— Но ты же сам только что сказал, что они, по крайней мере, будут безубыточны — и могут заработать целое состояние на доходах от терминала Рыси.
На лице Рут появилось очень самодовольное выражение. — Да — но в действительности суть не в этом. О, я готова поспорить, что вся остальная галактика сейчас занята тем, чтобы смотреть на это именно так, но есть еще два фактора, которые, как я думаю — Антон и я думаем, — они тоже должны учитывать.
— И что же это?
— Во-первых, независимо от того, кто оплачивал расходы — "Рабсила" или "Технодайн", — факт остается фактом: очень немногие корпорации в истории когда-либо вкладывали такие огромные ресурсы в столь рискованные спекулятивные проекты, как проект "Моника". О, вероятно, было, по крайней мере, несколько частных венчурных операций с такой ценой, учитывая масштабы, в которых работают большие трансзвездные объединения. В конце концов, все эти вместе взятые линейные крейсера сами по себе стоили немногим больше пары супердредноутов, даже если бы им пришлось заплатить за них полную цену. И когда вы сравниваете это с чем-то вроде, скажем, "Транстара" из инфраструктурного проекта Земли в Гайавате, это начинает выглядеть прямо-таки безобидно. Но риск в данном случае выходил за пределы любой стандартной операции. Особенно по необеспеченной части вложений. "Транстар" получил огромную часть своих гарантированных Лигой расходов авансом, еще до того, как он отправил первую исследовательскую команду в Гайавату, а здесь, черт возьми, этого не произошло! Да, если бы все сработало, они бы сколотили целое состояние. Но если бы что-то пошло не так — а, в конце концов, так и случилось, — они получили бы обратно ровно ноль за все вложенные усилия. Это как раз то, что так далеко выходит за рамки стандартных моделей.
— Корпорации по своей природе консервативны, когда речь заходит о таких вещах, Джереми, — вставил Антон. — Вот почему частные корпорации никогда не предпринимают никаких долгосрочных, действительно дорогих проектов, не обещающих достаточной отдачи в разумно короткие и установленные сроки, если только у них нет основательной государственной поддержки и определенных, довольно солидных государственных гарантий.
— Ну да! — энергично кивнула Рут. — И это подводит нас ко второму вопросу, который, как мне кажется, должны обдумать все присутствующие. Если основная цель состояла в том, чтобы сбросить Звездное королевство с крыльца Мезы — а именно на это, похоже, указывает все остальное, — то возможный выигрыш при захвате терминала не имел первостепенного значения, верно? Я имею в виду, что мы постулируем, что прибыль не была главным мотивом.
— Во всяком случае, такие люди есть, — ответил Джереми и пожал плечами. — Хорошо, и я согласен с вами, что все внутренние доказательства, которые мы видели до сих пор, говорят об одном и том же. Но это не значит, что прибыль не могла быть действительно важным вторичным мотивом!
— Конечно. Но они могли бы достичь обеих своих целей намного дешевле, Джереми, и не делать ничего такого, что могло бы испортить их отношения с Лигой. Все, что им нужно было делать, — это продолжать снабжать людей вроде этой сумасшедшей Нордбрандт на Корнати или даже Вестмана на Монтане. Если бы они сделали это и сумели найти несколько других горячих точек, которые можно было бы разворошить, они могли бы держать нас ввязанными в "местные беспорядки" в течение многих лет. И это при условии, что там, на Мантикоре, не поднялось бы достаточно домашней вони, чтобы заставить нас просто решить, что все это в первую очередь было плохой идеей, и вернуться домой. Возможно, это не заставило бы нас расстаться с терминалом, но если бы это продолжалось достаточно долго, то, вероятно, привлекло бы внимание УПБ, и это действительно было бы более или менее похоже на то, что они имели в виду в первую очередь. Что даже не учитывает тот факт, что кто-то в Лиге, в конце концов, собрался бы выяснить, откуда взялся новый флот Моники. Субсидирование террористов — это одно, если Лига заинтересована в этом, но передача своих звездолетов кучке неоварваров слишком очевидно кажется чем-то совершенно другим. Таким образом, дело не только в том, насколько они были готовы упустить возможные выгоды, но и в том, что у них была другая, более дешевая и безопасная альтернатива. И это была альтернатива, о которой они чертовски хорошо знали, потому что в то же самое время они преследовали именно ее!
Джереми все еще выглядел скептически, но Дю Гавел кивнул. — Они правы, Джереми, насколько это возможно, и если бы было нужно и если бы у меня было свободное время, я мог бы легко написать книгу, показывающую, как эта модель последовательно применялась на протяжении всей истории. Если вернуться к временам до диаспоры, например, железные дороги и каналы — даже множество платных дорог — не строились, если только участвующие в них компании не получали какой-то поддержки или стимулов от правительств, которые существовали в те времена. Однако прежде чем делать какие-либо выводы, мы должны вспомнить изречение Наполеона.
— А кто такой Наполеон? — спросила Берри.
— Бернис Наполеон. Она министр обороны системы Эта Кассиопея, — сказала Рут. Для столь молодой особы мантикорская принцесса обладала феноменальными знаниями в области астрополитики.
— Я думаю, что Веб имеет в виду древнего завоевателя, — сказал Зилвицки. — Но единственное связанное с ним изречение, которое я могу вспомнить, это что-то об армии, марширующей на животе, что кажется здесь совершенно неуместным.
— Никогда не приписывайте злому умыслу то, что можно объяснить некомпетентностью, — сказал Виктор. — Впервые я услышал это от Кевина Ашера. Он практически обожает эту шутку.
Рут снова выглядела озадаченной. — И что же это должно быть?.. Ох.
— Веб указывает на вероятность того, что поведение "Рабсилы" может быть просто результатом неграмотного управления, — сказал Антон.
— Да, я догадалась, — сказала Рут. Ее глаза немного расфокусировались. — Ты знаешь... Я, наверное, могла бы разгадать и эти цифры. Даже здесь, на Факеле, огромный банк данных, который мы смогли собрать. Там должно быть достаточно для меня, чтобы запустить модели, используя показатели компаний, которые обанкротились.
— Не беспокойтесь, — сказал Зилвицки. — В прошлом я запускал модели, достаточно близкие к этим. Даже если предположить наихудший вариант — частная компания, управляемая одним человеком без каких-либо внутренних ограничений, что совсем не похоже на "Рабсилу", — вы все равно не получите ничего подобного. Это своего рода затраты, оцениваемые с учетом возможных выгод, которые вы получаете только от правительств. И к тому же агрессивных правительств. Из тех, что возглавляет ваш современный Александр Македонский. Но только не учетчики бобов.
— С какой стати вам понадобилось тратить время на разработку таких моделей? — спросил Каша. — Я не могу придумать для этого никакой причины.
Зилвицки прищелкнул языком. — Это потому, что у тебя ограниченный кругозор и чахлое зрение человека, который всю свою жизнь провел в зеркальном зале. Я делал это не из соображений разведки, Виктор. Я разрабатывал их еще в свои прошлые собачьи дни, так что у меня были модели для предприятий, которые делали такие заказы.
— И ты уверен в этом, Антон? — спросил Веб.
— Да. Просто невозможно объяснить недавнее поведение "Рабсилы", если не ввести в уравнение основные некоммерческие факторы. Кстати, то же самое можно сказать и о "Джессик" и "Технодайн", хотя пока мы в этом не уверены. Но мы больше не думаем, что есть какие-то сомнения в том, что это правда в отношении "Рабсилы". Особенно если вы добавите к уже имеющейся у нас информации эти последние данные, касающиеся Моники. Любая корпорация вела бы себя совершенно иным образом, так же, как поведение корпоративного служащего не похоже на поступки Рональда Аллена.
Дю Гавел наклонился вперед, положил руки на стол, надул щеки и выдохнул воздух. — Хорошо. Будь я проклят!
— А может быть, и все мы, — сказал Джереми. — А что же тогда, по-твоему, происходит?
— Самое простое объяснение, — ответил Виктор, — состоит в том, что недавние неудачи, пережитые "Рабсилой" и некоторыми другими могущественными мезанскими корпорациями, заставили так называемое мезанское "правительство" начать действовать как единое целое. Если эта гипотеза верна, то мы на самом деле наблюдаем не операции "Рабсилы", а мезанские операции, использующие "Рабсилу" в качестве прикрытия.
Веб склонил голову набок и вопросительно посмотрел на Каша. — Похоже, это объяснение тебя не слишком убедило.
Виктор пожал плечами: — Этого нельзя исключать. Это самое простое объяснение, а самое известное из всех высказываний относится также и к разведывательной работе.
— О, я знаю этого человека! — весело сказала Берри. — Ты говоришь о бритве Оккама.
— И что же это такое? — спросила Рут с некоторой резкостью. Ее обширные познания в политических и военных вопросах не распространялись на основные положения в истории философии.
— Я забыла точные слова, — сказал Берри. — Но суть в том, что всякий раз, когда вам предлагают два или более возможных ответа на один и тот же вопрос, всегда выбирайте самый простой ответ. Скорее всего, именно он и будет правильным.
Веб, хорошо знакомый с бритвой Оккама, молча просидел весь разговор. Когда Берри закончила, он сказал: — Но ты же скептик, Виктор.
— Да. Я. — Каша кивнул на Зилвицки. — И Антон тоже.
Теперь Дю Гавел посмотрел на Антона. — Но почему же?
Зилвицки нахмурился. На самом деле это было не так уж хмуро, но, учитывая массивное лицо Антона, ему не потребовалось много времени, чтобы походить на очень раздраженного короля гномов.
— По общему признанию, это неясный вопрос. Но мне просто слишком трудно поверить, что "правительство" с историей планеты Меза могло внезапно начать действовать так гладко и эффективно, как оно, кажется, поступало.
— По-моему, в это просто невозможно поверить, — сказал Виктор. — Это так называемое "правительство" на Мезе имеет гораздо больше общего с советом директоров компании, чем с обычным правительством.
Дю Гавел задумался. Конечно, в словах Виктора было много правды. Политическая структура Мезы по существу представляла корпорацию, в которой все свободные граждане владели голосующими акциями. Рабам, разумеется, навсегда запрещалось владеть голосующими акциями. Действительно, им было запрещено владеть чем-либо. По крайней мере, официально. На практике им, как правило, разрешалось иметь при себе какие-то личные вещи, так же как в действительности им часто дозволялось подрабатывать на стороне в различных мелких предприятиях.
Генеральный директор Мезы избирался Генеральным советом звездной системы. Членство в совете делилось между основными корпорациями звездной системы и членами, избранными свободными гражданами в целом. Тем не менее, баланс сил однозначно был смещен в пользу членов совета, назначаемых крупными корпорациями. Выборные члены составляли лишь одну треть от общего числа членов Генерального совета; остальные две трети назначались корпорациями пропорционально доле государственных налогов, которые платила каждая корпорация. Поскольку "Рабсила" была с большим отрывом самой крупной корпорацией и фактически обеспечивала почти шестнадцать процентов всей налоговой базы правительства, ее назначенцы доминировали в Генеральном совете и обычно определяли, кто будет занимать должность генерального директора.
В дополнение к назначениям, которые "Рабсила" могла делать самостоятельно, она тщательно скрывала (или, по крайней мере, старательно никогда не упоминала) отношения с другими крупными мезанскими корпорациями, через которые она контролировала назначение еще большего числа членов Генерального совета. Например, "Джессик комбайн" официально была независимой корпорацией с долей налогов в 4,5%, но ее голоса при назначении членов Генерального совета фактически контролировались "Рабсилой". Если, как они подозревали, подобные отношения существуют и с "Меза Фармасьютикалс", это дало бы "Рабсиле" контроль — или влияние, по крайней мере, — еще на 9,5% налогов и соответствующее число голосов при формировании Генерального совета. В совокупности, только через эти три номинально независимые корпорации директора "Рабсилы", вероятно, напрямую контролировали тридцать процентов корпоративной части совета звездной системы.
По Конституции Мезы, генеральный директор должен был выбираться из числа членов Генерального совета, что фактически гарантировало его выборы из числа назначенных на должность представителей корпораций. И он действительно был главным исполнительным директором звездной системы, как по должности, так и на самом деле. Он служил волей Генерального совета, и ни один генеральный директор не мог занимать свой пост непрерывно более десяти стандартных лет, но пока он занимал свой пост, его власть была фактически неограниченной, и все решения государственной политики спускались сверху вниз из его офиса, через подчиняющийся непосредственно ему аппарат исполнительной власти. Его бюджетные предложения должны были быть одобрены Генеральным советом, но они обычно утверждались без долгих дебатов. Фактически (крайне редкий) отказ Генерального совета одобрить бюджетные предложения действующего генерального директора был равнозначен вотуму недоверия и немедленно прекращал срок полномочий этого генерального директора.
Разумеется, это была не та политическая структура, которая позволяла бы проявлять гибкость и идти на риск. В этом отношении Дю Гавел был согласен с Виктором. С другой стороны, он думал, что эгалитарная политическая философия Каша иногда ослепляла его — по крайней мере, частично — по отношению к определенным реалиям.
Правительства, управляемые по корпоративным правилам, на самом деле были довольно распространены в галактике, и Меза ни в коем случае не была единственным примером. Например, первоначальное правительство Мантикоры было создано очень похожим образом. Правда, оно сильно менялось на протяжении веков, но перемены были единственной истинной компонентой человеческих институтов, когда кто-то добирался до них, и многие другие звездные нации эволюционировали в корпоративную форму, а не уходили от нее.
И если все делалось как следует, то они работали так же хорошо, как и любая другая система. То есть никогда не идеально, но часто более чем достаточно, чтобы справиться.
Беовульф был как раз подходящим примером, поскольку он также имел корпоративную политическую структуру, отражавшую его экономическое состояние. Акционеры, владевшие всеми акциями корпорации (которая, в свою очередь, владела всей системой Беовульфа), избирали совет директоров и корпоративных должностных лиц, которые затем управляли корпорацией и отвечали за предоставление необходимых государственных услуг гражданам Беовульфа. Эта структура сохранялась, по существу, неизменной в течение большей части пятисот стандартных лет и в некоторой степени сохранила свою внешнюю форму даже сегодня. И все же правительство Беовульфа вполне могло вести себя как подлинное национальное государство, а не просто ссорящаяся олигополия.
