... впрочем, похоже, это и не нужно. Мельком Чунхва успел заметить, что Верди стоит одна — а значит, они с леди Наре повторили свой излюбленный прием. Вот и впрямь: краем глаза он уловил шевеление за спиной Кассано — Наре, воспользовавшись отвлечением того, зашла в его мертвую зону с метательными ножами в обеих руках, чтобы спустя секунду их метнуть, пусть и безрезультатно. Уже разворачивавшийся Кассано заметил светлый силуэт за спиной, и отшагнул в сторону, уклоняясь от броска... чтобы оказаться спиной к самому Чунхва.
— Нарумада! — в очередной раз активировав меч, он включился в связку, посылая к противнику очередную волну шинсу с клинка...
А в следующую секунду Кассано метнулся в сторону.
И на траектории атаки оказалась Наре.
В каком-то странном оцепенении Чунхва смотрел, как словно в замедленной съемке волна шинсу несется к девочке, не успевающей отойти из-под удара — и накрывает ту, словно штормовая волна, так, что знакомый силуэт теряется за свечением шинсу. Нет... все будет нормально... она была достаточно далеко, ее зацепило лишь на излете... все верно, все будет хорошо, и совсем скоро он сможет удостовериться в этом.
Но сначала — надо убрать угрозу для мисс Наре.
— Нарумада! — до предела укрепив тело шинсу, Чунхва рванул вперед — чтобы через секунду, оказавшись вплотную к Кассано, в очередной раз, уже на исходе сил, активировать меч. Какое бы не было у ублюдка сопротивление шинсу, активация Нарумады в упор должна хотя бы дезориентировать его!
Расчет оказался верным — Кассано отнесло в сторону и хорошо приложило спиной о стену дома, так, что по той пошли трещины... но Чунхва это не волновало. Сейчас его больше всего занимала необходимость проверить Наре, до сих пор не вставшей с брусчатки в добрых двадцати метрах от них, и поэтому мужчина рванул вперед, к силуэту светловолосой девочки в тени здания. Неужели она потеряла сознание? Подбежав, он опустился на колени над подопечной, перевернул странно-мягкое тело...
... и наткнулся на мертвый, стеклянный взгляд тускнеющих глаз на залитом кровью лице.
Словно она не была без сознания.
Словно...
На этом моменте собственные мысли застопорились — происходящее никак не желало укладываться у Чунхва в голове. Нет. Этого не могло быть. Этого просто не могло случиться!
Она не могла умереть!
Когда он впервые встретил Наре на втором этаже, она была совсем маленькой девочкой, испуганной и словно потерявшейся. Тогда он не смог пройти мимо и предложил свою помощь, за что получил прозвище "мистер рыцарь" и в ответ на что уже совсем скоро привык отшучиваться, прибавляя к имени подопечной приставку "леди". За смехом и шутками Наре скоро забыла тот страх, показав свой вредный характер, местами меркантильную суть и недюжинных размеров шило в одном месте — но сам Чунхва не забыл обещания, данного при их встрече.
Обещания защищать "прекрасную даму".
Обещания, которого он сам сегодня нарушил.
Уже совершенно другим взглядом Чунхва взглянул на лежащую на его руках девочку. Нет пульса. Кровь по лицу растекалась с виска — и она же на камнях... словно Наре ударилась головой...
... отброшенная атакой Нарумады. Отброшенная его атакой.
Получается, Наре погибла из-за...
Додумать эту мысль Чунхва не успел — за спиной раздались шаги, слишком тяжелые для Верди. Кассано! Почему он вообще атаковал их? Если бы не он, им бы вообще не потребовалось приходить сюда! Если бы не он, Наре была бы жива!
А теперь она мертва. Из-за него. И самое дрянное — то, что он, Чунхва, ничего не может сделать этому ублюдку! Слишком слабый, слишком медленный — это было заметно даже на фоне его команды, и до сих пор спасала только верная Нарумада... сил которой сегодня не хватило, и его собственная слабость подняла голову. Если бы он не был так слаб... если бы он мог защитить Наре...если бы он мог дотянуться до этой мрази! Чунхва лишь хрипло выдохнул...
... а в следующий момент все исчезло.
Перед ним раскинулась пустота, заполненная лишь тысячами и десятками тысяч искр, словно застывших в пространстве. Неподвижные, словно невероятно далекие, они казались холодными и колючими; казалось, от них невозможно оторвать взгляд, но они были лишь декорациями для другого зрелища — двух колоссальных силуэтов, заполонивших собой почти все пространство. Он никогда не видел ничего подобного — их было просто не с чем сравнить, но откуда-то он знал, что это два существа, которые находятся одновременно во множестве параллельных пространств. Они словно состояли из неисчислимого множества движущихся зеркал, которые непрерывно взаимодействовали между собой, и совокупности этих зеркал словно сворачивались и разворачивались, расширялись и перемещались, но в то же время не становились при этом больше или меньше.
И они были живыми. Он не знал, как он понял это, но он мог поклясться — они были живыми. Непохожие на представителей ни одной расы, которых он встретил до восхождения и с момента начала оного, они, тем не менее, существовали и, кажется, даже принадлежали к одному виду... вернее, к одному виду принадлежали те зеркала, из которых они состояли. Они словно сформировались в эти силуэты по какой-то причудливой договоренности...
... и эти силуэты двигались в унисон, закручиваясь вокруг друг друга в причудливой двойной спирали, отдаляясь друг от друга с каждым витком. Невероятное количество пылинок-зеркал — настолько разнились размеры самих зеркал и этих существ — отделялось от них каждую секунду, и, когда существа достаточно отдалились друг от друга, он услышал — почувствовал? Осознал? — слова — вернее, понятия — которыми общались эти существа, и это было так оглушительно "громко", что, казалось, все вокруг исчезло, кроме этих "слов".
Цель.
Подтверждение.
Траектория.
Подтверждение.
... и в тот момент все резко изменилось.
Мир мгновенно потускнел. Исчезли звуки, исчезли запахи, а улица, на которой они находились, словно выцвела — исчезли все цвета, кроме серого и его полутонов... хотя нет, не все. Тень здания, в которой он сидел с Наре на руках, была расчерчена золотыми штрихами и линиями, и Чунхва осознал, что он больше не сидит на брусчатке; больше всего это было похоже на то, что он плывет на поверхности воды, вот только вокруг не было воды, была лишь тень...
Нет. Теней было куда больше. Вся улица пестрела лужами... нет, даже не лужами — колодцами. Он чувствовал связь между ними, чувствовал каждую тень зданий, как и две небольших тени, одна из которых стояла в отдалении...
... а вторая приближалась.
Кассано!
Чунхва не думал дважды, прежде чем действовать — тем более, это было не так уж и сложно. Просто "нырнуть" в тот колодец, где он уже находился, и "вынырнуть" в колодце у ног Кассано, прямо за его спиной, попутно ощущая, как мир вновь обретает краски и звуки. Подобрался! Всего один удар, и...
"И" не произошло. Каким-то образом заметивший его присутствие Кассано развернулся, выбивая из его руки Нарумаду, и одним ударом буквально вбил самого Чунхва в асфальт, сжимая закутанные в черные бинты пальцы на его, Чунхва, горле. Нет... надо вырваться...
— Нет! — разрезал тишину крик Верди. — Не надо! Отпустите его!
— А вот теперь поговорим, — Беньямино словно не слышал ее. — Где мисс София? Зачем вы ее похитили? Что вы задумали?
... что? Чунхва лишь открыл рот для ответа — и не смог выдохнуть. Нечем... дышать...
— Что за чушь?! — голос Верди доносился словно издалека — Чунхва не то, что еле слышал ее, он с трудом видел и склонившегося над ним Беньямино Кассано. В глазах темнело. — Мы в одной команде с вашим братом! Хорьянг сказал, что вы братья! Говорил, что вы знаете его как Илмара Кассано!
Хватка на его горле чуть ослабла — и Чунхва закашлялся, ощущая, что наконец-то может нормально дышать. Темнота перед глазами постепенно исчезала, и первым, что он увидел, было лицо его противника, в тот момент показавшееся не мордой чудовища, а нормальным, пусть и слишком бледным, человеческим лицом, на котором застыло изумленное выражение. Словно он не планировал атаковать их...
... словно это была случайность...
— Илмара? — наконец произнес Кассано, выпрямляясь.
— Да! Ваш брат сейчас ранен, и послал нас, чтобы мы попросили вас присоединиться к нему и покорять Башню с нашей командой! — повернув голову, Чунхва увидел плачущую Верди. — А вы... вы... почему? Почему вы атаковали нас? Почему вы убили Наре?!
Какое-то время убийца Наре молча стоял посреди улицы — и Чунхва просто не смог атаковать его. Не с таким выражением на лице. А когда он заговорил...
— Мне жаль, — Беньямино Кассано повернулся к ним спиной, словно приглашая ударить в оную... стоп! Жаль? Ему — жаль? — Передайте... Илмару... что я не вернусь.
С этими словами он направился прочь... и Чунхва не стал преследовать своего противника. Вместо этого он, поднявшись с брусчатки, дошел до тела Наре и опустился на колени рядом с ним.
Все это было... лишь случайностями. Лишь недоразумениями. Совокупностью случайностей и недоразумений каких-то просто невероятных масштабов, которые привели к по-настоящему чудовищным последствиям. Если бы все сложилось немного иначе... если бы он подобрал другие слова... если бы он сразу рассказал все... тогда Наре была бы жива.
А теперь ее нет. И это только его вина.
* * *
Нет ничего удивительного в том, что с множеством народов и культур Башни существовало множество различных традиций погребения. Похороны в земле, погребение в шинсу — но самым широко распространенным способом была кремация. Слишком уж стара Башня, слишком много ее обитателей, и если бы повсеместно было распространено то же погребение в шинсу, то вся Башня давно превратилась бы в один большой некрополь. Именно поэтому наиболее широкое распространение получила кремация, а места прощания с усопшими на большинстве этажей представляли из себя площадки для оной при крематориях, где после сжигания тела близкие могли оставить пепел в крематории или забрать с собой.
И сейчас именно на такой площадке собрались обе их команды.
Агеро обвел взглядом собравшихся. Барнс с нечитаемым выражением лица, стоящая с самого края, не знающий, куда себя деть Алексей, еле заметно пошатывающийся Хорьянг — вернее, Илмар — все-таки удравший из госпиталя, застывший соляной статуей у стекла, за которым пылало пламя, Чунхва, заплаканная Верди, мрачный Баам... Вот и все, что осталось от его команды с постоянно меняющимся составом — и на фоне этого чистой воды издевательством смотрелась команда Ли Су, откуда выбыло всего лишь двое, и где остальные участники крепко держались друг за друга, начиная от хмурого Ли Су и Селены, у которой сейчас глаза были на мокром месте, и заканчивая вынырнувшим из своей апатии Лауре, что тоже поддался общему настроению.
Это было вполне естественно, в конце концов, для них это первая смерть товарища... о которой им известно. Это он с Баамом знает, что Наре была не первой жертвой, это они пережили смерть Розель, а Баам до этого еще и потерял Хо, предавшего его, но которого незаконный все равно считал своим другом, а сам Агеро знал достаточно родных, убивших друг друга в традиционной игре семьи Кун "избавься от родственника" — но для остальных это было впервые. Какие бы испытания не были в Аду Эванкхелла, но тогда, на втором этаже, убитые всегда были их врагами... а несколько дней назад они потеряли друга.
Если быть совсем уж честным самим с собой, его это тоже ударило. Просто потому, что это была его вина, его ошибка — если бы не его поспешное решение как можно быстрее избавить Хорьянга от напрасной надежды и хоть ненадолго, но отдалиться от команды Рон Мэй, все было бы в порядке. Все были бы живы, все продолжили восхождение... а теперь, когда он вернет Тейлор, в подконтрольных ему командах будет не хватать еще одного человека, которого она знала. Если она примет это слишком близко к сердцу... если она примет это за свою вину...
Нет. Это его вина, и ничья больше.
— Это моя вина, — произнес Чунхва, когда уже почти все разошлись, и у стекла, за которым догорал гроб с телом Наре, остался только сам удильщик, Агеро, Ли Су, Верди и Рак, еще до двадцатого этажа крепко привязавшийся к обеим анима — и то, что они обе, как и Тейлор, в качестве шинхэо использовали насекомых, отнюдь не помогало...
Стоп.
Что?
— Это моя вина, — тем временем продолжал Чунхва. — Если бы не я, Наре была жива. Именно она должна была вести переговоры... а я взял переговоры на себя, когда Наре замялась. Если бы я не сделал этого, если бы я подобрал более подходящие слова... она была бы жива.
... нет. Не была бы. Потому, что это его ошибка. Черт возьми, он не должен был этого делать! Нужно было обратить внимание на слова Рон Мэй о нестабильности ее товарища! Нужно было затянуть время!
Он в очередной раз провалился. И на этот раз погиб не Хо, на которого ему было плевать — погибла его подчиненная. Ребенок, за которого он нес ответственность. И самое дрянное то, что он даже не может никому этого сказать, не выдав того, что он знает. Даже Бааму — для разнообразия потому, что по нему и так ударила очередная "оборвавшаяся нить", и не стоит взваливать на него еще и свои проблемы.
— Знаешь... я не думаю, что что-либо изменилось бы, — осторожно начал Ли Су. — Как я понял, этот Кассано — тот еще психопат...
— Нет, — мотнул головой удильщик. — Ты не был там, ты не видел его лицо... а я видел. Он явно ожидал увидеть кого-то другого вместо нас, и когда он понял, что убил не того... Это была просто ошибка! Просто, черт побери, ошибка! Я ошибся... и после этого я не могу оставаться в команде. Кун... прости, но я ухожу. Я не хочу в следующий раз подвести и потерять кого-то из вас.
Это еще вопрос, кто кого подведет...
— Не уходи! — вцепилась ему в рукав Верди. — Я не вынесу, если еще и ты исчезнешь! Сначала — мама и папа, потом — Шаша-онни, затем Наре, а теперь еще и ты... Не уходи, Чунхва!
— Прости, — отвел от нее взгляд тот. — Я... я не хочу подвести еще и тебя. Тебе лучше будет остаться с Куном.
... и умереть, если он еще раз ошибется.
— Нет! — воскликнула девочка. — Раз ты уходишь... тогда я тоже уйду! Я не могу дольше оставаться здесь, тем более одна! Я не могу смотреть на Хорьянга, сразу вспоминаю его брата! Я пойду с тобой, Чунхва — куда угодно, только не бросай меня!
Молодой мужчина выглядел на редкость беспомощно, и светловолосый парень в какой-то степени его понимал. Когда хочешь убежать от плохих воспоминаний и ответственности, меньше всего хочется тащить за собой кого-нибудь еще... но в одиночку Чунхва, в лучшем случае, прекратит восхождение, а в худшем умрет, и Агеро не хотел допускать этого. Пусть удильщик был не самым сильным и не самым полезным членом его группы, пусть одно время адепт света мечтал свернуть конкретно этому своему подчиненному шею — но, тем не менее, Хонг Чунхва оставался его подчиненным, и Агеро нес за него ответственность.
В одиночку отпускать его было нельзя.
— Я... принимаю ваше решение, — собственный голос звучал глухо. — И не буду вас удерживать. Я хотел бы, чтобы вы остались... но не могу приказать вам. Вы вольны идти, если хотите, но если вы однажды передумаете... если решите вернуться... вам всегда будут рады в моей команде.
