Ландскнехт. Часть шестая

— Пожалуй, это сработает. Университет, увы, тоже приходит в упадок. Все больше молодых людей идут в философы и юристы, на банковское дело и документоведение... А кто занимается техническими науками — тем особо негде себя применить. Кругом загородки и запреты, или такие имущественные цензы, что покрепче прямого запрета будут. Слишком боятся всего нового наши законодатели. Так что — молодых и увлеченных найти сможем. Ну-с, что там еще Вы припасли?

* * *

...— Поразительно... Это — голоса, которым несколько сотен лет? Это... и прекрасно, и как-то даже мурашки по коже...

— Да, Витус, мне тоже не по себе, но думаю Йохан на этом не остановится... Фотогравюры на бумаге это конечно не новость, Но вот этом микороаппарат... Механика очень тонкая, линзы — как лучшее эбиденское стекло. О цене и думать страшно. И пленка... Из чего она? Не зная состава, мы не сможем её воспроизвести. А если ставить кассеты с фотостеклами, то вся компактность пропадет. Такие аппараты и сейчас делают, они громоздки и тяжелы, в несколько пудов весом. И даже они баснословно дороги. Впрочем, и такая тонкая механика — ближе к часовой...

— Ну, у вас же есть теперь партнер-часовщик. Я, если что, о Бару говорю. Он, думаю., с радостью согласится в этом поучаствовать. По-моему, он любит все новое. А что касается пленки, то... Это просто порох.

— Порох?

— Да. Раствор, из которого формуют порох, разлитый и высушенный в виде тонкой пленки. Ну, это если очень грубо. Точную технологию я не знаю. Кстати — если этим раствором склеить три тонких стекла, то получившийся пакет, назовем его 'трипласт', например, — будет очень трудно разбить. И даже треснув, он не даст осколков.

— Любопытно... Такое наверняка найдет применение!

— А как же. Стекла против грабителей, да и на кареты и дилижансы, чтоб при аварии людей осколками не резало. А то ведь — или какие-то, прости Госпаде, бычьи пузыри, или глазки размером с блюдце, или переплеты как в богатой избе. Или — большие стекла и риск что тебя ими и зарежет... Ну-с, продолжим!

* * *

...— Да, это — впечатляет. Технический уровень Империи... Впрочем, это никогда не было секретом. И многие, и увы, не без оснований, считали это и залогом краха Империи. И с ними трудно спорить...

— С ними придется спорить, Доран. Ибо беда не в технологиях и оружии, а в головах людей. Слишком много пережитков старины осталось в Империи. И, к сожалению, после её падения они лишь усилились. Пока вся эта сраная аристократия сохраняет за собой власть по праву рождения... Впрочем, и крестьяне, мечтающие купить себе рабов в хозяйство — ничем не лучше.

— Ц-ц-ц, Йохан, мы, конечно, даже поддерживаем отчасти подобное мнение — но, Богов ради — не говорите подобное нигде более вслух! Иначе, боюсь, Витус замучается вытаскивать Вас из передряг...

— Да уж, Йохан, Вы уж будьте поаккуратнее в словах! Особенно сейчас, когда в воздухе... витает.

— Учту, спасибо за предупреждение.

— Йо, а ты устройство этих ручных картечниц запомнил? Мне понравилось, как с ними морские пехотинцы обращались! А самоходы, которые в городе заменили извозчиков, и вовсе прекрасны! Интересно, с таким двигателем их можно построить? И, опять же — профсоюз извозчиков и гильдия ломовиков ни за что не уступят! Эх!

— Да... Это все очень интересно, жаль, сам фотокиноаппарат мало применим. Нет, город с радостью будет снимать подобное. Но... Денег на этом не заработать, только авторитет.

— Доран, Вы серьезно?! Это же Клондайк... в смысле — это золотые поля Северной Марки, натурально! Пока народ темен и безграмотен — важнейшими видами искусства являются кино и цирк! Вы так смеялись, глядя как мы с Окороком дурачились пьяными... А как вы думаете — понесут работяги свои денежки, чтобы в выходной посмеяться полчаса, глядя на настоящих, хороших актеров? Причем не двугривенный за место где-то на галерке, а пятак, чтобы сидеть в партере и смотреть — смотреть ВСЁ! И про полеты над горами, и про драки на мечах обнаженных островянок, и про войну и про любовь, и про то как дурачатся и творят глупости на смех...

— Доран, а ведь он прав! Иллюзионы — не только с фотгравиями похабных девиц, хотя, конечно. те вне конкуренции — пользуются спросом. Особенно на селе и в военных поселениях... Это может быть очень прибыльным.

— Но тут тоже нам не обойтись без компаньонов и партнеров, Витус. Допустим, Бару и эту механику сможет, да и сами мы что-то сумеем. Найдем и еще кого-то, чтоб не складывать все в одну корзину. Но надо привлекать и химиков, тут тоже нужна пленка, а потом... Это же целая наука просто фотогравию делать, а тут же все движется... Йохан упоминал, что в Империи были целые институты, готовившие людей для такой работы. А актеры — это вообще отдельная тема... Хорошо хоть, гильдию лицедеев за пьянство и мужеложество разогнали едва не сотню лет назад, хоть тут-то никто не станет мешаться. Как думаешь, Витус?

— Если мы хорошенько подумаем, Доран, то найдем тех, кто будет в этом заинтересован. Правда, ничуть не меньше окажется и тех, кто будет против. Я имею в виду, прежде прочего — церковь. Обновленцы, которым Велим дал волю в Валаше, на подобное посмотрят спокойно. А то и поддержат. А вот наши староверы... Преосвященный Берг забирает все больше силы, и поговаривают, уже примеряется к введению духовной цензуры. Дабы и в книгах и в театрах, и в песнях — было лишь то, что одобрено церковью... На зингар снова возводит всякое... Какой тут кино-театр. Объявит еретиками еще, чего доброго...

— То-то и оно, Вит, и после того оне удивляются, что все больше людей смотрят в сторону Валаша! И тем удивительнее и поучительнее пример Велима, который сумел не только не обидеть побежденных, вроде бы, обновленцев, но и не слишком сильно уязвить тем своих старообрядцев. Но, боюсь, Союзу это не сулит ничего, кроме бед...

* * *

...— Пистолет интересный... Йо, ты уверен, что не хочешь оставить его себе? Я, конечно, рад — но мне не приходится реально пользоваться оружием, в отличие от тебя. Конечно, мы возможно и сами не хуже сделаем...

— Лучше. Без вариантов. А этот — ты, как следует, изучи. Ну, что ж — самое ценное разобрали? Осталось всякое барахло, которое мы могли унести, а бросить было жаль. Его куда?

— Не переживайте, Йохан, это все выгодно пристроим. Если Вы не против — мы выкупим это по реальной цене и используем, как подарки кое-каким любителям старины, таковые тоже имеются среди наших партнеров... А что-то просто оставим на память.

— Картину вон ту — тоже за окороком оставьте. Мы договорились, что это ему. Но пока ё и повесить-то негде.

— Не вопрос. Я её покуда себе в конторе повешу. Картина знатная.

— Витус, тебя тогда вообще в приличные дома перестанут пускать!

— Горе мое велико будет, Хуго. Если б это было так просто, я бы уже дюжину таких картин повесил. А я еще разрешу лучшим ученикам из Академии Художеств рисовать копии. И сам буду эти копии продавать... Вот увидишь.

— Искусство, братья мои, это, конечно, прекрасно. Но, всему свое время. Давайте лучше подумаем над самым главным вопросом человечества — как делить деньги? Я имею в виду не это все, на это мы не претендуем, и за все, что пускаем в дело, готовы заплатить любую цену. Оно того стоит. Но что с будущими доходами?

— Сколько даете, господин Доран?

— Десять процентов. Может показаться, что это очень мало. Но поверьте — это будет солидный куш, а вложиться надо очень изрядно.

— Идет. Договоримся — девять мне, один Окороку.

— Не много ли ему?

— Не надо жадничать. Зависть губит слишком многих, и слишком часто. Даже не дураков. А без него я, как ни крути, не выбрался бы, скорее всего. Так что — процент ему. Потом. Когда он объявится.

— Хорошо! Думаю, он не будет против!

— А кто был бы против... Кстати, Витус — развейте мои сомнения : отчего мне кажется, что Вы знали Окорока еще до встречи на Брегене?

— С чего бы? — честно-пречестно смотрит на меня Витус — Мы ведь с ним совершенно разного круга люди, научно говоря — из разных общественных слоев...

— Ну, не знаю... Может, в Усадьбе встречались?

— В какой усадьбе? Я как-то не припомню никаких усадеб...

— У нашего отца была когда-то вилла на границе с Улле, но она сгорела во время крестьянского мятежа Араты, ты бывал там пару раз, Вит...

— Ну, Доран, о чем ты! Я же тогда был совсем ребенок... Так какая такая усадьба? Я никаких усадеб не знаю.

— Ну, будем считать, что и никакая. Показалось. И что я тоже никаких усадеб не знаю.

— Точно?

— Точно! Точнее не бывает. ...Масоны хуевы...