Выжечь... "А ведь ты уже сделала это когда-то, да, Аска? Но воспоминания — они не горят".
Я села и осмотрелась: типичная корабельная интенсивка, только большая и шикарная, и приборов много незнакомых. Мыслям было тесно в голове, они давили на непослушные мышцы лица, и в зеркальной ряби хирургических лючков отразилась улыбка.
— Ты готова?
Ах да, Его Тень.
— Готова.
Черт, я улыбаюсь. Мне страшно смотреть в тот завал, который открылся на месте моей красивой и идиотской памяти, мне тупо страшно, мне больно, но я улыбаюсь. Пойти к Его Тени? Да запросто.
— Тогда идем. Как тебе удалось выстоять против Киришимы?
Она многословна. Она любопытна. А я переспала с парнем ее мечты.
— Это? Это пустяки. Еще один подарок моей мамы. Я ведь должна была быть лучшей.
Мама.
Да, воспоминания не горят, и поздно уже начинать об этом жалеть, пора начинать наслаждаться и забить наконец на то, что идущая позади Рей Аянами высверливает мне взглядом дыру в затылке. Я побывала в мирах, которых не было, нашла то, что искала, то, что возвращалось ко мне во снах, и вот теперь поняла, что должна смертельно бояться, испытывать к себе отвращение. По идее, конечно, должна.
По факту... По факту все сложно.
— Дальше иди сама.
Я взглянула на двери, оглянулась на Рей. Удивительно, но даже погруженная в мысли, я помнила каждый свой шаг, каждый поворот и лифтовый прыжок. Рука об руку с такими мыслями необычайно приятно начинать аудиенцию у Его Тени.
— Капитан Сорью.
Его Тень обнаружился в центре стрельчатого зала. Точнее будет сказать — у центра, потому что господствующее положение здесь занимал все же не канцлер. В сердце помещения мерцала алая полусфера, метров так пять-шесть радиусом. Она росла из пола, опоясанная кольцами, окутанная голо-панелями и старыми примитивными экранами.
Вот у одного из таких пультов и стоял невысокий человек в длинном сюртуке.
— Подойдите.
Опять это ощущение: голос звучит прямо внутри, словно дублированный какими-то системами. Системами паникующего организма, не иначе.
— Взгляните сюда.
"Я забыла поклониться. И вообще забыла поприветствовать его", — подумала я, повинуясь скупому жесту. Экран, на который указывал канцлер, показывал схему чего-то странного: какое-то древнее светило, одна из финальных стадий основной последовательности звезд. Вокруг плавали планеты, окруженные космическим мусором, виднелись останки циклопической космокреации.
Системе были миллиарды и миллиарды лет, и похожа она была на... Черт, на систему Червей Пустоты, только очень заброшенную. Или, например, проутюженную имперским флотом.
— Это не наш мир, Сорью, — предостерег Его Тень.
Вырезанная в алом полумраке фигура изучала тот же экран, заложив руки за спину.
Я молчала. Если меня спросят, я скажу. Но не раньше: хоть как просветлело у меня в голове, алая сфера и канцлер давили на психику поистине чудовищно. И Его Тень, видимо, прекрасно это понимал.
— Запомнили координатную сетку?
— Так точно, канцлер.
— Координаты матрицированы, шестимерны.
Я кивнула себе: привязка все же к нашему пространству — трансаверсальная привязка, высшая войд-навигация, которую я помнила только чудом. Ну и каким-то захолустным краем памяти чуток. Чисто теоретический курс, как мне всегда казалось.
— Так точно, канцлер.
— Это точка вашего выхода, Сорью.
Цель. По ту сторону изнанки, в Закате, в "зазеркалье". Империя собрала всех, кого могла, — и решилась.
— Цель — вот эта планета. Серо-желтая.
"Закат изменчив", — вспомнила я слова Синдзи. Можно рассчитать точку входа в Закат, но нельзя рассчитывать на то, что там увидишь что-то конкретное и измеримое.
Просто живой мертвый космос. Просто-просто. Все вычисляется на ходу, под прицелом Предвестий, в мире, где прямо из пустоты ткутся обломки планет, где блуждают призраки разбитых миллионы лет назад кораблей.
Локаторы там сходят с ума. Быстрее них — только пилоты.
Канцлер смотрел на песочный диск, и вроде как странную аудиенцию можно считать оконченной. Мне сказали "взять", напомнили навигационную дрессуру, осталось только понять, почему этот брифинг проводит лично Его Тень.
— На все вопросы ответит войд-коммандер Кацураги.
— Так точно, канцлер.
— И последнее. Вы — командир экспедиции.
А вот теперь — действительно все. Мне страшно, я хочу удрать на "Сегоки" за три галактики от этой драной миссии, от алой полусферы и страшного отца непутевого сына. Знаю: не дадут.
Знаю: я и сама не убегу, потому что даже с кашей вместо памяти я — Аска.
— Сорью? За мной.
Мисато-сан обнаружилась прямо за дверями у Его Тени. Я еще оглядывалась на тяжелый силуэт, на багровый отсвет полусферы, а женщина уже пошла прочь.
— Попутно. В составе твоей группы еще три фрегата: "Сегоки", "Йонгоки" и "Рокугоки".
Ага, значит. Синдзи, Мана и... Новый капитан. Забавно, кем мне еще дадут порулить? Вряд ли кто-то круче Его Сына, но все же интересно.
— Ваша миссия — выполнить позиционирование целевой планеты.
Я запнулась и остановилась у лифта несколько позже, чем следовало бы. Чуть в плащ Кацураги носом не влетела.
— Позиционирование?
— Да, Сорью. Подробности потом.
— Виновата, войд-коммандер.
Позванивая, из прибывшего лифта вышли трое протезированных, и пение их живого металла мгновенно напомнило мне, где я нахожусь, и каким-то рывком приземлилось на плечи понимание: я только что поговорила с Его Тенью. Приземлилось — и снова улетело прочь.
Черт, меня раскачивает. Мне срочно надо притормозить и навести порядки на личной свалке.
— Продолжаем.
Створки дверей заглотнули меня и Кацураги. Никакого ощущения "нас" с Мисато-сан не возникало, потому что войд-коммандер держалась со мной, как с... Ну, с этим... Хотелось пощелкать пальцами: ассоциация казалась очевидной, но все вертелась и никак не хотела ловиться. Войд-коммандер глядела прямо перед собой и говорила только что не через губу.
То ли настроение не то, то ли... Очень уж настойчиво лезли мне в голову мысли об обиженных. Видно, назначение меня главной отчего-то задело милую женщину. А если задуматься, то и прикидывать тут нечего: ясно же, что главным почетным суицидником должен быть ее ученик, и никак иначе.
— Инцидента с Синдзи больше не повторится: на каждом борту размещается войд-десант и металлоподы. На "Сангоки" вылетаю я.
Хах. Оформляем флагманский статус по полной программе. Тюремное такое флагманство.
— Сейчас тебе необходимо пройти предполетную подготовку. Синхронизация с кораблем и все такое прочее.
Спешим, вот теперь мы уже спешим — и это плохо. Если и есть что-то хуже рейда в "зазеркалье", то это наспех организованный рейд в "зазеркалье".
— Прошу прощения, — нагло сказала я, когда в технических подробностях образовалась пауза. — Можно спросить?
Я впервые за время разговора увидела ее глаза. И мне это не понравилось: карманный стратег Его Тени явно, безумно и безнадежно устала.
— Да? — спросила усталая железная женщина.
— Канцлер сказал, что вы ответите на мои вопросы.
Кацураги кивнула, сделала широкий шаг к открывшимся дверям и пошла по коридору.
— Раз он так сказал — спрашивай, — обронила она через плечо.
— Почему мы спешим? — брякнула я, от души надеясь, что уточнять мне не придется.
Мозгам было зябко, потолок коридора опасно давил на голову, и вообще все было ужас как жутенько. "Ну что за вопрос, а?" — ругала себя я.
— Мы опасно близко к войне.
А так ли уж плох мой вопрос?
— С Предвестиями?
— Нет. Со сцинтианами.
Сцинтиане, значит. Вон оно как вышло.
— Получается, Паракаис не был случайностью?
Кацураги притормозила и обернулась ко мне. Усталость как была, так и осталась, а вот чего тут прибавилось — так это интереса. Видимо, я в ее глазах только что сделала шаг от отличного пилота к чему-то покрепче.
— Твои выводы? — прищурилась женщина, взмахом руки отделываясь от группы офицеров.
Это было круто, наверное. Высокая, эффектная Кацураги, вся такая в плаще и прочих атрибутах власти и пафоса. И я такая — китель, рыжим по серому. И черная кишка коридора вокруг. И какие-то бравые ребята, боготворящие свою командиршу. Ребята смотрят на меня: их отшили и на них не глянули. Кацураги смотрит на меня: ага, я не зверушка с кривыми мозгами. Ну а я никуда не смотрю: мне интересно.
Пункт "А". Сцинтиане пытались уничтожить "Сегоки". Сначала я думала, что все повязано на ATF или лично на Синдзи, но... Во-первых, заложник такого класса всегда лучше живой, чем мертвый, во-вторых, продвинутая тактика — это последнее, что люди двинут против сцинтиан. Скажем так, тот еще козырь. Им есть смысл верфи у QW3 атаковать или Бездну Гадеса, например, — вот это даст хоть какой-то тактический эффект. Значит, им не нужна технология движения в Закате.
Заметь, Аска: именно не нужна. Не "хотим себе такую", а "нехрен вам на таком летать".
Пункт "Б". Пункт "В"...
— Черви Пустоты как-то были связаны с Предвестиями и Закатом, верно?
— Очень хорошо, — сказала Кацураги. — Почти молодец.
— Почти?
— Да, почти. Если бы Его Тень не показал тебе картинку из Заката, была бы совсем молодец.
И то верно. Ассоциации — они не только мешают думать, но и помогают.
— Идем, — подвела итог Кацураги. — Я буду инструктировать твой пробный полет.
Что-то мне это напоминает. Что-то очень нехорошее под названием "Араил". Ах, да. Сказать умной-разумной Кацураги спасибо, что ли? Или перебьется?
— Пришли, — сказала Мисато-сан. — Вот раздевалка, в дальнем конце вход в ангар. Найдешь по указателям.
А, да, подумала я, глядя ей вслед. Видимо, перебиться пока придется мне — со всеми своими вопросами к этой женщине.
* * *
В раздевалке обнаружилась Мана. Милашка-улыбашка, уже разодетая в серый летный комбинезон, разрабатывала вправленный локоть. Видимо, ее тоже реанимировали по упрощенно-ускоренной процедуре.
— Откуда у тебя КЭР? — поинтересовалась Киришима, подняв глаза на меня.
Красивый фингал, подумала я. И вступление тоже ничего так.
— КЭР? А что это?
— "Контур энергетического рассеивания".
— Это так много объясняет, — улыбнулась я, высмотрев шкафчик с надписью Сорью. Надеюсь, девочка-солнышко не догадалась туда плюнуть.
— Ты или врешь, или издеваешься, — как-то неуверенно сказал голос позади меня, пока я расстегивала китель.
— Частично то, частично то. Просто я не знаю, как это называется. Я сама зову эту штуку "маячками". Они удачно сигнализируют, как сильно мне уже наподдали. Ну и помогают надирать филейные части таким, как ты.
Киришима молчала. Я как раз разделась и пыталась сообразить, как распечатать запаянный летный комбинезон. Неприятно это, конечно, стоять, считай, голой задницей к боевому энергетику, но если я права, и мои нервишки сейчас выдержат, то... Все просто хорошо. С ума сойти, я главная по галактическому суициду — но все хорошо.
— КЭРы запрещено вживлять уже очень давно, — сказала Мана.
— А. Ну да. Но моя мама не экономила на дочке. Свои "маячки" я получила на одиннадцатый день рождения. Месяц в госпитале провалялалсь. Здорово, правда? У всех традиционный поход в музей Великих, кафе. А у меня — сорок три полостных операции.
Я обернулась. Очень хотелось посмотреть на выражение лица Киришимы, и девчушка меня не разочаровала. Капитан Солнышко бледно улыбнулась:
— Помогло, значит.
— Помогло. Ты вот мне только ответь на два вопроса.
— Каких?
Штатный комбинезон был — ура-ура — не гелевым. Это оказалась почти старомодная на вид гибридная модель с интеллектуальной подгонкой по телу. А ты приятная штуковина, решила я, втягиваясь в щекочущую прохладную одежду.
Милый последний костюм, чертовски милый.
— Каких? Во-первых, зачем. Во-вторых, как.
Мана хихикнула и прикрыла рот ладошкой:
— Я просто видела фрагмент воспоминаний о тебе. А потом как-то зарылась в это все. Ну, то есть, в тебя. И поняла, что...
Классная пауза. Ударить ее, что ли.
— ... Что я бы сама так не смогла. И быть лучшей, и жить с этим бардаком в голове.
Логика-то какая идиотская, а? Не смогла лишить меня преимуществ — так попыталась лишить недостатков. И самое отвратное состоит в том, что логика сработала. Потому что я ей теперь почти благодарна.
Да какое там. Я ей неимоверно благодарна, жаль только что черта с два ей об этом скажу.
— Понятно. А как ты это сделала?
— Аска, что такое ATF?
Тебе, зараза, что, расшифровать? Я из благодарности промолчала и попрыгала на месте, приучая тело к незнакомой материи.
— Это то, что у тебя в голове, — вздохнула Мана. — Искусство невозможного. Ты ведь поняла, почему не включилась продвинутая тактика в бою с "Ясимой"?
Я втянула воздух — кажется, излишне резко.
— Потому что ты видела решение, — жестко сказала Киришима. — Ты не считала победу невозможной. ATF — это когда решения нет. Как в бою со сцинтианским дредноутом. Как... Как в сражении с Предвестием.
Ну, мне осталось только кивнуть. Драный ты шок-психолог, Мана. Заставить меня разгрызть мою же память, отвлекая единственным доступным способом.
— Будем считать, что я поняла твою больную фантазию. Мечтала стать психодинамиком?
Мана собрала ворох своей одежды и шикарно зафутболила его в шкафчик. Наверное, просто чтобы я не видела ее лица.
— Я вообще очень хотела бы прожить другую жизнь. Совсем другую.
— Другую? — спросила я, холодея. — Это как?
— Не знаю, — пожала плечами Мана. Она так и не обернулась. — Такую, чтобы помочь кому-то, не причиняя при этом боль.
— Например, мне?
— Например, тебе.
Круто. Вот такая вот девочка-солнышко.
— Хикари помогла мне отправить мать в дурдом.
О черт, я это сказала. И вот теперь уже Мана на меня смотрит, и это уже совсем интересно. Или не интересно, но до чертиков глупо.
— Она смогла достать сцинтианский мас'вайль.
— "Пар помрачения"?
— Он самый. Маме много не понадобилось.
— Но ты...
Нет, Мана. Я не перевелась никуда. Как мама хотела, так и получилось. Сначала я боялась отлипнуть от Хикари. Потом — старательно убеждала себя, что ничего не было. И странное дело: вскоре я была уверена, что и впрямь ничего не было. Потом... Потом как-то стало все равно, ведь очень удобной оказалась эта фраза.
"Ты самая лучшая, доченька".
Самая, мама. Самая-распресамая.
— Эээ... Аска, идем. Нам пора.
— А. Ну да.
Как там сказала Кацураги? По указателям, да?
— Мана, — окликнула я. — Так, на всякий случай. Помогать, не причиняя боли, нельзя.
Киришима улыбнулась, и у меня перед глазами будто бы снова рассыпались бумаги и Мисато-сан ругала неловкую милую девчушку.
У капитана Киришимы был свой долбаный взгляд на этот вопрос.
Ну и слава небу. И слава небу.
Глава 23
— И как т-твой день прошел?
Синдзи валялся в кровати, пристально рассматривая потолок. Что-то с ним сегодня было не так, как и со мной, впрочем. Этот обормот в моей постели и обормот за завтраком — определенно два разных человека.
