Посреди поляны была яма и она когда-то заполнилась водой. Пришли морозы, корка льда образовалась сверху, а незамерзшая жидкость впиталась в землю. На дне ямы было каменное основание, оно треснуло, образовав расщелину с острыми краями. Этот сохатый, будь он не ладен, шёл через поляну, да и провалился под лёд. Нога задняя попала в расщелину, и застряла там намертво. Да ещё и сломалась, по ходу, или он сам её повредил, пока вынуть пытался.
Привязали лося покрепче, чтобы не убил, да и начали длинной палкой пытаться расширить расщелину. Долго пытались, не поддавались камни. Пока, наконец, с диким треском не поломалась палка. Лось подпрыгнул на канатах, размахивая освободившейся ногой. Мы стояли сбоку, нас он не задел. Зато порвал верёвку, которой была привязана вторая задняя нога. Лось опёрся на передние, связанные, конечности, поломал лёд и выскочил из ямы. Он пытался скакать, как козёл, но при первом же прыжке нога, попавшая в расщелину, подвернулась. Лось упал и опять жутко и печально завыл, лежа на боку. Перелом. Как пить дать, перелом. Мы бросились к добыче. На рывок, похоже, у лося ушли все силы, он уже мало сопротивлялся. Связали покрепче ему ноги, сели прям на тушу, мы сами выдохлись.
— Ну что, раненый он, может всё-таки добьём, он сам не сможет ходить, — Кукша утёр пот со лба.
— Не, раз взялись, надо до конца довести. Давай его в деревню оттащим, а там уже посмотрим, что с ним делать.
Нарубили веток, сделали нечто похожее на волокушу, и на ней потащили лося в посёлок. Тот постанывал жалобно и протяжно, наверно, горевал о своей незавидной судьбе. Уж больно горько его стенания звучали. Поздней ночью Кукша вывел нас к дому. Там меня и парня встречал Буревой, переживал, куда мы запропастились. Вкратце рассказали ему про наши приключения, про лося.
— Так чего ж вы его не убили!? — Буревой тоже удивился.
— Жалко стало, — я был краток, устал очень — а так может сгодится и живой он нам для чего-нибудь.
— Ишь ты, лося живого в дом припёрли. Кукша, а ты чего думаешь?
— Оседлать бы его, да он ногу сломал, — пацан деловито сматывал верёвку, — куда его волочь-то?
— Оседлать... лося! — дед начал покатываться со смеху, — Затейники! Ладно, лося давайте в сарай для сеток, там сейчас пусто, я там как раз сена часть сложил, теплее будет. Утром думать станем.
— Да, кстати, я нашёл, где взять соль, — я взялся за волокушу.
— Где!? — хором и громко спросили мужики, повернувшись ко мне.
— Мы же вместе ходили, я не видел! — Кукша развёл руками.
— "Кто все время соли просит. Эти звери, дети,..." — детский стишок сам всплыл в голове.
— Э-э-э-э-э, лоси? — Кукша почесал нос, — Не понял...
— Я тоже, — поддержал его дед, — соль-то где?
— Пятно у ручья, где снега не было помнишь, Кукша? Так вот, это лоси там землю лижут, им соль нужна для жизни. Вот и снег весь слизали, у нас тоже так делали. Мы зверям, кстати, специально соль в лес носили, прикармливали зимой. Так вот, если они ту землю лижут, значит там есть соль. Добыть её только надо.
Дед с подозрение посмотрел на лежащего лося, который косил под мёртвого. Правда, одним глазом подглядывал, хитрец.
— Выходит, животина эта к соли вас вывела?
— Получается так.
— Хм, знак это нам. Правильно вы все сделали, молодцы, что не убили, — дед опять в мистику ударился, — нам его не просто так послали.
— Вот видишь, Кукша, а ты "убить, зарезать", — я подтрунивал на пацаном.
— Не было такого! — тот ушёл в оборону.
— Ладно, кто там чего делал, то завтра разберёмся, а пока давайте спать. Утро вечера мудренее, — дед закруглил наш диалог.
Утром все село собралось у сарая, где лежал лось. Открыли дверь, тот от такой толпы двуногих скорчил рожу как у жирафа Мартина из мультика про "Мадагаскар". Наверно, тоже считал, что наш сарай — это его "умиральная яма". Опрос показал, что лосей тут никто не выхаживал. Вот удивительно, с сарказмом подумал я.
— Ладно, а с коровами кто больше опыта имеет?
— Дык, корова это корова, а это — сохатый! — запротестовала Леда.
— Так, смотри. Копыта есть? Есть. Рога есть? Нет? Скоро будут, значит. Морда грустная? Грустная, — лось жалобно завыл, подтверждая мои слова, — ещё и мычит. Значит, корова. Как есть корова. Вот и относитесь к ней как к привычной вам животине, ну, как к быку.
После недолгих споров Леду и отправили осматривать лося. Мы его связали покрепче, ноги к стенкам сарая прикрепили, чтобы не покалечил никого. Леда осторожно начала приближаться к животине. Лось, судя по всему, считал что смерть его уже не за горами, поэтому сожрал напоследок все сено в сарае, до которого смог дотянуться, и лежал, изображая смирение со своей судьбой. Потихоньку в сарай набилась вся деревня, кроме меня и деда.
— Буревой, если выходим лося, надо имя ему дать.
— Имя? Лосю? Не бывало такого, — дед почесал бороду, — коровам да коням давали, а лосю зачем?
— Ну вдруг ещё наловим, стадо заведём, — я развёл руками, обозначая размер стада, — будем их пасти, на шерсть да на мясо. Отличать-то их как-то надо?
— Ага, по морде да по рогам. Особенно когда тебя на те рога вздёрнут, — это дед так пошутил, — лось сильный, его, наверно, в обычном коровнике-то и не удержишь. Он Хозяина в лесу завалить может.
— Медведя? Ну да, может, вон копыта какие. Но имя дать надо по-любому. Давай его Солёным назовём. Ну или Хромым, — какие-то бандитские клички на ум приходили, — или Васькой там.
— Хе-хе, Васькой. Имя дивное какое! — дед наблюдал за суетой в сарае, — Ну Васькой так Васькой.
Суета закончилась, Леда доложила ситуацию. Во-первых, это не лось, а лосиха, так что Васька отпадает. Во-вторых, нога действительно сломана и опухла. В-третьих, лежать ей нельзя, помрёт на земле. Мы зашли с дедом в сарай. Народ стоял вокруг лосихи, все, кроме Смеяны, сестры Кукши. Та держала голову животного на коленях, гладила её и совала в рот сено. Лосиха лежала грустная, но сено ела, и поглаживания принимала без сопротивления.
— Смеяна, — пришла мне в голов мысль, — как мы её назовём?
Та погладила ещё лосиху, повернулась к нам.
— Не знаю. Тёплая она, да жалостливая. Больно ей, — девочка гладила большую шерстяную голову , — ножка у неё болит.
— Ладно. Тогда пусть будет Машкой, — заключил я.
— Машка, Машка, — Смеяна интенсивнее начала гладить.
— Можно Машенька ещё, ну или Маша, — картина ребёнка с головой лося на коленях вызывала умиление у всех.
— Машенька, мы ножку твою вылечим, опять по лесу бегать будешь... — мы с дедом вышли из сарая, остальные остались.
— Вот Буревой, и обзавелись мы скотиной.
— Ага, кормить теперь надо... Мне аж самому её жалко стало. Видел, как Смеяна с ней? — дед вроде как даже смахнул слезу умиления.
— Только сначала надо ей перелом вылечить. У нас делали так, чтобы нога не двигалась, гипс там, шину...
— Лубки накладывают, — подтвердил дед, — только кость собрать надо, а то неправильно срастётся.
— И ещё, надо Марию нашу подвязать в сарае, чтобы не на полу лежала... — я начал продумывать дальнейшие действия
— ...Навроде как корову, когда голодно, — подхватил дед, — чтобы стояла, а не лежала.
— Ага, да утеплить сарай, да пол бы приподнять, да ещё...
Мы принялись за дело. Самое сложное было сложить кость ноги, лосиха не давалась. Выгнали всех, втроём с дедом и Кукшей занимались ветеринарией. Мы с пацаном держали связанную лосиху, а дед собирал сломанную кость. Сначала долго ощупывал, Машка засуетилась, потом резко надавил. Лосиха взвыла, дёрнулась, мы её еле удержали, хорошо, что привязана была. А на нас вихрем налетела шестилетняя Смеяна, колотя ручонками мне по спине:
— Не трогайте Машеньку, она хорошая! Я её сеном кормила! — ребёнок бедный чуть не расплакался.
Мы аккуратно положили лосиху на место, Смеяна кинулась к ней:
— Машенька, мы тебя не обидим, они добрые, только глупые, всё будет хорошо, — ласкала девочка лосиху.
— Ну что ты, мы же ей ножку вылечить хотим, а то она ходить не сможет, а как без этого в лесу прожить? — я гладил Смеяну.
Еле успокоили обоих. Теперь мы сначала объясняли Смеяне, что мы хотим, потом только, с её разрешения да под поглаживания Машки, делали. Соорудили ей шины из брёвен и досок, связали покрепче, но так, чтобы кровоток не нарушался. Лосиха удивлённо подвывала, и подставляла голову Смеяне для ласк. Потом принесли ткани да верёвки, сделали ей лежбище подвесное, вроде гамака. Подвесили Машку посреди сарая, подставили под три ноги пенёчка, чтобы держаться ей удобней было, и отошли посмотреть на свою работу. Ржали так, что еле успокоились. Машка с удивлённой мордой, грандиозным деревянным протезом висела посреди сарая, с трудом удерживаясь на пеньках. Смеяна нас обозвала глупыми, и опять побежала гладить лосиху. Та была не против, а даже очень "За!".
Машка прижилась. Дооборудовали сарай ей, чтобы теплее был, таскали сено, сделали ещё пару новшевств, чтобы ей с "гипсом" удобнее было. К нам лосиха тоже привыкла, Смеяну так вообще прямо полюбила. Вечером её опускали на ночёвку в охапку сена. Правда, жрала она в три горла.
— Мы и впрямь машину уже с тобой соорудили, — сказал мне дед, скидывая очередную порцию сена с копны, — машину для производства навоза!
— Ага, дерьмо-конвейер, — я в волокушу накидывал сено, утрамбовывал его, — прямо непрерывный. А пользы — ноль. Шерсти у неё мало, я тут к бабам сунулся, насчёт подоить её, так мне на пальцах объяснили, что молока не будет, пока она лося не родит. Вот и думай, то ли лося ей искать, то ли на волю отпускать, как нога заживёт.
— Это верно, думать придётся, — дед закончил с сеном, — пошли, что ли. У нас испытания ещё сегодня. Жалко, Кукша ушел соль искать, он тоже хотел посмотреть...
Испытания шли у нас непрерывным потоком. Как и поломанные деревянные запчасти, что уходили в топку "химлаборатории" в огромном количестве. На самодельном котле запускали большой макет — десяток оборотов, гул, треск! Сломалась ось — надо понять, почему образовалась поломка, и делать новую с учётом этих знаний. Следующий опыт — порвался деревянный цилиндр, его опять на осмотр, почему да как случилось, что предпринять для недопущения в следующий раз. Постепенно отдельные запчасти становились железными — а это новые напасти, исправления, доделки. Стало много кузнечной работы, теперь эксперименты на мужиках и девушках, как и производство запчастей, а я молотком в основном работаю. Дети же у нас занимаются сборкой-разборкой механизмов. Получиться покрутить паром машину без поломок секунд тридцать — они её на запчасти разбирают, мы их осматриваем и вносим изменения в следующие комплектующие, которые пойдут в итоге тоже в топку. Соорудили большой котёл — пришлось изменить компоновку. Теперь, с трубами вдоль котла, топка располагалась не внизу бака, а рядом. Все механизмы встали на одной плоскости, и опыты продолжились. Определяли предельные параметры пара на новом котле, эксплуатационные характеристики, вносили новые переделки и изменения. Постепенно машина обрастала железом и сталью, источником которых стало "плато".
Так вот проведя много недель за работой, вышли на апробацию готового агрегата. Без поломок он работает уже долго, нужно только правильно обслуживать и вовремя проводить сервисные ремонт. Я хотел определить мощность, на которую мы можем рассчитывать в работе. Через систему блоков привязали ворот, к нему бочку с водой, ворот вращался через сцепление. и начались опыты с нагрузкой. Опять изменения в конструкцию, опять поиск оптимальных размеров и формы запчастей. В добавок к груде дерева в куче мусора появился металлолом, это несостоявшиеся комплектующие для мотоблока. Постепенно воду в бочке заменили песком, потом камни в дело пошли, потом дополнительные мешки. По скорости подъёма я пытался понять хотя бы приблизительную мощность агрегата. Показал деду результаты замеров — то не понял. Проговорил словами:
— Если вот это масса бочки, вот это время, а тут расстояние, то получается, что наша машина даёт почти шесть лошадей, плюс-минус половина от этого. Но три — гарантированно.
Ошарашенные мужики и бабы уставились на меня — все село работало на этот аппарат.
— Как три лошадки... На дровах... Сама... — дед чесал бороду, поглаживая перчатками бок уже остывшего цилиндра.
— Девоньки! Это ж табун почти, — Агна вытерла рукой чёрный от сажи лоб.
— Сила её, ну, мощность, упадёт, когда мы на тележку поставим, — заранее предупредил я.
— Да и пусть, — Леда махнула рукой, — чай, не на своей спине плуг таскать — и ладно.
— Тележку сейчас поставим? — подал голос Обеслав.
— Нет. Та, что мы изначально собирали не пойдёт...
Немая сцена. Только народ обрадовался, как надо рушить созданное. Прояснил свою позицию:
— Я думал, что больше половины лошади тяга не получиться, а тут вон как вышло. А значит, можно чуть по другому сделать — с водителем, с четырьмя колёсами, с рулём... Нормальный такой трактор будет.
Нарисовал народу на доске новое шасси. Вполне себе привычный для меня агрегат получился, пусть и со сниженной тягой — специально так решил, чтобы дольше проходил без капитального ремонта аппарат. Руль, рычаги, сиденье, панель приборов — все легло на схему. Народ покивал, и пошл дальше работать — доводок много предстоит. Я же прервался чуть — пытался понять, что нам даёт такая тяга с точки зрения ведения хозяйства.
Традиционно, переводил все в общую мощность за год, выгоду определял. Наш род все так же одна лошадиная сила, плюс три, в среднем, от машины. Тут считать было сложнее, непонятен синергетический эффект и тяга на тележке. Вот нужно мне часто менять "пеньки сцепления". Это бревна, это работа по их доставке и обработке. Однако, вал отбора мощности и цепная пила — это раз (я втихоря уже попробовал пилить, вроде работает), привод станка для обработки дерева — это два, но всплывает проблема дров. Их-то тоже надо! И так все, друг за дружку цепляется каждый аспект нашей деятельности, сложить в кучу все выгоды и потери — нужен Госплан СССР в полном составе. Идея та же, что у коня, расчёт передаточного механизма. Транзистор у нас для мощности получается — мелкую работу переводит в более крупную, малую мощность в большую. Прикидка даёт мне потерю половины лошадиной силы за год на обслуживание машины. У нас в распоряжении остаётся пять. Это много. Не, не так. Это до х..я!
Тележка новая была в виде рамы из нетолстого бруса. На неё крепили машину и опять вращали валы, пока без колес. Да потери новые появились, чуть мощность уходила из-за трения, но через пару недель опытов все опять вернулось к
изначальным "шесть плюс-минус три". Наверно, притёрлись механизмы. Хотя...
Может, Обеслав тут ручку приложил, он короба для дегтя и масла трансформаторного приделал на наиболее ответственных местах, и туда смазку запихивал. Молодец, парень, я этот момент упустил. А может, девчонки мои виноваты, что тряпками "приглаживали" трущиеся части до потери пульса, они блестят теперь как зеркало. А то и Веселина тут виновата, которая своим острым зрением обнаружила и устранила микроскопический дисбаланс в креплении коленвала, и машина перестала трястись, а загудела. Да и Кукша ручку приложил, он вместе с Власом и детьми так наловчились делать цепи, все, целиком, что те стали крепче и одинаковее. А может и и дед, что подбирал по своему опыту наиболее подходящий материал для дерева в сцеплении, поршнях, и прочих вращающихся частях. Все постарались, одним словом.
