Лена посматривала на суетящегося возле неё то грозного, то счастливого мужа и думала о своём женском. Обычно женщины вспоминают о всплесках счастья. О маленьких частичках его. Как правило это первое чувство, поцелуй, свадьба, рождение ребёнка... Вот и у неё с Долговым были эти всплёски. Малюсенькие и она жила этим. Дышать, как и другим хватало. А сейчас её купают не брызги, а море счастья. Причём от первого лучика солнца и до появления звёздного шатра. А потом от променада луны до розового рассвета. Как хорошо! А и мечтать не смела о таком. Знать не знала, что такое возможно тем более в её годы... А так бывает. Бывает! И это хорошо!
Он, посматривая на притихшую жену, присел на край кровати и, чмокнув в нос, принялся упорствовать в попытках накормить её. Лена улыбнулась: "Господи, как хорошо-то! С таким мужиком можно всю жизнь болеть".
ЧАСТЬ 2. ПРАВИЛА ИГРЫ.
Страницы газет и время в "новостях" занимали разоблачительные статьи. Нет, нет, не о тех кто подставил самолёт и военных и готовил почву для смены власти, а того, что в кабинете господина Х нашли подслушивающее устройство. Никита продырявив газету в двух местах глянул через те дыры на Лену.
— Уроды. Разведка господина П ударилась в слежку за господином Х и наставила нос его разведке. Это всё на что способны наши спецслужбы. Шпионят друг за другом в собственной стране. Срамота!
Лена отвернулась и вытерла слезу. Хуже нет слабой ничтожной власти. В первую очередь страдает государство и народ.
В медицинском учреждении, да при процедурах дни тянутся ужасно медленно, но прошли и они. Держать её было не за чем. Лену осмотрев с напутствиями выписали. Она купила календарь с ромашками. Приляпала скотчем его на стену, отметила жирно красным конечную точку, исход девяти месяцев и начала ждать, зачёркивая терпеливо дни, приближающие её к тому счастливому моменту.
Никита был как квочка. Стараясь никуда её одну не отпускать составлял ей экскорд. Много гуляя, они исходили весь старый город вдоль и поперёк. А также все скверы и парки тоже потоптали её ножки. Наблюдая за мамочками с непоседливыми детьми, улыбалась: "Скоро и ей предстоит подобное, а она уже забыла все навыки. Да и страх берёт, а вдруг не хватит сил. Какие они пока маленькие ангелочки. Глядя на них непременно кажется, что человеку, когда он приходит в этот свет, уготовлено непременно самое прекрасное. Каждая секунда жизни младенца чудесна и неповторима. Откуда же, с какого момента подстерегают неприятности? Чего там думать гадать, именно с того, когда мы начинаем пытаться сами принимать решения. Именно этим мы портим всё".
Но в этот редкий раз так сложилось, что гуляла она одна. Шла медленно, просто наслаждаясь тишиной и покоем. Впереди маячил мужчина в дорогом, хорошо сидящим на нём светлом костюме. Его походка показалась ей знакомой. Вдруг он дёрнулся, словно напоровшись на что-то острое и перевернувшись на спину, как артист в трюковом кино, упал. Подбежавшие двое молодых людей ловко обшарив карманы, что-то переложили к себе и так же магически исчезли, как и появились. Лена, справившись с минутным изумлением, побежала, как позволяло её сегодняшнее положение к нему. Присев на корточки перед лежащим на дороге мужчиной, она в смертельно бледном человеке узнала бывшего генерала Сазонова. Первое, что пришло на ум-сердце, но вскоре Лена поняла свою ошибку. По груди растекалось алым маком пятно. "Кровь!"— пронеслось в мозгу и она, повинуясь инстинкту самосохранения и страха, принялась озираться. Но ничего подозрительного не было. По-прежнему молодые мамочки шли, прогулочным шагом, увлечённо болтая и толкая перед собой коляски. На качелях визжали дети, и нигде даже намёком не промелькнуло лицо злодея. Лена не знала что делать. У генерала дрогнули ресницы.
— Виктор Васильевич?— обрадовавшись, затрясла, генерала она,— держитесь, я сейчас вызову подмогу. С этими словами она принялась жать на кнопки мобильного, но у неё это сейчас плохо получалось.
— Лена, не трать время,— с трудом выговаривая слова, пытался поймать её руку он. — Я не ошибся ведь ты Долгова?
— Да, да. Я Долгова. Нас знакомил Семён Данилович. Но что случилось?
Он пытался что-то сказать. Она прервала дозвонившись, наконец, до "скорой". А он упрямо твердил:
— Лена, в носке на правой ноге, вынь кассету. Она дорогого стоит. Виноват, соблазнился. Деньги нужны были на операцию жене.
— Господи о чём вы? — думая, что он бредит, пыталась остановить его она.— Берегите силы. Скоро "скорая" будет.
— Времени нет. Достань,— потребовал он.
Лена подчинилась. В высокий, как гольф носок действительно была спрятана кассета. Лена, вынув, переложила в сумочку.
— Успокойтесь я забрала...— сообщила она.
Он же из последних сил держа взгляд просил:
— Я был осторожен и в карман положил пустышку. Уходи они скоро поймут ошибку и вернутся.
— Я не могу оставить вас...
— Уходи. Не будь так упряма. Тебя сам Бог послал.— Всей нашедшейся в нём силёнкой он оттолкнул её. В растерянности Лена отошла за кусты на противоположную сторону аллейки. Услышав сирену "скорой" пошла на встречу. Указала место и опять отошла подальше, за спины сбежавшихся зевак. Молила о том, чтоб довезли, чтоб выжил. Но Виктор Васильевич умер, ещё по дороге в больницу. О чём известили, позвонив, старые знакомые. "Вот время пришло. Раньше перезванивались по поводу поздравления с праздником или днём рождения. Сейчас — похорон".— Невесело усмехнулась она своим умозаключениям, вспомнив о кассете.
— Никита, у тебя есть тут кассетный магнитофон?— побежала она к Кушниру в кабинет.
— Откуда... А тебе зачем такое барахло,— насторожился он.
— Пойду у Даньки спрошу..., — отрешённо пробормотала она и, повернувшись, отправилась искать сына.— Дань, а Дань слышалось уже на другой половине дома.
Никита, оставив дела, двинул следом. "Не иначе опять какую-то экзотику взрывоопасную надыбала. Это я зря ляпнул про её пресные детективы". Он слышал, как Данька ворчал. Что есть такое старьё, но это только в квартире отца. Что она и работать-то на нём не сможет. Лена буркнула что-то вроде того, мол, не учи учёного и потребовала:
— Отвези меня.
Сын тут же возмутился и с ходу наговорил всяких глупостей, отговорок и всунул даже предложение.
— Мать, что за забубоны. Хочешь старину свою заунывную послушать, скажи, я тебе через интернет найду.
Лена не осталась в долгу и тут же справедливо со своей стороны возмутилась:
— Зачем мне твой интернет. Мне магнитофон нужен.
Сын бегом изобразил умную мину при плохой игре и полез совершенно в другой огород.
— Ну я не знаю, чем тебе помочь. Мне сейчас не до того. Давай попозже. Или вон Никиту попроси. Он всё-таки твой муж. А мне вот кадра этого приготовить к занятиям надо. Такой лоб, а не "бе" не "ме",— хлопнул он по загривку привезённого из больницы бывшего беспризорника Ростика.— Ленивый до чёртиков. Как учиться будет, ума не приложу.
Лена на это только успела пожать плечами: "Что за молодёжь прыткая пошла, расскажут о всем что хочешь, только вот не сделают, что просишь их".
— Справится, репетиторов наймём.— Буркнул Кушнир, вырастая в проёме двери.
Лена обернулась, на стоящего за её спиной, почёсывающего за ухом, Никиту. "Этого мне только не хватало!" Уж без кого она хотела обойтись, так это без него.
А он идя к ней с объятиями балагурил:
— Красота моя, что за болячку ты сама себе опять приобрела?
— Не знаю,— честно призналась она.— Надо послушать.— И раз уж он в курсе предложила:— Давай прокатимся.
— Ну давай,— согласился не раздумывая Никита, правильно считая, что процесс удержать под контролем может только участие в нём.
Обещав Даньке позванивать, парочка отправилась по старым местам. Через час они уже сидели в квартире Долгова. Она в кресле, а он, протирая спиртом двухкассетный магнитофон с памятной пластинкой на углу, подаренный Семёну на сорокалетие, напротив. Время шло, она смотрела... Наконец он выкинул марлю и вату и сказал:
— Порядок. Давай твой шедевр.
И вот настал этот волнующий миг. Лена достала кассету. Попросила сразу сделать копию. Он не ломался, был мягким и гибким на удивление.
— Без проблем, раз такая необходимость есть. Но я весь в догадках. И потом для чего тебе дубль.
Пришлось объясняться:
— Кассета старая, магнитофоном тысячу лет никто не пользовался, вдруг зажуёт.
Получив копию. Лена включила запись. Послышалось шипение и ровные мужские голоса выкрикивали отдельные слова и команды. Лена узнала бы из тысячи предоставленных на экспертизу образцов, где это записано. Шла боевая работа. Обнаружение, захват и ведение самолёта.
— Что это?— не выдержал бестолковости Кушнир.
Куда деваться, хоть и нехотя, надеясь на то, что ничего не поймёт, а объяснила:
— Командный пункт. Боевая работа. Но где и что это? А ну перекручивай на начало и слушая в четыре уха, поехали по новой.
Так и было, он ни черта не понял. Шипение, кряхтение... И главное зачем ей это?
— Запросто. Белиберда какая-то.
Но Лена, забывшись в порыве поиска справедливости, выпалила:
— За белиберду не убивают и денег больших не предлагают.
Вот те на! Кушнир внимательно уставился на неё:
— Да-а... Тогда я весь внимания. Поехали ещё разочек.
Лена даже принимая меры безопасности зажала себе рукой рот. Но слово не птица... Следующий раз мало что прояснил. Через полчаса прослушки, он устало заявил:
— Я понял только то, что вели какой-то самолёт, и был приказ его сбить. Может это Руст. Год, стоящий на кассете, подходящий.
— Не уверена. Мне послышался Форос. А ну крути давай эту головоломку по — новой.
Они опять вслушивались в шипение, треск и приглушённые голоса из прошлого.
— Ладно. Чтобы было нягляднее, покрутим ещё,— через минут десять сам же выбухнул:— Дьявольщина,— стукнул себя по колену он,— похоже, ты права. Именно этот самолёт, вёзший из Фороса весёлую компанию, они вели. Ай, я, яй. Военных учили выполнять приказы, что ж они так халатно отнеслись к своей службе. Я возмущён. Кладоискательница моя, где ты это вырыла? Бомба, вулкан!
Лена никогда не видела, чтоб у человека, в полном соответствии с этим избитым выражением, глаза "вылезли на лоб". Однако вот сейчас довелось увидеть. Именно это произошло с Никитой, когда до него дошла суть. Впечатление и у неё самой было поразительным. Она пождала пока муж станет самим собой и тихо почти шёпотом спросила:
— И что же?!
— Однако...— покачал головой он.— Опасно говорю...,— уже как всегда, в своей постоянной манере отговорился он. — Слышала— старые мины взрываются посильнее новых. Думаешь ржавая железка, а она бабах! Так же и истории. Протухшие лучше не трогать. Не знаешь какой чёрт из них выскочит, каким пламенем опалит и с какой силой рванёт.
— То есть ты хочешь сказать...
— Вот-вот... У меня пульс выше нормы и в висках тук-тук... И это у меня!
Ошеломлённая Лена, не подумав о последствиях и реакции мужа, честно призналась.
— Наверное так и есть. Генерала вчера за это убили,— с жаром воскликнула она.
"Вот это номер. Будь он неладен тот генерал!" Кушнир, подавив изумление, стараясь равнодушно, спросил:
— Понятное дело. Ценное барахло. У тебя-то, горе моё, как она оказалась?
Она не заметив его вкрадчивости и осторожности выпалила как на духу:
— Случайно. Я мимо проходила,— не нашла она причины скрывать правду и моргая на него честными глазами.— Никита, правда, то была случайность... На роду уж видно написано.
Кушнир поработав кулаками: сжал, разжал, встал столбом напротив неё.
— Ну да, ну да... на роду... Надо же это моё упущение. Надо непременно взять на заметку. Значит, не в тех местах гуляешь. Похоже, не совсем застрелили, общались?— спросил он опять вкрадчиво.
Лена, пряча кассету в футляр, кивнула:
— Совсем немного... До прихода милиции.
Он был невероятно серьёзным, и ей пришлось скорчить подобающую случаю мину. А тот собрав брови в переносице, почесал нос.
— Милиция?! Давненько с этой братией я дела не имел...
— Это было позже, к тому времени я ушла,— прошептала обескураженная его постоянными нападками недовольно Лена.
Потрепав собственный подбородок, потерев шею и помучив нос, Никита спросил:
— Что он тебе сказал?
— А что такое?
В голосе мужа появились металлические нотки.
— Лена!...
Лена положила кассету на стол и пожала плечами, мол, ладно, скажу тебе по секрету раз так хочешь. Так больше шансов развеять тучу. Понизив голос, она призналась:
— Почти ничего. Отдал кассету и сказал, что хотел продать её, но перестраховался. Положил в карман пустышку, а эту спрятал в носок.
О как! Его брови сошлись на переносице, а глаза превратились в щёлочки.
— Ты лазила по чужим мужским носкам...,— съязвил он.— Как можно?! Ничего не понимаю. Бр-р!
До Лены дошло, что он ехидничает или кипит. Ей жутко не понравился его начальственный тон. Тон его речи был действительно уличающее-поучающий. Кому такое по вкусу. Не важно, как оно было, только она, сквозь сцепленные зубы, прошептала:
— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь... "С чего это ты решил, милый, что я позволю вправлять мне мозги",— запеклось на губах.
— А мне, что ты суёшься во всё дерьмо. Зачем это тебе?— тут же повысив голос парировал он на её выпад.— Я, знаешь ли, с некоторых пор отношусь к своей жизни и своему здоровью бережно. Чего и тебе, дорогая моя, советую. Вот моё кредо: не лезть в дела, которые меня не касаются. Только в том случае я более-менее буду спокоен за своё будущее, а также за будущее своих близких. Очень советую понять это, осмыслить и принять.
Она беззвучно шевеля губами молчала.
Он отвалился на спинку кресла и задумался. Таких сюрпризов он не любил. Его внутренности от одного вида этой старой кассеты трясло. А от мысли про беды, что может причинить эта рухлядь вогнало в пот. Нет, от таких вещей надо избавляться, а не тащить в дом. Кушнир достал из кармана носовой платок и промокнул выступившие на лбу капельки.
Конечно, всё услышанное ей на кассете и сказанное Никитой произвело на неё очень большое впечатление. Поэтому Лена, справившись с обидой, пыталась объясниться, но горячность и слова связавшиеся в цепочку привели разговор к нечто другому:
— Человек шёл впереди меня и упал. Что я по — твоему должна была делать? Естественно, подошла. Оказался знакомый... Ну как можно было пройти мимо! Я может и хотела бы быть другой, да не могу. Не переделаешь меня, понимаешь?!— развела она руками.— И потом, не нравится тебе это, скатертью дорога, около себя я никого не держу. Ты свободен.
— Даже так,— удивился такому повороту Кушнир, внимательно вглядываясь в жену.— А ребёнок?
— Я приняла решение родить ребёнка и воспитать его самой, без тебя. Не смотри так: один вырос с приходящим отцом, вырастит и второй.— Отвернувшись, отошла к окну она.— Своей жизнью, я распоряжаться буду сама.
Никита увлёкшись не заметил её состояния и то, что перешёл черту тоже проглядел. Поэтому и продолжал со спокойной душой, как он считал семейный разговор.
