Целью моего нынешнего путешествия, в которое я отправился не по своей воле (!) является единственный город яков. Столица государства под названием Як-Якистан — это место торговли племён, живущих в пределах Кристальных Гор и Северной Пустоши, благодаря чему её можно сравнить с тем же Караван-Сараем, хан коего может считаться маленьким царьком на своей земле.
Впрочем, если смотреть чуть глубже, то общество яков отличается от степных кочевников даже сильнее чем от Кристальной Империи: одни живут маленькими племенами в деревнях, где выращивают немногочисленные растения, промышляют охотой и рыболовством в скрытых подо льдом водоёмах, другие постоянно перемещаются по своим участкам и только зимой собираются вместе в общем стойбище. Кони веруют в Небо (с уполномоченной представительницей коего мне "посчастливилось" познакомиться), у яков же до сих пор царит культ предков...
"И только пони поклоняются бессмертной принцессе-богине на золотом стуле", — хмыкаю мысленно, попутно стараясь вспомнить, что мне это напоминает.
Чего мне нужно добиться в Як-Якистане? В идеале — вассалитета, что крайне маловероятно по многим причинам, но сгодится и дружеский нейтралитет. Главное, чтобы когда (вряд ли "если") к ним придут пони из Эквестрии, наши северные соседи покивали на их предложения и попросили зайти попозже... лет через сто-пятьсот.
...Но на самом деле, как подсказывает моя интуиция, Хоуп просто захотела пообщаться один на один с Фловер, ради чего и придумала это дело, совершенно не терпящее никаких промедлений. И, наверное, стоило бы обидеться, разозлиться, сделать ещё какую-нибудь глупость, что доказало бы "кто в доме хозяин" и тому подобное, но... не хочу.
"Тем более, чем не возможность обдумать всё произошедшее без спешки и с расстановкой? А то во время пребывания в городе на это как-то не было времени", — убедив себя этим, не слишком-то и весомым доводом, возвращаюсь к созерцанию пространства внизу.
Что я чувствую к Хоуп? Воспоминания о ней говорят, что она была единственным близким другом и, если бы не тот момент с гвардейцем, за поцелуем с которым единорожка была застигнута врасплох, то дружба могла перерасти в любовь. О моём прошлом это даёт понять, насколько же прежний Сомбра был на самом деле ревнив и обидчив, ну и, в какой-то степени даже мстителен.
"Первую служанку затащил в постель именно по этой причине", — от понимания этого хотелось одновременно и вздохнуть, и закатить глаза, чего по понятным причинам сделать не удалось.
Что же я нынешний? Пожалуй... именно в этом аспекте мало что изменилось: эгоизм, собственничество, как и способность жертвовать своими чувствами никуда не делись. В конце концов меня мало тревожит то, что Рэдиэнт может и не быть единственной, но выводит из себя мысль, что не единственным могу быть я.
"Двойные стандарты, однако. Но нужно ли что-нибудь с этим делать?", — задумавшись над этим вопросом возвращаюсь к недавнему разговору...
Я сказал, что если Хоуп выберет другого — мы расстанемся. Мне будет неприятно, но счастью подруги мешать кажется неправильным... Но если наше расставание, даже с учётом кого-то третьего сделает её несчастной?
"Смогу ли я перебороть себя и смириться с ещё одним жеребцом, чтобы Хоуп была счастливой? Она, как уже понятно, не просто готова смириться с другой кобылой, даже при условии моей готовности от неё отказаться, но и всерьёз обдумывает расширение этого... гарема", — из-за двойственности восприятия, когда память о прежнем Сомбре заявляет, что подобное нормально, а опыт человека утверждает, что нормой является моногамия, возникает ощущение раздутости головы.
...Пожалуй, жить шведской семьёй (да простят меня шведы, о таком явлении услышавшие исключительно из третьих рук), когда рядом постоянно будет присутствовать претендующий на мою избранницу самец я не смогу. Ломать же себя об колено, чтобы смириться с подобным допущением не хочу, но... только сейчас. Уже прожив в этом мире около тысячи лет, пусть большую часть данного времени пришлось провести в ледяном плену, вынужден констатировать тот немаловажный факт, что разумные меняются.
"Я-человек вряд ли воспринял бы местных действительно красивыми, но я-единорог не видит в этом ничего странного. Стоит ли в таком случае зарекаться, что мои взгляды останутся неизменными через десять, пятьдесят, сто лет? А ведь магия может гарантировать очень длинный жизненный срок... если не произойдёт насильственное её прерывание. И ведь посоветоваться особо и не с кем: не с Селестией же. Дискорда освободить, что ли?", — представив себе морду духа хаоса и герцога раздора, когда после разрушения его темницы ему начинают задавать вопросы об отношениях долгожителей чувствую как настроение ползёт вверх.
...И всё же, подводя итоги своим размышлениям можно сказать, что на второго мужа в семье я не согласен. Да и если узнаю о любовнике, то с высокой долей вероятности сделаю с ним нечто противоестественное, так как обман в такой ситуации прощать нельзя.
"А как же тогда та кобылка из Караван-Сарая?", — всплыл вопрос из глубины сознания, напомнив шипение ядовитой змеи прямо под ухом.
...А она была до того, как мы с Хоуп решили строить отношения. Впрочем, мне всё же следует рассказать об этих своих похождениях хотя бы для того, чтобы они не всплыли в самый неподходящий момент.
"А что насчёт свинга?", — всплывает в голове новый вопрос.
...Как ни странно, но отношение к данному явлению, представляющему собой обоюдную измену по обоюдному же согласию хоть и вызывает отторжение, но в меньшей степени чем постоянные отношения, в которых будет участвовать ещё один жеребец. Вероятно, что причина тут заключается в том, что отсутствует условие психологической связи и всё сводится к физиологическому процессу. Впрочем, участвовать в этом у меня желание всё равно отсутствует полностью.
"Начал с отношений и готовности чем-то жертвовать, а закончил групповым сексом. Куда-то не туда мои мысли свернули в процессе", — лёгкая вспышка раздражения оказалась подавлена, а все сторонние образы отброшены прочь.
Возвращаясь к реальности можно сказать, что мои чувства не достаточно сильны, чтобы перевесить мою же гордость, а потому появление второго жеребца может их разрушить ровно так, как это произошло с прежним мной. К счастью, по крайней мере пока что, Хоуп не спешит поднимать тему моего возможного конкурента, каковым прежнему мне казался тот самый гвардеец.
— Огонь, ваше величество, — констатировал один из гвардейцев, указывая извлечённым из ножен мечом куда-то вперёд.
Вынырнув из мыслей о своей возможной семейной жизни концентрирую внимание на далёкой яркой точке, зажатой в широком ущелье между двумя высокими горами. Так как Селестия уже закатила золотой шарик за горизонт и выкатила на его место серебряный, дающий значительно меньше света даже с учётом отражающего эффекта снега, найти источник свечения оказалось нетрудно.
Спустя несколько секунд привыкания, моему усиленному магией взгляду предстала картина того, как на фоне горящих деревянных (!) домов сражаются яки и яки. Воображение тут же дорисовало звуки яростных криков, лязга металла, треска древесины, жара от огня и запаха дыма. По самым скромным прикидкам же, в "веселье" участвовало несколько сотен бойцов с каждой из сторон, что делало вмешательство нашего отряда довольно опасным для моих подчинённых.
"А чего я ожидал со своей-то удачей? Что переговоры пройдут мирно и тихо? Пф-ф... С другой стороны — чем не повод показать себя добрым миротворцем с большими кулаками? Э-эх... Понеслась моча по трубам", — чуть ускорившись, не забыв прикрыть гвардейцев от встречного ветра своеобразным лобовым стеклом, готовлюсь обрушить на головы яков холодный дождь.
— Приготовиться к бою, но до моей команды агрессии не проявлять, — отдаю приказ рокочущим голосом, похожим на шум перекатывающихся камней.
* * *
Зайдя в спальню, при помощи телекинеза удерживая поднос с парой мисок солёных морковных соломок, фиолетовая единорожка бросила взгляд на притаившуюся в углу седую бэтпони, которая будто бы и не сдвинулась с места ни на миллиметр с момента её ухода. Красногривая же перепончатокрылая летунья сидела на кровати поджав ноги к груди, обхватив их руками и устроив подбородок на коленях, уйдя в какие-то свои мысли.
...Хоуп чувствовала себя странно: буквально вчера она боролась за власть в Кристальной Империи, выискивала предателей, разрабатывала планы противодействия могущественному магу, старалась не развязать войну с Эквестрией и выставить нынешних послов из города, а сегодня вернулся Сомбра и... волнения будто бы утихли. Нет, она всё ещё опасалась того, что Селестия резко негативно отреагирует на появление короля-тирана, но вот бояться этого не получалось при всём желании... которое тоже отсутствовало. Иррациональная уверенность, что теперь им ничто не угрожает, как это ни парадоксально — пугала.
Друг детства наконец-то вернулся и это радовало кобылку-Рэдиэнт, которая искренне за него переживала; могущественный маг, ещё недавно утверждавший на полном серьёзе, что он — не Сомбра вернулся из дальних странствий с непонятным багажом за спиной... и это заставляло королеву Хоуп волноваться. Сомбра принял её чувства и ответил на них — это будило желание пищать от восторга, так как буквально исполнилась давняя мечта, но с ним прибыла непонятная принцесса бэтпони, что служили одной из принцесс-аликорнов, являющаяся ученицей-невестой...
"И почему всё не может быть просто?", — подняв взгляд к потолку, правительница Кристальной Империи постояла секунду, но ответа ожидаемо не получила, так что решила направиться к кровати.
Фловер устремила на неё взгляд золотых глаз с вертикальными зрачками, которые ярко выделялись на чёрной мордочке и создавали впечатление внутреннего свечения. Впрочем, напугать целительницу чем-то подобным было сложно, да и судя по выражению мордочки обладательницы пушистых кисточек на кончиках ушей, она вовсе не пыталась этого сделать.
...Рэдиэнт боялась, но вовсе не принцессу-бэтпони, в которой была заключена половина силы древнего джинна, едва не уничтожившего целый город-государство. На самом деле она и сама не могла толком описать точные причины своих страхов и злости, при этом прекрасно понимая то, что за источник их порождает.
"Насколько бы проще было, займись мы с Сомброй сексом во время первой встречи после расставания, или после совещания... Хотя бы сомнений тогда было бы меньше", — невесело подумала фиолетовая единорожка, присаживаясь на край постели и ставя свою ношу между собой и собеседницей.
...Хоуп была зла на себя за то, что отослала Сомбру к Якам, придумав довольно глупый повод для этого. Она была зла и на своего жениха за то, что он взял и... согласился, отправившись в путь на ночь глядя, взяв с собой отряд гвардейцев и ничего больше. А ведь он только что вернулся после долгого расставания, во время которого ему довелось поучаствовать минимум в двух гражданских войнах, не говоря уже о пленении у чейнджлингов...
"Ну почему ты не мог просто сказать "Нет"?", — целительница испытывала редкое для себя желание врезать кому-то за то, что с ней согласились.
— Я хочу извиниться за то, что с тобой случилось в убежище, — начала говорить Хоуп, найдя самую нейтральную тему. — Я была несколько... огорчена уходом Сомбры, ну и хотела защитить его вещи от разграбления всякими...
— Кобылами со слишком любопытными носами? — подсказала-спросила Шэдоу, невесело улыбнувшись, демонстрируя выделяющиеся на общем фоне клыки. — Не стоит. Я сама виновата.
— И всё же — мне действительно жаль, — Рэдиэнт опустила взгляд на свои руки, сцепленные на коленях. — На самом деле я полагала, что в эту ловушку попадётся кое-кто другой. Посол из Эквестрии.
— Правда? А я думала — сам Сомбра, — в голосе собеседницы промелькнуло веселье. — Я не сержусь. Так что — спрашивай, что хочешь узнать? Не отрицай: меня всё же готовили как принцессу и учили понимать пони без слов...
— Фловер, как вы познакомились с Сомброй? — спросила королева Кристальной Империи, уже знающая версию событий от лица жеребца, а теперь желающая услышать и точку зрения своей... будущей сестры по табуну.
— Он нашёл меня в подземелье под городом, где я была заточена из-за своей глупости и наивности. Тогда я являлась одержимой и сразу же попыталась его использовать для освобождения, а когда не получилось — убить, — ушки бэтпони поникли и она прикрыла глаза. — А потом он меня спас, рассказал о том, что избавил мой клан от проклятья, убил моего отца, оказался обручён с младшей сестрой... Хочешь знать, люблю ли я его? Скорее "нет", нежели "да". Я любила принца народа верблюдов, наследника Белого Султана, но теперь от этих чувств осталось кисло-сладкое с горечью послевкусие. Сомбра же... Я его уважаю и ценю всё то, что он уже сделал для моего народа. Да, Рэдиэнт Хоуп, я собираюсь стать для него женой и поддержкой, но не из-за влюблённости... И я сомневаюсь, что он любит меня. Ты удовлетворена этим ответом?
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Покой нам только снится 4
Первым делом, едва только долетел до поселения и завис над головами сражающихся, я создал волну холода, ударившую сверху вниз словно воздушным молотом. Языки огня в ответ на это сперва прижались к снегу, затем взметнулись вверх и рассыпались угасающими искрами, оставляя на местах пожарищ только тлеющие угли, стремительно отдающие жар в окружающее пространство. Сами же яки, получив своеобразный холодный душ замерли, непроизвольно отступили друг от друга и начали озираться, оказавшись дезориентированными резким исчезновением источников света.
"А вот теперь можно и поговорить", — опускаюсь вниз, накрывая облачной массой почти весь городок, вызывая яростные и испуганные крики, позволяю гвардейцам встать на твёрдую землю, после чего стягиваю свою оболочку к центру, тут же формируя привычное тело в чёрных кристаллических доспехах (так как произошло это всё за секунды, то эффект должен был быть впечатляющим).
— Приветствую вас, жители Як-Якистана, — так как мой шлем закрывает только затылок, макушку, виски и щёки, то мою доброжелательную клыкастую улыбку в лунном свете увидели все, кто находились вблизи главной площади, частично заваленной телами убитых воинов. — Угадайте... кто я?
"Чувствую себя Дедом Морозом, который пришёл наказывать непослушных детей... Придут же в голову глупости", — вероятно, несмотря на зрелищное появление прямо на поле боя, на меня бы уже попытались напасть, но вид вставших широким кругом гвардейцев, ощетинившихся мечами и застывших словно статуи сбил первый порыв.
...А ведь если кого-то местным и нужно бояться, то скорее уж меня, а не мою охрану. Всё же пусть они и являются отличными воинами, но в моих силах нанести один-единственный площадной удар, что покончит сразу с десятками, а то и сотнями противников с обеих сторон.
— Неужели меня никто не узнаёт? — подперев левый локоть правой ладонью, пальцами левой руки оглаживаю подбородок, не забывая тщательно отслеживать действия потомков дикарей, что когда-то и стали причиной начала падения прежнего меня. — Что же... я вам напомню.
