Гарри Поттер и Правильный Учитель

Глаза Авалора чуть сузились, а сам он нахмурился, когда пространство вокруг исказилось от прокатившейся волны искажений, разошедшейся от посоха во все стороны. По помещению прокатился гулкий звук удара, казалось, заставляющий вибрировать сами кости, а стёкла в закрытом окне протестующе зазвенели. Это не было запланировано... Волны энергии, расходящиеся от посоха, с лёгкостью проходили все измысленные магом преграды, уносясь вдаль, далеко за пределы стен кабинета и даже школы. Но прерывать процесс уже было нельзя! Символ за символом, цепочка за цепочкой — каждый завершённый этап зачарования знаменовался волной искажений, расходящейся от Ваббаджека.

Наконец, когда последний символ, пылающая ярче остальных багровая руна даэдрического алфавита, заняла своё место, вся вязь на мгновение засияла одновременно и... погасла. От посоха, продолжавшего покачиваться в воздухе над столом, слышалось лёгкое потрескивания, как от тлеющей головешки, и распространялось еле заметное марево, какое обычно бывает над сильно нагретым предметом. Впрочем, "спецэффекты" под внимательным и настороженным взглядом данмера постепенно сходили на нет, и буквально через пять минут о том, что тут что-то вообще происходило, говорили только, еле заметные на тёмном фоне, глубоко "вырезанные" в древесине посоха символы.

Облегчённо выдохнув, мужчина встряхнул руками, сбрасывая напряжение, и, отойдя на пару шагов, осторожно вытянул руку в сторону своего, теперь-то уж точно, посоха. Лёгкое движение пальцев, и Ваббаджек влетает в подставленную ладонь, послушно ужимаясь сначала до размера трости, а затем — "обычной" волшебной палочки.

— Lumos! — на осветившемся самым простым заклинанием света лице Авалора расплылась довольная улыбка. — Nox! (*20.2)

Небольшой уютный дом где-то в Шотландии.

Это был небольшой двухэтажный "деревенский дом", утопающий в зелени. Зелень была буквально повсюду — густой сад, поражающий мягкой зелёной травой и раскидистыми деревьями, растущими, казалось, в полном беспорядке, но, несмотря на это явно имевшими постоянный уход, невысокий кустарник вдоль извилистых тропинок, многочисленные стебли вьющихся растений, казалось, поставивших себе цель превратить весь дом в ещё один большой куст. Дом располагался на отдалении от окружающих деревень, он даже мог показаться заброшенным, но это было не так — в нём, определённо жили, жили размеренной и счастливой жизнью вдали от суеты крупных городов и скоплений людей. А небольшая пристройка к основному зданию, выполненная в виде изящной круглой башенки, придавала строению дополнительную изюминку, сразу навевая мысли о старых шотландских замках.

На первом этаже неярко горел торшер, освещавший тёплым светом небольшую область вокруг массивного и весьма старого кресла, стоявшего неподалёку от уютно потрескивающего дровами камина, дарившего дополнительное тепло в прохладный осенний вечер. Сидевший в кресле мужчина поднёс к губам изящный хрустальный бокал, отпивая глоток густого рубинового напитка. Отставив бокал на небольшой столик, хозяин дома опустил глаза на лежавшую на коленях старинную книгу — массивный фолиант с обложкой из тонко выделанной кожи, оббитыми потемневшей от времени бронзой уголками и местами облетевшего, но всё ещё сохранившего следы былого величия золотого тиснения.

На первый взгляд могло показаться, что сидевший в кресле — обычный человек, средних лет мужчина, одетый в опрятный "домашний костюм", но стоило приглядеться чуть тщательнее, и с каждой секундой называть его так становилось всё труднее. Бледная кожа, чуть более раскосые, чем это бывает у людей, глаза, светившиеся в полумраке неярким изумрудным светом, изящные, почти женственные черты лица и... удлиненные, совершенно точно не человеческие, уши. Картину дополняли длинные холёные пальцы рук, словно бы не державшие ничего тяжелее пера или бокала, и идеальные, шелковистые и густые чёрные с зеленоватым отливом волосы.

Год... Почти год прошёл с того момента, как её не стало, как она ушла за Грань. "Устала от вечности" — так она сказала, а он остался, он всегда остаётся... Не отдавая себе отчёта, мужчина скользнул рукой за широкий ворот, вытягивая тонкую цепочку серебристого металла, обхватывая совершенно не вяжущуюся с его внешним видом подвеску. Это был неровный, словно отколотый от чего-то куда более крупного, кроваво-красный кристалл, заключённый в грубую металлическую оправу, явно сделанную наспех, просто, чтобы была возможность носить камень на шее.

Под тонкими пальцами по граням кристалла пробежали алые всполохи, словно внутри был заключён настоящий живой огонь, а на лице мужчины проступило выражение задумчивой тоски. Сколько их было за его жизнь... Каждая чем-то западала в сердце, но ещё никогда очередной уход не оставлял в памяти столь большую брешь. Неужели, его супруга была права, и на этот раз он заигрался? Если бы ещё была возможность вернуться домой... Пальцы в последний раз сжали подвеску, возвращая её обратно под рубашку, к сердцу.

— Ваши газеты, Господин, — с тихим хлопком рядом с креслом появилась длинноухая низкорослая фигура, домовой эльф, протягивая свёрнутую прессу.

— Спасибо, Канни, — мужчина кивнул.

С поклоном домовик исчез, а мужчина, сделав ещё один глоток вина, с тихим вздохом отложил так и не дочитанную книгу на столик, разворачивая первую газету, совершенно обычную, магловскую газету. Не понимал он этого чванства последних поколений, считающих доминирующий вид на планете обезьянами, только слезшими с пальм... А ведь даже без магии они могли удивлять... И, он знал, чувствовал, что с каждым годом поводов для удивления будет становиться всё больше. Оставалось только надеяться, что сюрпризы не будут...

Газета выпала из разжавшихся пальцев, а глаза мужчины широко распахнулись в недоверчивом удивлении, когда по дому прокатилась пришедшая откуда-то издалека волна неведомой силы, заставившая на миг сбиться ритм сердца, а остатки вина в бокале — пойти волнами, как вода от упавшего камня. Что... Откуда... Расширившиеся ноздри с шумом втянули воздух, словно принюхиваясь к "запаху" магии, а уши шевельнулись, улавливая направление, когда по дому прокатилось очередное искажение, а затем ещё и ещё.

Он уже чувствовал подобное, около двух месяцев назад, но не придал значения, решив, что ему показалось, что это был просто отголосок его собственного эксперимента, но теперь... Знакомый запах... Нет... Другой, несомненно, другой, но такой похожий... В мире появился кто-то... или что-то, способный на такое? И пришли эти волны... пришла эта магия... Глаза мужчины засияли ярче, как два изумрудного цвета угля, а сам он подался вперёд, привставая с кресла. Да... Замок Хогвартс!

Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. Кабинет директора.

Что это было? Нахмурившись, Дамблдор сидел за своим рабочим столом, глядя прямо перед собой и старательно восстанавливая в памяти произошедшие час назад события. Он был в своём кабинете... Занимался обычной директорской рутиной — утверждал заявки от профессоров, завершал последние приготовления перед предстоящим прибытием иностранных гостей. Набрасывал грядущие изменения в расписании, которые неизбежно появятся, как только в Хогвартсе начнётся Турнир, а потом...

Многие обыватели неизменно верили, что директора имеют с Хогвартсом какую-то почти мистическую связь, верят в то, что замок был чуть ли не живым существом, способным докладывать главе школы обо всём происходящем в его стенах, что... Хогвартс, несомненно, был великолепным творением древних волшебников, созданный гением и могуществом четырёх Основателей, все его стены, каждый кирпич, каждая плита — всё было буквально пропитано сложным плетением чар, призванных укреплять и поддерживать строение в порядке. Но разум? Связь? Иногда он мечтал о такой возможности...

Но даже её отсутствие не помешало пожилому волшебнику понять, что в школе произошло что-то... поистине волшебное — весь замок, от самых глубоких подвалов до вершин самых высоких шпилей, содрогнулся. На краткий миг, который едва ли заметило большинство его обитателей... Но Дамблдор заметил — множество сложных магических устройств и артефактов, которые он бережно собирал на протяжении десятилетий... Устройств, призванных улавливать и отмечать многое во многом, чувствовать малейшие и редчайшие магические возмущения...

Обычно все они издавали многоголосый и нестройный хор звона и свиста, фоновый шум, который бросается в глаза в первый момент, но к которому очень быстро привыкаешь, переставая акцентировать на нём внимание. Обычно, но только не этим вечером. В единый момент, вся магическая "машинерия" вдруг издала особенно громкий звон и... на показавшееся волшебнику невероятно длинным мгновение умолкла, остановившись. Именно в этот момент он почувствовал толчок от волны дикой, сырой магии, прокатившейся по всему Хогвартсу, магии, словно пришедшей из невообразимо далёких пространств, пронёсшейся волной через него и... сгинувшей без следа.

Снова мерно звенели, пыхтели и свистели артефакты на полках, да негромко потрескивали дрова в камине, принося в промозглый осенний вечер немного тепла. И только Фоукс, обычно дремавший в это время дня на своём насесте, спрятав голову под крыло, очумело таращил глаза, поводя головой из стороны в сторону, словно пытаясь увидеть незримое и понять, что только что произошло.

— Ты тоже это почувствовал, да, Фоукс? — наконец, обратился к фениксу директор, поднимаясь из кресла и подходя ближе к своему... другу.

— Курлык!

— Это было где-то рядом... Где-то в Хогвартсе или его окрестностях...

— Курлык... — Фоукс, словно в задумчивости наклонил голову на бок, скосив на директора один из глаз.

— Я разберусь... Разберусь...

Альбус устало провёл ладонями по лицу, возвращаясь к столу — у него ещё были дела, требующие внимания... Вздохнув, директор взмахом палочки подогрел стоявший на столе чайник, бросил в него щепотку чайных листьев, вынутую из ящика стола и, осторожно опустившись в кресло, подвинул к себе несколько официального вида писем, требующих его внимания. Организация международного турнира была той ещё занозой в седалище...

— Директор, — камин за спиной Альбуса выдал особенно яркий всполох пламени, а затем из него раздался знакомый Дамблдору голос, — прошу прощения за беспокойство...

— Профессор Хан? — удивлённо обернулся к камину директор. — Что-то случилось?

— Если у вас найдётся время, я хотел бы с вами переговорить... Это насчёт... — профессор ЗоТИ на мгновение замялся, — знаменитого проклятия должности. Кажется, у меня появилась мысль, как решить проблему.

— Что... Как?! — от неожиданности Дамблдор на мгновение почти потерял дар речи. — В смысле... Конечно же, приходите! Пароль от кабинета — "карамельная нуга"...

— Благодарю, директор. Буду незамедлительно!

Пламя в камине перестало изображать лицо Авалора, вернувшись к своему обычному виду, а Альбус задумчиво огладил длинную бороду, переглянувшись с имевшим столь же недоумённое выражение "лица" фениксом. По крайней мере, волшебнику казалось, что выражение было именно недоумённым — приятно осознавать, что не ты один ничего не понимаешь в происходящем. А вечер был, определённо, богат на... непонимание.

Шаги на винтовой лестнице, ведущей в кабинет, раздались буквально через пятнадцать минут, а ещё через несколько мгновений дверь в помещение с еле заметным скрипом распахнулась и через порог шагнул Авалор, одетый в неизменный костюм магловского кроя, опирающийся на свою резную трость. Дамблдор невольно поёжился, вспоминая своё "знакомство" с этим артефактом в заведении мадам Розмерты, но справился с эмоциями, вставая навстречу посетителю.

— Ещё раз приношу свои извинения за поздний визит, — склонил голову маг, проходя к столу.

— Не стоит, профессор, — улыбнулся директор. — Я не имею дурной привычки рано отходить ко сну, да и должность директора этого, — он обвёл рукой помещение, — учебного заведения подразумевает множество разнообразнейших дел и обязанностей, немалая часть которых имеет обыкновение возникать в самые неожиданные моменты... Как, например, сейчас. Прошу, присаживайтесь, — жестом указал он на гостевое кресло, — я заварил свежий чай... Ни в чём себе не отказывайте.

— Благодарю, директор, — Авалор опустился в кресло, прислонив Ваббаджек подлокотнику.

Что-то в нём неуловимо изменилось, словно... Дамблдор не был до конца уверен, но мужчина, казалось, стал более спокойным, уверенным... Как человек... разумный, поправил себя директор, решивший давно мешавшую проблему и теперь, сбросив её гнёт, готовый с "чистой совестью" заниматься чем-то другим. Альбус не понимал, с чем именно это было связано, вряд ли профессора так беспокоила проклятая должность, но это была несущественная мелочь, просто очередная странная деталь в уже и так необычный вечер.

— Скажите, профессор, — задумчиво, протянул Альбус, — я не надеюсь на ответ, но... чуть более часа назад, вы не заметили ничего... необычного?

— Необычного? — маг удивлённо вскинул брови. — Что вы имеете ввиду?

— Никаких... — директор повёл пальцами в воздухе, — странных явлений? Магических всплесков? Чего-то такого?

— Я... — на мгновение мужчине показалось, что Авалор напрягся, но на лице преподавателя не дрогнул ни единый мускул, а потом он и вовсе отрицательно качнул головой. — Не думаю... Нет... Я был у себя в кабинете, как раз заканчивал сводить воедино информацию по проклятой должности... Если что-то и произошло, я не заметил... Случилось что-то серьёзное?

— Нет... Нет, — Дамблдор покачал головой, задумчиво оглаживая бороду, — не забивайте себе голову. Вы хотели поговорить о проклятии? Вы что-то выяснили? Невероятно, если подумать, — директор оживился, встряхнулся, отметая отвлечённые мысли, отложив решение новой загадки на потом.

— Кхм... Да... — маг кивнул, доставая из внутреннего кармана пиджака небольшой свиток пергамента, передавая его директору через стол. — Если позволите, я изложу свои соображения с самого начала.

— Разумеется, коллега, — Альбус кивнул, придвигая пару чашек и разливая уже заварившийся чай, — я весь внимание.

— Начать стоит с того, — мужчина развёл руками, — что проклятия как такового просто не существует...

— Но как же... — встрепенулся Дамблдор.

— Я поясню, — остановил собеседника данмер. — По общераспространённой классификации, насколько мне известно, существует три основных категории тёмной магии... Сглаз, — принялся перечислять мужчина, — порча и, собственно, проклятие.

— Всё верно, — кивнул, внимательно слушавший Альбус. — Сглаз — это скорее жестокие шутки и незначительный побочный ущерб... Так, например, заклятие Флиппендо (*20.3) относится именно к этой категории... Кхм... — Дамблдор смутился. — Прошу простить мне старческую привычку... Несомненно, вы и сами, наверняка, разобрались в этом вопросе...

— К порче, — улыбнувшись кончиками губ, маг продолжил, как ни в чём не бывало, — относят уже более серьёзные магические практики, способные нанести непосредственный вред человеку, хоть и редко приводящие к тяжким травмам или смерти... И, наконец, проклятия, — Авалор вздохнул. — Чары, наносящие прямой вред и, пусть и не всегда, приводящие к тяжёлым последствиям. Именно к проклятиям относят три Непростительных. Хотя, будем откровенны, — данмер пожал плечами, — когда я изучал известные заклинания, относящиеся к каждой из категорий, некоторые из них вызывали у меня недоумение своим... хм... расположением...