— Завтра в восемь в вашем офисе, там же, где и в прошлый раз, вас устроит?
Пиры в этом кабинете пока ещё действуют, система безопасности выявлена и незаметно вскрыта. За оставшееся время Артор вполне успеет незаметно проникнуть в мафиозное гнездо.
— Безусловно, благодарю вас!
*2*
1179-04-30/раннее утро. Сфера Периферии, планета Торга. Порт-Торга.
Обман иусов и следящих устройств, отведение глаз наблюдателям стали для Эвесли привычным, почти на грани автоматизма, действием. Он неторопливо вошёл в пустой кабинет дона Грацио, до назначенной встречи оставалось ещё часа два, неспешно проверил контролирующие устройства, "договорился" с рабочим столом мафиози и просмотрел информацию в замаскированных пирах. На всё ушло с четверть часа, и ещё столько же времени заняла подготовка к грядущей встрече.
Видимо из опасений, что странный собеседник опять скроется в дремучем лесу, темой живой картины ныне был выбран пустынный морской берег, ещё один известнейший сюжет Вайтборо. Конечно, неплохая копия. Оригиналов Артор никогда не видел, но по отзывам удостоившихся такой чести с копиями их было не сравнить ни по объёму возможных эффектов, ни по яркости чувств. Ухмыльнувшись про себя, Эвесли присел в кресло у самой картины и, наблюдая за разгорающимся восходом и слушая тихий прибой, накинул на себя "отвод глаз". До намеченной схватки полтора часа, и ему было о чём поразмыслить.
*3*
Ретроспектива /-. Сфера Периферии, планета Торга, форпост N119.
— Что такое реальность, ученик?
— Хм-м. То, что мы все сходным образом ощущаем нашими органами чувств и можем подтвердить независимыми от нас наблюдениями третьих лиц, в том числе с помощью различных видов приборов регистрации?
— То есть, если я что-то вижу, ты видишь то же самое, все остальные готовы это подтвердить, в том числе с помощью приборов наблюдений, то это реальность? Возьми печенье, ученик!
В руке Артора немедленно материализовался кругляшок печенья, того самого, из блюда, стоявшего ранее на столе.
— Но это лишь иллюзия!
— Разве? Твои нервные окончания в пальцах чувствуют плотность этой иллюзии и говорят тебе, что это реальность. Поднеси к лицу, понюхай — ты ощутишь лёгкий аромат печёного теста, ванили...
"Действительно..." — Артор внимательно рассмотрел и понюхал зажатый между пальцами кругляшок. — "Оно настоящее!"
— Попробуй его на вкус — песочное тесто рассыпается во рту, оставляя приятные ощущения и запах. Я уверяю тебя, ученик, если ты съешь всё это блюдо, — дедушка Цао небрежно махнул рукой, и на столе вместо сияющей голубоватым цветом фигурки снова стояло блюдо с печеньем, — ты почувствуешь не только приятную сытость, но и жажду, которая должна была бы сопутствовать уничтожению такого количества сухой пищи. А если ты выпьешь воды, — в руке дедушки Цао возник обыкновенный пластиковый стакан с водой, — ты утолишь жажду.
— Но это же иллюзия...! — беспомощно возразил Артор, до предела потрясённый демонстрацией учителя. — Это не настоящая сытость, я же на подобной пище и воде не смогу прожить. Мне же в организм не поступает никакого вещества, энергии, а именно они необходимы для жизни!
— Это — реальность, ученик. Такая, как ты её определил. Как её определяют все люди. "Если что-то выглядит как петух, двигается как петух, кукарекает как петух, это — петух". Важнейшее правило магии, ученик. И это — реальность. По твоему же, без сомнений, правильному определению.
— Тот цветок одуванчика... он же реален, его ощущаю я, ощущает Карин. Но потрясает другое, он до сих пор свеж и не собирается увядать. Это — реальность, или тоже иллюзия? Я совершенно запутался, дедушка.
— Откуда ты знаешь, что перед тобой блюдо с печеньем?
— Ну, он выглядит именно так, и так далее, по "правилу петуха".
— А что означает "выглядит"?
Артор ненадолго задумался.
— Свет, отражённый от объекта попадает мне в глаза, мозг распознаёт сформировавшийся образ, а память подсказывает, что это за образ...
— Стоп! Любое из перечисленных действий ведёт к некоторым изменениям ауры. Перечисленные тобой ощущения — тоже изменения ауры. Если я проведу подобные изменения с твоей аурой, ты почувствуешь сытость, вкус ванили, свежесть воды. Все твои органы чувств убедят тебя, что происходящее — реально.
Дедушка Цао заглянул в глаза ученику и улыбнулся.
— Ещё более ты уверишься в подлинности испытываемых чувств, если и другие будут переживать нечто подобное. Доказывая, что ты со своими впечатлениями не одинок. По этой причине обычному человеку невозможно пойти против принятых в обществе догм, представлений, "законов". На это способны единицы, именно они находятся на вершине социальной лестницы...
— Хм... и если эти, "необычные", стоящие на вершине, не готовы менять устаревшее на то, что соответствует новой реальности, если их "законы" противоречат здравому смыслу, ожиданиям и чаяниям большинства, которое обязаны направлять...
— ...возникнет неустройство, волнения, бунт. Хаос. Поэтому любой, взявший на себя ответственность за судьбы многих, просто обязан следить за тем, что предлагает в качестве ориентиров.
— Негодный ориентир столь же надёжно уничтожит общество, клан, государство, как и просто устаревший, — кивнул Артор.
— Это верно. Нужда в подтверждении со стороны делает людей уязвимыми к суггестии. Но без такого подтверждения может обойтись лишь по настоящему сильная и уверенная в себе личность. Человек — существо стадное и стремится подражать вожакам, лидерам, доминантам.
— Я понял, Учитель, но какое это имеет отношение к реальности и вкусу печенья?
— Многие предпочитают питаться в кафе или ресторане, поскольку получают большее удовольствие от совместного приёма пищи, ярче ощущают её вкус и аромат, — подмигнул Цао, — меньше обращают внимание на её недостатки. Потому что их ауры меняются сходным образом, стараясь скопировать наилучший из наблюдаемых вокруг эффектов. Истинные достоинства и качество блюд не так уж и важны.
— Но как же так? Ведь для жизни организм действительно нуждается в энергии и веществе!
— Сытость? Нужда? Вокруг нас разлито море энергии, и её вполне хватит, чтобы не испытывать недостатка. Вокруг нас, да и внутри этих тел уже есть все необходимые для жизни вещества. Или, по крайней мере, элементы, из которых они состоят. Поэтому на подобной "волшебной" пище можно жить так же долго, как и на "настоящей".
Артор откусил от ароматного кругляшка, стараясь обнаружить подвох. Прожевал, внутренне прислушался к ощущениям вкуса...
— Никто не заметит подмену. Я не буду подробно останавливаться на этом, — лучше, если попробуешь сам. Наблюдай за своей Карин. За изменениями, происходящими в её ауре. Наблюдай за другими людьми, за изменениями, которые обычные действия вызывают в их аурах. Упражняйся, тренируйся. А о реальности поговорим потом, — дедушка Цао взглянул на Артора и хитро ухмыльнулся, — когда сдашь практическую работу.
— Работу?!
— Ага! — радостно кивнул Цао, и вокруг его глаз разбежалось ещё больше лучиков-морщинок. — Не волнуйся, она сама тебя найдёт.
— Я понял, — вздохнул Артор. Почему-то показалось, что практическая работа не станет пустой формальностью, окажется трудной, опасной и наверняка связанной с мафией. — Но всё-таки, цветок же живой? Как...?
— Видишь ли, ученик, весь мир вокруг нас, вся Вселенная — живые. Они обладают собственной аурой, восприятием, памятью, и потому далеко не все изменения, совершаемые людьми, влияют на лик мира. Но некоторые, особо сильные маги, способны вписать нужное в ауру мира — и тогда "вписанное" обретает бытие. По-настоящему реально лишь это. Так что цветок — реален, и печенье совсем не иллюзия. В отличие от многого другого, что ты привык считать действительно существующим. Но об этом в другой раз, ученик...
*4*
1179-04-30/07.45. Сфера Периферии, планета Торга. Порт-Торга.
— Наш гость ещё не появлялся? — дон Грацио стремительной походкой вошёл в кабинет, удобно устроившись за рабочим столом.
— Данных нет, — безразличным голосом отозвался иус.
— Охрана!
— Да, дон Грацио? — Над рабочим столом появилась бесстрастное и одновременно настороженное лицо начальника охраны.
— Джованни, встретишь гостя и вежливо, я подчёркиваю, очень вежливо, проводишь ко мне. Никаких обысков, никаких провокаций. Не дай Бог тебе вызвать неудовольствие нашего гостя. Да, как приведёшь, в приёмную, перед входом помести десяток опытных людей в комео. Не быков, Джованни! Только тех, у кого голова на плечах. Понял? Выполняй!
Начальник охраны кивнул головой и отключился. Отдав ещё несколько распоряжений, дон Грацио погасил паутину событий, встал и подошёл к картине. Ему хотелось успокоиться перед важной встречей, и ничего лучше глади утреннего моря, прохладной свежести и шёпота прибоя для этого не было.
Создание картины — долгий и кропотливый труд, но даже его недостаточно для возникновения шедевра. Нужно вдохновение, полёт души, предвиденье, удивительное осознание и сопричастность каждому мгновению, появляющемуся на картине. Гениальность Вайтборо стала легендарной в веках, подобно тому как за тысячелетия до него изумлённое человечество пыталось охватить слабыми душами гений Да Винчи. Каждое мгновение, запечатлённое на картине Вайтборо, уникально и тщательно отобрано из бесчисленного множества других, на первый взгляд ничем не проигрывающих. Но взгляд художника их безжалостно выбросил в мусорную корзину, оставив именно эти, наиболее яркие, гармоничные, наполненные сочетания сочных цветов и живого дыхания окружающей природы. Единственное реальное место, перенесённое художником на трёхмерную картину, получало на ней свою вечную жизнь, заново повторяя её наиболее яркие и впечатляющие мгновения: восход и закат, тихая звёздная ночь, яркое полнолуние, солнечный полдень, надвигающийся шторм... Много тысяч часов чистой, ничем не искажённой жизни природы, наполненной ярчайшими красками. Такой, как она была до появления человека.
— Восемь утра, дон Грацио, — напомнил иус.
— Джованни, новости есть?
— Никаких следов нашего общего друга, дон Грацио.
Мафиози недовольно передёрнул плечами и вернулся к картине.
Солнце — единственная звезда Колыбели — пока ещё поднялось невысоко, не успело прогреть ленивые лазурные воды. Ветра почти не было — лишь лёгкий бриз приятно холодил лицо. Волны с шипением накатывались на почти чисто-белый пляжный песок, размывая следы любителя раннего купания.
Следы?! Следы!!! Какие могут быть следы на песке изображённого на картине пляжа? Бред!!
— Простите, Грацио. Я немного задержался, но уж больно хороша утренняя водичка!
Мафиози резко обернулся и буквально отшатнулся в сторону. Перед ним стоял Эвесли, одетый лишь в мокрые — мокрые!! — плавки, а через плечо было небрежно переброшено цветастое махровое полотенце. На шее и коротких волосах Эвесли ещё блестели капельки влаги. В левой руке он держал большой оранжевый пакет, видимо, с одеждой. Эти пакеты выдавали приговорённым при прибытии на Торгу. Глаза Грацио попытались выскочить из орбит, и Эвесли, поглядев на изумлённого до предела человека, хмыкнул.
— Отвернитесь, пожалуйста, я переоденусь.
И дон Грацио чисто автоматически отвернулся к пейзажу, совершенно не подумав, что поворачивается спиной к врагу. Нет уж, Пресвятая Дева, таких врагов ему не надо! Следы в зоне прибоя практически исчезли, но на сухом песке отчётливо просматривалась цепочка углублений, идущая к пространству кабинета. Её способен разрушить лишь сильный ветер.
— Прошу, Грацио, я уже готов. Итак, в чём состоит ваше предложение?
Дону внезапно стало жарко и душно. О Пресвятая Дева! Прости, я был плохим христианином, но я исправлюсь!
— Кто вы, Эвесли? — хрипло произнёс дон Грацио, и, повернувшись к собеседнику, неосознанно начал читать "Отче наш".
Артор в строгом костюме небрежно сидел в кресле у картины, держа в руке бокал из тонкого стекла с прозрачным рубинового цвета напитком. Видимо, очень пахучим, поскольку его аромат, искусно свитый из пряных трав и экзотических фруктов, ощущал даже растерянный мафиози.
— Это невежливо, Грацио. В конце концов, вы же меня пригласили. Вы же должны знать, кого приглашаете, разве нет?
— Я... я приглашал бывшего шкипера Артора Кристиана Эвесли, ранее осуждённого, ныне свободного поселенца... — тихо проблеял дон Грацио и, неудержавшись, перекрестил своего собеседника.
Артор с беспокойством посмотрел на расцветшее багровыми пятнами лицо мафиози. Действительно, такого эффекта он не ожидал. Впрочем, так, может быть, лучше. Так и подначивает сказать: "Я — сила, что всегда все обвиняют в худшем, но к благу общему стремится лишь она!" Да, великая пьеса Лигеро, поставленная по мотивам древних легенд, уже тысячу лет не имеет себе равных. Но вдруг собеседник сдохнет от ужаса? Мягче надо быть, мягче.
— Ну же, дорогой Грацио, я и есть Эвесли. Я всегда прихожу, когда меня вежливо приглашают. Переходите к делу, уважаемый, у вас не так много времени.
Впадая в панику, Грацио попытался нажать тревожный сенсор ибра, но тот не отозвался, молчал и иус. Небо на картине, до этого беспечно голубое, быстро затягивалось чёрными свинцовыми тучами, а ветер поднял белые барашки волн. Мафиози захрипел, задыхаясь, и схватился за сердце, медленно опускаясь на пол. Артор создал ещё один бокал с ароматным рубиновым напитком и опустился на корточки перед сидящим на полу хозяином кабинета.
— Выпейте, дорогой Грацио, — и не удержался от злой шутки. — "Клянусь Исусом и Девой Пресвятой, напиток сей не принесёт вреда, лишь пользу"!
Мафиози побледнел, но бокал взял и решительно выпил. Ему действительно стало легче. Физически, но психически он продолжал пребывать в сильнейшем стрессе, поэтому, как только Артор забрал бокал и встал, опустился перед ним на колени.
— Пощадите, господин. Умоляю вас. Не знаю, как вы это делаете, но ваши трюки меня убивают.
— Дерзишь, Грацио? Ты сравниваешь мои действия с балаганными фокусами?
— И в мыслях не было, мой господин.
— Переходи к делу, у меня мало времени. Встань и вернись на своё место. — Артор уселся обратно в облюбованное кресло.
— Да, конечно... — вернувшись за рабочий стол, Грацио несколько раз попытался добиться хоть какой-то реакции от иуса, но быстро махнул на это рукой.
— Господин Эвесли. Первоначально я хотел предложить вам компенсацию за тот ущерб, который я своими действиями нанёс вам при прошлой встрече и разграничить сферы наших интересов. Мне совсем не нравится, когда они пересекаются. Но уже сегодня утром я подумал, что этого мало, и решил предложить вам партнёрство. Теперь же... я искренне хочу быть вам полезным... не вызывать вашего неудовольствия. Я... лично я просто сдаюсь на вашу милость и прошу проявить милосердие... понимаю, мои слова... да и сам я...
— Успокойся, Грацио. Выпей воды. — Артор жестом руки создал на рабочем столе мафиози пластиковый стаканчик с водой, от которого дон Грацио в первый момент отпрянул, но затем, пересилив себя, кивнул своим мыслям и выпил предложенную воду.
