— А -а-а,— пискляво и очень жалобно заскулил смертельно раненый налетчик, изумленно глядя как его собственная кровь тугим темным фонтаном вылетает из раны,— а-а-а-а.
Он повернулся к своим подельникам, словно прося помощи. Кровь хлестанула по вытянувшимся, уже почти лишенным осмысленного выражения лицам. Это стало последней каплей. Люди побежали в разные стороны. Толкаясь, падая, теряя оружие.
На месте остался стоять лишь один — невысокий, выглядевший узкоплечим, даже в толстой зимней одежде. В его руке неожиданно блеснул нож. Взмах клинка и затянувшаяся агония его товарища прервалась.
Ильм шагнул вперед и раскрытой ладонью вперед вытянул правую руку.
— Видят боги, мы не искали смерти.
— За такими как ты смерть идет по пятам,— атаман, а некромант совершенно не сомневался, что перед ним именно он, обтер нож об одежду убитого.
— Не всегда,— Ильм указал на еще одного крепкого прижатого костяными лапами к земле человека,— этого я оставил в живых.
— Тогда пусть твоя страхолюдина с него слезет,— узкоплечий сложил руки на груди, с видом человека внезапно вспомнившего, что находиться в непосредственной близости от не слишком дружелюбно настроенной стаи собак.
— Отпусти его,— некромант взмахнул рукой.
Нежить послушно слезла с жертвы и, вильнув хвостом, улеглась у ног Ильма, не забывая при этом злобно скалиться в сторону неприятеля. Кто бы знал, каких сил требовал этот незамысловатый цирк...
— Вставай, гнида,— хозяин лагеря ударил лежащего по лицу носком валенка.
Поверженный молодчик с явным трудом поднялся на четвереньки и мучительно изогнулся, изрыгая содержимое желудка, потом, так и не поднявшись на ноги, пополз прочь. По собственной рвоте, подвывая и мотая в разные стороны головой.
— Зачем ты пришел сюда? — атаман, наконец, справился с собой и руки его уперлись в бока.
— Я ищу Кошву. Я знаю, что он здесь.
— Давай его сюда,— Томаш выбрался из-за спины некроманта и положил руку на рукоять меча.
Слова его и действия остались без всякого внимания. Как будто и не было здесь никакого Томаша.
— Ты опоздал, некромансер,— валенок бесцеремонно ткнул бездыханный труп,— и ты, насколько я понимаю, не удовлетворен.
— Пока не знаю. Возможно, что ты окажешься мне более полезен.
— А если нет?
— Я уйду.
— Что ж это не слишком большая плата. Здесь поговорим, или в тепло пойдем?
— В тепло,— снова встрял Томаш, лязгая зубами от холода.
Главарь даже не шелохнулся.
— В тепло,— подтвердил Ильм,— и без глупостей. Иначе....Иначе, сам понимаешь, что может случиться.
— Идите за мной.
Некромант поманил за собой волчий выводок и, чувствуя спиной, многочисленные испуганные взгляды, бросаемые на него с разных сторон, подошел к бараку. Вежливо поклонился в ответ на приглашение войти внутрь и, прежде чем переступить провалившийся порог повелел своей свите со всем усердием охранять вход, без нужды не кусая проходящих мимо людей.
Барак топился по-черному. Дым от большого тлеющего костра никак не желал уходить в проделанную в крыше дыру и беспощадно резал глаза, но даже его запах не мог перебить крепкий дух, источаемый примятыми кучами соломы и ворохами тряпья.
Атаман присел у огня прямо на прогнившие влажные доски, поджав под себя ноги. Ильму по праву гостя досталась низкая, кривоногая скамейка. Томашу вообще ничего не досталось. Подручный Гора выругался под нос, и был вынужден расположиться на куче грязного хлама.
— Итак,— предводитель разбойников снял равный треух, обнажив редкие, совершенно седые волосы, — я думаю, представляться друг перед другом, смысла нет.
Некромант протянул руки поближе к огню и еще раз, более пристально рассмотрел собеседника. На птицу чем-то похож атаман. Нос длинный, глаза глубоко посажены, шея тонкая, но при этом чувствуется в нем немалая сила духа. Странный тип... и улыбается сейчас неприятно, нарочно прикрывая губой щербатые зубы.
— Ты прав, представляться я лично не имею ни какого желания. Однако меня немного смущается твоя манера говорить.
— Складно, да? Впрочем, это не имеет значения. Что ты хочешь узнать?
— Я ищу тех, кто ходил на восточную башню,— Ильм пристально посмотрел в водянистые глаза главаря.
— Это Кошва, да? Ха-ха! Да он и близко там не был,— атаман вдруг стал серьезным,— я ходил, и что теперь?
— Я командовал ее гарнизоном.
В бараке повисла тишина.
— Мстить выходит, желаешь...
— Не скрою, такое желание меня периодически посещает.
— Тогда мсти,— предводитель разбойников зло ощерил гнилые зубы,— вот он я. Нас двое всего из первой волны уцелело. Одного стражника я лично достал.
Ильм сжал кулаки, но сдержался.
— Кто все это задумал?
— Я не знаю. Наш хозяин предпочитал такими вещами ни с кем не делиться. Просто приказывал и все.
— Где он?
— Там и остался.
— Как его звали?
— Не помню.
— Скажи, а зачем вообще надо было в Туров лезть?
— Нам золота отсыпали и велели резню учинить на ближайших к восточной башне улицах.
— И все?
— И все.
— Так,— Ильм недобро ухмыльнулся,— что-то не выходит у нас разговор.
— Отчего же,— в голосе атамана не послышалось и тени сомнения,— по-моему, начало очень даже неплохое. Ты лучше дальше говори, а не улыбайся со значением.
— Почему атака захлебнулась? Вас много было, разве не так?
— Нас было много, это точно. Очень много. Да только вторая волна захлебнулась. Страх напал на людей. Безумный страх. Разбежались как крысы в разные стороны, а магичка наша, кость ей в горло, дар свой утеряла сразу.
— Что за магичка?— слегка прикусил губу Ильм. Что-то внутри вдруг закричало: вот, вот, близко!
— Магичка-то?— разбойник сладострастно потянулся, — эльфийка. Ее наш главарь где-то взял. Где не знаю. Ее силы только и хватило, что бы возы испепелить, те, что проход в башню загораживали.
— Что с ней стало?
— Известно что. Мы ей удрать не дали.
— Кто это мы?
— Я и еще кое-кто. Они ушли отсюда. На Восток.
— А это тогда что за люди?— Ильм указал пальцем в маленькое оконце.
— Недоноски местные. Тут дело известное — летом поле паши, зимой от нужды к нам в наймиты. Однако и среди них люди верные остались,— атаман сделал акцент на слове "верные", но Ильм даже ухом не повел, — а что касаемо эльфийки, то она совсем с ума спятила после штурма. Враз, словно подменили бабу. Такая неприступная была, хоть всех святых выноси, а превратилась в тряпку безвольную. Уж мы и поглумились. Сначала избили от обиды, хотели и вовсе порешить, да один светлый ум догадался ее по прямому бабскому назначению использовать. Долго она у нас была. С утра бьем, а потом в круг пускаем. Лишь злато с нее не трогали, говорят прокаженное оно...
Ильм скрипнул зубами, но еще раз заставил себя сдержаться. Не все, не все еще услышано...
— Дальше....
— А ей все как по дереву горох,— причмокнул атаман, — живучая как кошка. Книжки еще у нее были, ученые на ихнем, на эльфийском языке. Ребята им тоже применение нашли. То костер разжечь, то по нужде сходить. Так страничка за страничкой и извели. И была у нее одна книга, она все с ней никак расстаться не смогла. Все чего-то читала там, читала, когда мы ей передых давали. Но мы ж понимаем все, оставили ей эту книжонку для развлечения, а она дура, что сделала? Все странички оттуда долой, кроме одной, а потом сбежала, сука.
Томаш за спиной некроманта одобрительно засопел. Непонятно было, что он одобрял. То ли побег, то ли насилие....
— Что дальше? — Ильм почувствовал, как скулы его свело судорогой бешенства. Вот, значит, откуда остроухая на берегу озера появилась.... Какие тут к лешему совпадения....
— Спрятала она эту книжку. Что взять с блаженной? А я видел, как она ее под деревом ховала.
— Где эта книга?
Сон, сегодняшний сон. Неужели это не совпадение?
— А вот,— главарь с плутовской улыбкой засунул руку под сено,— отдам за пару золотых.
— Томаш, расплатись.
— Так возьмем.
— Томаш расплатись,— в голосе некроманта звякнул металл.
— Сам отдавай,— в руку Ильма легли два золотых,— к чему такая волокита?
— Твое золото,— некромант кинул деньги на пол.
— Хороший торг,— атаман наклонился над золотом.
— Достойный тебя,— Ильм почти без размаха ударил его в скулу.
Разбойник, брызнув слюной и кровью, рухнул на пол. Некромант выхватил меч и, обхватив его рукоять двумя руками, резким движением сверху вниз вогнал клинок слева от грудины разбойника. Атаман изогнулся, схватился за лезвие, пригвоздившее его к земле, и обмяк.
— Эк ты его,— без особого сожаления хмыкнул Томаш,— зря только поспешил, у них, небось, деньжата припрятаны.
— Иди, поищи.
— Дудки. Нам бы ноги отсюда теперь унести.
— Унесем, не беспокойся,— Ильм потянулся за книгой.
Он бережно взял в руки небольшой том в кожаном переплете, украшенном простыми железными накладками. Раскрыл книгу, чувствуя, как учащенно забилось сердце в груди. Внутри осталась лишь одна страница, захватанная грязными пальцами, даже с потеком крови кажется. От остальных остались лишь неровные полоски у самого переплета. Плохо, что текст на староэльфийском, но переводчика он найдет. Надо убираться отсюда....
Ильм приказал умертвиям немного погулять возле бараков и вместе с Томашом выбрался на свежий воздух.
Уйти с территории лагеря им дали беспрепятственно. Некромант был несказанно рад этому обстоятельству, ибо свара с полутора десятками головорезов даже при условии участия в ней нежити было чревата разными неприятными последствиями. Пока скелеты крутились неподалеку разбойники стояли как вкопанные на противоположном краю поляны, но по всему было видно, что лесной сброд за истекшее время успел сбиться в небольшие группы и смог немного оправиться от волнения.
Поравнявшись с деревьями, некромант приказал своим слугам следовать за ним. Костяные волки долго ждать себя не заставили и вскоре послушно затрусили рядом с хозяином. Можно было натравить их на оставшуюся банду. Четыре умертвия справились бы с этой задачей легко и непринужденно, но Ильм не хотел лишней крови. Эти люди перед ним были ни в чем не виноваты....
Томаш неожиданно перегородил ему дорогу.
— Ты оглянись, посмотри, как забегали все, небось этого, худого, нашли. Сейчас они очухаются окончательно и пойдут за нами. Знаю я это отродье.
— Кто бы говорил.
— Тьфу на тебя,— в сердцах сплюнул под ноги Ильму бандит, — тьфу... верно говорят, что у вас от души одни головешки. У меня тоже руки по локоть в крови, что грех таить, но право, мы по другим законам живем. Ты нас не ровняй.
— Рот закрой,— приказал Ильм, — все вы одним миром мазаны.
— А какого лешего?
— Повторяю, не вижу разницы.
— Да я...
-Пошел вперед, идиот — рявкнул Ильм. Он тоже с немалым сожалением чувствовал, что просто так им уйти не позволят. Отправить некроманта к праотцам очень большой соблазн. А убить некроманта, значит, и разрушить его костяное войско. Это всякий знает. К тому же тот, кто на глазах у всех попытается это безумное дело совершить, сразу же обеспечит себе непререкаемый авторитет и займет вакантное ныне место вожака. Только бы выдержал щит. Только бы не сбиться со счета...
Томаш вжал голову в плечи и обогнал некроманта.
Жжж.. ах...
Ильма бросило вперед, словно кто-то с размаху ударил его по спине. Арбалетный болт, отраженный магическим щитом, оставил за собой красный след, ударился вскользь о дерево и оторвал большой кусок коры. Края ее сразу же начали тлеть. Ильм опешил на несколько мгновений. Вот леший, кто ж знал, что у этого сброда есть арбалет и зажигательные болты.... Придурки.... Раньше надо было бить, пока он щит не поставил....
Некромант оглянулся, и отчетливо разглядел крепыша в коротком тулупе, взводящего ворот самострела для следующего выстрела. Все случилось так, как он совсем не желал....
Ильм обернулся к застывшей костяной стае.
— Идите и убейте всех. Начать с арбалетчика. К нам никого не допускать. Закончите дело и вы свободны.
Гор сидел на подоконнике и с чрезвычайно задумчивым видом перебирал в руках четки. В окне за его спиной серело раннее зимнее утро.
Ильм с трудом приоткрыл слипающиеся веки и перевел взгляд на ложе Томаша. Кровать была пуста. Одеяло аккуратно расправлено, подушка взбита, словом полный порядок, как будто и не лежал вчера здесь никто вместе с полушубком и сапогами. Хороший повод в следующий раз задуматься, когда услужливый корчмарь предложит чистую постель втридорога.
Веки закрылись сами собой, но Ильм сделал над собой усилие и снова открыл глаза.
— Где Томаш? — голос после сна прозвучал хрипло и отрывисто.
-Вот это называется теплый, радушный прием, — Гор с легкостью соскочил со своего места,— а я наивный полагал, что удивлю и обрадую тебя своим появлением.
— Я ждал, что ты объявишься. Поверить не мог, что надолго сможешь оставить меня без своего присмотра, — некромант откинул одеяло,— здравствуй, Гор.
— Здравствуй, Ильм,— в тон ему отозвался десятник Рубаки,— если тебя интересует судьба моего подопечного, то смею тебя заверить, что с ним все в порядке. Он не принял постриг, не превратился в женщину и не стал упырем. Последний вариант больше всего меня беспокоил, учитывая твое общество.
— А если серьезно?
— А если серьезно,— Гор ухватил край одеяла с постели Томаша и стер им грязь с голенища сапога,— я его отправил отслеживать процесс изъятия костей из сырой земли. Дело надзора требует, а он послал туда сопляков. Нечего здесь пиво дуть, да по лесам шастать. Хотя после ночных прогулок сон лучше, верно?
— Ты уже все знаешь,— наполовину утвердительно, наполовину вопросительно произнес некромант, — впрочем, чему я удивляюсь....
— Положено мне все знать. Напрасно ты рисковал. Меня надо было дождаться. Мои парни там бы шороху навели и книжку на блюдце тебе поднесли. Надо пользоваться такой великой вещью, как расположение нашего хозяина, пока сей благодатный луч света падает тебе под ноги.
— Это было мое личное дело.
— Понимаю, -Гор небрежно встряхнул подушку и брезгливо откинул ее в сторону,— и хочу напомнить еще раз, что личное для тебя начнется, как только ты предоставишь Жану обещанное войско. Таков суровый закон жизни. Книжку дашь посмотреть?
— Тебе-то зачем? — недовольно отмахнулся Ильм, — неужели ты умеешь читать?
— Иногда умею. А если без шуток, то мне просто до колик любопытно. Хочу посмотреть на то, ради чего ты своей задницей рисковал.
— Задницей твои головорезы рискуют, или другими частями ниже пояса,— невозмутимо возразил некромант,— я человек ученый и поэтому подставляю под неприятности только голову.
— Значит она у тебя вместо головы. Дашь книжку посмотреть, или мне тебе в ноги поклониться?
— Держи,— Ильм достал из-под подушки потертую обложку.
Гор неожиданно бережно принял лесной трофей, нежно провел пальцами по тисненой коже, раскрыл и нахмурился.
— Немного от нее осталось.
— Да.
— Ты староэльфийский знаешь?
