— Хорошо, — Строкач кивнула.
После осмотра следственной комиссией всех улик, Зборщенко распорядился остальным ее членам вернуться на место происшествия и опросить возможных свидетелей. Сам же он совершил несколько звонков с помощью спутникового телефона и затем попросил Строкач выделить ему машину для перемещений по лагерю. Строкач даже не старалась скрыть свое раздражение от необходимости выполнить эту просьбу, но Зборщенко было плевать на ее эмоциональное состояние. Она выделила ему старый японский джип и попросила беречь его.
— Так с этими уродами и надо! — выкрикивал Зборщенко в салоне машины, направляющейся на юго-восток от лагеря в сторону Лисичанска. Зборщенко был очень доволен своими достижениями в вопросах взаимодействия с местной властью. — Из этих сук надо все выдавливать по капле! У них тут добра всякого порядком накопилось. И вообще, следующему пастуху здесь надо налог поднять, а то расслабились! — в машине и водитель, и сопровождающие его охранники были его приближенными, поэтому он мог позволить себе такие высказывания.
Эта небольшая делегация направлялась из городка Кременная, служившего административным центром всего лагеря беженцев "Кременная" и расположенного в пределах Лисичанско-Северодонецкой агломерации, бывшей когда-то мощным промышленным центром, в город Лисичанск. Там был расположен огромный нефтеперерабатывающий завод, а в Северодонецке размещалось крупное химическое производство. Несмотря на всеобщий коллапс, в Украине некоторые примитивные производства выжили и давали работу нескольким сотням беженцев. К тому же в здешних местах в значительных по местным меркам объемах водился природный газ. Местные воротилы сумели после длительной "газовой войны" поделить места добычи. Теперь посреди лагеря беженцев возвышались построенные еще канадцами добывающие вышки с вооруженной охраной, а работать здесь считалось высшей удачей.
Лисичанск как крупный населенный пункт сохранил свое значение, хотя и с весьма сократившимся населением, в отличие от соседнего Северодонецка. Причиной тому стало отсутствие в Северодонецке частного сектора. Когда начались перебои с электроэнергией и теплом, а вода без насосов поднималась не выше третьего этажа, Северодонецк пал, в отличие от Лисичанска, обильно снабженного личными приусадебными участками и представлявшего собой фактически конгломерат нескольких поселков, появившихся вокруг заводских производств.
Связавшись по телефону со своим "другом", Зборщенко узнал, что тот находится по делам в Лисичанске. Это был влиятельный человек, знавший очень многое о местных делах, возможно, он мог что-то рассказать и об обстреле администрации. Такие люди всегда в курсе всех событий. Конечно, слово "друг" слишком преувеличено, скорее это было длительное взаимодействие на экономической основе, где в качестве побочного эффекта появилась если не симпатия, то хотя бы отсутствие раздражения при личной встрече. Зборщенко, однако, был уверен, что этот момент не уберег бы его от обмана со стороны своего компаньона, представься тому такая возможность. Он был в этом уверен, потому что сам поступил бы так же, и никакая симпатия ему не помешала бы. Но пока такая возможность не представлялась, они оба старательно исполняли роли закадычных друзей, готовых помочь друг другу.
После этой встречи Зборщенко планировал связаться с Корневым и озвучить первые результаты расследования.
Компаньон пригласил Зборщенко в одно из заведений, расположенных на городском рынке в Лисичанске.
Автомобиль Зборщенко, проехав пустые окраины города, теперь был вынужден пробираться сквозь хитросплетения узких улиц южной части города, превращенных в лабиринт восточного базара, стараясь держаться остатков разбитой асфальтной дороги. Всюду сновали люди, из подворотен ежесекундно выкатывались тележки с подозрительным грузом, накрытым грязными тряпками.
Зборщенко лишь с тоской наблюдал за разворачивающейся за окном картиной типичной жизни этого скопления людей.
Небольшое двухэтажное здание располагалось на площади, заставленной рядами ветхих коробок, сделанных из обрезков труб и листового железа, в которых продавцы предлагали различный товар.
Машина, сердито гудя клаксоном, выехала на пятачок перед забегаловкой, уже занятый двумя большими внедорожниками и десятком молодых парней. Едва машина замерла, Зборщенко выпрыгнул из салона. Он с удовольствием втянул носом аромат жареного мяса, исходивший из закусочной.
— Оставайтесь здесь, я скоро вернусь, — бросил Зборщенко своей свите, неуверенный, что он действительно вернется скоро — обсудить нужно было очень много.
На порог вышел парень и после разглядывания Зборщенко поинтересовался: "Вы к Виталию Михайловичу?" Зборщенко уверенно кивнул, давая понять, что не намерен долго ждать приглашения. Парень сказал: "Я проведу", и едва успевал бежать впереди, показывая дорогу.
Мальчишка провел его в отдельную комнату. Она была довольно темной и унылой. В ней стоял дешевый стол, за которым сидело три человека: Виталий Михайлович, известный как Хозяин, и двое незнакомых мужчин. Один из них, как понял Зборщенко, был вместе с Хозяином, а второй держал ответ перед ними. И судя по его кислой физиономии, держал его слабо. "Бухгалтерская проверка", — догадался Зборщенко.
— Здравствуй, дорогой Александр Иванович! — Хозяин поднялся первым. — Рад тебя видеть!
— Здравствуй! Тоже тебе рад! Как здоровье? — Зборщенко обнял Хозяина.
— Спасибо, ничего. Ладно, Коля, — сказал Хозяин мужику с грустной рожей. — Пока мы этот разговор отложим. Я с гостем дорогим встречусь, и потом мы продолжим. Будь рядом, тебя позовут.
Мужчина встал из-за стола и, шаркая ногами, вышел из комнаты.
— Распорядись, чтоб нам на стол накрыли, — Хозяин обратился к своему помощнику, — нам поговорить надо.
Второй мужчина кивнул и тоже вышел из комнаты.
— Как там батька Корень поживает? — Виталий Михайлович жестом пригласил Зборщенко занять место напротив него.
— Нормально все. Только казаки борзеют. Подавай им все больше и больше, — Зборщенко скривился. — Управы на них нету.
— Как и у меня. Газовщикам порядок нужен. Попросили меня людей найти для охраны, а расплачиваться не желают. Вернее, заплатили четверть от обещанного, — Хозяин выглядел очень разочарованным. — Мы их вышки охраняем, стережем их дома и жен, а они думают, будто это все "за так". За покой в нашем мире надо платить, и платить много. — Виталий Михайлович слабо кивнул головой вперед. — Что за люди пошли?! Вот сейчас хочу к ним поехать, побазарить. Да к тому же свои норовят "кинуть" где только можно, приходится для устрашения показательные казни проводить...хм, групповые. Да, нет сейчас порядочных людей!
— Да уж, — вздохнул, соглашаясь, Зборщенко.
— А гуманитарная помощь идет, че там турки, шлют? — Виталий Михайлович подался вперед. — Никаких у вас там остатков нет? Я б мог помочь с реализацией, особенно лекарства. Их сейчас везде не хватает. Можно неплохие деньги взять.
— Да нам самим много че надо. ООН и турки проверки затеяли, понавезли контролеров, их всех в долю брать надо, никакой помощи не хватит. Свои приходится добавлять, лишь бы в покое оставили, — Зборщенко отмахнулся и скривил губы. — Но не переживай, только сплавим их и выйдем на тебя.
— Да не переживаю я. Ты из-за разборок явился? — поинтересовался Виталий Михайлович. — Такие гости, как ты, к нам редко просто так залетают.
— Да уж, будь оно неладно, — проскрипел Зборщенко, ерзая на жестком стуле. — Только этого не хватало. Я сюда с целым десантом высадился, думал, быстро всех расколю, а оказалось наоборот. Видно, что не простые отморозки. Вот, собственно, с этим к тебе и приехал. Ты человек знающий, тебе должно быть больше известно об этом, чем той длинной курице из охраны лагеря.
— Благодарствую, конечно, что считаешь меня таким осведомленным в местных делах. Только я тут совсем не при чем, и вряд ли тебе могу помочь, — Виталий Михайлович пожал плечами. — Возможности мои уже не те, что были прежде. Много отмороженных появилось и чужих, все дикие какие-то. Мутняк какой-то крутят сами по себе. Я стараюсь туда без нужды не лезть, в нашем возрасте уже начинаешь ценить покой, — для вида Хозяин покряхтел немного.
— Виталий Михайлович, в жизнь не поверю, чтоб ты ничего не знал про местные дела! Тут же без тебя и мышь не перднет! — Зборщенко деланно рассмеялся и ощутил, как напрягся Хозяин. Визит из попытки собрать хоть немного информации неожиданно закончился наличием целого подозреваемого!
— Странный ты, Александр Иванович, да если б было что, разве я б тебе не рассказал? — глядя прямо в глаза Зборщенко, ответил Виталий Михайлович. — У меня от тебя секретов нет, сам знаю, что в одной упряжке идем, и любой ваш косяк становится и моим, и надо сообща выпутываться. Но сейчас я тебе ничего сказать не могу, ничего не знаю.
— Ну, скажи тогда, кто, кроме тебя, может быть в курсе этого вопроса? — не унимался Зборщенко. — Не могли ж эти из-под земли взяться, им здесь кто-то помогал.
— Хорошо, Александр Иванович. Ты сколько здесь собираешься пробыть? — Хозяин посмотрел на Зборщенко, пожимающего плечами.
— Столько, сколько надо. Мне поставили задачу найти виновных. И пока я их не найду, отсюда не уеду.
— Хорошо, я поговорю тут кое с кем и дам тебе пару наколок.
— Ладно, понял тебя, друг дорогой. Поеду тогда обратно, буду дальше с этой курицей разбираться, — выдохнул Зборщенко. — Спасибо и на том.
В этот момент в комнату зашла молодая девушка с огромным подносом, заставленным тарелками и бутылками.
— Давай пока ненадолго отвлечемся от дел наших и расслабимся, — Хозяин плотоядно посмотрел на смутившуюся девушку и погладил ее по бедру. — Надо расслабляться. Да?
Официантка коротко кивнула и быстро вышла из комнаты.
— Пожалуй, тут я с тобой соглашусь, — потирая руки, согласился Зборщенко. — Надо иногда расслабляться. Глава 21
Теймур, покинув Кременную вместе со своим отрядом, некоторое время скитался по окраинам лагеря и походил на обыкновенного бродягу с юга. Однако это впечатление было обманчивым. Отряд турецких диверсантов концентрировал силы для серии "акций", как называло их командование. В нескольких местах были сделаны тайники со взрывчаткой и снаряжением.
Теперь его отряд рассредоточился вокруг одного из рынков в Лисичанске в районе бывшего поселка завода резино-технических изделий. Особенностью этого рынка было то, что он располагался прямо над газовым коллектором, еще иногда используемым для перекачки добытого газа. Данное его расположение было причиной многочисленных конфликтов между лавочниками и местной властью еще во времена Украины. В течение последних десяти дней отряд заложил на рынке несколько баллонов с газом, канистры с бензином и прочие горючие предметы. Теймур следил за ходом этой операции, попутно готовясь к атаке на здание бывшей администрации Кременского района, а его люди продолжали работу на рынке. Все они маскировались под местных торговцев. Так, неподалеку стояла небольшая закусочная с тремя газовыми баллонами. В этой закусочной "работало" двое его людей. В назначенное время они должны были оставить свое место и быстро уйти. Так же должны были поступить и остальные члены отряда, участвующие в этой операции. Такой особый день наступил сегодня.
Отряд Теймура вообще представлял собой необычное формирование. Он не был исключительно военным или диверсионным, хотя, несмотря на отсутствие военной принадлежности, дисциплина в нем царила жесточайшая. Слово командира здесь было единственным авторитетом. В отряд также входили явные уголовные элементы и глубоко законспирированные резиденты турецкой разведки на территории Донецкой Республики. Все они разными путями выполняли одно задание — проведение системных диверсий с максимальным количеством жертв среди мирного населения. Хотя мирного населения среди этих людей теперь было довольно мало. Все они, так или иначе, участвовали в каком-либо вооруженном движении.
Свои боевые задачи отряд Теймура выполнял исключительно руками местных боевиков, готовых за лишнюю посулу вознаграждения отправить на тот свет дюжину своих соотечественников. Наверняка даже этот Хозяин сейчас сидит и ждет, когда к нему постучат в двери и предложат забрать свою награду за предыдущую "операцию". Полагая, что таких людей, как он, обманывать просто не могут, но он не знает, насколько сильно изменились времена. Скоро он получит свою награду.
Серия террористических актов, направленных на полную дискредитацию власти Донецка и полевого командира Корнева в лагере беженцев, должна была обратить внимание международного сообщества на эту проблему. И если турки здесь руководили де-факто, требовалось закрепить это положение де-юре. Привлечение внимания как раз и было боевой задачей Теймура. Но здесь, в отличие от эпизода с делегацией, чужих рук не нашлось, поэтому все приходилось делать самому.
Все заряды были расположены согласно заранее составленной схеме. В качестве детонатора в брошенной закусочной они оставили тлеющий неисправный электрообогреватель, поставленный рядом с баллонами. Для такой реакции требовалось довольно много времени, но сейчас Теймур им располагал. Он даже примерно не мог представить мощность взрыва, поэтому следил за рынком из заброшенного панельного пятиэтажного здания за пару километров от места акции. Он прятался здесь еще с ночи и порядочно замерз. Рациями они не пользовались во избежание перехвата. Конечно, вряд ли здесь кто-то мог подслушать, но следовало исключить малейшую подобную возможность. Поэтому единственным техническим средством были наручные часы, сверенные до сотой доли секунды, и жесткая дисциплина. В качестве наблюдательного прибора ему служила правая часть сломанного полевого советского бинокля. Он периодически прикладывал его к глазу и, жмурясь, надеялся увидеть долгожданный столб дыма. Но его все не было. Акция должна быть реализована сегодня. Все это входило в четкий план, которого следовало придерживаться. Ожидание изматывало и утомляло. Теймур снова посмотрел на часы. Обогреватель греется уже больше трех часов — и результата нет! Может быть, кто-то проник внутрь фургона и отключил обогреватель? Например, местные женщины, они сразу продемонстрировали свой интерес к его подчиненным. Один из боевиков, молодой способный подрывник, доложил, что у него в первую же ночь был сексуальный контакт с одной из местных девиц. Совершенно обескураженный он спрашивал инструкций, как ему поступать дальше — продолжать или выйти из операции. Подчиненных для этого дела Теймур отбирал лично, и в каждом из них он был уверен, но предугадать все варианты развития событий было невозможно. Теймур лишь крайним усилием воли сумел подавить раздиравший его изнутри смех и, как и прежде, с каменным лицом приказал строжайшим образом следовать полученным инструкциям и "вовсю изображать из себя прожженного торгаша". Правда, немного подумав, командир перевел молодого ловеласа на другой участок, исключая возможные последствия.
