Новая мысль пришла ей в голову.
— Господин Мамай, скажи, наверное, трудно добывать пищу в ваших краях? Мы не хотим стать обузой. Как мы можем отплатить за гостеприимство?
— Деревня без труда прокормит два лишних рта, — староста вяло помахал рукой. — У нас не так много мяса и рыбы, но растительной пищи хватает. Плантации приносят урожай трижды в год, да и съедобные плоды растут в лесах в изобилии. Ходить за ними не так близко, но и не слишком далеко. Я не думаю, что кто-то в деревне согласится принять твою помощь — ты синомэ... я больше не верю, что ты станешь убивать, — успокаивающе тряхнул он головой, завидев, что Карина открывает рот для протеста, — но я стар и многое повидал. Другие окажутся куда менее доверчивыми, прости меня, момбацу сама. Деревня возьмет тебя на содержание, а Тамша, моя дорея, пойдет к вам служанкой. Она все равно мне не нужна, мои жены сами справляются по хозяйству.
— Дорея? — недоуменно переспросила Карина.
— Она, — староста мотнул головой в угол, указывая на женщину, прислуживавшую им за столом. — Зовут Тамша. Она тихая женщина, мешать не станет. Она плохо говорит на общем, но объясниться может.
— Но нам не нужна... — Карина осеклась, когда Цукка под столом пихнула ее коленом.
— Мы с радостью примем услуги твоей дореи, — спокойно сказала Цука старосте. — И мы благодарны тебе за ужин. Но сейчас уже стемнело, и мы не хотим злоупотреблять твоим гостеприимством. Господин Мамай, где нам можно переночевать?
— А! — староста, кряхтя, принялся выбираться из-за стола. — На окраине деревни есть несколько заброшенных хижин. В прошлом году духи забрали многих, их дома так никто и не занял. Пойдемте, я вас провожу. Тамша, — добавил он на непонятном языке, — ана во кого дхонна кё сака шшум. [С сегодняшнего дня прислуживаешь этим женщинам]
— Ма, сан Мамай, — поспешно кивнула та, вскакивая
На улице уже стояла кромешная тьма. Небо над двуглавой горой еще светилось розовым, но большая его часть уже стала черной, а на востоке, разгораясь в прорехах между облаками, сиял край Звездного пруда. Староста зажег факел и пошел по тропинке между хижинами.
— Я так и не спросил, откуда вы родом, — произнес он через плечо. — Вы действительно из Четырех Княжеств?
— Нет, господин Мамай, — Карина вздохнула. — Мы из-за восточного моря. Из страны, называемой Катония. Шай и его люди похитили нас и перевезли через море.
— Из-за восточного моря? — потрясенно проговорил старик, останавливаясь. — Вот, значит, как... Значит, и туда дотянулись когти Дракона...
Он повернулся и медленно зашаркал по тропинке. Цукка и Карина, переглянувшись, молча последовали за ним. Тамша неслышной тенью скользила позади.
Минуты через две старик остановился возле одной из хижин.
— Здесь ваш дом, — сухо сказал он. — Да оберегут вас ночью духи!
— Спокойной ночи, господин Мамай, — ответила за всех Цукка.
Староста вручил факел Тамше и ушел в темноту. Женщина показала рукой в сторону пустого проема.
— Дом. Ночь. Сейчас спать, — сказала она с отчетливым гортанным акцентом. — Завтра день, сделать дом жить.
— Действительно, что еще тут можно делать ночью, кроме как спать? — пробормотала Цукка. — Даже свечки нет. Кара, ты как хочешь, а я устала до смерти. И я все еще плохо себя чувствую. Я ложусь дрыхнуть, пусть даже на голую землю.
— Погоди, Цу, — Карина прошла вслед за ней в кромешную тьму хижины. — Надо хотя бы сообщить нашим, что мы в порядке... если такое, конечно, можно назвать "в порядке". — Она задействовала сканер и в серой полумгле искусственного мира внимательно осмотрела хижину. Она казалась почти полностью пуста, если не считать чего-то в углу, напоминающего широкую деревянную лежанку. — Осторожно, не запнись. Дай руку. В углу есть какая-то кровать.
— Попробуй ты связаться, — предложила Цукка, опасливо оглядываясь на вошедшую Тамшу, держащую факел слишком близко к деревянной стене. — Или ты все еще не можешь?
— Ой... Я так привыкла, что не могу, что даже не подумала, — созналась Карина. — Знаешь, мне все еще боязно эффектором пользоваться. Каждый раз ожидаешь, что вот-вот шарахнет. Условный рефлекс какой-то получается. Вернемся — публично потребую запретить такое изуверство. Сейчас попробую Мати вызвать. Только, Цу, ты заметила какие-нибудь ориентиры, кроме горы?
— Дай подумать... — Цукка уселась на край угрожающе заскрипевшего топчана и задумчиво намотала на палец прядку волос. — Стемнело очень быстро, да и солнце стояло высоко, когда за горы уходило. Мы где-то на уровне экватора, может, чуть южнее или севернее. Нашелся бы хронометр — я бы точно широту вычислила. Сколько дней нас везли, ты не сосчитала?
— Если судить по кормежкам и заменам батареи в моем ошейнике, примерно три. Плюс-минус.
— Значит, если мы огибали Западный материк с юга, то не могли подняться слишком высоко на север, а его южный край немногим южнее экватора. Значит, мы где-то в северном тропическом или субтропическом поясе. Климат, кстати, подходящий — душный и влажный.
— Ага... — Карина повернулась к выжидающе глядящей служанке. — Госпожа Тамша, как называется двойная гора?
Та непонимающе посмотрела на нее и помотала головой:
— Не понимать, сама Карина.
— Гора! — Карина ткнула в сторону чернеющей на фоне неба двойной вершины и сложила руки домиком. — Название? Имя?
— А! — просветлела женщина. — Гора! Аллахаман гора. Аллахаман. Рога гора, значит. Аллахаман.
— Рогатая гора, — резюмировала Карина. — А деревня?
— Мумма, — подсказала Цукка, и Тамша согласно закивала. — Хотя не факт, что она вообще есть на картах. Кара, нам так и придется спать на голых досках? Хотя бы тюфяк какой-нибудь дали.
— Кто? Что-то у старосты в доме я лишних тюфяков не заметила. Не идти же рейдом по деревне. Давай завтра разбираться, а? Лежат же какие-то тряпки. Ночь перекантуемся, а завтра займемся обустройством.
— Ладно, — Цукка широко зевнула. — Но здесь места только-только на двоих. А нас трое. Придется кому-то на полу спать.
— Не придется, — Карина обернулась к служанке. — Тамша! — сказала она, сопровождая слова энергичной жестикуляцией. — Ты! Сейчас! Иди в дом к господину Мамаю! Спи там! Завтра утром возвращайся сюда! Поняла?
— Ма, сама, — кивнула та. — Сегодня спать дом сан Мамай, завтра возвращаться работать. Ма. Огонь? — она ткнула пальцем в факел, который все еще держала в руках.
— Не надо. Забери.
— Ма, — снова кивнула служанка. — Вы спать спокойно. Я завтра приходить.
Она повернулась и вышла.
— Одной заботой меньше... — пробормотала Карина. — Цу, ты зачем согласилась ее взять?
— Глупая, — вздохнула та. — Ну ладно, сегодня вечером ты кустиками обойдешься. А дальше? Что есть можно, а что нельзя, где воды взять, как туалет устроить, из чего постель сделать... Ты у нас к своим талантам телепатию не добавила? Если нет, нужна помощь местных. Хотя бы поначалу. А местные от нас как от буйных психов шарахаются. Тамше же деваться некуда, ей приказали. Ты с нашими связываться станешь? Только, пожалуйста, не надо конференций. У меня сейчас сил никаких нет.
— Ладно. Я Мати дам ориентиры, пусть передает в СОБ... ой! Они же нас спасать летят!
— И я про то же. В момент разговора они как раз летели из Масарии в Крестоцин, у них там пересадка на международный рейс. Кстати, дай сообразить, что у нас с разницей во времени. Я с ними часа два назад разговаривала. Если горы на западе — действительно Шураллах, то у нас разница во времени с Крестоцином — часов десять, а они как раз к нему подлетали. Если сейчас, скажем, шесть вечера по местному, то там — около шести утра. Плюс-минус. Полет через океан занимает часов восемь, значит, в районе четырех утра завтра они в Граше, а разница с нами сократится до четырех часов. Сообщи это Мати и тоже ложись. Завтра на свежую голову начнем думать, во что мы в конечном итоге вляпались.
Цукка на четвереньках проползла по топчану к стене и легла на спину.
— Неудобно без подушки и матраса, — пожаловалась она. — И ощущения какие-то странные. Словно тело не мое, а какое-то чужое. Последствия маяки, да? Ох...
Потянувшись, она зацепила кулаком деревянную стену из кольев, переплетенных какими-то засохшими прутьями. Дерево неожиданно легко подалось под рукой. Колья затрещали, на пол посыпалась труха.
— Ну и гнилое же здесь все! — с досадой сказала она. — Ну вот, еще и поцарапалась, похоже.
— Дай руку! — потребовала Карина. — Заштопаю от греха подальше, а то ведь здесь какая угодно зараза найтись может.
Она дотянулась до руки Цукки, повернула ее тыльной стороной вверх и внимательно осмотрела через сканер.
— Ничего ты не поцарапалась! — удивленно сказала она и потыкала пальцем в стену рядом с собой. — А дерево не гнилое, твердое. Ты у Мати, случайно, уроки тёкусо не брала, что кулаком стену прошибать начала?
— Издеваешься? — хмыкнула Цукка. — Хорошо. Значит, не все так уж и плохо. Ну, ты как хочешь, а я сплю.
Она расслабилась, закрыла глаза и ровно задышала. Пару минут Карина задумчиво смотрела на нее через сканер, а потом сообразила, что та и вправду заснула. Хорошо. Сейчас Цу нужно спать. Им обеим нужно спать. Сейчас она свяжется с Мати, потом и в самом деле сбегает в кустики, благо они на окраине деревни, ну, а затем можно и на боковую. Лишь бы местные тараканы не закусали их ночью до смерти.
Она сосредоточилась.
"Мати, контакт. Карина в канале".
"...Кара?! Ты?! Страшно рад тебя слышать. Как у вас дела? Где вы?"
"Мати, мы в порядке... более или менее. Боюсь только, я вымотана до предела, а Цу вообще уже спит. Мати, вы и в самом деле летите нас спасать?"
"Как ты могла такое подумать? Мы — мирные катонийские туристы, решившие полюбоваться древним и красивым городом Грашградом. Какое такое спасать?"
"Мати, я..."
"Да, Кара?"
"Мати, я вас всех очень люблю".
"Я знаю, Кара. И мы тебя — тоже".
"Мати, вы зря летите. Мы не сможем отсюда уйти".
"Глупости. Нам с Дором не впервой пленных выручать. Кроме того, у нас... есть поддержка. Рассказать?"
"Потом, Мати. Но дело не в тебе. И не в дяде Доре. Дело не в том, что вы можете сделать, а в том, что мы не можем уйти. Не имеем права".
"ЧТО?! Кара, какое право? Что за глупости?"
"Мати, этот Шай... Он убил человека. Местного жителя. Отрубил ему голову мечом у нас на глазах. И пригрозил, что вырежет всю деревню, если мы сбежим. Мати, мы не можем уйти. Их всех убьют, понимаешь?"
"..."
"Мати?"
"Так. Да, осложнение. Ничего, мы над ним подумаем. Где вы?"
"Цу предполагает, что в районе экватора. Где-то возле Шураллаха. Деревня называется Мумма, расположена у подножия такой большой горы с раздвоенной вершиной. Местные называют ее Арра... Аллахаман. Через двойное "лу". Что-то вроде Рогатой горы в переводе. Похоже, она вулкан — из нее дым идет".
"...записал. Мы вот-вот сядем в Крестоцине — там попытаемся определиться. Кара, ты представляешь — нас СОБ поддерживает! По личному указанию чуть ли не Президента сотрудника выделили, целого полковника, здорового такого тролля, на полголовы твоего Караби выше. Да мы с такой поддержкой вас из джунглей выдернем, как морковку из грядки!"
"Мати, мы не можем. Понимаешь? Не можем".
"Не можно штаны через голову надевать и спать на потолке. С остальным разберемся. Как у вас самочувствие? Цу передавала, что ей очень плохо из-за ломки".
"Уже лучше. Основные неприятности позади, еще немного перетерпеть осталось. Мати, давай завтра продолжим, ладно? У меня глаза слипаются".
"Ублюдки... Ох, прости. Кара, Лика женился".
"Да, Цу сказала. Он тоже с вами?"
"Да".
"Передай ему, что он дурак. Подписать контракт — и сразу же жену бросить!"
"Как бы не так! Он вместе с женой летит. У них что-то вроде свадебного путешествия".
"ЧТО?!"
"Что слышала. С женой. Канса — девочка милая и застенчивая, но по части упрямства даже тебе фору даст. Она и слушать не захотела, чтобы дома остаться. Когда мы до вас доберемся, упрем вас друг в дружку лбами и посмотрим, кто кого первым с места столкнет".
"Сумасшедшие... Мати, у меня сил нет. Завтра с утречка устроим общую конференцию, и я вам всем выскажу, что я о вас думаю. А пока я отключаюсь".
"Обязательно выскажешься. Мы все внимательно выслушаем, поаплодируем твоему красноречию, после чего займемся обсуждением вариантов. Ночь, Кара".
"Ночь, Мати. Привет всем. Конец связи".
Выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, Карина едва не застонала от отчаяния. Ну зачем, зачем? Что они могут сделать? Они что, армия, пробиваться сквозь джунгли? Если у Дракона есть огромные транспортные вертолеты, то наверняка есть и боевые. Как они намерены пробираться по незнакомой территории, известной врагу как свои пять пальцев? Их убьют — и тогда вся их семья погибнет. Полностью. И Лика — он всегда был чуточку чокнутым, но чтобы дойти до такой степени маразма...
Папа! Где ты, папа, когда ты так нужен? Я согласна погибнуть, лишь бы с остальными ничего не случилось! В конце концов, Дракон прицепился только ко мне, даже Цу попалась лишь за компанию. Папа, спаси их! Пожалуйста! Если ты меня слышишь, спаси!
Канал мертво молчал. Она и не надеялась услышать ответ. Он навсегда отключился в тот день, когда Дзинтон ушел. Они обречены.
Она сердито вытерла с глаз навернувшиеся слезы. Нет. Не надо ни о чем думать сейчас. Вечер — паникер, утро — утешитель. Завтра она как следует подумает — и обязательно найдет какой-нибудь выход. По крайней мере, придумает, что сказать семье, чтобы они повернули назад. Дура! Зачем она дала ориентиры? Если бы они не знали, где искать, им пришлось бы вернуться домой.
Она осторожно легла рядом с Цуккой, вытянулась на жестких деревяшках, прикрытых лишь тонким слоем грубой полусгнившей ткани, и закрыла глаза. Завтра наступит новый день. А пока — спать.
20.04.858, деньдень. Грашград
Комора нетерпеливо переминался с носка на пятку, изредка поглядывая на часы. Самолет сел уже полчаса назад, и его подопечным пора бы и появиться в зале прибытия. Основная масса пассажиров крестоцинского рейса уже прошла мимо, и зал стремительно пустел. В его большие окна уже заглядывали первые лучи утреннего солнца, и уже через пятнадцать-двадцать минут температура начнет подниматься. А кондиционер в принадлежащем фирме мини-фургоне давно и безнадежно сломан. Ну что же, сами виноваты. То, что они туристы, не извиняет расхлябанности и безалаберности.
Гид заставил себя встать неподвижно и поднять к груди табличку с именами, которая уже непроизвольно опустилась ниже живота. Может, вон те? Нет, их мало. В его группе пять хрюшек — трое мужчин и две женщины. Наверняка опять раскормленные старые богатые бездельники, у которых слишком много денег и которые высосут из него всю кровь бесконечными придирками и жалобами. А может, они вообще не прилетели? На самолет опоздали или еще что?
Двери, ведущие из таможенного зала, распахнулись, и в них ввалилась небольшая толпа. Вернее, Коморе показалось, что толпа. Однако уже несколько секунд спустя, приглядевшись, он понял, что на самом деле людей в группе мало, но багажа у них много просто до неприличия. Огромные чемоданы на колесиках глухо тарахтели и подпрыгивали на стыках плитки, создавая впечатление надвигающейся танковой армии, а огромные рюкзаки за плечами мужчин колыхались, словно непомерно раздутые праздничные воздушные шары. Гид быстро пересчитал людей: да, три плюс два. Наверняка — его группа. Нацепив на лицо профессиональную широкую улыбку, он двинулся навстречу.
