— Среди наиболее четко на данный момент оформившихся черт — чрезмерная грубость, алчность, сквернословие и склонность к ярко выраженной агрессии по отношению к окружающим. Кроме того, она совершенно неспособна к адекватной оценке реальности. Как такую студентку по всем предварительным психотестам Хирузен допустил к выпуску из Академии, лично я в упор не понимаю. — Хатаке... Гхм, Хатаке, похоже, именно с врачебной точки зрения обо всем этом не задумывался. А зря. Части проблем могло бы не возникнуть.
— Ну, с юным мстителем и его мало-помалу отъезжающей крышей, ты, я думаю, знаком не понаслышке. Особенно если учесть месяц одиночных тренировок перед третьим туром экзамена. Скажи, ты разве не заметил, что у Саске с головой не в порядке? Или попросту, как и всегда, отмахнулся, отговариваясь, что это не твои проблемы, а? Молчишь? Что ж, молчи дальше, сенсей, — ядовито выделив последнее слово, кинула взгляд на побледневшего Какаши. — Есть что сказать в свое оправдание? — И ти-ши-на-а. — Видимо, нечего. Тогда слушай дальше.
— Узумаки Наруто, единственный сын твоего учителя, Четвертого Хокаге, тихо агонизировал не один год. От нехватки самого обыкновенного человеческого внимания. Он абсолютно НЕ социализирован, не умеет вести себя за столом и в обществе, не умеет разграничивать внешнее и внутреннее и на редкость болезненно воспринимает любую несправедливость. Даже самую абстрактную и далекую. Тебе рассказать, чем все это закончится, или сам догадаешься? Он надорвется, однажды взяв ношу не по силам. Но поскольку этот конкретный ребенок не знает полумер, то будет переть напролом до самой смерти. И маловероятно, что эта смерть окажется славной... Хотя лично для меня любая его смерть будет ужасна до содрогания, и не в пример страшнее моей собственной.
Какаши сначала с неким недоверием слушал мои выводы. По мере описания глубины той жопы, в которую его посадил Хирузен, вручив такую 'славную' команду, он то бледнел, то краснел. Растерялся, бывает. Продолжим моральную порку.
— У меня только один вопрос возникает: почему ты ничего не сделал? Я не говорю о том, что ты должен был бросить все, пойти наперекор верхушке или стать нукенином... Нет, конечно, но почему не сделал самого элементарного? Почему не научил их хоть чему-нибудь? Не ввиду смертельной опасности, а наперед, впрок? Почему? Тебя называют Копирующим Шаринганом, восхваляют за знание тысячи техник, но знаешь ли ты, что творится в головах и сердцах твоих же собственных учеников? Нет. Не знаешь. И даже не пытался узнать. Потому что не хочешь. Пофигист несчастный! Да когда ты уже выберешься из своей раковины?! Забрался, как устрица во время отлива, створки захлопнул и не собираешься никуда вылезать! Сколько это еще будет продолжаться?! — почти сорвавшись на крик, я спугнула стайку воробьев с ближайшей липы. И перебудила, наверное, все крыло.
Села на место, уставилась в окно. Тихо продолжила.
— Я не осуждаю тебя. С одной стороны. Но с другой... С другой, хотела бы тебя прибить. Я не самая лучшая бабушка, да что там, у меня вообще с семьей и детьми не сложилось. Но у тебя пока что все впереди. И лучше не повторяй моих ошибок: потом пожалеешь, да поздно будет. Если доживешь. А еще, знаешь, Минато, наверное, в гробу уже вертится как веретено. Любимый ученик мало того, что не помогал его сыну, так еще и фактически ничему не учит, хотя мог бы! — Неожиданно Какаши как-то злобно сощерился. Хм, с чего это такое странно поведение всплыло? Или... джонин в чем-то винит... Наруто? М-да, надо разбираться.
Не глядя на Хатаке, поднялась и направилась к дверям. Взявшись за ручку, притормозила:
— Не вздумай теперь впадать в депрессию или вертеть носом, отказываясь от процедур... И храни тебя шинигами от попытки сбежать из палаты — лично найду и от души взгрею! Да так, что твоя репутация будет подмочена до самой гробовой доски... А о том, что слегка тут поорала, можешь не переживать: Шизуне почти любые рты умеет затыкать виртуозно. Недовольных не будет. Сплетничающего персонала — тоже. Уж об этом я позабочусь! — Вышла, оставив Копипаста думать над своим поведением. Скорее всего, его неприятие детей никуда не денется. С одного разговора ничего не изменится, и уж точно не изменится Копирующий. Его ломать придется об коленку, да не раз. Но пока он тут лежит, может быть все-таки о чем-то хоть задумается... Хотя, мечтать не вредно. Вредно не мечтать.
Коридоры радовали пустотой и тишиной. Шаги раздавались гулким эхом по всему этажу. Из-за угла, как чертик из табакерки, выскочил Шисо с какими-то бумажками и пристроился в хвост. Меня начало отпускать. Открыв кабинет Шизуне запасным ключом, махнула парню, чтобы заходил.
— Что там у тебя? — Налила воды из графина, жадно отхлебнула и уставилась на щуплую юношескую фигурку.
— Эм, Хокаге-сама...
— Цунаде.
— Простите. Цунаде-сама, тут результаты полной инвентаризации складского комплекса. Но... Они вам вряд ли понравятся, — и протянул подробно изложенный вчерашний список. С кучей всяких приписок, оговорок и дополнений.
По годам были разбиты все изменения в наличии всех ингредиентов, усредненная информация, примерно на какое количество использований их хватило, конкретные суммы, в которые обошлась закупка, и перечислены поставщики. Половина из которых, насколько я помню, к сему моменту благополучно отошла в мир иной, а их дело спустилось на тормозах дурными наследниками. Вторая половина давно и успешно свалила с конохских горизонтов в поисках лучшей доли... Все почему-то были гражданскими. Шисо пояснил, что именно у этой категории населения закупочные цены оказались ниже. Со вполне приемлемым качеством... Но примерно тремя годами ранее данная схема утратила свою жизнеспособность, и запасы постепенно истощались.
На текущий момент госпиталь был почти в полной заднице. Из деревенского бюджета средства на закупку лекарств не выделялись второй год. Можно сказать, что он стал существовать почти на добровольных началах. Если не считать редких пожертвований каких-то активистов и еще более редких подачек со стороны Данзо. За что ему отдельное, душевное спасибо. В благодарность я прикончу его максимально быстро и безболезненно.
— Шисо, вам зарплату, вообще, когда в последний раз выдавали? — Подперла подбородок кулаком, невесело разглядывая списочек. Парень помялся, но честно ответил:
— Смотря что считать зарплатой. Та сдача, которую Сарутоби Хирузен выдавал раз в год студентам, сдавшим на полевого ирьенина либо повышающим квалификацию, или единоразовое пособие — тоже раз в год — за полсотни успешно выполненных операций. Вы это имеете в виду? — О, да он еще и шутить умеет. Какой разносторонний молодой человек!..
— Нет. Я имела в виду регулярные суммы, выплачиваемые всему персоналу каждый месяц. Знакомо?
— Нет, Цунаде-сама. Для нас это легенды. — Пипец. Как эта больница вообще не развалилась?
— Ясно. Тогда, по логике, следующий вопрос: на что же вы живете? Потому что выжить на то, что ты перечислил, невозможно. Даже если питаться воздухом.
— Ходим на миссии. В составе обычных, среднестатистических команд. Есть график, кто когда примерно может отлучиться. Как раз для того, чтобы хоть как-то уравнять возможности к заработку, и составляли. Плюс платные пациенты из гражданских, им тоже необходимо лечиться. Да и семьям не клановых шиноби периодически нужна помощь. Есть прейскурант на услуги, внизу на стойке регистратуры лежит. Некоторые подрабатывают в аптеках. Или при штабе. Кому-то повезло, и от родителей досталось семейное дело. Пусть небольшое, но прожить вполне можно. Кто-то подрабатывает на стороне, нелегально. Но этих подробностей я уже не знаю. — Врет. Глазом не моргнул, а врет. Хорошая выдержка. Далеко пойдет. Особенно, если я помогу.
Подумав и взвесив все за и против, вытянула из пачки бумажную салфетку, нацарапала сумму, придвинула ему.
— Каждый месяц. Лично из моего кармана. От тебя — регулярные отчеты и корректировка данных. Будешь помогать Шизуне, подсказывать и страховать ее. Мне — повторяю — отчеты, жалобы, пожелания персонала. С моим уровнем занятости довольно проблематично быть везде и всюду, лично контролируя и направляя. Поэтому контролировать будешь ты. А я только направлять. Все понятно?
— Да.
— Мое предложение принимаешь?
— Да, благодарю за оказанное доверие.
— Ну, я не дурочка малолетняя, проверять тебя время от времени все-таки буду. И через третьих лиц, и лично. Но хочется надеяться, что ты будешь хорошим управляющим. У меня действительно большие и далеко идущие планы и на эту больницу, и на Коноху в целом. Но нужны толковые исполнители, благодаря которым вся машина будет вертеться без осечек и перебоев... Понимаешь, о чем я?
— Вы имеете в виду своевременность поступающей к вам на стол информации?
— Именно. Надеюсь, что мы друг друга поняли, и наше будущее сотрудничество будет весьма плодотворным.
— Хай, — ирьенин коротко поклонился.
— А сейчас, будь добр, найди мне Шизуне. Введу ее в курс дела. И со складом что-то решать надо.
— Слушаюсь, — парень развернулся и вышел. Откинувшись в кресле, задумалась. Предварительный срок 'отладки механизмов' грозил растянуться на лишних два месяца. Что неутешительно. Абсолютно.
Открылась дверь, вошла Като. Нанами остался стоять в дверях.
— Сенсей, вызывали? Что-то срочное? — Растрепанная, с кипой папок в руках.
— Не было б срочное, не вызывала бы, — ворчливо заметив, кивнула парню. — Зайдешь через полчасика, не раньше. Можешь позже.
— А можно через час? — Стоит, что-то прикидывает в уме.
— Можно. — Помощница вольготно расположилась в соседнем кресле. Папки сгружены на стол.
— Спасибо. Я могу идти? — Шисо выжидающе замер.
— Иди. — Дверь закрылась. Ну-с, приступим к экзекуции?
— Шизуне, ты знала, что ирьенинам у нас, оказывается, не платят? — А в стакане уже пусто. Пойти, что ли, еще водички из графинчика налить?
— Как это? — удивленно распахнула глаза ученица.
— А вот так. Завелись добрые ёкаи, и работают они забесплатно, — пожимаю в ответ плечами. На добровольных началах в скрытой деревне пашет целый госпиталь. Мрак.
— Этого не может быть! — Сидит, вцепившись обеими руками в подлокотники. Так бы и рванула с низкого старта. Восстанавливать справедливость и наносить добро... На лица виновных.
— Вот я и говорю, что в сказке живем. Только в очень страшной. — Нет, все-таки пошла я за водичкой... А лучше б молочка.
Шизуне глубоко вдохнула. Потом подышала еще... Секунд десять, и успокоилась. По-крайней мере внешне.
— Цунаде-сама, мне даже в голову не могло прийти подобное! Нет, я подозревала, что тут все надо проверять, но... не до такой же степени! — Эк ее проняло.
Покивала, состроив сочувственную рожицу, и обрезала:
— Что конкретно ты сделала? На текущий момент? Жалобы на кучу мелких несправедливостей я успешно позавчера вечером выслушала.
Девушка подобралась, подумала пару секунд и начала перечислять:
— Мебель инвентаризирована. Вся, кроме складской. Уточнены все списки персонала и приведены в порядок. Проведено пятнадцать операций различной сложности. Около сотни больных сейчас находятся в стационаре и принимают различные процедуры... Девяносто семь, если быть точной. Проведена дезинфекция всех используемых помещений с помощью моей прошлогодней разработки. Пересмотрен график дежурств. Принято пять заявок научных проектов. Руководители пока не назначены. Все!
— Понятно, — вздохнув, продолжила: — Значит, на склад — лично — ты еще не заглядывала?
— Нет, Цунаде-сама, — покаялась Като.
— Ясно. А зря. Помнишь, я говорила, что позавчера составила краткий список и отправила с ним туда какого-то мальчика из дежурных? Вот меньше часа назад расширенные результаты принес Шисо. По личной инициативе, так сказать. Итог простой как кунай и пошлый как писанина Джирайи: поставщиков нет, финансирования из бюджета два последних года тоже нет. Запасы подходят к концу. Больница существует на 'добровольные пожертвования', а за свою карьеру ирьенины видели какие-то выплаты только дважды. Единовременные. Персонал вынужден подрабатывать на общих условиях и выживает каждый как может. Закупки сырья, кстати, производились у гражданских. Все предприятия либо уже развалились и перестали существовать, либо давным-давно перекуплены и тоже перестали существовать.
— Но... Как же так? — Похоже, помощница в глубоком шоке. Да и я тоже.
— А вот так. Я и говорю — в сказке живем. В страшной, — допив остатки воды, пристально посмотрела на растерянную девушку. У нас тут практически триллер, мистический. Темно, страшно, много крови и соплей, и непонятно, что за хрень происходит вообще!
— Выход у меня есть. Предварительный пока что... Предлагаю в течении этих суток осуществить пробную закупку у Яманака. Скажем, тысяч на двенадцать ре. Или на пятнадцать. Вечером я его вызову, пообщаемся. И если их объемы позволяют, то заключим договор на ближайшее полугодие... А там — посмотрим, как пойдет.
— Но, Цунаде-сенсей, клановые много просят за свои растения! — Очнулась! Не прошло и трех лет!
— Не так уж и много. Я позавчера утром была в лавке — вполне приемлемая цена. А если еще учесть их уровень качества... Знаешь, лучше один раз выложить больше, но купить что-то хорошее, чем пожадничать, и за тот же период времени быть вынужденным заплатить трижды. Понимаешь, о чем я? Их сырье позволяет снизить процентное соотношение в рецептах, потому как изначально концентрация высокая. Купленного должно хватить на дольше.
— Но...
— Шизуне, я сама буду с ними договариваться. А ты, будь добра, не лезь и занимайся больницей. И пациентами.
— Но вы же сами говорили, что деревенский бюджет истощен! — Еще одна. С праведным возмущением в глазах.
— Да, говорила. И могу подтвердить повторно. Но это уже не твои проблемы. Я как-нибудь найду, где денег взять. Без твоего посильного участия, поверь. — Достало. Как меня все достало. Всего неделя в этом дурдоме, и я готова бить ногами первого встречного.
— Хай, — девушка пристыженно опустила голову. Долив остатки из кувшина, я подошла к стопке бумаг.
— Что в папках?
— Дела нескольких ирьенинов, которые почему-то отсутствуют...
— На миссиях, наверное. Скажи Шисо, чтобы принес их общий график, — подчеркиваю. — Их дополнительный график. Сверишься.
— Хай.
— И тащи сюда все остальные папки, ознакомлюсь. Нанами возьмешь, и дуйте вдвоем. И еще: шкаф с этими самыми делами, что он делает в ординаторской?
— Эмм...
— Шизуне, какого хрена?! Все, кому не лень, могут войти, вскрыть, хапнуть все, что нужно, и совершенно беспрепятственно смыться! Позорище! Начинай уже думать головой!
— Простите, — повесила покаянную головушку, ручки на коленках сложила... Прямо безвинно на казнь собралась!
Злобно брякнув стаканом, сгребла подшивки и плюхнулась в кресло. Като тихим печальным кроликом сидела рядом и не рыпалась, нацепив моську поставленного в угол ребенка. В дверь осторожно постучали. На мое 'Да!' в щелку просунулся Шисо и вопросительно уставился. Махнула, чтоб заходил. Почесала пальцем лоб.
