-Нельзя так, братишка, нужно хоть что-то человеческое в себе сохранять. Иначе лучше сразу в отвал. Должна быть надежда..
-На что? Что в неурожайный год или просто под их религиозную церемонию тебя сожрут отцы-основатели? Или что превратят в подземного мутанта, как эту несчастную бабу?
Витёк дёрнулся. Торин прижал его к себе.
-Да, жалко её. Говорят этот генмодификант ещё неопробован. Что с ней будет никто не знает. Завтра церемония в главном посёлке. Слышал, целое представление устраивают. Хранители Веры установили специальный постамент. А по мне так на жертвенный камень дикарей всё это больше похоже. И сама церемония из пещерных веков.
-Ага.. А мы где? В тех самых пещерах, в рабстве у тупых троглодитов.
-Ну не такие они и тупые. Эх, если б не моя нога, бросил бы всё и ушёл в тонели выход искать.
-Совсем с ума сошёл? Это же лабиринт. Ни карт, ни еды. И их охотники за тобой по следу пойдут.
-Никуда они не пойдут из-за хромого раба. Они нас даже не охраняют. Понимают, что в неисследованные ходы мы не сунемся. Ладно, давай возвращаться. Сегодня у нас есть с чем. А разведку, я думаю, отложат на несколько дней. Сначала церемония. Потом праздник.
Хромой парень снова влез в машину и она, кроша гусеницами щебень, стала разворачиваться, как громадный бронированный жук с вытянутым панцирем, битым и царапаным, как будто в поединках с себе подобными. А её чудовищный бур напоминал своеобразный изменённый рог. Только не загнутый, а прямой, толстый в основании и сужающийся к концу, в виде конусовидной фрезы.
Ещё слышался грохот отъезжающего вездехода, а Витёк уже Тряс торина.
-Ты слышал? Слышал?— орал он ему в ухо.
-Если ты будешь так вопить. я больше не услышу ничего. А до твоих воплей со слухом у меня было всё нормально.
Витёк как-то сразу осел, стал маленьким и беззащитным и в груди у меня просто всё сжалось от боли. Надо понимать, что сканер в моей голове, это как разница между книжкой с картинками и без. Мне достаются все чувства через усилитель.
Я обняла малыша.
-Витёк, мы здесь именно для того, чтоб помочь твоей маме. Нас не надо уговаривать. Нам сейчас надо только идти по следу этой машины и она нас выведет куда надо. Всё ведь сложилось, лучше не придумаешь. Кто знает сколько бы мы ещё искали проход. А теперь мы зайдём оттуда, где никто нас не ждёт. У нас теперь в сто раз больше шансов спасти твоих. Так что ты радоваться должен, а не расстраиваться.
-Нюша,— переключился мальчик на меня,— может нам найти этого колченогого? Он маму жалел, ты слышала? Вдруг он нам поможет..
-Вить,— с сомнением ответила я,— каким бы хорошим он не был, он не станет нам помогать, рискуя своей собственной жизнью. Он попросится с нами. А ещё захочет забрать брата. А у того может ещё кто есть на примете. А наша лодка едва выдержит всех нас. А если его брат узнает, что мы не сможем их взять? Он же совсем другой. Ты сам всё слышал. Может ведь и выдать нас.
-Что ты.. Он злой, конечно.. Но как он говорил, что нельзя доносить..
-Ты такой наивный, Витька. Он злой потому, что потерял надежду,— вмешался Торин,— не верит и боится. У него психология раба. Может, если на него нажмут чуток, он и брата родного продаст. Когда в человеке поселились страх и злоба, он может побояться укусить того, кто сильнее, но стоит ему отвернуться, убьёт и не поморщится.
-Это ты к чему?— удивилась я.
-А к тому, что если с ним свяжешься, а он почувствует, что кто-то стоит на дороге к его свободе, всадит нож в спину и позаботится, чтоб на него не подумали. Это я по поводу места в лодке. Понимаешь, Витёк? Нам пока надо рассчитывать только на себя.
-Но, если у меня получится,— вмешалась я,— постараюсь вручить им хоть какой-то ключик к свободе.
-Нюш, ты можешь сорвать всю операцию,— возмутился Торин.
-Да, ну и чем мы тогда лучше этого злобного и трусливого раба? Витёк, ты тоже думаешь, что только твои родные достойны свободы?
У малыша на глаза навернулись слёзы. Это был жестокий вопрос. Но я собиралась побороться за его душу. Ведь с самого начала, я не хотела, чтоб он стал таким, как его отец. А он рос в среде тех, кто рабство считал нормой. И, хотя я сейчас чувствовала его борьбу между любовью к близким и замешательством от осознания того, что другие люди, тоже имеют право на свободу, я молча ждала его ответа.
-Торин, она наверное права. Хотя моей маме сейчас грозит опасность куда большая, чем им, но в любой момент с ними может случится не менее страшное. Я видел это раньше. И ты не думай, Нюша, я не такой как они. Мне жалко тех людей. И мы должны помочь им, если сможем.
-Правильно сказал. Это я и хотела от тебя услышать.
Торин развёл руками.
-Вы что думаете я бездушный. Но мы не сможем спасти всех.
-Но попробовать можем? Если случай представится,— хитренько улыбаясь, спросила я.
Парень только рукой махнул. Я понимала о чём он думал.
Сборы были недолгими. Мы пошли по следу грохочущего чудища. Не слишком приближаясь. Крыски всё равно найдут дорогу. Впрочем, я тоже прекрасно чувствовала запах разогретого масла и топлива. Даже слабые оттенки человеческого пота в воздухе. Конечно я не была так чувствительна как наши проводники. Или скорее не имела их опыта.
Нам нужна была тишина, чтоб не нарваться на работающих в выработках рабов. Или любого из морлоков, спешащего по своим повседневным делам. Конечно нас никто не ждал. И то, что приближалась ночь, по верхнему времени, тоже способствовало нашим планам. Меньше рабов, которых загоняли в их жилища и запирали на ночь. Меньше любопытных ребятишек, сующих носы во все закоулки. Меньше уставших от забот взрослых.
Найти по карте расположение главного посёлка не проблема. Сильвер прекрасно определял наше местоположение и соотносил с координатами карт. Даже структура поселения с назначением строений у нас была. Только вот где держали пленниц? Были ли они все вместе или девочек держали с рабынями отдельно.. Сейчас мы могли только пробраться в посёлок, найти скрытое место и наблюдать. Витёк дал Сталкеру понюхать платок матери и куклу младшей сестрёнки, которые он захватил из дому, как память. Синдж тоже с любопытством сунулся туда мордочкой.
Здесь, в нижних пещерах даже не выставлялась охрана. Морлоки считали, что достаточно перекрыть все известные проходы сверху заставами. Мы решили не заходить на территорию поселения, пока не вернётся наша разведка.
Наверху, где бы не жили люди, в городе или деревне, не бывает таких тихих ночей. Даже у диггеров, в верхней подземке, звуков намного больше. Шуршат насекомые, снуют крыски, хихикают девушки, прячущиеся с парнями в тихих уголках. Ночь живая, тёплая.
Этот посёлок был похож на кладбище. Хранители ввели жёсткий распорядок. Никаких хождений по ночам. Рабы, запертые в своих бараках, ловили каждую минуту отдыха. Никаких влюблённых парочек. Женщин, включая семьи основателей, распределяли по договорам. Рабынь выдавали по разнарядке. Холостым хозяевам по первой просьбе. Женатым, в случае, когда супруга была не в состоянии выполнять свои обязанности, либо мужчине было недостаточно её одной. Раб мог получить женщину только как самое большое поощрение.
Это всё рассказывал Витёк, пока мы плыли по подземному озеру. Я задавала много вопросов о жизни морлоков. Эти знания могли помочь нам исполнить наши замыслы.
Родной посёлок Витька в корне отличался от этого. То были промышленные помещения, а это просто грубая выработка. Жило здесь несколько семей основателей. Основная общая часть была рукотворной невысокой пещерой. В центральной части по кругу были оставлены колонны, похожие на довольно большой Стоунхэндж. Посредине невысокое возвышение. Такое себе "лобное место". Сейчас на нём установили ещё и что-то типа жертвенного камня. Выглядело это довольно жутко и мрачно. Мысли навевало те ещё.
По кругу площади, прямо в скале были вырублены общественные помещения. Между ними, как спицы огромного колеса, расходились импровизированные улицы. В конце каждой из них как, бы отдельным хуторком, похожие площадки, с помещениями отведёнными для каждой семьи. Дальше уходили штольни, типа той, в которой сейчас находились мы. Это не были просто вырубленые комбайном штреки, тоесть конечно они ими были, но карбонатные породы были изрезаны кавернами и естественными ходами. Хотя таких больших подземных пещер, как та, по которой мы плыли или вторая, поменьше, только что найденая морлоками, были всё таки довольно редки.
Но всё это позволяло нам не стоять, как коровы на тракте, а всё же затаиться в небольших коридорчиках-ответвлениях. Они хоть как то оживляли этот жуткий мирок, для меня похожий на преисподнюю.
Нам оставалось только ждать. Впрочем, разведка для наших шустрых помощников заняла не много времени. Заселённая часть посёлка была не так уж и велика. Больше всего мы боялись, что девочек держат отдельно от матери. Тогда они скорее всего будут в одной из рабских казарм. И освободить их оттуда, не поднимая шума, будет практически невозможно. До этого момента всё складывалось удачно. Нам везло, но так не могло продолжаться вечно. Рано или поздно осложнения должны были появиться.
И они появились. Вместе с крысками, которые прибежали из разных концов посёлка. Обе с радостным видом, который должен был означать, что каждая из них что-то нашла. Значит наши страхи оправдались. Но в любом случае нам надо было либо найти маму Витька и попытаться поговорить с ней, либо, что называется, "взять языка". Что представлялось довольно сложным, потому что, как я уже говорила, всё вокруг как будто вымерло. Что для преисподней не удивительно.
Я попросила Торина установить в штольне, ведущей в пещеру низкочастотные излучатели, которые я позаимствовала ещё с дела о призраке Белого Спелеолога и значительно усовершенствовала. Ошейник, который я сняла тогда с Торина, тоже лежал в моём запасничке. Был бы язык, ох, как пригодился бы для допроса.
Торин конечно опять начал возражать, но быстро понял, что, во-первых, меня переубеждать нужно в более благоприятной обстановке (и то не факт, что выйдет), а, во— вторых, действительно глупо болтаться по посёлку кучей. Витёк мне был нужен. Он своих в лицо знает. И кто доверится незнакомой девчёнке? Потом, даже если он вдруг попадётся, его всё же знают и появление сына у матери не покажется странным даже тупым Хранителям Веры. А вот мне попадаться никак нельзя. Кое-кто меня здесь тоже знает. Но я и не собиралась в лапы к морлокам.
Крыски, бесшумно, вели нас к Витькиной маме. Добиться этого было очень просто. Я взяла платок и показала Сталкеру. Тот разве что не кивнул. И, с энтузиазмом, направился прямо в центр посёлка. Это нас даже обрадовало. Жилые помещения были ближе к краям. А возле нашей штольни была довольно большая пещера для техники, типа гаража и механической мастерской. Дальше, по карте, ещё технические помещения. А что уж там было, лаборатории или фермы, почему-то отмечено не было.
Место, к которому привёл нас крыс, наверное, как-то относилось к их культу. Потому что было единственным, которое попытались облагородить чем-то похожим на ритуальные символы. Вверху перевёрнутый треугольник перечёркнутый горизонтальной линией. Символ стихии Земли, как объяснил мне Сильвер. И две фигуры по бокам. Довольно грубые изображения похожие на нагов — змеиные тела с человеческими головами. В каменном отверстии тяжёлая металлическая дверь с наружным навесным замком. Такие давно стали антиквариатом, но тут он поддерживал тщательно выстраиваемое настроение угрозы.
Зато открыть его проблемм не было. Чего уж проще. Одна задача не нашуметь. Поскольку замок висел снаружи, мы не боялись увидеть внутри кого-то, кроме пленницы. Первым проскользнул вовнутрь Витёк. Я не знала что он там увидит, могла только приблизительно догадываться и сознательно пыталась подготовить к разным вариантам малыша. Но, когда сама зашла вовнутрь и оставила его стеречь снаружи, попросив пристроить на всякий случай замок на место так, чтоб казалось, что он заперт, поняла, что была права.
Не знаю была ли я сама к этому готова.. Женщина лежала на металлическом столе, как туша под разделку. Голая. Опутаная трубками. И в полном сознании. Я поняла почему Витёк выскочил так быстро. Представила себе, как опустив голову, чтоб не пялиться на обнажённое тело матери, сжав зубы, говорит заранее оговоренные слова. Не имея сил обнять или прижаться к ней и ободрить. И поняла, что не могу ни одной секунды оставить её так.
-Тамара,— я старалась, чтоб мой голос не срывался,— я освобожу вас сейчас. Вы сможете идти?
Глупо было спрашивать, она не могла ответить с интубацией, но хотелось всё время что-то говорить. Не оставаться в этой мерзкой тишине. Мне было плохо. Я старалась слушать Сильвера, который жёстко произносил команды моих последовательных действий. Уж он-то чувствовал моё состояние.
Именно интубационную трубку я извлекла первой. Мне вообще трудно было представить как можно выдержать это в сознании, без анастезии и расслабляющих мышцы лекарств. Из-за болезни матери и страха, что меня ждёт тоже самое, я много знала о медицине. Сильвер потакал этим моим интересам, считая, что знания в этой области не помешают никому.
Она вырвала. Одной жёлчью. Желудок был пуст. Очищен, как и кровь, перед процедурой . А интубация, очевидно, нужна была, чтоб подопытная не задохнулась, если генмодификация вызовет спазм гортани.
-Не пытайтесь встать, пока я не отсоединю всё. Постарайтесь продышаться. Равномерно и глубоко вдыхайте и выдыхайте.
Всё это я уверенным голосом произносила, стараясь унять дрожь в пальцах и вытаскивая катетеры из вен обоих рук. Слава богу, вся медицинская мелочёвка была тут же рядом и я прижала ранки ватками со спиртом и прикрепила пластырем, как опытная медсестра. Помогли учебные показы Сильвера. Наконец, собравшись с духом, я помогла ей подняться. Она была слаба, но встала с такой решимостью, что я поверила в её внутреннюю силу.
Сначала я решила увести её. Все разговоры и обсуждения после. Я закрыла дверь снаружи. Закрыла замок. Потом сунула руку в кармашек моего бездонного рюкзака и, ехидно улыбаясь, капнула вовнутрь универсального суперклея. Пусть помучаются. Не повредит.
Витёк уже вёл мать к нашему укрытию, поддерживая с такой заботливой старательностью, что у меня перехватило горло.
-Может мне надо было внимательнее быть к моей маме и она была бы жива?— кольнула меня предательская мысль.
Я мотнула головой. Не время углубляться в самоедство.
Торин уже вернулся и ждал с нетерпением, которое ему, как разведчику диггеров, иметь не пристало. Увидев, что мы привели Витькину мать он вскинул брови. Изначально мы решили, что попробуем привести всех одновременно, или хотя бы детей первыми. Потому что их исчезновение не так быстро бросится в глаза. А отсутствие главной героини предстоящего события поднимет на ноги всех и сразу. Теперь мне светит ещё одна попытка сломать его упрямое нежелание мне довериться.
-Вы знаете где держат девочек?— спросила я бедную женщину, которая сползла вдоль стены, как только мы остановились. Торин даже рта раскрыть не успел, что и было мне необходимо.
