Танго с призраком. Том 3

Про похищение Тони он узнал ближе к вечеру. Про то, что Эрнесто уехал ее искать — тоже. И в магазин он пока не собирался — ни к чему. Но на берег выбросило аж два десятка тел.

Все мединцы, все страшно изуродованные... кому этим заниматься?

Полиции. И Вальдесу, раз уж он на работе. Съездить, посмотреть, привезти в участок, сдать в морг, начать описывать... пока — начать. Два десятка тел так быстро не опишешь, а надо. Приметы, внешность, родинки, если сохранились...

Если эти твари похищали людей...

Да мало ли кто и когда пропадал? И в каком уголке страны? Это ведь тоже уголовное дело, если хоть часть закрыть удастся — уже счастье.

Серхио и поехал.

И...

Тоже — случайность. Грузить трупы... от такого с души воротит. Поэтому когда полицейские предложили запить все увиденное парой стаканчиков чего покрепче, Вальдес и не отказался.

А что Вальдес смотрел в окно, что мимо кабака прошел Освальдо, да в таком виде, словно его об забор обтрясали, что с ним шли четверо явно закононепослушных личностей....

Как тут было остаться в стороне?

Вальдес махнул рукой и решил проследить за негодяем Карраско. И увидел...

Дальше все было делом техники.

Когда они пошли в магазин, Серхио еще думал.

Когда взвыл Освальдо — думал.

Когда Эрнесто и Тони вылезли из окна.... Нет, вот тут он уже действовал. Приказал полицейским рассредоточиться и стрелять на поражение. Благо, оружие у всех с собой, всего их восемь человек, хватит с избытком.

Негодяев перестреляли, словно куропаток.

— Спасибо, Серхио, — просто сказала Тони.

— Не стоит благодарности. Это случайность.

— Это мне решать. Вы будете на нашей свадьбе?

Тони подошла к Вальдесу и поцеловала его в щеку.

— Буду.

— А крестным нашего первенца?

— Тоже буду.

— А...

— А делать первенца вам придется в другой раз, — не выдержал избытка романтики Серхио. — Сейчас надо в участок, подавать доклад, срочно отписываться, потом к мэру, чтобы с утра... не абы кого прибили. Придворного некроманта.

Тони фыркнула и плюнула в сторону трупа.

— Туда и дорога.

— Согласен. Но Серхио полностью прав, — вздохнул Эрнесто. — Подождешь нас немножко? Оденемся и едем.

— Да, конечно.

— И кот... синьор Мендоса! Маркос! — вспомнила Тони.

— Маууууу!

Никто бы и не подумал, что вот это ласковое, пушистое, которое спрыгнуло ей на руки с дерева, могло так отделать Освальдо. Ногу ему кот располосовал так, что выживи Карраско — швы пришлось бы накладывать.

Эрнесто шагнул вперед, поднял череп — и сдавил в руке.

— Туда тебе и дорога...

Между пальцев просыпалась белая костяная пыль.

Тони резко кивнула.

— Да!

— Это старый Карраско делал, — пояснил для нее Эрнесто. — Призывал демона с другого плана, убил, там целый ритуал... гадость!

Тони молча кивнула.

Гадость уничтожена? Вот и отлично, надо покормить кота и одеваться. Если Эрнесто сказал — надо, значит, будем делать. Он в этом лучше разбирается.

* * *

Утро у его величества не задалось.

Вот бывает так! Прекрасно выспался, проснулся, порадовался солнечному дню и фаворитке под боком, позавтракал...

И испортили всю радость.

Была б на то королевская воля, запретил бы он телефоны по всей стране. Понятно, полезная штука! Но как же часто их используют, чтобы сообщить разные гадости!

Оказывается, вчера ночью в Римате был убит Освальдо Фаусто Карраско.

И мэр уже едет в Каса Норра, чтобы представить его величеству самый подробный отчет, какой только можно. Ну и тело некроманта везет.

К вечеру, надо полагать, будет.

День потерял все свое очарование. Не знал его величество, что будет в отчете, но подозревал, что ему это заранее не понравится. Если уж по телефону все сказать нельзя.

И если Освальдо погиб...

Как-то много смертей за последнее время.

Министр финансов, кузен, теперь еще некромант... куда катится мир?

* * *

Стоящих перед ним людей, его величество тоже оглядывал без всякого удовольствия.

Тан Кампос был ему знаком. Всем хорош Карлос Мануэль, и управленец отличный, и специалист замечательный, потому и должность свою занимает. Но как он мог такое допустить?

Мысль о том, что мэр, конечно, виноват, но где уж ему было лезть к герцогу, да еще дальнему королевскому родственнику, его величество придавил в зародыше.

Король виноват быть не может. Точка.

Второй? Эрнесто Риалона его величество попросту не припомнил. Откуда бы? Не того полета птица — городской некромант.

Девушка? Хм... симпатичная. И кого-то напоминает. Стоит, смотрит без всякого страха... кого? Кого-то... неприятного? Да... давно...

Тони вскинула глаза на короля — и в один миг его величество узнал эти глаза. Этот взгляд. Этот...

— Лассара?

— Антония Даэлис Лассара, ваше величество, — вежливо сделала реверанс Тони.

— Вы похожи на мать, Антония Лассара.

Король помнил этот взгляд. Он был молод тогда. И Даэлис Лассара была при дворе. И... он собирался, да. И танец был, и улыбка была, и ее глаза светились, даруя надежду. А потом...

Потом — в единый миг, взгляд ее стал далеким и отстраненным. Потому что появился Даэрон Аракон. И больше Лассара уже никого не видела. И никогда.

А он...

Его величество и себе не признался бы, но он завидовал. Сильно завидовал. У него такой любви в жизни не случилось, не дано было. Хотелось, а не сбылось, вот...

И с Даэлис не сбылось. А тоска по несбывшемуся — она сильно мучит. Грызет когтями хуже дикого зверя. И ты живешь с ней. Час за часом, день за днем, вроде бы и нет ее... это как занавеска на окне — и внимания ты на нее не обращаешь, ну, есть она в твоей жизни — и есть. И ничего страшного.

А потом налетит ветер, всколыхнет легкую ткань — и по ране. Наотмашь.

Не сбылось...

Может, и помнить бы не стоило случившееся, а вот... и завидно, и горько, и больно.

Не сбылось.

А у этих двоих?

Видел его величество, как девушка смотрела на мужчину, как тот подвинулся, заслоняя Лассара...

— Благодарю вас, ваше величество.

— Что ж. Расскажите мне все, Антония. Расскажите про то, что случилось в столице, что случилось с моим некромантом... ваша мать мне не лгала, надеюсь, и вы лгать не станете.

— Никогда, ваше величество, — пообещала Тони.

И снова — не лгала. Просто недоговаривала, вот и все.

Про измененных она рассказала честно. Ровно столько, сколько сама знала. Описала и герцога, и всех остальных... его величество не верил, это было видно. Но тан Кампос распорядился и несколько трупов с собой захватить. Самых отвратительных.

Когда его величество проблевался, он стал намного более доверчив.

Герцога, кстати, тоже привезли. И король мог лично оценить и чешую, и все остальное...

— Эх, Фидо, Фидо...

А что тут можно было еще сказать? Только это.

Кто бы мог подумать? Но Фидель Адриан был именно что де Медина. И король его отлично знал...

Не знал, как оказалось.

Тони рассказала и про Рейнальдо, и про все остальное. Как спас ее Эрнесто, как они вернулись в город... как ее похитил Освальдо.

Вот здесь лгать она и не собиралась. Честно рассказала про похищение, про то, как спаслась. Про Эрнесто. Про признания, которые подписал Освальдо. Собственноручно, заверив бумаги своей кровью и магией. С такими врать нельзя.

Есть клятвы, которые не нарушают, иначе потеряешь и магию, и кровь...

Рассказала, как Освальдо пришел с четырьмя — кем? То ли похитителями, то ли убийцами, кто ж их знает? Эрнесто они точно хотели убить. Но их расстрелял патруль.

Вот такая история.

Король внимательно слушал. Потом принялся допрашивать Эрнесто. Тан Риалон говорил то же самое. Разве что вскрылась история с Рейнальдо. А так Эрнесто придерживался того, что было написано в отчете. Что под мудрым руководством мэра...

Эрнесто честно признавался, что они не рассчитывали на благополучный исход. Просто повезло.

Тони бросила на него гневный взгляд, но стерпела. Ладно уж...

Мужчины — они всегда мужчины, так и тянет их на самопожертвование. Про похищение Эрнесто тоже рассказал. Признался, что дал Освальдо возможность поговорить с Тони. Да, дурак, наверное.

Но когда-то они были друзьями, и Эрнесто считал, что он должен Вальду за сына. Вот и дал ему шанс... идиот! А потом метался по городу, искал, молился...

Признания?

Тут все честно. Освальдо действительно убил ритану Барбару, хотя и случайно. А на убийство своей супруги он покушался вполне осознанно. Просто не повезло.

Не сложилось.

Где один некромант испортил, другой исправить сможет.

Эрнесто не оправдывался, не настаивал на своей невиновности. Так получилось...

Потом свою лепту внес и тан Кампос.

Да, не знал. Не хотел знать, уж простите, ваше величество. Все же герцог, ваша родня... простите. Где он, а где я?

Если бы я с таким прибыл... да вы б мне в жизни не поверили. А поймать и показать не получалось... вот, в столице такой бесчинствовал. Отчеты мы, конечно, слали. Но...

Его величество вспомнил. Пожал плечами и решил, что не поверил бы. Действительно, ведь на страшную сказку похоже...

Потом наткнулся взглядом на акулий хвост, и поежился.

Страшная сказка?

Да тут быль куда как страшнее!

Тан Кампос только руками развел. Мол, простите, ваше величество. Да, вот так... неправ — рубите голову. Или с должности снимайте, что хотите делайте...

Я боялся. И кто бы на моем месте не боялся?

Его величество выслушал все версии. Еще раз осмотрел мединцев. И приказал явиться завтра. Для решения.

А пока... пока разместитесь во дворце. Он большой, места много.

* * *

Сарита уж и не помнила, когда ей было так спокойно.

Она просто... жила! Да, именно это слово.

Не оглядывалась на Освальдо и всю семейку Карраско, не пыталась соответствовать, не беспокоилась о детях — с ними все в порядке, брат Теобальдо сказал, не...

Она жила.

Вставала на рассвете, встречала солнышко, готовила завтрак, гуляла по полям и лесам, возвращалась в Лассара, помогала с кухней, если хотела, сидела в библиотеке, беседовала с братьями.

Монахи оказались отличными собеседниками. Каждый из них забыл больше, чем обычный человек за всю жизнь узнает, и можно было с ними говорить об истории, политике, религии — да обо всем!

Она и разговаривала. И было ей спокойно и уютно. Дни шли, сливаясь в один бесконечно долгий отдых. Сарита этого не видела, на себе не заметно, но кожа ее разглаживалась, лицо посвежело, правда, волосы так и остались седыми, но сейчас она выглядела даже моложе своего возраста.

И ее магия была ей послушна.

Ветерок прилетал по первому жесту, трепал волосы, ласково касался щек, шутливо дергал за подол платья...

Когда-то Сарита забросила свою магию. Не думала о ней после замужества, да и сложно это было. Все ее время занимал Освальдо, потом дети, потом... в родовом гнезде некромантов вообще сложно творить другую магию. Оно давит.

Сарита и не осознавала, насколько, пока не попала в Лассара.

Здесь тоже чувствовалась некромантия, но меньше, меньше. Не давило, не тревожило, не изводило кошмарами. Брат Теобальдо объяснял это любовью.

И верой, конечно.

Карраско, если можно так выразиться, более темные, больше замкнуты на обряды, на наращивание своей силы, на преумножение рода. Вот и давит...

А Лассара в этом отношении намного спокойнее. И часовня у них есть в замке, хоть и заброшенная. И сами они выбрали якорем любовь. Вот и легче у них дома. Намного легче.

А вот телефона в замке не было.

Когда приехал отец Бернардо с известием, мол, Сариту Дюран разыскивает некто Эрнесто Риалон, телефонировал в мэрию, сказал, что перезвонит вечером, Сарита даже испугалась.

Все закончилось?

Освальдо что-то сотворил?

Ох...

Список страхов у нее был огромным.

Дети, семьи детей, внуки, Эрнесто, Тони... да мало ли, куда может ударить Вальд? Сарита его хорошо узнала за эти годы!

Брат Теобальдо едва успел ей под нос нюхательные соли сунуть. И потом до вечера не отходил от женщины. Сам в город отвез, сам в мэрию сопроводил, сам за руку держал. Нет, никакой близости между ними не было, да и не о близости тут речь. Просто — понял ее монах и пожалел. И поддержал.

Рита едва дождалась телефонного звонка. И почти закричала, слыша голос Эрнесто.

— Эрни!!! Что!?

— Вальд умер, Рита. Прости...

А как тут еще скажешь? Кошке хвост по частям рубить? Вот где еще садизм! Эрнесто и не стал тянуть. И молча, терпеливо ждал, пока в трубке восстановится дыхание, пока...

— Тан Риалон, ритана Дюран пока говорить не может. Мое имя брат Теобальдо, я привез ее из Лассара. Вы можете изложить мне обстоятельства дела?

— Ритана в порядке? — обеспокоился Эрнесто.

— Да. Она просто упала в обморок.

Эрнесто выдохнул.

Обморок? Это не страшно, это бывает...

— Слушайте, брат.

И изложит, и объяснит, не жалко. Лучше уж рассказывать совершенно постороннему монаху, чем некогда любимой женщине. Пусть сейчас он Риту не любит. Но ведь сколько лет она с Вальдом прожила! Детей ему родила! Такое не сотрешь...

Монах слушал, уточнял подробности. Потом поблагодарил, пообещал рассказать все ритане Дюран и попрощался.

А Эрнесто порадовался. Камень с плеч. Иначе и не скажешь. Можно возвращаться к Тони и ждать королевского решения.

Забегая вперед, решение порадовало и его, и всех остальных.

Его величество Аурелио Августин был капризным, жестоким, но очень и очень умным человеком. Потому и правил долго и успешно, потому и дети его свергать не пытались. Он так сумел поставить ситуацию, что наследный принц не ждал трона, а радовался!

Отец правит!

Можно пока еще отдохнуть! А вот когда вся эта гора ему на плечи свалится... вот тогда покоя уже не будет. Так что правь, папа, здоровья тебе и долгих лет жизни!

И в ситуации с мединцами король подумал, и принял самое лучшее решение. Мало ли, что ему не нравится! Главное — справедливость.

* * *

Сарита плакала.

Она плакала на плече у брата Теобальдо, она плакала всю дорогу в Лассара, она плакала ночью...

От горя!?

Демона с два! От облегчения!

Вальд умер! И больше ее не тронет!

Он больше НЕ ОПАСЕН!!! Ни ей, ни детям!

Разве это не радость? Это счастье!

Так она брату Теобальдо и объяснила. И мужчина понял. Но кувшин с успокоительным ей все равно принес. А наутро Сарита и решение приняла.

Никуда она пока из Лассара не поедет!

Антония ее не гонит, братья ей рады, а остальное неважно! Наследство?

Мимо нее кусок не пронесут. Она, вот, зятю позвонит и попросит его отстоять все, что причитается и ей, и девочкам. Пусть поработает.

Зять у нее хороший, зять у нее юрист, и зубки там такие, что акулы на них глядя, завидуют. Справится.

Что там та магия? Законы надо знать, законы!

Не полезет Рита в склоки за наследство, ей и так хватит. А она пока поживет в Лассара, захотят дочки ее увидеть, так приедут! Братья ведь пока здесь остаются?