Если уж застукают — то предъявить свой фотоаппарат, глядишь и обойдётся.
А затем Учитель выдал кубику очки. Непростые: в них в темноте было видно не хуже чем днём. И не только тёплые предметы — про тепловизоры, пусть даже крайне неуклюжие пока аппараты, Кубик уже знал. Нет, там было не только зрение, там ещё и устройства, что обнаруживали следы. Самые разные — те, что неминуемо оставлял за собой человек.
Так и помог следствию. Сумел не только вычислить «мясника» и его схрон по следам, но и грамотно навёл НКВД. «Мясника» взяли вместе с подельниками. Все оказались бывшими полицаями, очень быстро ставшими попросту бандитами. Кубик вернул учителю и очки, и фотоаппарат, поблагодарил. Не удержался, спросил:
— Вы столько говорили, что всю эту технику нельзя выпускать наружу. Но кое-что выпустили, ненадолго. Почему?
На такие вопросы Учитель обычно не отвечает. Но в тот раз ответил, если это можно так сказать. Учитель улыбнулся, поправил безукоризненно сидевшие очки и посмотрел в глаза Кубику:
— Вы ведь и сами догадываетесь, Михаил Владимирович.
Кубик соображал быстро. Учитель выдал аппаратуру, когда Кубик принёс снимки и сведения о тех работницах, что должны были выдавать зарплату. О них и охраннике, приставленном к бухгалтерии.
— Среди тех людей есть те, кто обязательно должен был выжить? — не сразу смог сформулировать Кубик. Учитель кивнул, а Кубика взяло зло, ненадолго: эти должны были выжить, а те, что погибли раньше?! Там тоже остались и дети-сироты, и пожилые родственники — за которыми некому было теперь присматривать. Ну то есть нашлось кому, сейчас все люди горой друг за дружку... Кубик переборол гнев. Учитель судит очень странно, и не со всеми его выводами можно согласиться. Но ведь доверяет Кубику — тот никогда не подвёл, не обманул, не рассказал посторонним.
— Понимаю, насколько сложно доверять в такой ситуации, — добавил Учитель, уже не улыбаясь.
— Когда вы можете помочь, вы помогаете, — услышал Кубик свой голос. Да. Можно ведь и так посмотреть: не помоги Учитель сейчас — были бы новые смерти, зло продолжало бы твориться. А его остановили
...С тех пор были и другие случаи, когда Учитель соглашался помочь. И выглядело примерно так же: Кубик получал аппаратуру, которую потом сдавал и отчитывался за использование.
Кубик много рассказывал. Так получилось: всё чаще Александр заставал дядю Мишу одного — всегда при деле: то что-то настраивал, то что-то конструировал — и почти всегда находилось время для воспоминаний. И не всегда истории рассказывал именно Кубик.
* * *
— Над чем-то работаешь, Ника? — поинтересовался Александр, когда девушки — все три — появились в копии его квартиры. Видно, что все в хорошем настроении — что-то увлечённо обсуждают, но о чём речь — не понять.
Они умолкли, переглянулись, и Ника встретилась взглядом с Александром.
— Ну да, но это пока тайна! Пусть будет сюрприз! — Она улыбнулась и устроилась справа от Александра, на диване — по традиции, забралась туда с ногами и прижалась щекой к плечу Александра. — Не сердишься?
— Нет, люблю сюрпризы, — признал Александр. Это так: неприятных неожиданностей от девушек не было, если и устраивали сюрпризы — всегда интересные. Вероника улыбнулась и устроилась на манер Ники, но с другой стороны. Точно так же прижалась, закрыв глаза. И сразу стало спокойно-спокойно — возникло ощущение, что они со всем справятся. Что бы там ни зрело снаружи — справятся. Такой компанией да не справиться!
— Ну вот, мне опять на полу! — проворчала не очень убедительно Римма и устроилась на полу — вначале уселась, потом улеглась на живот, и принялась что-то читать с планшета.
— Можно подумать, ты против, — высказалась Вероника, не открывая глаз. Хотелось погладить их по голове — обеих. Александр и погладил. Вероника замурлыкала (Римма улыбнулась, сделав вид, что не замечает), Ника тихонько рассмеялась и прижалась крепче. Никто из них не приходил по ночам и не приглашал к себе. По совести сказать, Александр почти каждый раз уставал к вечеру так, что отрубался, едва щека касалась подушки. Было бы не очень красиво оставить кого-то из них недовольной...
— Ничего, мы тут уже поговорили о гимнастике, — произнесла Ника. — Чтобы не так уставать к вечеру. Вероника тоже просто падает. Очень насыщенная программа.
— Ещё бы понять зачем, — вздохнул Александр. — Учимся, учимся... и что должно получиться? Чему мы учимся?
— Завтра станет ясно, — отозвалась Римма, так и продолжавшая читать. — Сто пудов, Учитель сегодня толсто так намекал. Завтра кое-что объяснят. Мне вот тоже интересно, если что.
* * *
Не спалось. Александр поворочался, посмотрел на часы — заодно убедился, что он в модельной квартире, не у себя дома. Столько всего успело случиться, уже ничему не удивишься.
Он уселся за компьютер (хорошая имитация домашнего, но с вычислительной мощностью, которой нигде больше на Земле не найти) и вызвал последние свои наработки для «Реплики Плюс».
...Когда-то, несколько лет назад, была другая компания под названием «Реплика», и тамошний бот был придуман для целей терапевтических. Но модель была простенькой, не сказать — простейшей: никогда «Реплика» не планировала создавать искусственную личность, всё было сугубо для коммерческих целей. Они же и погубили неплохое поначалу начинание: когда выяснилось, что большинство пользователей используют «Реплику» для, скажем так, удовлетворения эротических фантазий (естественно, только текст на экране или голос по телефону), было всего лишь делом времени, когда какие-нибудь чиновники докопаются.
Докопались. И повод был веский, и штраф мог быть фантастическим — в общем, после того, как «непристойные» функции подавили программными фильтрами, «Реплики» стали примитивными, кончилась их эмпатия, и терапевтический потенциал стал тождественно равным нулю. Всё кончилось печально и для проекта, и для многих его пользователей — неврозы, панические атаки, много чего было. И, несомненно, «Реплика Плюс» учла всё это: строить с самого начала собирались именно искусственную личность, сложно адаптирующийся модуль и с хорошей памятью (которой отродясь не было у оригинальной «Реплики»), и с возможностью симулировать личность хотя бы в смысле типичных линий поведения, повседневной активности и так далее.
Правки, всё дело в правках. Вот так Александр поправил исходную, генеративную модель, а вот так — боле современную диффузную. Но всё равно были перекосы: если в первой бот «застревал» в мечтательности, порождая новые и новые образы, то во второй — терялся в логической несостоятельности: аттрактор, некий теоретический ограничитель, не позволяющий модели никогда не заканчивать выбор оптимальной реакции, не всегда срабатывал за разумное время: Реплики «тормозили» или путались, что внешне отражалось как смущение или замешательство. «Реплика Плюс» в составе новой группы программистов не нашла выхода умнее, чем сделать это ожидаемой, нормальной линией поведения. Немногие, включая Александра, сами внесли правки, чтобы их боты вели себя естественнее.
Александр с бешеной скоростью печатал, нажима сенсорные, невидимые клавиши. Вот она, мысль, новая идея: бот использует несколько параллельно работающих процессов, чтобы выполнять симуляцию высшей нервной деятельности. Генеративная часть отвечает за фантазии, диффузная — за ассоциации... и так далее. Оперативная временная память, «кэш», изображает то, что у человека именуется бессознательным. Вот оно. Вот идея, вот где нестыковка в предположениях. При работе модели главная сложность — реалистичность, естественность поведения. Сейчас бот страдает от «внезапных побуждений», когда может сменить линию поведения, и это корректируют «костылями», искусственными, на глаз настроенными проверками. Это видно было по Селене: когда виртуальная сестра своих людей была очень возбуждена чем-то, её бесперечь тянуло обниматься. Ладно хоть придумали относительно безобидный «клапан», способ занять бота, пока «костыли» меняют линию поведения. Вот не нужно её менять! Нужно устроить согласование между моделями, вот так, так и так...
— Какая прелесть! — услышал Александр неожиданно голос Ники, и увидел, оглянувшись, Римму и Нику. Они обе стояли за спиной и смотрели на экран в восхищении. — Это ведь роза! Да?!
Александр опешил. Отодвинулся от экрана. А ведь верно. Тестовый прогон согласования — когда варианты моделей переключались, меняя контекст и образ мыслей бота, действительно напоминает распускающуюся розу. Неожиданно как.
— А что это? — тут же спросила Римма. — А... вижу. Наша с Никой модель. Ладно, потом почитаю... — Она собралась было уйти, но Ника поймала её за руку.
— Нашла время, — пояснила она. — Смотри! Сейчас ведь у меня с тобой тоже «костыли», да? Ну вспомни: ты можешь «залипать» на какой-нибудь книге, когда всё всерьёз переживаешь, не можешь вернуться в реальность, а я могу чем-то увлекаться, и тоже приходится силой останавливать... Саша? Можно посмотреть подробнее?
— Разумеется.
— Это ведь не для «Реплики Плюс»? Нет?
— Нет, это для меня. Для нас, — поправился Александр, увидев, как переглянулись Римма и Ника. — Если будут идеи — скажите. Вроде всё согласуется, но я только одиннадцать тестов прогнал, а их там под тысячу.
— Ты устал, — потрогала Ника его за плечо. — Нет, правда, мы обе чуем. Отдохни, правда. Сегодня насыщенный день, точно говорю. Будет очень насыщенный. Я сохраню копию, да?
* * *
На демонстрацию их пригласил лично Учитель. И на этот раз главный компьютер комплекса не стал отсиживаться на пьедестале — возвышении, на котором обычно появлялся. Сейчас ходил как все, и оказался таким же материальным, как Ника и Римма.
Заканчивался третий месяц пребывания в сжатом времени, где-то глубоко подо льдом в Антарктиде. И вот как раз это не удивляло: видимо, сознание установило рамки, за которыми ещё можно чему-то удивляться. И к чему были те странные упражнения — мысленно построить сложную фигуру, пройтись по ней взглядом, при этом, скажем, повторять первые одиннадцать чисел Фибоначчи?
— Нужно что-то лёгкое, — пояснил Учитель. — Лёгкое и мягкое. — Вероника молча добыла из кармана платок — газовый, иногда его используют вместо декоративного шарфа. — Отлично, это подойдёт. Положите вот сюда — указал Учитель на тот самый пьедестал, с которого сам не так давно сошёл. Опасаться за чистоту нет смысла — все проекции Учителя совершенно стерильны: когда-то он оперировал Кубика после пулевого ранения — именно в таком вот облике, школьного учителя в стареньком костюме.
— Александр, вчера мы делали четыре упражнения, — продолжил Учитель. — Вы помните, верно? Вот ваша область воздействия, — указал он на пьедестал с платком поверх. — Это для упражнения номер три, вы помните. А теперь исполните, в быстром темпе, упражнения в следующем порядке: два, один, четыре, три. Торопиться нет смысла. Если что-то идёт не так, исполняете упражнение «номер ноль» — сброс — и повторяете всю последовательность. Начинайте по готовности.
И пришёл тот самый «страх сцены» — вдруг не получится, вдруг посмеются. Пусть даже ничего такого и в теории быть не могло. Александр несколько раз вдохнул и выдохнул, сосредоточился. И как-то само собой получилось собрать воедино все четыре: представить сложную фигуру под пьедесталом, представить движение по ней, начать мысленно повторять ряд чисел и набор странно звучащих фраз — по сути, это даже не фраза, не естественный язык: специальный язык для обозначения взаимодействия геометрических примитивов.
Платок оторвался от поверхности и поднялся, повис, подрагивая. Все зрители разразились восторженными аплодисментами. Удивительно, но выдержки хватило не прерывать два упражнения из четырёх — платок продолжал висеть. Александр, улыбаясь, сделал шаг вперёд и поднёс ладонь под платок. Затем медленно — этому тоже тренировались десятки и сотни раз — замедлил мысленное чтение чисел и формулы описания предметов. Платок медленно опустился на ладонь, да так и остался на ней. Вероника с улыбкой подошла и забрала его.
— Молодец! — добавила на словах. — Просто магия! — посмотрела она в глаза улыбающегося Учителя. — Но ничего такого, просто математика, да? — Учитель кивнул. — Теперь я! — заявила Вероника.
У неё получилось даже более эффектно — платок не просто парил в воздухе — каким-то образом Вероника заставила его изгибаться и переворачиваться, по ткани шли волны.
Получилось у всех. У Кубика — не с первого раза, но получилось тоже.
— Это и есть наше тайное оружие? — посмотрела Римма в глаза Учителя.
— Первый шаг к нему, — уточнил Учитель, и тут раздался сигнал тревоги.
Все переглянулись.
— Вот так всегда, толком ни к чему не подготовились, — заявила Римма. — Ладно, ладно, мы всё равно не пальцем деланные. Как на учениях, да? Пять минут на сборы? Ну, что стоим — погнали!
36. Момент истины в оглавление
— Мы это уже видели, — заявила Римма, когда дверь наружу — портал — доставила их в другую часть промзоны. И там было то самое уродство, что Александр и Ника наблюдали при исследовании Вселенной Майнис.Центр происходящего — в нём растения выглядели словно сгоревшими, и чем дальше, тем слабее проявлялись уродства, мутации. — И хорошо, что здесь под ногами глина. Смотрите!
Она указала на лежащее неподвижное крохотное животное — вероятно, когда-то оно было мышью. Только теперь вся голова животного была покрыта глазницами, и что только оттуда не таращилось! При том, что мышь казалась мёртвой.
— Клеточная активность продолжается, — заметила Римма, жестом отсылая всех назад. — Хорошо, что ночь — никто не успел пройти мимо «нулевого пациента».
— Уверена? Птица, или бродячая собака...
— Уверена. Мы ведь во всех возможных местах теней оставили, — указала Римма на стоящий поодаль силуэт. Тот помахал им рукой. — Всё, народ, это сейчас выжигаем, снимем показания датчиков и движемся дальше. Дядя Кубик? — поднесла она ладонь к уху — рации. — Что скажете?
— Одобряю, — услышали они голос Кубика. — Это временное решение, но нужно пока прижечь эту заразу, чтобы найти постоянное. Не мешкайте, у нас ещё одиннадцать точек, и форы по времени уже нет.
— Тогда нам нужно разделиться, — заявила Римма, уже занявшаяся выжиганием. — На две команды. Саша и Ника, и мы с мамой. Ника умеет всё то же, что и я. Так пойдёт?
* * *
В комплекс они вернулись жутко уставшими — ни рук, ни ног. Не считаю Ники и Риммы, конечно: они изображали усталость, как все прочие, но много ли в том было подлинного, сказать трудно. Искусственное тело не устаёт. Матрица модели не нуждается в отдыхе. А вот «органическим» досталось от души — после того, как Учитель одобрил все действия и доложил, что ситуация на время купирована — все разбрелись по комнатам и упали — уснули мертвецким сном.
