— Ну что молчишь, кровавый мясник? Убивец миллионов айтарнцев? — не отступала молодая красавица, прилагая все силы, чтобы говорить и смотреться серьёзно, но нет-нет, да улыбаясь самыми кончиками сочных, покусанных губок — Придумываешь, как бы ещё себя изничтожить, как побольнее себя уколоть? Как доказать себе и миру, что ты последний негодяй? Оч-чень продуктивное занятие, ничего не скажешь! Особенно для...
— Ай... — Шорл почувствовал, как тает от нежности — Если надо, я за тебя умру. Веришь?
Та смущённо фыркнула, и надолго присосалась к его губам — замечание ей явно польстило. Затем они просто молчали — бывают моменты, когда слова не нужны. Потом капитан сорвал травинку, и пощекотал колоском загорелую шейку избранницы — девушка засмеялась, и со сноровкой выкрутила ему запястье, принуждая бросить стебелёк наземь. Когда Лийер разжал пальцы, она наградила его плутовской улыбкой, и снова поцеловала... А после этого... Капитан не запомнил, что было после. Время споткнулось, стало течь нелинейно, и вразнобой — но двух лежащих на обрыве людей это устраивало как нельзя лучше. Пускай... Пускай этот миг станет вечностью, а следующий такт вселенских часов никогда не достигнет Румских предместий; не разрушит той хрупкой гармонии, что случается столь редко и нерегулярно...
Наваждение сняло синтетическое пищание рации, прозвучавшее посреди природного великолепия совершенно чуждо, потусторонне. "Пора..." — понял Шорл, и полез в карман. Вынув переговорное устройство, посмотрел на него с грустью, и нажал кнопку приёма.
— Где вы шляетесь? — устало полюбопытствовал обер-полковник. Шорл подумал, что вопрос риторический, и сейчас последует продолжение, но рация мелодично трынькнула, означая конец передачи. Раласс ждал ответа.
— Где мы, там и шляемся... — проворчал капитан, и нажал кнопку "передача" — Грат десять от Рума... Вы же обещали предупредить заранее.
— Вот и предупреждаю. — резонно ответил Азъер — Вылет через один час десять минут. У резиденции быть как можно скорее, как поняли?
— Хорошо понял. Будем через сорок минут. — ответил он, и убрал устройство с глаз долой. Уходить никуда не хотелось.
— Что развалился? — тихо усмехнулась Ай, и встала на ноги — Отдыхать будем на том свете, а пока идём мир спасать.
— Да. — Шорл поднялся следом, решительно стряхивая сонливость — Даже такую низкоквалифицированную работу, должен кто-то делать...
Встав, он потянулся, поправил задравшийся воротник, и молодецки запрыгнул на лошадь — ту, что с роскошной гривой. Аяни оседлала второго скакуна, и они вместе покинули уединённый уголок. Минув сосновый перелесок, и выехав на дорогу — та проходила всего метрах в двухстах от берега — всадники перешли на рысь, и через какие-то тридцать минут уже стояли у ворот комитетского поместья, куда их и впустили без малейшего промедления. Впрочем, встречать дорогих гостей никто не вышел, и они спустились в бункер сами, благо их биометрические данные были занесены в систему распознавания ещё вчера. Аяни осторожно приставила ладонь ко сканеру, и задумчиво посмотрела на разъезжающиеся в стороны броневые двери.
— Придумали же... — прошептала она, и будто сморозив страшную глупость, смущённо обернулась к Лийеру.
— Привыкай. — улыбнулся капитан, и взял девушку за острый локоток — Пойдём.
Первым, что бросалось в глаза, были компьютерные консоли, встроенные через равные промежутки в монолитные стены коридоров. Обычно они использовались для связи, для мимолётных записей или вычислений, но сегодняшний день не подходил под определение "обычного" ни по одному параметру. Сегодня, вместо того, чтобы отображать приятный интуитивный интерфейс, плазменные экранчики отображали ряд красных цифр, последняя из которых ежесекундно уменьшалась на единицу... 4:60:19... 4:60:18... Это был обратный отсчёт до истечения ультиматума. Кто снизошёл до такой пакости, Шорл мог только догадываться, но на нервы действовало — ужасно. Шагая по гулким переходам, каперанг был готов поверить, что никого больше не осталось — ни в бункере, ни на Сиаре вообще — но добравшись до стояночного ангара, с облегчением убедился в собственной неправоте. Здесь собрались все. Все десятеро — даже Эролс и Рэшь... Каждый был одет в броню, и держал за спиной ШВР-5 — как и в предыдущий раз, к войне подготовились всерьёз.
— Явились, не запылились? — колко поинтересовался Азъер, и показав прибывшим на дверь раздевалки, в которой хранились боевые костюмы и оружие, топнул ногой — Быстро!
Краем глаза Шорл заметил, как Скавьер и Найц затаскивают в "Лаозу" некий цилиндрический аппарат высотой в полметра, и массой, судя по тому, как сгорбились "грузчики", не менее двухсот килограмм...
* * *
"Главный" сиарский стоунхедж оказался воистину грандиозен — всем стоунхеджам стоунхедж. Чёрные глыбы, выстроенные тремя идеальными кольцами, опоясывали территорию, в которой бы смог приземлиться если не авианосец, то эскортный крейсер — точно. Великанские мегалиты возвышались над землёю на несколько дюжин метров, а поверх них, чудом не падая, были настелены плоские горизонтальные плиты, выщербленные погодой, и густо покрытые жёлтым лишаем. Сам монумент располагался на овальном плато, ограниченным с одной стороны — крутым спуском, и с другой — подъёмом. Как ступенька монструозной лестницы, выдолбленной в базальтовой толще руками самих Богов...
Отреставрированный самолёт летел ровно и тихо — майор с капитан-лейтенантом трудились всю ночь не напрасно. Хотя, режим эксплуатации был сегодня божеским — лететь было, по сравнению с Ралэной, недалеко. Снизившись до километровой высоты, Скавьер сделал над монументом два полных "круга почёта", и налюбовавшись древним сооружением, пошёл на посадку. В этот раз, однако, самолёт он сажал без фокусов — плавно, как на авиашоу. "Чтобы не травмировать Ай и Рэшь." — отметил про себя каперанг. За Эролса, который тоже летел с ними, он, почему-то, не беспокоился. Этот нигде не пропадёт.
Транспорт приземлился на мелкую гальку внутри кольца, и быстро опустел. Всем жаждалось увидеть финал, и неважно, какой. Лишь бы всё скорее закончилось... Лишь бы всё закончилось раньше, чем через час и семьдесят две минуты, когда с неба посыплются ядерные "гостинцы" Идгу... А они посыплются. Шифровка, пришедшая сегодня днём, окончательно расставила все точки над "i", и убила тем самым последнюю надежду. Лийер помнил её содержание с точностью до буквы:
Флагман 9-ой эскадры первого Военно-Космического Флота Империи, ТЛК "Зульц" — всем получателям сего.
Спешу сообщить, что личным решением Его Величества Ралтана Архаля Первого, ультиматум Идгу Империей принят не будет. Таким образом. можете ожидать начала бомбардировки в любое время после 14:09 по Стандартному Имперскому Времени. Скорее всего, первоочередными целями противника станут крупнейшие города планеты, в особенности Рум, Ириста, Алхна, Зарпл, и Ертлен. Наши военно-космические силы сделают всё возможное, чтобы нейтрализовать угрозу как можно скорее, но давать какие-либо гарантии я поостерегусь.
Не имея представления о положении дел на поверхности планеты, и зная о невозможности обратной связи, я не смею вам ничего приказывать. Поступайте так, как считаете наиболее целесообразным. Список эвакуационных пунктов, которые будут развёрнуты после окончания атаки, высылаю с сим. Простите нас!
Заместитель 5-ого Департамента КИБ, Генерал-Майор Варс Аттоль.
19.09.7211, 10:91 (СИВ)
Найц был прав. Тлазанир перевесил людские жизни как слон — моську. Хотя, положив руку на сердце, каперангу было не в чем обвинить Императора. Так было надо сделать, и Ралтан это сделал. Он пожертвовал сотнями миллионов, чтобы спасти миллиарды — как сделал это Штрац на Айтарне, хотя и в меньших масштабах, да и по другому поводу.
— Триумф, или катастрофа. — преспокойно сказал Азъер, вскрывая кейс с Ключами — Или, или...
Вынув все пять пластин, он сложил их в одну стопку, и держа её в руке, медленно осмотрел территорию стоунхеджа, точно ища подсказки. Но подсказок не наблюдалось. На горном плато не было видно ни мигающих неоновых вывесок, ни громадных цветных плакатов, ни даже скромного указателя со словами "ключи втыкать сюда". Был только серый вулканический камень — много, много серого камня. Обер-полковник плавно вращал головой, не зная с чего начать, и капитану это категорически не понравилось.
Он не желал ничего говорить, но челюсти, язык, и голосовые связки, задвигались сами собой:
— Вы хотите сказать... — спросил он Азъера не своим голосом — Что за всё время, что вы провели на планете, вы так и не уточнили, как пользоваться Ключами?
— Именно это, — властно посмотрел на капитана Раласс, отвлёкшись от созерцания плато — я и хочу сказать. А что вас смущает?
— Ничего. Просто уточняю. — напряжённо сказал Лийер, воровато оборачиваясь на остальных. На самом деле, смущало его многое, но заваривать публичный спор со старшим по званию было сейчас последним делом.
— Отрадно слышать. В любом случае, это наш лучший шанс.
Раласс был непоколебим. Он даже стал выше, широкоплечее, и светился уверенностью, что твоя звезда. Шорл подумал, что выпусти он в обер-полковника очередь из ШВР, и пули отлетят он него, как от супермена, но проверять свою догадку на деле, конечно, не стал... Заместо этого, он безнадёжно опустил голову, и несильно пнул чёрный угловатый камушек. Всё пропало. Азъер мог храбриться сколько угодно, но шансы найти "замочную скважину" за отведённое время слишком сильно походили на ноль... Если каперанг знал о Древних хоть что-то, так что то, что они не искали простых путей. И раз они создали ключи, то замок от них должен располагаться в таком месте, где нормальный человек и в жизни не подумает посмотреть.
А с другой стороны... Отказался ль бы капитан от полёта, если бы знал априори? Если бы знал, что летит на девяносто-девяти-процентную смерть? А шиш вам. Ни хрена бы он не отказался. "Это наш лучший шанс." — повторил он слова Раласса, и враз успокоился. Обер-полковник, век бы его не видеть, был как всегда прав.
Пущенный каперангом капмушек отскочил пару раз от земли, и звонко чиркнул о борт самолёта.
— Дверь поцарапаете. — с иронией хмыкнул Азъер, и развернулся к остальным, чтобы раздать указания.
— Дверь, вы сказали? — тупо спросил каперанг, застывши. Дверь... Это слово было нередким, Шорл слышал его много раз, но какой-то из этих разов был особенным, выделяющимся из серой массы всех прочих... Лийер это знал, но не мог припомнить конкретного случая. Образы, лица, и обрывки фраз замелькали в его уме с головокружительной быстротой, и безрезультатно. Нужный кадр ускальзывал, как сырое мыло из рук.
— Да? — полуспросил, полуответил Раласс, снова уставившись на Шорла, но тот не реагировал, глядя в одну точку — Что с вами, капитан?
Слайдшоу образов остановилось на искомом кадре абсолютно внезапно, как табло однорукого бандита останавливается на трёх семёрках. "Всё сходится..." — ожила в Шорле робкая, но неуклонно растущая надежда — "Чёрт вас дери, всё сходится!"
— Капитан! — снова окликнул его Сабирь.
— Дверь... — повторил Лийер, подняв на обер-полковника пылающие торжеством глаза — Ведь стоунхедж, это тоже своего рода дверь, да?
— Ну! — нетерпеливо подтвердил Раласс — Вы что-то знаете? Говорите!
Капитан загадочно улыбнулся, и закрыл глаза, концентрируясь на единственной мысли. Достаточно лишь сильно захотеть... И перед тобой откроется... Любая... Дверь... Так сказала чокнутая улс-артальская ведьма, когда Шорл и Ай гуляли по городу. Ну и что, что ведьм не бывает? Ну и что, что не бывает предсказаний?! Шорл всё равно хотел. Всей душой хотел. Так сильно, как только мог — и даже сильнее. Его не волновало, что на него смотрят — с непониманием, с насмешкой, с надежной... С брезгливым состраданием. Неважно. Он спасал мир.
Сначала не получалось. Лийер просто стоял с закрытыми глазами, и пытался сотворить чудо. Он не знал, как. Он не знал где, куда, и с какой стороны. Он просто стоял на каменистом плато, и концентрировал всё своё существование в одном простом слове: впустите! Может это было глупостью, бредом, но капитан представлял свою мысль как маленький светящийся шарик, который непрерывно уплотнялся, сжимаясь в точку... Стереотип, взятый из какого-то фильма — Шорл не помнил, какого — но разве то причина, что бы не попробовать?
Ветерок трепал его волосы, позади гудела "Лаоза", а сверху доносился хищный орлиный клич. Плотоядная птица кружила над древним монументом, широко расправив почти что прямоугольные крылья и красивый белопёрый хвост. Примерно так же, но многим выше, над планетой парили и боевые машины Идгу... Стоп! Какой ещё хвост, какие крылья?! Глаза капитана были плотно закрыты!
Запрос на нейроконтакт получен, производится сканирование таламуса... Сканирование завершено, нейроконтакт установлен. Совместимость: 100%... Каперанга потянуло вздрогнуть, но вздрагивать оказалось нечем — своего тела он больше не чувствовал. У него больше не было тела. Пользователь не идентифицирован... Создание новой учётной записи... Анализ ДНК завершён. Биологический вид не идентифицирован... Шорл повторил попытку вырваться, но опять безуспешно. Некая сила удерживала его в глухой чёрной пропасти, где не было вкуса, зрения, слуха, не говоря уж о прочих осязаниях. Были только мысли — свои, и чьи-то ещё. Ограниченный доступ разрешён. Добро пожаловать в информационную систему контрольного центра "Хенеза". Идентификатор удалённого терминала: 12-88-0-9-1. Прекратив рыпаться, каперанг теперь просто смотрел. Точнее, внимал. Для того чтобы смотреть, у него банально не хватало глаз. Учётная запись создана. Ваш идентификационный номер: 473918910976-Б... В этот раз, он попытался вставить и своё собственное словечко. Откройте ворота! Откройте! И к удивлению каперанга, система информации истолковала его желание корректно. Невозможно открыть центральные ворота объекта. Требуется подтверждение административных прав. Активация модуля авторизации... Выберите тип интерфейса...
Перед Лийером раскрылось то, что можно было с натяжкой назвать "меню", и хотя Шорл его "не видел", смысл представленных вариантов был понятен, как таблица умножения. Визуальный интерфейс, или нейро интерфейс. Шорл выбрал волевым усилием первое, и иллюзорный мир тотчас же прекратил своё существование, уступив место настоящему. Вся полнота пяти чувств обрушилась на Лийера как мешок с цементом. Сердце билось пулемётом, а подкладка бронекостюма неприятно липла ко взмокшей спине. Капитан сделал два шажка в сторону, восстанавливая ориентацию, и осмотрелся. На лицах друзей, обступивших его плотным кольцом, читалось полное непонимание, готовое вот-вот превратиться в тревогу... Сколько же прошло времени?
