Захотелось, все планы, что старательно выписывал на лист бумаги, послать ко всем далеким звездам и ехать куда глаза глядят.
Так я и поступил.
Это и есть отличие киборга от человека — менять планы...
А еще, сколько я не бился, не мог понять, чем же я так выслужился у Судьбинушки, что она мне и машинку — подогнала, и тушку— отремонтировала, и полный вещмешок чудес — собрала, в дорожку... Вот убейте меня — не верю, что все не просто так! Словно ведет кто, словно не жизнь, а компьютерный квест — сделав так, получишь это!
Единожды попав в виртуальную реальность, созданную экзотами для своих нужд, сложно отделаться от мысли, что все происходящее здесь и сейчас — реально.
"Бесцветный расчет", например, казался очень реальным.
А карты, найденные у Евнуха, отрицали его начисто, добавляя в копилку странностей и радости, одновременно.
Спутники, пережившие все катаклизмы, продолжали исправно снабжать информацией свои ЦУПы. Мыс Канавэрал, оказался на глубине двадцати метров, зато Байконур — восстанавливался "всем миром", сумасшедшими темпами, обещая через пару-тройку лет, снова открыть путь в космос.
Как сказал мой странный собеседник, которого я перевез через границу Германии, "Если смогли отправить спутник в 57, а человека — в 61, при Тех, технологиях, то что мешает дать первый старт в 52, при Этих?!"
Признаюсь, я не сразу понял, о каких именно стартах, вел речь, мужчина.
Потом дошло, и я согласился с его точкой зрения.
Не выходило у меня из головы и другое — по рассказам экзотов, человечество впало в маразм, заигралось в солдатиков и много чего еще.
Увиденное мной — просто вопило, что информация — протухла, уже лет десять, а то и пятнадцать, назад.
Из разговора, все с тем же, попутчиком, получалось, что человечество, так или иначе, лишилось всех своих столиц.
Некоторые, как Париж, Прага, Берлин — просто лишились всего своего населения. Другим повезло меньше — Япония попрощалась с утонувшей столицей, Россия — поймала две ракеты, на десяток — другой, килотонн. Китай, Индия — пострадали от жутких эпидемий. Со стороны все выглядело так, словно некто, зачистил все зародыши чиновничьего аппарата, самым быстрым и простым способом — загнал в могилу, освобождая место для людей, чьи деловые качества, хоть и не были исключительными, зато совесть — чиста.
Мой попутчик, представившийся Линном, худощавый, с черными волосами, затянутыми в конский хвост ниже плеч, рассказал, что болтается по территории Европы, уже два десятка лет, записывая, делая фото— и видео— съемку.
Если он что-то забывал, то неторопливо лез в свой, видавший виды рюкзак, уже давно потерявший первоначальный цвет и форму, доставал оттуда толстый ежедневник, листал его страницы, вспоминая пройденные километры и возвращался к рассказу.
Пару раз, он доставал фотоаппарат и показывал мне фотографии, на его экранчике, горько сетуя, что места, на карте памяти все меньше и меньше, а новой теперь не найти, да и сам аппарат, дышит на ладан и требует замены.
Вот эту его проблему я вообще не мог понять — болтаясь по территории Франции, я неоднократно встречал магазинчики, торгующие, точнее — торговавшие, подобными расходниками и фотоаппаратами — заходи и бери.
— Воровать — не хорошо! — Неодобрительно покачал головой, Линн, укоризненно глядя на меня.
Головой он качал зря.
Едва мы перемахнули через границу, в первом же запустевшем городке, я протаранил витрину магазина бытовой техники и без единого сожаления или угрызения совести, достал для него десяток карт памяти, пару фотоаппаратов и защищенный, планшет — ибо нефиг, показывать фотки на спичечном коробке!
Брал все не самое навороченное, но — самое практичное и легкое — в этом городке, наши с Линном дороги, расходились в разные стороны и тащить на своем горбу, лишний вес — врагу не пожелаешь.
Карточки и планшет, Линн взял, а вот фотоаппараты — отложил в сторону, с едва заметной улыбкой.
Хороший он мужик, Линн Тайменев, может, еще раз свидимся, как знать?
Я так для себя и не решил, что именно, заставило меня взять его и подвезти, раскрыв свою тайну и подвергая себя опасности, оказаться убитым, при выходе из капсулы, например.
Линн, провел в танке трое суток, помог мне охотиться, на стоянке — возился с костром, отмахиваясь от плиты и сладко спал, когда я управлял машиной.
Его странные суждения, иногда — просто детские, а иногда — взвешенно— старческие, словно игла, подкалывали и подначивали меня начинать разговор снова и снова.
Рассказал я ему и о "бесцветном расчете", и о своих ощущениях нереальности происходящего.
И, если в ответ на первое он, не задумываясь, бросил нечто типа: "Я та сила, что вечно стремится к злу, а творю — благо", то второе, заставило его долго ворочаться с боку на бок и с утра требовать от меня все новых и новых ощущений и фактов.
Его вердикт , меня оглоушил.
Уже стоя в дверях моего танка, Линн собрался духом и выпалил: "Не скажу, что тебя ведут или ты — "в Матрице, Нео". Скорее всего, события твоей жизни, необходимы — в первую очередь — тебе самому. Раньше говорили: "Делай, что должно и будь, что будет!" Делай, Эрик! Ошибайся, беги, дерись, плачь — но делай. Судьба не любит, уповающих на одну лишь удачу..."
Подмигнув, он закинул рюкзак на плечо и зашагал прочь, оставив меня в недоумении.
"Недоумение", это, так до сих пор и длится, став моим естественным состоянием.
Снимая мясо с мангала, чуть не подавился слюной — так аппетитно пахло!
К мясу, очень кстати оказалась бутылка красного вина и овощи, надерганные с заброшенного огорода, мимо которого я проезжал пару часов назад.
Расположившись с удобствами, лицом к закату, принялся за ужин, с наслаждением вгрызаясь в сочные кусочки мяса, брызжущие горячим соком.
Всех моих нервных окончаний, всех моих предчувствий, всех моих ощущений, всего меня сейчас трясло не от голода, слов Линна или возможных проблем с переходом границы.
Трясло меня — от моих снов.
То угрюмо черно-белых, настигающих меня, словно загнанного зверя, то — ярко — цветных, словно конфетти, валящееся с небес плотным потоком, то — просто голоса, которые пугали до дрожи в коленках, заставляя просыпаться в холодном поту и снова нестись, куда глаза глядят, в надежде хоть где-то, найти если не ответ, то — покой.
Едва я перешел 60-ти процентный рубеж, капсула вытащила из меня два модуля памяти, переставив их в... Другое, место... В ту же ночь, начались сны.
Сперва я мчался по белому полю, стремительно ныряя вниз, в клубах белого снега, убегая и прячась от неизвестного мне преследователя.
За неделю, удавалось выспаться только в капсуле, жестко мониторящей моё состояние и успевающей, вкатить мне успокоительное.
Сегодня, я не спал и в ней.
"... — Что Вы делаете! Он же — Человек! — Женщина со светло-русыми волосами, макушкой мне по подбородок, прикрывала меня от мужчины, в строгом деловом костюме, с резкими чертами лица, перекосившимися от бессильной ярости. — Даже если Вам что-то не нравится...
— Он не — Человек! — С пафосом принялся вещать через сжатые зубы, мужчина. — Отказавшись от Божьего дара — Жизни, совершив самоубийство, он не имеет права, называться — Человеком! А, то, что он всем устроил, своим желанием, вообще... Вы, Ксения Антоновна, знаете, кого пытаетесь защищать?!
— Я защищаю человека, который не может ответить вам... — Ксения тяжело вздохнула. — Не вам, судить его решение и не вам — наказывать. Вы и так, заигрались в божков!
— Он не человек — киборг. Же-ле-зя-ка. Впрочем, вам, червям от психологии, только дай повод задаться вопросами — сразу закопаетесь в дебри терминов и оправданий. — Мужчина отвернулся, дернув плечом и резким движением, оттолкнул девушку от меня, схватив за руку. — Стойте здесь, Кажелецкая, а не то — пожалеете, что все-таки вернулись!
В следующее мгновение, в его руках появился большой пистолет и..."
Вот такие у меня сны...
— Ау, Хозяин, не помешаю? — На обочине замер тяжелый мотоцикл, из тех, что называют то — "чопперами", то — "креслами на колесах". Его хозяин, пардон — Хозяйка, стянула с головы тяжелый шлем, украшенный молниями и птицами, на оранжевом поле и положила на сиденье, вопросительно глядя на меня в ожидании ответа.
— Места много. Мяса — тоже. — Пожал я плечами. — Закон гостеприимства — никто не отменял, так что, сейчас принесу еще стул и — милости прошу к столу...
— Выпить не предлагаю — Вы за рулем. — С усмешкой сказал я, достав из танка второй и, последний, стул. — Устраивайтесь, леди.
Девица, расстегнула кожаную куртку — косуху, под которой оказался, одет бронежилет и сняла подшлемник, явив миру ярко-рыжие волосы.
Такие рыжие, что казалось — мир вспыхнул, а солнце, поспешило закатиться, что бы не умереть от зависти.
Глядя на ее волосы, что-то хорошее толкнуло меня, вызвав одновременно и улыбку, и печаль, словно увидел хорошо знакомого человека, кинулся к нему и понял — опознался...
— Марина! — Представилась молодая женщина, протянув мне руку, для пожатия.
— Море знает, где хранить золото... — Улыбнулся и утонул в ее бездонно — синих, глазах, забыв представиться.
— Ау, я — здесь! — Вернула меня на грешную землю, женщина. — Вернись на землю, Марсианин!
Хмыкнув в ответ, представился.
— Эрик... По виду, ты такой же Эрик, как я — Гюзаль! — Рыжая от души рассмеялась своей шутке.
Так, перешучиваясь, Марина отошла к своему чопперу и достала из переметной сумки, играющей роль багажника, свои дары на "общий" стол.
Яблоки, поздние, красные с одного бока и зеленые — с другого, несколько пучков всевозможной зелени, фляга и полголовы сыра.
— От нашего стола — Вашему! — Подмигнула молодая женщина, устраиваясь на стуле. — Приятного аппетита!
— Симметрично! — Ответил я, подслушанным у Линна, словом и потянулся к яблоку.
Эти сложноцветные в конец меня покорили, превратив в своего раба.
За время своего путешествия, я обтряс добрый десяток, садов, добывая яблоки разных сортов.
Яблочные огрызки, косточки и хвостики — основная масса отходов, накапливающихся в мусорном пакете!
Яблочки у Марины оказались просто объедение — в меру крепкие, сочные и хрустящие — М-м-м-м!
Мне, по дороге, таких не встречалось — гарантирую!
Марина же, наоборот, налегла на мясо, бросая взгляд на вино.
Ну, я не зверь — поменял вино на яблоки...
Минут через сорок, мы оба, уже изрядно под хмельком — во фляге оказался коньяк — валялись у костра и занимались самым интересным занятием, о котором человечество никогда не забудет — травили страшные истории!
По словам Марины, ехала она со стороны Франкфурта, через Нюрнберг, в Мюнхен.
Яблочки достались ей в саду, под Нюрнбергом — по ее описанию, сад больше походил на бесконечную яблоневую рощу, порядком уже заросшую и требующую, твердой, хозяйской руки.
Болтая и смеясь, мы провели большую часть ночи, изредка прикладываясь к фляжке с коньяком.
Однако середина октября на дворе и ночи теплее не становятся, даже если на двоих уговорили почти литр коньяка.
Марина, покачиваясь от выпитого и съеденного, зевая и потягиваясь, побрела к мотоциклу за спальником, уронила, мотоцикл, подняла его, запуталась в сумках, вспомнила про шлем и пошла, искать, куда он закатился.
Пришлось останавливать эту вакханалию, самым простейшим способом — предложить заночевать в танке.
— Только ты — ни на что не надейся! — Гордо заявила Марина, соглашаясь на ночлег. — Я, по пьяному делу — не сплю... Ни с кем...
Последнее слово, она произнесла закрыв глаза и отключилась раньше, чем я успел ее заверить, что и "в мыслях не было!"
Укрыв девушку легким одеялом, забрался в капсулу и сам вырубился еще до того, как крышка капсулы закрылась.
— Утро добрым не бывает... — Услышал я, в ответ на своё "Доброе утро". — Ты, чего, вчера меня не остановил, по выпивке?!
Марина сидела, завернувшись в одеяло и держась за виски.
От такого поворота событий я несколько опешил.
— Прости, — Марина вдруг очаровательно покраснела. — Иногда, Ты настолько похож на одного моего хорошего знакомого, что меня уносит... В колею... И вроде — ни внешне, ни по голосу — не похожи, а вот жест, движение и все — ОН перед глазами....
— Понятно. — Вздохнул я, хотя, вообще ничего понятного не происходило.
Суммируя услышанное от Марины, можно было сделать вывод — в Прагу ехать не стоит. А в Мюнхене у нее назначена встреча.
Глядя на похмельные мучения, предложил девушке воспользоваться капсулой — она хоть и для киборга, сделана, но почистить организм от токсинов может запросто.
К чести Марины, отнекиваться она не стала — только потребовала, чтобы я отвернулся и не подсматривал — разделась и устроилась в капсуле диагноста.
Первый вердикт, которым меня ошарашила капсула — помещенная в нее модель киборга является прототипом!
Второй — Прототип сильно пострадал от радиоактивного излучения, и требует оперативного вмешательства.
Третий — В прототипе использованы неизвестные материалы и неустановленное ПО, на порядок превосходящее, уже созданное человеком.
Дав команду, снять похмелье, дождался завершения цикла, одновременно накрывая на стол, в танке.
Марина, посвежевшая, выпорхнула из капсулы и замерла, недовольно изогнув бровь.
— Ты — Обещал! — Напомнила она, впрочем, не торопясь прикрыться. — Ай-яй!
Я, молча, протянул ей распечатку данных, сделанную капсулой по моей просьбе.
"Запрос подключения — Марина Буллова"
"Разрешить — Эрик Влад"
Нагая Марина уселась напротив меня, не пряча своего удивления.
— Жесть. — Изучив рекомендации капсулы, Марина снова уставилась на меня. — Знаешь, не могу поверить, что проехав больше пятнадцати тысяч километров, держась от людей — подальше, я встретила человека... Который не только напоминает мне другого, но еще и человеком — не является!
— От ответа, не увиливай. — Скривился я, как от оскомины. — Ты, чиститься, будешь? Доступ, дать? Или — доверишься мне?
— А я — вопроса не услышала! — Огрызнулась Марина. — А телепатией — не страдаю!
В ответ я хмыкнул — наше короткое подключение, хоть и сумбурное, из-за разницы в ПО и возможностях, дало мне понять, что Марина — просто чудо!
— Ау! — Рявкнула Марина, замерев рядом с капсулой, в очень даже таки, интересной позе. — Доступ дашь? Или ломать?
— Даю я, даю! — Перекинув ей полный доступ, взвыл, но что-либо "вертать взад", как говорил Линн, было поздно. Оставалась надежда на совесть девушки. Была бы она человеком — сорвал бы "стоп-кран" — рычаг, подающий в капсулу сильное снотворное. А на своего собрата, точнее — Сосестру?!— оставалась надежда на совесть!
Устраиваясь в капсуле, Марина с улыбкой и вызовом подмигнула мне, погрозила пальцем, сделала весьма фривольный жест и закрыла капсулу, отгораживаясь от меня.
Таймер, на передней панели крышки, принялся за обратный отсчет, демонстрируя цифры 34:59:49.
"Да, тут мы надолго застряли..." — Усмехнулся я себе под нос и потянулся за яблоком.
