Никто не догадывался, что это было... авансом. Мои слова, сказанные маркизу Ленсдауну, были приняты к сведению, обсуждены, а затем в Санкт-Петербурге появился некий сэр Эдвард Грей, который получил две секретные аудиенции у Николая II и имел одну личную беседу со мной. Никаких официальных договоренностей достигнуто не было, но англичане очень прозрачно намекнули, что они были бы весьма признательны, если бы столь активное увеличение русского флота было бы слегка приостановлено. Мол, если русские, как они говорят, выводят на первый план сухопутную торговлю, столь сильное внимание к флоту несколько... непонятно. Это полностью отвечало и моим собственным планам, потому я в присутствии англичанина дал племяннику уговорить себя. И на следующий же день в Морской технический комитет поступило указание приостановить закладку новых кораблей, а также прекратить разработку новых проектов боевых кораблей "до окончания осмысления опыта морских сражений истекшей войны". О чем, несомненно, англичанам стало известно буквально в течение пары дней. Их сдержанная реакция на заявление микадо продемонстрировала, что они благосклонно восприняли эту новость.
Что ж, если все пойдет, как я задумал, то через пару-тройку лет англичане сами попросят нас снова заняться флотом. Хотя бы Балтийским. Помнится, немцы успели к Первой мировой создать опасный для англичан дредноутный флот, так что им просто деваться некуда будет. И так уже немецкий "Закон о флоте", предусматривающий создание Германией флота, равного английскому, и вытекающая из него принятая в 1898-м и откорректированная рейхстагом в 1900 году в сторону увеличения большая кораблестроительная программа заставляли англичан сильно нервничать. А уж когда они убедятся, что немцы действительно способны все это выполнить...
В Токио я прибыл на флагмане Гильтебрандта, броненосце "Император Александр III". Никаких торжественных встреч не было, если не считать того, что навстречу русской эскадре вышла японская и сопроводила нас до самого рейда. Японцы как бы демонстрировали нам, что их флот жив и готов сражаться.
Поначалу переговоры шли трудно. Несмотря на все усилия премьер-министра Ито, отношение к нам было по большей части враждебным. Но спустя неделю я удостоился аудиенции у микадо, на которой объявил, что, зная о бедственном состоянии японского народа и более не считая японцев врагами русских, готов предоставить Японии безвозмездную продовольственную помощь в объеме миллиона пудов гаоляна, полумиллиона пудов риса и ста тысяч пудов мороженого мяса. Поскольку слухи о том, что русские моряки втихую подкармливают японцев, уже ходили по островам вовсю, сильного удивления у японских дипломатов не было. Хотя впечатление на них это, естественно, произвело. Куда больше их, если честно, поразило то, что на торжественном приеме я потребовал себе палочки для еды и принялся невозмутимо поглощать ими сасими и роллы. Японские фоторепортеры даже напрочь забыли о присутствии в зале священной особы императора и сломя голову кинулись снимать это чудо. Бедные, откуда им было знать, что в покинутом мною времени японских ресторанов по всему миру — как собак нерезаных, и палочками не владеет только принципиальный их противник, все остальные их уже давно освоили. А уж когда я сыграл с императором партию в го...
Так что к исходу сентября мы договорились. У России оставался Сахалин, кроме того, ей полностью отходили Курильские острова. Остров Цусима передавался России в безвозмездную аренду на девяносто девять лет. Япония признавала исключительные права России на деятельность в Маньчжурии и Корее, а Россия отказывалась от любых контрибуций и возвращала Японии захваченную морским десантом префектуру Нэмуро. Ну да для этого, если честно, ее и брали. Более того, Российская империя принимала на себя обязательство сразу после ратификации соглашения предоставить Японии срочный кредит на сумму сто миллионов рублей. И это было едва ли не главной причиной, почему японцы так скоро пошли на соглашение. Рузвельт решил выполнить свое обещание, и американцы уже предъявили японцам финансовые претензии на две трети суммы их займа, а потому Японии срочно требовались деньги, чтобы расплатиться. Кстати, наш кредит был предоставлен не на льготных, а на вполне стандартных условиях, даже слегка более жестких, чем те, на которых японцы размещали свой заем у американцев. Так скоро выводить Японию из финансового штопора в мои планы не входило... И последнее — стороны обязались в шестимесячный срок прийти к соглашению относительно предоставления Японии права за плату производить лов рыбы у русского побережья Японского моря и в акватории Охотского, ставшего почитай российским внутренним морем.
Недовольные заключенным соглашением были по обе стороны. Ито Хиробуми обвиняли в том, что он лишил Японию ее исконных территорий, что уход Японии из Кореи ввергнет японскую экономику в коллапс. Меня же ругали за то, что я "сдал" все русские победы, вместо того чтобы раздеть Японию как липку. Но по моему мнению, я добился всего, что было необходимо, да еще заложил все предпосылки к тому, чтобы в будущем сделать из Японии не врага и даже не нейтральную державу, а союзника. И финансово я ничуть не проиграл. Стомиллионный кредит мы вернем очень быстро. Причем дважды. Один раз — выплатами, а другой — взносами за право рыболовства в наших водах. Тем более что этим соглашением мы получили отличный рычаг воздействия на японцев. Если мы почувствуем, что Япония движется куда-то не туда и ее действия становятся угрозой для России — поднимем выплаты, и все милитаристские программы Японии быстро пойдут псу под хвост. Ведь железо для своей промышленности, в том числе военной, они будут получать с моих рудников в Маньчжурии, а рис и другие продукты, которых у японцев всегда будет острый дефицит, — с наших ферм там же. Ну и лес с наших концессий в Корее. Короче, мы привяжем Японию к себе множеством невидимых, но прочных нитей. И вообще, я убежден, что японцам лучше дружить с Россией. Куда больше толку будет, чем от той "дружбы" с США, которая была им навязана в оставленном мною будущем. А уж я позабочусь, чтобы дружба с нами не имела шансов неожиданно прерваться...
В общем, Орден Священного сокровища, которым по окончании переговоров наградил меня Муцухито, я принял вполне спокойно. Потому что считал, что заслужил его, потрудившись на благо обеих стран.
Вот так и закончилась Русско-японская война. Но на Дальнем Востоке я задержался. Теперь мне предстояло воплотить в жизнь еще один авантюрный проект, который именовался "Буры"...
Глава 8
— Едут... — прошипел Пауль, вываливаясь из кустов, окружавших прогалину на верхушке скалы. Вильюн Дидерхис, старик-бур, помнящий еще Великий трек и Андреаса Преториуса, с брезгливым видом поднял "ли-энфилд" и покосился на стоявшего рядом Гоорта Грауля:
— То есть мне надо обязательно стрелять из этого?
Бывший управляющий Трансваальскими золотыми приисками молча кивнул и машинально поправил пустой рукав. Левую руку он потерял в бою при Крунстаде. Ну да там была такая мясорубка — можно лишь порадоваться, что так легко отделался. В том сражении, растянувшемся на пять дней, буры потеряли три своих последних бронепоезда и почти всю артиллерию. А также большую часть оставшейся у них к тому моменту армии. Это было последнее сражение, в котором буры попытались остановить накатывающихся на них как паровой каток англичан.
За десять дней до этого сражения, после трехнедельной осады, им пришлось покинуть Блумфонтейн, столицу Оранжевой республики. Когда остатки ее гарнизона, поддержанные ударами коммандо Боты и Девета в спину англичанам, прорвались сквозь кольцо осады, в городе не было ни одного целого дома. И ни одной не сгоревшей деревяшки. А два блиндированных вагона от находившихся в Блумфонтейне в начале осады бронепоездов пришлось взорвать. Как и семь уцелевших пушек (в начале осады их было шестьдесят три). Слава богу, снарядов хватило, чтобы приготовить добрые заряды. Да и разбитые английской артиллерией бронепаровозы на всякий случай подорвали тоже. Ну его на фиг — а вдруг англичане смогут их отремонтировать?
Гоорт со своими людьми в Блумфонтейне не был. Его отряд, составленный из приисковой стражи и рабочих, среди которых было много хороших подрывников, главнокомандующий Бота использовал для диверсий на коммуникациях англичан. Или для засад. Когда тебе на голову обрушивается хороший кусок скалы — никакие команды уже не интересны. И залечь не тянет. Хочется просто удрать куда подальше. А потому пулеметы работают по ростовым целям несколько дольше, чем если бы они просто открыли огонь по походной колонне. Но к Крунстаду Бота стянул всех кого мог. Да и не так много сил у него осталось. Общая численность армии буров у Крунстада составила двадцать восемь тысяч человек. При том что на пике буры имели около девяноста тысяч штыков — со всеми добровольцами и завербованными в Европе волонтерами. Огромная сила для этих мест. Неудивительно, что буры были уверены в успехе...
— Не знаю, не знаю... — задумчиво протянул Вильюн Дидерхис, наваливаясь на валун и прикладывая к плечу "ли-энфилд". — Англичане никогда не умели делать толковые винтовки.
— Мне не нужно, чтобы ты поразил его в глаз, старина, — тихо произнес Грауль, — просто убей его — и этого будет достаточно.
— И чем он тебе так насолил, Гоорт? — усмехнулся Дидерхис.
Грауль пожевал губами, а затем нехотя ответил:
— Наши прииски теперь принадлежат ему.
Дидерхис хмыкнул:
— Англичане — они все такие. Я еще помню, как моей семье пришлось бросить нашу ферму в Капстааде и отправиться сюда, после того как они обманули нас с обменом риксдаллеров.[64] Мой отец думал, что, уехав, мы навсегда избавимся от этих уродов, но они и сюда добрались... — Вильюн покачала головой и приник к винтовке.
— Это не англ... — начал Грауль, но тут раздался грохот выстрела.
Старик мгновенно передернул затвор и выстрелил еще раз.
— Попал? — безучастно поинтересовался Грауль.
Дидерхис бросил на него возмущенный взгляд и сплюнул, показывая, как он относится к подобным вопросам. Но затем смилостивился и ответил:
— Да, в обоих.
— Их там было двое? — удивленно переспросил Грауль.
— Сам погляди, — огрызнулся Дидерхис.
Гоорт молча встал и подошел к валуну, из-за которого стрелял старик. Высунувшись из-за валуна, он некоторое время рассматривал два лежащих на земле тела.
— Второй — англичанин.
Дидерхис довольно усмехнулся:
— Ну да, я никогда не упускаю возможности убить англичанина...
Это да, с этим спорить было невозможно. Точно так же поступали и остальные буры. Несмотря на то что к исходу второго года войны их армия потеряла две трети своей численности, а после Крунстада вообще перестала существовать как организованная сила, англичанам пришлось заплатить за свое вероломство чудовищную цену. Безвозвратные потери Великобритании в этой войне уже превысили двести тысяч человек. Конечно, не всех из них убили буры — более половины погибли от болезней, вызванных плохим питанием, тяжелым климатом и другими факторами. В любом случае эта война обошлась Англии куда дороже, чем, скажем, Крымская. По существу, сравнимые потери у англичан были только во время Наполеоновских войн. Но тогда Великобритания (ну ладно, пусть вместе с союзниками, но всем же понятно, кто на самом деле победил Наполеона — Ватерлоо помните?) сражалась с самой сильной державой, да еще подмявшей под себя почти весь континент, кроме самых глухих его окраин вроде России, а сейчас... с кучкой вонючих неграмотных мужиков. Как такое могло произойти?! Однако бурам было наплевать на столь лестное сравнение. Они просто защищали свой дом и убивали врагов, ступивших на его порог.
И в этот момент снизу раздался залп. Все это время молчавший Пауль недовольно поморщился и стряхнул с плеча ветки, сбитые с деревьев английскими пулями.
— Проснулись, — недовольно произнес он.
Гоорт Грауль качнул головой:
— Да, пора уходить. Все, что надо, мы сделали.
До лагеря в скалах они добрались уже в сумерках. Когда все трое, проскользнув узким проходом, выехали на небольшую площадку у пещер, на которой горел большой костер, им навстречу поднялась высокая фигура. Грауль поймал взгляд Петра Горлохватова и молча кивнул. Встревоженный взгляд русского смягчился, и он, улыбнувшись, сделал шаг вперед, хлопнул по плечу спрыгнувшего с лошади Пауля:
— Ну что, Павел, как охота?
— Па-адумаешь, — скривил губы парень. — Всего парочка англичан. Ничего особенного.
Горлохватов расхохотался:
— Эк ты кровожаден, парень...
Лицо Пауля посуровело.
— Я не кровожаден, я памятлив, — глухо произнес он. — И умею отдавать долги. Тем более что среди этих двоих не было ни одного моего. Отец не разрешил мне стрелять. Все достались дядюшке Вильюну.
Русский молча сжал его плечо и покосился на Гоорта Грауля. С тех пор как в устроенном англичанами концентрационном лагере погибли жена и трое младших детей Грауля, он сильно изменился. Даже потеря руки у Крунстада так на нем не отразилась. После того как Граулю оторвало руку, его отвезли на ферму его отца, куда перебралась вся семья после начала войны. Он провалялся там почти два месяца, пока англичане приходили в себя после выигранного, но стоившего им гигантских потерь сражения у Крунстада. Сказать по правде, если бы буры дали подобное сражение в самом начале, англичане точно не рискнули бы продолжать войну, но... в первое время и те, и другие предпочитали действовать небольшими подвижными отрядами. Ну, небольшими по европейским меркам. По здешним казалось, что отряд в пять-шесть тысяч человек — это почти армия. Да так, в общем-то, и было. Тем более что бурам вполне хватало таких отрядов, для того чтобы двигаться все дальше в глубь английских владений, один за другим захватывая английские городки. Вернее, ставшие английскими — многие из этих городков когда-то были основаны бурами. Поэтому бурские ополченцы с нескрываемым удовольствием сбивали прикладами своих "русок", как они называли русские винтовки системы Мосина, таблички с английскими названиями. Это продолжалось всю вторую половину 1903 года и в начале 1904-го. А когда бурские разведчики, въехав на возвышенность, увидели впереди столовую гору Капстаада, произошла катастрофа. Вернее, первая из катастроф...
На следующее утро партизанский отряд поднялся с рассветом. Люди были спокойны и деловиты. Что надо делать, все знали, и уже давно. Ждали только команды. Да и подготовлено все было еще несколько месяцев назад. Так что уже через полчаса после рассвета цепочка из двадцати лошадей — на некоторых восседали всадники, другие были нагружены вьюками, — выехала из узкого ущелья и двинулась на юго-запад.
Спустя полтора часа они добрались до небольшой рощи, где отряд остановился на дневку. Когда разложили костер и начали готовить похлебку, Горлохватов подошел к сидевшему на поваленном дереве Гоорту Граулю и присел рядом. Некоторое время оба молчали, наконец Петр спросил:
— Куда думаешь двигаться после?
Грауль пожал плечами. Горлохватов несколько мгновений смотрел на него, а затем скрипнул зубами и осторожно положил руку голландцу на плечо:
