Город на границе Снов

Больно...

Чертовски больно...

Все тело болит...

Будто каждый сантиметр моего тела пропустили через отбойный молоток и разломали все, что только можно. Пошевелиться толком не могу, и разум постоянно уплывает куда-то в пустоту...

Перед глазами все плывет и никак не могу сосредоточиться, а мелодичные звуки что слышны на периферии сознания не дает окончательно упасть в спасительное забвение...

Странный жар растекается по телу и слегка жжет раны и переломы, не давая о них забыть и постоянно причиняя ноющую боль. Я словно в огне горю, сгораю, но при этом холодный пол подо мной заставляет слегка дрожать...

Темно... тут так темно... почти ничего не вижу...

Что происходит?

Не могу... сосредоточиться...

Помню как мы вернулись из Мельхиора, затем была песня... помню удар по голове и... пустота... На нас напал тот священник с группой крепких ребят. Я был не в лучшем состоянии и драться толком не мог, да и моя сила не работала.

= 'Ники... — послышалось в голове. — Ты пришел в себя?'

— 'Болтушка...? — подумал я. — Что...'

= 'Тебя сильно отметелили эти уроды, — сказала она. - Ты едва не умер. Если бы эффект демонического вина еще не действовал, то мог бы давно помереть'.

Точно.

На том пиру меня напоили этим. Мне сказали, что этот напиток лечит раны, и еще несколько часов будет действовать. Похоже, даже после таких повреждений он продолжает меня лечить. Теперь понятно, почему этот жар такой знакомый.

— 'Что с тобой?'

= 'Эта песня... мне от нее нехорошо, — поморщилась она. — Это какая-то сила. Она не дает мне толком воплотиться, а тебе сконцентрироваться на своей способности. Частично использовать Поглощение можешь, но очень слабо'.

— 'Ясно...'

Теперь понятно, почему я ничего не мог сделать. И так раненый, я даже свою силу не мог применить, и был избит той толпой.

= 'Через пару минут кости срастутся, и ты сможешь встать'.

— 'Хорошо... — вздохнул я. — Нужно... позвать на помощь...'

= 'И кого ты будешь звать? — фыркнула она. — В округе нет никого, телефон твой и Эрика сломаны, а пока ты дойдешь до людей, будет уже поздно...'

— 'Поздно? О чем ты?' — не понимал я.

= 'Ну, Ники... — перед глазами появился едва различимый образ Болтушки. Она улыбнулась мне, а затем уголки ее рта буквально растянулись, обнажив заостренные зубы. — Ты же прекрасно все понимаешь...'

Она приблизилась, и тьма под ее волосами будто посмотрела на меня. У Болтушки под челкой нет глаз, там лишь темная вуаль, но видеть мир ей это не мешает.

= 'Вы умрете раньше'...

= 'Я вижу его намерения, — сказала она. — Я чувствую его желания... Я вижу жалкого, трусливого человека, который пытается самоутвердиться хоть на ком-то, чтобы не чувствовать себя ничтожеством... Ты и Эрик умрете... Он не отпустит вас и убьет обоих... Ты можешь сбежать, но...'

Говорить дальше не было смысла...

Если я уйду, чтобы позвать на помощь, то Эрик... к моему возвращению он умрет...

Внутри разгорелось странное чувство...

С одной стороны мне плевать на этого придурка. Он даже не пытался как-то понравиться мне и делал все, чтобы я возненавидел его. Он бесит меня и даже когда я был готов пойти на компромисс, он уперся рогом и отвернулся.

— 'Но... — поджал я губы. — Он бы меня не бросил...'

Да. Несмотря ни на что. Как бы он меня ненавидел...

Он бы меня не бросил умирать. Он бы не кинул меня на смерть, спасая собственную жизнь...

Я знаю это.

Я чувствую это.

Я просто не могу сбежать и бросить его.

Не важно, убегу я, спасаясь, или уйду за помощь, все будет бесполезно. Он умрет, а его убийцы уйдут безнаказанными. Они будут жить, а этот глупый, самоуверенный придурок, который явно пережил много дерьма в жизни... умрет... Каким бы он ни был дураком... он не заслуживает смерти...

— 'Что... мне делать?' — заскрежетал я зубами.

Руки уже перестали гореть, и я вновь почувствовал их. Пальцы ног сжались, и чувствительность также вернулась.

Я могу двигаться, но... но... но...

= 'Ну-ну-ну... Ники... что за глупые вопросы... — покачала головой Болтушка. — Ты... прекрасно знаешь, что нужно делать...'

Она исчезла и появилась, будто за мной...

= 'Тебе просто нужно... сделать то... что ты умеешь лучше всего...' — прошептала она мне это на ухо.

— 'О чем... ты? — не понимал я. — Я едва на ногах смогу стоять... Я силу свою не могу применять. Их там, около дюжины и еще два сноходца... Что я могу?'

= 'Ты знаешь... — продолжала она говорить. — Тебе нужно всего лишь... сорвать цепи...'

Перед глазами вновь предстала та сейфовая дверь. Дверь, опутанная тремя цепями... точнее уже двумя... Дверь за которой... находится то, чего я не хочу видеть... то, что я запер там давным-давно и не желаю вспоминать.

— 'Нет... я не...'

= 'Тогда Эрик умрет... и это будет на твоей совести... — усмехнулась она. — Сделай это... ну же...'

— 'Просто... я просто не могу... — дрожал я. — Это так...'

Ее язык лизнул мое ухо, от чего я вздрогнул.

= 'Убийца...'

= 'Хватит вести себя как ничтожество! — она нависла надо мной и зарычала. — Что для тебя дороже? Твой трусливый эгоизм... или жизнь человека, который никогда бы не бросил тебя умирать?! Решай, человек!'

Как бы мне не хотелось...

Как бы мне не хотелось...

Как бы мне не хотелось это отрицать и найти оправдание или другой путь...

Но...

— 'Ты права... — сдался я. — Выхода... нет...'

Два года прошло с тех пор...

Целых два года с тех пор как моя ошибка... привела к той трагедии... Это моя вина...

— Чтоб ты сдох! Гребанная крыса! Умри! Просто умри! Ты должен сдохнуть!

Эти слова все еще звучат в моей голове и порой снятся в кошмарах....

Пусть я не хочу вспоминать это. Пусть я не хочу думать об этом... Но это наш единственный шанс...

Закрыв глаза, я начал погружаться внутрь себя...

На дно моря...

На дно моей сущности, сквозь глубокие, холодные и темные воды...

Море будто чувствовало, что я хочу сделать и пыталось остановить меня. Давление воды все росло и течения пытались сбить меня с пути, но я все равно шел к моей цели... К этой чертовой двери, за которой я запер все то... что больше всего ненавижу...

Черная сейфовая дверь предстала предо мной... Такая же огромная, холодная и... навивающая неприятные воспоминания...

Два года я держал здесь все... что не хотел видеть... и вот только это сейчас может нас спасти... Я потерял форму, я ослаб и стал слишком мягким и нерешительным... Убрав туда все плохое, я оторвал кусок самого себя и потому не мог толком сконцентрироваться. Поэтому я совершал столько глупых ошибок...

И пусть я не хочу этого... но выбора просто нет...

— Одной хватит... — сказал я и взявшись за цепь.

Тяну ее на себя, и та легко рвется...

Грохот проносится по всему подводному пространству и замок заскрежетал...

С той стороны послышался удар...

Он проснулся...

Но пока рано... выпускать его...

Одной цепи хватит...

Открываю глаза в реальности и делаю глубокий вдох...

Горящая грудь вздымается и наполняется прохладным воздухом.

Первый... настоящий вдох за два года...

Разум прояснился и стал кристально чистым. Сознание больше не было затуманено глупыми страхами, ничтожными сомнениями или бесполезными переживаниями. Была лишь четкая и ясная цель, а также препятствия, которые нужно преодолеть.

— Пора... — прошептал я.

На груди появился какой-то вес.

Опустив взгляд, я увидел там... знакомую мне цепь...

= 'Веннеру она уже не нужна, а тебе пригодится, — пояснила Болтушка. — Ты все равно с ней лучше управишься. Оружие проигравшего переходит победителю. Таковы правила войны'.

Забавное у нее мировоззрение.

Да, эту цепь использовал мой недавний враг, пытаясь меня убить. Он бездарно ей пользовался. Он сказал, что она сделана на заказ и очень хороша. Ну, теперь я найду ей лучшее применение.

С трудом поднимаюсь с холодного пола и, слегка пошатываясь наматываю цепь вокруг руки...

— Пора, — улыбнулся я. — Поздравляю, ублюдки... вы меня разозлили.

— Хи-хи-хи-хи... Давай, Ники, — ее холодные руки коснулись моей спины, ее нежное тело повисло на плечах. — Сокрушим этот мир, если придется...

Глава 56. Красноглазое Чудовище.

Они все застыли, когда одновременно почувствовали это.

Странный холодок прокатился по спинам присутствующих. Словно их всех кто-то запер в клетке со свирепым хищником, который, наконец-то проснулся. Однако не было яростного рева, не было злого рыка или клацанья челюстей, лишь давящая холодная тишина, что окутывала присутствующих и пробирала до костей.

Дзынь...

Какой-то металлический звон прорезал безмолвие и заставил всех вздрогнуть.

Дзынь...

Повторилось оно, и табуны мурашек пробежали по спинам людей.

Они повернули головы на источник звука...

В закатном солнце тени куда глубже, но то, что находилось недалеко от них, казалось, все равно чем-то не нормальным.

Там словно сама тьма, как черный туман растеклась вне света.

Не было видно никого в этой тени...

Лишь красные огоньки, что слегка дымились,... словно кто-то взял сухой лед, что таял в тепле и постепенно испарялся, но почему-то, какого-то жуткого багрового цвета...

Фанатики, священник, наемник и пленница застыв, смотрели туда и не двигались. Казалось, они даже дышать перестали...

Дзынь...

Снова звон пронесся по залу, и огни начали двигаться...

Медленные, тихие шаги, слегка шаркали по грязному полу заброшенной парковки. Огни приближались к ним, и тьма словно двигалась вместе, заставляя тусклый свет закатного солнца меркнуть.

Вот чья-то фигура показалась...

Одежда, что совсем недавно была постирана и заштопана, вновь стала грязной от пыли и крови, а швы на дырках разошлись. А через некогда белую заштопанную майку, что частично порвалась во время переноски, все могли увидеть избитое тело, на котором будто живого места не осталось. Руки его держали знакомую цепь, что свисала до пола.

Он стоял, опустив голову, и каштановые волосы скрывали верхнюю часть лица, под которыми словно клубилась темнота... и вместо глаз виднелись лишь красные огни, что ровным, холодным мерцанием смотрели на окружающих...

Тяжелое дыхание раздалось от него, и было оно наполнено болью, словно каждый вздох давался человеку с большим трудом и приносил немало дискомфорта. Он слегка покачивался из стороны в сторону, явно испытывая трудности, чтобы просто стоять на ногах.

Он выглядел таким хрупким, и казалось, в любой миг может упасть даже от легкого дуновения ветра, но... почему-то... всем кто был тут... хотелось бежать...

Первой в себя пришла Эри.

Она тряхнула головой и сбросила это странное наваждение.

— Ник! Ты что делаешь?! — крикнула девушка. — Беги! Спасайся! Или хоть помощь приведи!

Однако этот человек не услышал ее.

Он все продолжил стоять, слегка покачиваясь на месте и громко дышать.

— Ник? — уже тише позвала она. — Эй... Что...

Эри сглотнула и начала догадываться, что именно происходит...

Временные контракты не просто так считаются чем-то неправильным. У каждого сноходца есть собственная фея, что рождена в момент его появления на острове и создана из разума и воли человека. Но порой, фея и сноходец не могут встретиться в Мельхиоре, по каким-то причинам, и контракт с человеком может заключить кто-то посторонний.

Поначалу это не приносит никаких проблем, но со временем отторжение чужеродного разума становится все сильнее и обычно контракт просто сам разрывается, но очень редко все может вылиться во что-то... опасное. Именно поэтому за теми, кто заключил временный контракт, идет пристальное внимание, им помогают найти свою фею, но...

— 'Это как было с Джином...' — вспомнила она тот день...

День, когда дракон вышел из-под контроля...

Огонь пылал вокруг... Пожар устроенный кем-то, быстро распространялся по зданию.

В реве пламени слышны были лишь кричащие люди, молящие чудовище о пощаде...

И вот сейчас снова...

Ник стоял и явно был не в себе. Звать его нет смысла... нужно... бежать...

— Эй, Сирена, ты что делаешь?! — запаниковал Уолш. — Выруби его, немедленно!

— Я пытаюсь! — волновалась розововолосая девица. — Я пою, но ничего не происходи! Ханни!

Над ней появилась голубая русалка, что вновь запела и звуки были точно направлены на Ника, но тот даже не шелохнулся, продолжая стоять и покачиваться на месте.

Что-то было не так и все это понимали.

Уолш волновался, его ноги под рясой тряслись, и сам он едва сдерживался, чтобы не броситься бежать. Это проникающее в саму душу чувство не давало ему сосредоточиться и собраться с мыслями. Словно он стоит перед чем-то... огромным...

— В атаку! — скомандовал он и постарался, чтобы голос звучал уверенно. — Убить его! Немедленно! Убейте одержимого!

Фанатики не сноходцы, они обычные люди, пусть и тронутые феями, а потому могли сопротивляться этому наваждению, но в разы хуже, чем это делали другие.

— А-а-а-а-а-а! — закричал один из парней и то ли от ярости, то ли от страха издал этот вопль, а затем подхватил биту и кинулся на едва стоящего парня!

Вот он разбегается и, крича, несется вперед...

Ник резко крутанулся вокруг своей оси, и цепь на его руках словно ожила и устремилась к приближающемуся противнику. Как стальная змея она кинулась вперед и моментально опутала его руки.

Он дергает цепь на себя и несчастного с огромной силой тянет вперед, да так что он отрывается от земли.

Удар!

Нога сноходца прилетает точно в живот и моментально отправляет несчастного в полет к другому концу этого зала.

Послышался громкий хруст и мерзкий звук ломающихся костей разнесся на все помещение, когда он приземляется в стену.

Это стало словно спусковым крючком, гонгом, что раздался в их ушах и остальные фанатики кинулись в атаку. Будто стая крыс, которую в угол загнал хищник, и испуганная добыча в отчаянии кидается на охотника, желая хоть как-то выжить.

С Уолшом прибыло двенадцать крепких молодых ребят. Двое были убиты Эри, один лишился руки в тот же миг, а еще один выбыл только что. Осталось целых восемь... нет... всего восемь человек...

Двое добрались до Ника. У одного в руках была металлическая труба, а второй держал какой-то грязный мачете.

Первый получает кулаком в лицо и его отшвыривает в сторону, а второму в пах прилетает нога, что заставляет его подлететь к потолку. Его тело опутывает цепь, а затем тянут на себя и бедолагу используют как щит от других.