— Пятнадцать процентов звучит не так уж плохо, — заметил он с капризом, который в данный момент был далек от чувства. — Жаль, что у меня не было возможности выбрать те, которые я выбросил.
— Нам удалось восстановить или реконструировать, по крайней мере, довольно большую их часть. Во многих случаях Сове было довольно просто заполнить пробелы, особенно если он мог найти похожее воспоминание и позаимствовать его. Но правда в том, что остались дыры, Нарман, и мы не можем точно знать, где они находятся, пока вы не наступите на одну из них. Согласно анализу Совы, они сосредоточены в более ранней части вашей жизни. Воспоминания детства и, вероятно, некоторые из тех, что распространяются на вашу юность. Однако часть их относится к более позднему периоду. Мне жаль, но это было лучшее, что мы могли сделать.
— Понимаю.
Нарман откинулся на спинку стула, глубоко дыша, оглядывая окружающий его бесспорно реальный мир, затем снова посмотрел на Нимуэ.
— Понимаю, — повторил он, — но чего я не понимаю, так это того, как у вас это оказалось в наличии. Или это место, где хранятся воспоминания ПИКА, когда он находится в автономном режиме?
— Нет. — Нимуэ встала и подошла к перилам балкона, прислонившись к ним бедром и скрестив руки на груди, глядя на город, который так хорошо помнил Нарман. — Нет, это больше похоже на устройства виртуальной реальности, которые Федерация использовала для исследований и разработок. ИИ — включая самые крупные, а не более ограниченные, такие как Сова, — по интуиции даже не приближаются к человеческому уровню, Нарман. Они не очень хороши в том, чтобы делать скачки воображения. С другой стороны, их скорость вычислений настолько высока, что во многих отношениях кажется, что они способны делать именно это. Но Федерация обнаружила, что если она создаст виртуальные личности своих лучших ученых или стратегов и загрузит их в соответствующую виртуальную матрицу, они получат лучшее из обоих миров: скорость вычислений ИИ, поскольку матрицу можно "ускорить" — на самом деле, сжать — в значительной степени по желанию, плюс человеческая — интуитивная оценка. Они назвали это "гиперэвристическим режимом", что, как я понимаю, было отсылкой к какому-то древнему старотерранскому писателю. — Она пожала плечами. — Единственное, чего они не могли сделать, это провести реальные эксперименты внутри матрицы. Они должны были обрабатываться вне виртуальной реальности, что означало, что виртуальные личности должны были замедляться, чтобы взаимодействовать с миром, в котором жили все остальные. Но по той же причине это предлагало огромное увеличение кадрового резерва, что означало, что Федерация могла собрать дюжину команд, или сотню, или даже тысячу, состоящих из одних и тех же виртуальных личностей, и назначить им отдельные задачи для одновременного решения. Это одна из причин, по которой нам удалось сократить такой большой разрыв между нашими возможностями и возможностями Гбаба, прежде чем они прорвались и уничтожили нас.
— Понимаю. Или, на самом деле, пока не понимаю. Но думаю, что, по крайней мере, следую объяснению.
— Даже когда война была в самом разгаре, существовали довольно строгие ограничения на то, что можно было делать с виртуальными личностями и что нельзя. Они были чем-то большим, чем просто программы, плавающие вокруг, и было абсолютно незаконно записывать кого-либо в виртуальную среду без их собственного разрешения, а также заверенного судом разрешения уполномоченных лиц. И эти личности имели юридически защищенное существование, независимое от лиц, с которых они были записаны. Но правда в том, что вся технология была изначально уязвима для всевозможных злоупотреблений. Федерация сделала все возможное, чтобы убедиться, что ни одно из этих злоупотреблений не произошло, но я бы солгал, если бы не сказал о своих подозрениях, что некоторые из них произошли. Если уж на то пошло, я бы ни капельки не удивился, узнав, что сама Федерация была виновна в одном или двух нарушениях, поскольку ситуация с Гбаба катилась все дальше и дальше в ад.
— И как вы думаете, возможно ли, что это, — его правая рука сделала еще один из тех всеобъемлющих взмахов, — на самом деле находится под Храмом?
— Почти уверен, что это не так, — ответила Нимуэ, поворачиваясь и прислоняясь спиной к перилам лицом к нему. — Могу ошибаться, но если бы под Храмом была виртуальная личность одного из архангелов, я не могу поверить, что он позволил бы событиям зайти так далеко без вмешательства. Мне хотелось бы думать, что в первую очередь он вмешался бы, чтобы помешать "храмовой четверке" стать такой могущественной, так откровенно злоупотребляя своим положением. Но даже если бы его это не волновало, он, безусловно, осознал бы последствия работ Делтака и наших новых паровых двигателей. Полагаю, что он мог бы решить больше не использовать Ракураи, пока есть шанс, что Церковь сможет победить нас и восстановить полную строгость Запретов, но я так не думаю. Такого рода... умеренность, похоже, не была частью мышления "архангелов". И даже если бы это было так, я бы ожидал, что он пойдет дальше и поразит Чарис и, вероятно, Чисхолм давным-давно, прежде чем "заражение" могло распространиться на остальную планету, и ему пришлось бы убить еще больше людей, чтобы выжечь яд.
— С другой стороны, всегда возможно, что под этим скрывается законсервированная виртуальная личность. Та, которая в данный момент не активна, но может быть пробуждена при необходимости. Это может быть то, о чем Шулер рассказывал семье Пейтира в той голограмме, которую он им оставил.
— Почему она не должна быть активна в данный момент?
— В основном от скуки. — Нимуэ пожала плечами. — Нарман, есть два способа, которыми виртуальная личность может потерять себя. Один из них заключается в том, чтобы забираться все глубже и глубже в свою собственную частную реальность, пока она даже отдаленно не перестанет интересоваться взаимодействием с миром, в котором живет ее первоначальный донор. Это одна из причин, по которой программное обеспечение большинства модулей виртуальной реальности содержит средства защиты, не позволяющие личностям внутри них контролировать все параметры моделирования. Подумайте об этом. Способность полностью управлять каждым аспектом своего существования? Чтобы изменить весь мир так, как вы хотите, чтобы он изменился? Чтобы наделить себя всеми сверхспособностями, какие только можно себе представить? Чтобы удовлетворить любое желание, которое вы, возможно, когда-либо испытывали? Можете ли вы представить себе наркотик, вызывающий более сильное привыкание?
— Нет. Нет, я не могу, — сказал Нарман с легкой дрожью.
— И обратная сторона этой монеты — скука. Даже бессмертие может превратиться в проклятие. Это было характерной чертой сказок и фольклора каждой человеческой культуры, и оказывается, что это действительно так. А благодаря эффекту сжатия времени в виртуальном мире вы можете очень быстро получить статус бессмертного. Это одна из причин, по которой виртуальные личности склонны все глубже погружаться в реальности, которые они могут изменять по своему желанию, чтобы избежать слишком большого... однообразия.
Она замолчала, на мгновение отвернувшись от него, затем снова повернулась к нему с серьезным выражением лица.
— Для некоторых людей это заходит немного дальше. Некоторые виртуальные личности просто не могут смириться с осознанием того, что они всего лишь записи кого-то другого — копии, а не оригинал. Таким образом, в то время как некоторым личностям становится смертельно скучно, и они устают от "карманной вселенной", в которой нет никого другого "реального", кроме тех других виртуальных личностей, которые были загружены в нее, другие уходят в себя и в конечном итоге полностью закрываются. По сути, они впадают в кататонию и уходят от единственной реальности, которая у них есть, потому что, по их мнению, это вообще не реальность.
— Вы говорите так, что все это звучит удивительно мрачно для такого прекрасного утра, Нимуэ, — заметил Нарман.
— Ну, я подозреваю, что большинство личностей, которые могут так реагировать, вероятно, гораздо менее... устойчивы, чем ваша, — сказала она с легкой улыбкой.
— Постараюсь воспринять это как комплимент.
— Хорошо.
Она одарила его еще одной улыбкой, затем выпрямилась и развела руки.
— Я не могу оставаться долго, Нарман, — сказала она ему. — При моем отключенном высокоскоростном интерфейсе передачи данных Сова не может настроить скорость передачи данных так, чтобы я мог взаимодействовать с вами, когда вы работаете в сжатых временных рамках. Что, кстати, вы и делали с тех пор, как попали сюда, даже если в то время вы еще не проснулись. Сова потратил немало времени на поиск, восстановление и реинтеграцию ваших воспоминаний. Вы всегда были... сложным парнем, и вы не стали менее сложным, когда умирали.
— Я опустошен мыслью о том, что причиняю неудобства вам и Сове, — вежливо сказал он, и она рассмеялась.
— Уверен, что это так. Но это означает, что для того, чтобы я действительно навестил вас, сначала я должен физически находиться здесь, в пещере, где я могу подключиться к интерфейсному блоку. И, во-вторых, каждая секунда, которую я провожу здесь с вами, длится так же долго, как секунда в "реальном мире". Поскольку мне придется вернуться на борт "Эмприс оф Чарис" так, чтобы меня никто не видел, я бы лучше вернулся, пока еще темно. Что означает...
— Что означает, что вам придется идти. — Нарман кивнул, сумев сохранить спокойное выражение лица. Это было труднее, чем он ожидал, поскольку он размышлял о том, как останется один в своем собственном маленьком мирке.
— Да.
Нимуэ долго смотрела на него, затем подошла и положила тонкую руку ему на плечо.
— Да, — повторила она более мягким голосом, — но не думаю, что все будет так плохо, как вы, возможно, беспокоитесь. Во-первых, у вас будет прямой и непрерывный доступ к Сове. Во-вторых, теперь, когда вы "проснулись", у вас также будет доступ к сети снарков. Я бы, э-э, посоветовал не начинать внезапно общаться с людьми, не дав мне возможности предупредить их о вас, но вы сможете разговаривать с ними. Вы просто не сможете... навестить их.
— Или прикоснуться к ним, — очень, очень тихо сказал Нарман.
— Или прикоснуться к ним, — согласилась она так же тихо. — Мне очень жаль, Нарман. Я бы хотел, чтобы это было не так, но это так. И это одна из причин, по которой я еще никому ничего не сказал, даже после того, как Сова сообщил мне, что он достиг точки, в которой, по его прогнозам, по крайней мере девяносто процентов вероятности того, что мы сможем успешно реинтегрировать вас. Вы имеете право сами решать свою судьбу. Я очень серьезно нарушил ваше доверие, записав вас вообще, но если бы я этого не сделал, у вас не было бы выбора. Вы бы просто исчезли. Если это то, что вы выбираете — и, в некотором смысле, я бы не стал вас винить; поверьте мне, если кто-то во вселенной и понимает, каково это — задаваться вопросом, реален ли ты сам или это всего лишь чьи-то воспоминания, так это я. Это тоже ваше право. Никто не имеет морального права заставлять вас оставаться с нами, особенно когда вы окажетесь в ловушке по другую сторону границы, которую никто, кроме меня, не сможет пересечь, так что, если вы хотите уйти, все, что вам нужно сделать, это сказать Сове. И поскольку у вас есть это право, я никогда не скажу Оливии или кому-либо еще, что вы воспользовались этим правом, если это то, что вы решите сделать. Вы не причините ей вреда во второй раз, Нарман. Не так, я обещаю.
— Но если я скажу ей, что я все еще жив — или что эта версия "меня" все еще существует... где-то, во всяком случае, — и мы никогда больше не сможем прикоснуться друг к другу, я все равно причиню ей боль? Подумает ли она, что это я, или я буду какой-то мерзостью, напоминанием о человеке из плоти и крови, который любил ее, но не он сам? Только его призрак, разговаривающий с ней по каналу связи?
— Не знаю, — призналась Нимуэ. — Я не думаю, что она считает Мерлина чьим-то призраком, но ситуация не та, и я это понимаю. Это должно быть ваше решение, ваше призвание. Я просто скажу это. Я сделал это, поставил вас в такое положение и оставил вас с этим выбором, потому что вы важны для меня. Потому что... потому что я уже потерял слишком много людей здесь, на Сэйфхолде, и я был слишком чертовски эгоистичен, чтобы потерять еще одного, если бы был хоть какой-то способ предотвратить это. Но это не единственная причина, по которой я это сделал. На самом деле, другие люди, которые любят вас, тоже не единственные причины, по которым я это сделал. Вы все еще нужны нам — вы все еще нужны мне. Нам нужна ваша проницательность, и ваш совет, и, честно говоря, ваша хитрость.
Она слабо улыбнулась, когда он превратил смех в довольно неубедительный кашель.
— Как я уже сказал, выбор за вами. Но не спешите делать это. — Она огляделась утром, снова глядя на крыши Эрейстора, в то время как ветерок шевелил ее черные волосы. — Ваши воспоминания — это не такой уж плохой мир, и думаю, вы, вероятно, найдете в нем странное развлечение. А по другую сторону этой связи все еще есть много людей, которые нуждаются в вас и которые очень сильно полюбили вас. Я не спрашивал вашего разрешения, прежде чем сделать все это с вами, так что вместо этого я попрошу у вас прощения сейчас. Но в любом случае не принимайте решения слишком быстро... Если вы все-таки решите остаться, решите сказать Оливии, что вы здесь, найдите время, чтобы сначала подумать об этом. Это будет ваш голос по связи, Нарман. Убедитесь, что там сказано то, что вы хотите, чтобы она услышала.
— Я так и сделаю.
Он встал, пересек балкон и встал рядом с ней, когда солнце поднялось выше, а ветерок посвежел.
— Я так и сделаю, — повторил он и протянул руку, чтобы слегка коснуться ее руки.
— И что бы я ни решил, не нужно просить у меня прощения, — мягко сказал он и улыбнулся, когда она посмотрела на него сверху вниз. — Если бы вы не сделали то, что сделано, не было бы никаких решений, которые нужно было бы принимать, не так ли? И разве это не было бы скучно?
.XXII.
КЕВ "Дистройер", 54, залив Хауэлл, королевство Старый Чарис, империя Чарис, и
дворец лорда-протектора, Сиддар-Сити, республика Сиддармарк
Сэр Доминик Стейнейр стоял на кормовой палубе КЕВ "Дистройер", облокотившись на перила и наблюдая, как беспорядочная толпа галеонов начала движение и разобралась в строй. Военные галеоны, которые были лишены вооружения, парили неестественно высоко на его опытный взгляд, но это изменится, как только они достигнут Рэйвенсленда и утяжелятся грузом солдат. Дюжина полностью вооруженных галеонов, которым было поручено сопровождать их, охраняла и ожидала их, и барон Рок-Пойнт подавил постыдное чувство зависти, когда транспорты медленно прошли мимо его стоящего на якоре флагмана и направились, чтобы сделать что-то полезное.
— Ты нам действительно нужен там, где ты есть, ты знаешь, — сказал голос через штекер в его ухе. — И поскольку мы это делаем, ты мог бы также перестать хлестать хвостом, как ящер с больным зубом.
