климат, в основном засушливый, что в этой местности приобрело отчего-то несколько иной оттенок. Здешние ночи оказались не холодными, как в Египте, а до того душными, что не было никакой возможности дышать, приходилось открывать окно, чтобы окончательно не задохнуться в этой общей огромной гробнице. Я сквозь ресницы наблюдала за тем, как подрагивает балконная дверь от ветерка, совершенно не освежавшего, а приносившего духоту, пока не погрузилась в полную тягучую пустоту, тут же наполнившуюся чуждыми этому миру звуками... Ох, что-то уж слишком уличные звуки слились со всем остальным!
— М... — я поднялась с постели резко, даже не успев ещё прийти в себя, и прошипела злобно: — Iera?! Iera tah? — может быть, мой голос спросонья звучал не так грозно, как обычно и как он должен звучать, но на незваных гостей, нарушивших мой сон, это всё же произвело впечатление, они даже отшатнулись, что значительно подняло меня в моих же глазах, впрочем... куда уж дальше...
— Простите, наша госпожа, мы пришли...
— Raatah, ventadg... — грубо оборвала я его и с кривой усмешкой добавила: — Если бы я была твоей госпожой, мерзавец, ты бы валялся в пыли у моих ног, а не стоял бы, гордо выпрямившись перед великой богиней!
— Великой, — тоже усмехнулся жрец, и я поймала взором его взор сквозь прорези в маске, изображавшей голову кобры... чёрт, типичный знак Ра! Или Сет решил сделать из меня посмешище... или я уже им стала, когда поверила, что он привлёк на свою сторону только Анубиса, с которым, впрочем, впоследствии разделался и без моей помощи. Жрец не смог выдержать моего взгляда, поспешно отведя глаза и порывистым жестом сняв маску.
— Ты что, с ума сошёл? — зашипел на него предводитель (этого можно было отличить по золоту и бритой голове, которую я видела даже сквозь маску). — Хозяин приказал не слушать и не подчиняться ей, надень немедленно!..
— Ты его послушаешь? — как бы между делом поинтересовалась я, жрец поднял на меня полные ненависти глаза, в глубине которых промелькнула дикая надежда на что-то ("Эштела... Я пошторожу Романа... ш ним ничего не шлущится... натеюсь... Ты тут тержишь..."), я с болью посмотрела на него, и он с силой сжал в руке маску. — Aeutu! Tuvey iakuaey tuu...
— Хватайте её!!
Если бы я рассказала кому-нибудь из своих учителей, что я делала в эту ночь... точнее, как я делала, то есть, как я сражалась, они бы уничтожили меня одними презрительными взглядами...
Впрочем, не все, Хнум бы похвалил бы меня за человечность... но это не польстило бы мне, как бы не сделало только хуже... В общем, я позорно сдавалась им в руки, вот только они не спешили этим воспользоваться: позор, кого набирает себе в солдаты этот негодяй?! Они не могли организовать нормальной атаки, я даже смогла с огромной лёгкостью вывести из строя двоих из семерых, проникших сюда тайно (!), через балкон (!), с оружием, вполне способным уничтожить даже меня (!)... В общем, что говорить, они меня разочаровали, хотя после того, как я слегка ослабила хватку и притворилась жутко уставшей, пятеро оставшихся наконец-то повязали меня и стали выводить наружу такими же окольными путями, как и ворвались сюда... остолопы... На улицах было удивительно тихо, исчезли привычные мне звуки, что очень порадовало, в смысле: никто не увидит моего позора. Одежду я себе раздобыла путём силы, радея не за свой приличный вид (я уже давно забыла про это слово, а Исиды, постоянно напоминавшей мне когда-то об этом, рядом не было), а просто потому, что не хотелось мне идти вот в таком виде, а я привыкла считаться со своими желаниями...
— Она всё же может применять свою силу! — испуганно прошипел главному жрецу один из его помощников, косясь на меня сквозь прорези в маске (вняли-таки моему совету, не стали их снимать, когда я рядом). Я жалостливо на него посмотрела и поспешила отвести взор (я ведь тут как бы в предобморочном состоянии?); жрец оказался не менее жалостлив и покрутил пальцем у виска:
— Она же богиня, а не эльф какой-нибудь или Горлум из "Властелина колец", чтобы силу терять, когда связана верёвкой!
— Но... это же необычная верёвка, хозяин сам сказал, — как-то робко заметил тот жрец, что снял передо мной маску. Его начальник и тут ответил презрительной насмешкой:
— Хозяин сказал, что верёвка поможет, если мы нанесём ей определённое количество ран, вот тогда она потеряет силу, как её придурки-родственники, которых он заточил в камень... ну, тот самый, который он поставил в Зимнем как экспонат в витрину с сигнализацией...
— Так давайте её порежем, может, она ослабеет! — тут же радостно предложил всё время хихикавший парень (ещё один весельчак?), и они дружно загоготали, но идею свою воплощать в жизнь не стали, наверное, испугались, что меня на себе тащить придётся...
— А почему великий ужас не приказал поймать и её хахаля? — обеспокоено продолжал добиваться от жреца парень без маски (буду звать его так, надо же как-то различать их, безликих).
— Ты же сам знаешь, что мы его не нашли, — удивился его вопросу жрец и вгляделся в его позолоченное лицо не менее обеспокоенным взором: — Ты какой-то странный с недавних пор...
Жрецы дружно замолчали и каждый одарил его недоверчивым взглядом. Парень ненавидяще воззрился на меня, в то же время внутренне изнывая от боли "что ты со мной сделала?!"... ага, так я тебе и ответила со связанным ртом! "Ты не достоин меня, смертный..." Так, кажется, пришло время... Жрец посмотрел на парня ещё раз так же искоса и, неожиданно остановившись, сделал жест прекратить шествие:
— Ты что, попал под её чары, да? Идиот, она ничего тебе не даст, зачем ей ты, когда у неё таких дураков по горло в любом городе?! — он надвинулся на несчастного горой и заставил прижаться спиной к стене дома. — Ну, что смотришь? Придётся о тебе доложить господину, когда доберёмся!
— Если доберётесь, — тихо, не внятно, ответил парень, однако я его прекрасно расслышала и предельно напряглась, напустив в глаза как можно больше боли. Остальные, понятное дело, его не расслышали, и жрец даже нагнулся к нему, прислушиваясь...
Прошла, наверное, секунда, если не меньше, но для нас пролетело огромное количество времени, за которое мы успели услышать даже, как плывут по небу облака, а из окна того дома, возле которого мы остановились, доносится тихий голос мужчины, шёпотом спрашивавший у кого-то, не слышал ли тот какие-нибудь звуки с улицы; где-то раздался лай собак, нараставший со всё большей силой и почти тут же потухнувший, скрипнула дверь подъезда в подворотне... а из моих провожатых способным на какие-либо действия остались только главарь жрецов и мой спаситель, искренне этого не желавший. Я выпрямилась, медленно, с наслаждением, и, прыгнув в воздух, прокрутилась вокруг своей оси и поставила ногу на спину жреца, второй ногой прижав его вывихнутую руку к его лопатке.
— Тебе нравится мой подарок, смертный? — почти прошептала ему на ухо я: — Я говорила тебе, что я богиня, не надо было пытаться меня разубеждать, это для всех чревато... Ладно, я дарую тебе возможность реабилитироваться перед госпожой, — я нагнулась к нему совсем низко: — Где сейчас твой господин, тот, кого ты зовёшь хозяином, где он?
— Так я тебе и ответил, мерзкая тва... а-а-а!
— Тише, здесь люди спят, — я устало вздохнула и развернулась к тому, кто мне очень помог и за это пострадал, правда, чисто морально... но это проходит.
— Ты и меня уничтожишь? — исподлобья глядя на меня, осведомился парень. Я молча сделала к нему шаг и нагнулась, взяв его за подбородок:
— Он сказал тебе неправду, у меня нет таких, как ты, в каждом городе... — он с недоумением посмотрел на меня, — знаешь ли, это было бы очень для меня накладно, — он как-то нелепо оскалился, а я подняла его лицо за подбородок к себе и поцеловала тем поцелуем, которого достойны не все, лишь очень немногие (надо же как-то парня поощрить за то, что не стал закрывать от меня сознание, хотя и мог это сделать), и исчезла из его жизни, надеюсь, что навсегда, потому что мои поклонники имеют особенность предъявлять на меня какие-то претензии, не сразу, конечно, но всё же... а это, согласитесь, не всегда доставляет радость...
По крышам я умела перемещаться с раннего детства, пожалуй, это даже было положено мне по рангу, раз уж я зовусь соответствующе. Питерские крыши были не особенно удобны для перемещения, но не мне сейчас привередничать, надо бы это слово на время засунуть подальше. Куда я мчалась ночью, по крышам, вприпрыжку, издалека, наверняка, похожая на белку-летягу, ответить не трудно: я возвращалась к прошлой жизни, то есть попробую найти убежище у Инги, как бы тяжко ей не было вставать так рано, а придётся, раньше я её никогда таким образом не беспокоила, а так хочется разнообразия! Как назло, телефоны с улиц "обновлённого" города исчезли вместе с машинами, что меня нервировало, так как Роман... нет, я не сомневаюсь, что Сфинкс спрятал его, раз уж жрецы его не нашли, и всё же! Представляю, какими вопросами он завалил полульва и что тот ему ответил...
Я любила входить так, как мне заблагорассудится, однако не стоило шокировать подругу так сразу, тем более, я понятия не имела, кто является новым кавалером Инги, мало ли, я свалюсь им на балкон, а он решит, что это муж из командировки, и я разрушу счастье, "которое было так близко". И в конечном итоге я вошла в подъезд и позвонила в дверь. На площадке у неё в очередной раз разбили лампочку, и было до того темно, что темнота казалась осязаемой, лишь тусклый свет едва зародившегося месяца пробивался в окно сбоку. Послышались шаги, уверенные, почти бесшумные. Открылась дверь, и на пороге показался силуэт мужчины. Что это именно мужчина, я смогла понять чисто по очертаниям фигуры, потому как (странно, конечно) я не могла разглядеть его даже своим кошачьим зрением.
