Легенды Ассиора. Дары Силы

Федор, успевший поднатореть в местной юриспруденции еще с Стеоне, знал тонкости местного финансового законодательства, и понимал, что он не совсем в своем праве. Такие вещи требовалось решать через совет города, и старшего Соля в частности. Но времени не было, напор — решал все.

— Десять процентов в год, — уточнила вместо Соля, стоящая за спиной Федора Сунильда.

— Должен он был двести тысяч, за двадцать лет еще двести, и того с вас четыреста тысяч уважаемый. Да и судебный иск, по поводу ложного обвинения в краже каралужского меча, ну это когда дойдем до Верховного воеводы, а пока только деньги.

Купец побелел:

— У нас с бароном был договор о беспроцентной ссуде... — начал бормотать он.

— Устные договоренности, не наследуются, уважаемый, — стеклянным голосом отрезала Сунильда. Кроме того, поскольку, вы знали кто он такой, и не донесли, вам уже полагается сто плетей.

— Но мы забудем этот момент, — прервал ее Федор, — если вы ответите на кое какие наши вопросы, не ответите, я просто вступлю в наследство, через пару месяцев, которые вы еще будете жить, И очень жалеть о том, что живете.

С этими словами, он полез в сумку достал обруч, и водрузил его себе на голову, к ужасу присутствующего воеводы, который, увидав еще и это сел на пол. А купец просто второй раз, упал в обморок.

Как только обруч коснулся головы, по телу Федора прошла холодная волна, такое ощущение опасности каратисты называют клинок Техе. Он резко развернулся и призвал меч. При развороте он пропустил мимо, что-то задевшее его только, гонимым потоком воздуха, в а плече купца, сидящего в беспамятстве на стуле, вонзился, кроша кости, тяжелый арбалетный болт.

Первым отреагировал Коваль, используя меч Неугоды, он вылетел за дверь, и из кабинета, раздался дикий крик.

— Не убивай, — хотел крикнуть Федор, но понял, что опоздал. Близнецы с мечами, а за ними и Федор, выскочили в кабинет, теперь забрызганный кровью.

На полу лежал, давешний толстяк, точнее две его половинки, меч, просто перерубил его на две части, от бедра до плеча, снизу вверх, допрашивать было, явно, некого. Федор вздохнул, прикидывая, сколько крови придется вымывать из кабинета, который он в наглости своей, уже считал своим.

Осмотрев еще раз комнату, Федор матернулся, и оставив близнецов охранять кабинет, вернулся к купцу. Молясь, что бы стрела, не была отравленной.

Ему повезло, стрела прошла на вылет, раздробив кости лопатки, Факорт Пон пришел в сознание, минут через пятнадцать. Все это время с ним возился Ворон, который имел большой медицинский опыт. Магия Сунильды была здесь бессильна.

Глазам пришедшего в себя купца предстала феерическая картина. Стоящий над ним человек, в платиновом Стеонском обруче на голове, и черным стеклянным мечем в руках, медленно раскачивался на носках. Рядом с ним стояли две воительницы с мечами наголо. Картина была настолько легендарной, словно сошедшей с фрески про Анжея Готлинга, что купец пришел в ужас. Плече купца, было туго перебинтовано и не болело совсем, учитывая, что он видел торчащий оттуда, арбалетный болт.

Сгорающий от нетерпения Федор, увидав, что подопечный пришел в сознание, произнес, обращаясь к Ковалю:

— Ну, что будем с ним делать, Опора, доведем до старшего Соля, или вздернем в присутствии младшего.

— Прости княже, — вежливо ответил тот, — но ты его сперва, поспрошать хотел, а там отдай мне, как договорились.

— Нет! — заорал вскочивший со стула купец. И рухнул Федору в ноги.

— Только ему не отдавай, сохрани княже! Все бери, все твое, скажу что надо, подпишу, что хочешь, только сыну Норота не отдавай.

— Скажи тогда, что значит твоя чашечка, — сказал Федор, взяв в руку, болтающийся на шее купца талисман.

В комнате повисла гробовая тишина. Купец сглотнул наполнившую рот слюну, так громко, словно выстрелил из пушки. Тем не менее, все внимание присутствующих и так было сконцентрировано на нем, и дрожащим голосом купец заговорил:

— Двадцать лет назад, я приехал по торговым делам в Дест. Но я был молод, и еще ехал с караваном моего отца. Совершив все сделки, я получил изрядный куш, решил, тихонько, сыграть в кости, я проиграл все, то есть вообще все. Я разорил своего отца. И вот на утро, когда совсем отчаялся, и собственно решил покончить с собой, я встретил вашего предшественника, барон. Он объяснил мне, что я играл с известным мошенником и предложил мне вернуть все деньги, просто его, прикончив, он также сказал, что пойдет со мной, поскольку у него с этим человеком старые счеты.

В общем, шулера мы убили, деньги я получил назад, и даже с прибылью, все кончилось хорошо. Но через год я снова оказался в этом городе, теперь по другой причине. Мой отец, к тому времени уже умер, и после его смерти, я нашел такое количество долговых расписок, что пришел в ужас. Казавшееся прибыльным и процветающим, дело, разорило мою семью, сделка которую провел я в Десте, была последней удачей. Мой отец умер, будучи должен больше, чем мог выручить я, продав все, что имел.

Тогда снова появился барон, и предложил мне беспроцентный займ, при условии, что я буду поклоняться последнему Эскаду, да я даже имени его не знаю!

— Чьего имени? — уточнил Федор.

— Ну, этого эскада, в молитвах его называют Последним Истинным и все.

— Стало быть, эта чаша, на твоей шее, знак этого Последнего — уточнил Ворон.

— Ну да.

— А отца моего порешить, тебе тоже тот эскад приказал — не выдержал опора.

— Да, он и написал, как, он безграмотных не любит, прямо на стене пишет, что делать и как, а что не понял, то начальник охраны Волк, пояснит.

— Волк, — поиронизировал Федор, — шавка, никакого проку, даже шкурки на шапку не осталось, хотя ковалю можно щит обтянуть. Слышь Опора, возится будешь? Ошарашенный таким предложением Коваль, отрицательно затряс головой, а окружающие Федора воительницы и Ворон засмеялись шутке.

— Ладно, — Сказал Федор — сдадим его Верховному воеводе, сами мараться не будем, пускай по совокупности грехов, передаст его профессионалам. Слышь Опора, повезешь его на коне, через весь город, задницей к верху, через коня. И чтоб не ронять, — принял он решение, достойное Петра I.

Богатырскими руками, Опора сграбастал верещащего, как девка купца, и, перекинув его через плече, пошел к выходу. Ржание окружающих его воев, и злорадная улыбка на лице Коваля, показали Федору, что решение он принял верное.

4

В дом Солей они входили иначе. Подъехав, по странно пустынным улицам, к тяжелым, обитым железом воротам спешились, и Дан начал стучать в калитку, обратной стороной меча.

Через пять минут, в калитке открылось маленькое окошко, и в нем нарисовалась физиономия, закрытая забралом шлема.

— Кого Ворож принес, в столь неудобное время? — послышался из-под шелома глухой голос.

— А ты Дорен внимательно погляди, може кого узнаешь — спросил выступивший вперед, Дан Соль — и от кого вы так закрылись, словно врага ждете.

— Хозяин на ногах сам! — изумился стражник и кинулся отпирать засовы.

— Сказывай где отец, — обратился к стражнику Соль.

— Да наверху ждет.

— Кого ждет?

— Посланцев, от Мерных, тут такое....

— А что Мерным от отца надо!

— Так понесла твоя супружница бывшая, хотят ребенка законным признать, за тобой вчера посылали да не нашли.

— Вот оно как! — ну пропускай всех, — да ворота затвори, а то еще припрутся не ко времени, а мне с отцом поговорить надо. Да возьмите с седла этого и в подвал, как до него дело дойдет, позовем.

— Да это же Факорт Пон, ох привез ты еще одну беду хозяин, — заныл дворовый.

— Это не беда, на суд привез по долгам, он золота должен, больше чем сам весит, — отрезал Дан.

Затем, быстрым шагом, пошел вперед, пригласив жестом, всех гостей следовать за ним. Он прошел в глубину дома, который также как дом Коваля, напоминал скорее маленькую крепость, чем роскошные апартаменты.

В большом зале, их ждал седой воин, который замер, а затем кинулся на встречу Дану, схватил его за плечи, развернул, вокруг оси, и вдруг, грозно насупив брови, спросил:

— Ты кто, и что это за маскарад, где мой сын!

Дан, встал на одно колено, и звонким голосом проговорил:

— Разреши слово молвить воевода.

— Ну?

И Дан начал рассказывать о событиях, произошедших за последние двое суток. При этом все присутствующие стояли. Воевода стоял напротив сына, сохраняя недоверчивое выражение лица, широко расставив ноги и положив руку на рукоять меча. По его виду было ясно, что он не верит ни единому слову.

— Хорошо, а чем докажешь, что ты Дан, — спросил воевода, — затем его вдруг осенило, — а ну сними рубаху вой, — сказал он.

— Можа лучше порты — нагло спросил, Дан, — мне там гнедой такую мету оставил, ни с кем не спутаешь.

Воевода улыбнулся и крепко обнял сына, на его глазах блеснули слезы.

— Рака, — заорал он — неси меду, всем, — мне снова есть для чего жить!

И обернувшись к гостям, сказал:

— Проходите, гости дорогие, если все, как говорит Данька, я ваш вечный должник, хоть и делов полон короб, но время для ваших я найду.

Разговор шел уже в другой светелке, с узкими, скорее похожими на бойницы окнами. На столе стоял кувшин с медом, к которому еще никто не притронулся.

— Так, стало быть, вы последние Славичи, — задумчиво вопрошал воевода, — вот не думал, что доживу. И пророчества Оросфета уже начали сбываться. Да, великий поток приходит на новый круг, и мы бессильны сделать что-либо.

— Скажите, что нужно от меня, только за то, что ваша сестра излечила, Дана, я сделаю для вас все, что могу, а нужно будет видимо больше.

При этих словах воеводы снизу раздался громкий грохот, ощущение было таким, будто кто-то ударил в ворота тараном.

— Ага, вот и первая проблема, Мерные пожаловали, ну пусть входят, что нужно разберем, только пусть только кровные, — и обратился к гостям.

— Вы уж простите гости дорогие, но дела наши семейные.

— Да какие семейные, — не выдержал, Дан, они, поди об этом на весь город раструбили. А чего бояться, у нас из кровных в поединке биться сейчас некому, а наемные против них не пойдут, вот они и куражатся. Ну ладно отец, покажем, что и мы не лыком шиты, зови гостей дорогих прямо сюда, пусть потешатся. Вот сюрприз то будет!

Воевода хмыкнул, и крикнул в открытую дверь:

— Рака, зови гостей сюда, чай не больно дело у них великое, даст Ворож, одним днем разберемся.

— Могу чем пособить, воевода — сурово глядя на дверь, спросил Федор.

— Это как они захотят, а то глядишь и потешимся сегодня, уж больно я зол, — ответил за отца, Дан. Да и ты Славичь, мечем помахать хочешь, по глазам вижу.

Разговор был прерван появлением двух бугаев, с недовольными рожами, они явно не ожидали такого приема, а войдя в светелку, просто озверели.

— Ты почто воевода так родню привечаешь, — начал один детина, злобно сощурив глаза и поглаживая ручку меча.

— А ты от родства отказался соколик, на весь Воличь о том кричал, — резонно заметил воевода.

— Так не знал, что сынок твой полуприбитый еще на что-то годен.

— Так ты и кричал, что не годен, а теперь поздно, с момента его ранения прошел год, а она только на сносях.

— Так, — вступил в разговор, молчавший до этого второй бугай, — подпиши воевода грамоту о признании его внуком, да мы пойдем, некогда нам тут расхолаживаться, а иначе...

— А что иначе, — вдруг не выдержал сидящий за столом, рядом с данном, Федор.

— Ты мил человек, в это дело не лезь, — сказал первый брат, — оно знаешь семейное.

— Да не семейное оно уже, — вдруг заявил сидящий за тем же столом Ворон. Хозяин князя встречает, пир дает, — и он обвел рукой расставленные на столе чаши и блюда с закусками. А тут врываются два пострела, и начинают угрожать хозяину. Нет люди дело уже не семейное.

— А это кто здесь князь, — начал выступать первый брат.

— Я князь — встал Федор и, скинув кафтан, расстегнул клапан рубахи, обнажив плече. — Коли на суд пришли, излагайте дело, коли требовать по праву, тоже говорите, а если с оскорблением, то у нас ответ найдется.

Вот тут гости замялись, по знаку они поняли, что не просто князь к воеводе пожаловал, а кровный Готлинг. Такое в Воличе могло случиться, разные люди приходили к командиру вольных шлемов. И попасть под такую раздачу, они не захотели.

— Прости княже, — начал второй брат, — но дела у нас сугубо семейные...

— Какие уж тут семейные, — начал заводится Федор, — ввалились стали угрожать воеводе. Требовать, чтобы он признал ребенка, которого пригуляла ваша сестрица, это вообще-то оскорбление, да воеводе лет столько, сколько вам вместе.

— А ты княже не гневись — осмелел первый, — такие дела, только Ворожьим судом и решаются, только через кровь.

— А я оскоблен, — ответил Федор, — да и забыли вы еще одного воя, того который четко знает, его потомок или нет.

— Да не вой он вовсе, — грубо ответил Федору наглый братец, — он свое отвоевал.

— Это вызов, — спросил, сидящий за столом Дан.

— Да вызов, и прямой вызов, — заявил гость.

— Ну, что ж, — сказал, Дан, и поднялся из-за стола, — ты сам это сказал, Влит, и братец твой с тобой согласен?

То, что раненный мог вставать, никого не удивило, стоять он мог и раньше. А вот биться.

— Двое надвое, — подскочил Федор — пошли во двор вои, там места хватит, и чтоб свидетелей было много.

— Не торопись княже, — начал было воевода, — вон у тебя дворян сколько.

— Единственный кому я мог доверить такое дело, — ответил Федор, — сидит у тебя под замком, по ложному обвинению воевода. Пока мы будем решать твои дела, освободи, пожалуйста Неугоду, и приведи сюда, он мне клятву на верность давал, так что ответ за него мой, ну это потом. Пошли вои.

Дан, не спеша, вышел из за стола, и молча указал незваным гостям на дверь. Увидав как он двигается, братья почувствовали подвох, но отступать было поздно. 5

Двор был большим, метров тридцать на тридцать, для боя достаточно. Федор отложил свой меч, и взял два металлических, привычных для этого мира. Быть двуручным бойцом, он учился, еще в своем мире. Ему завидовали многие, и на фестивалях реконструкторов, он был почетным гостем. Учитывая особенности этого мира, он был почти непобедимым бойцом. Дан, посмотрел на него, сделав такую физиономию, словно Федор сошел с ума. Но тот игнорировал его мнение, и вышел во двор, вооруженный двумя короткими клинками. Все остальные, имели классический набор, меч и средний щит.

Бойцы встали по своим сторонам, и бой начался. Противник Федора, резко шагнул вперед, высоко подняв щит, рубанул косым ударом, явно рассчитывая на его мощь, а не на какой либо боевой финт. Федор, которого еще на уровне детского сада, научили тому, что тот, у кого лопатка длиннее побеждает не всегда, подставил под удар клинок, провернулся, вокруг собственной оси, и нанес, вторым мечем, косой удар, по защищенной кожаным доспехом спине противника.

Вой, сделал непроизвольный шаг вперед, что позволило Федору, нанести второй, те-перь уже оглушающий, удар, по голове. После этого, Мерный упал на колени. Федор толкнул его ногой, и противник рухнул на землю, выронив меч и щит. Федор резко развернулся, осматривая площадку, на которой шел поединок, и пришел в ужас от происходящего. Его противник стоял на карачках и тупо крутил головой. А вот Дан, по настоящему влип.