Эльфийский подарок

В Этернолиллорн Лесной король вернулся уже совершенно спокойный. Зайдя к матери, он поцеловал её в щёку и поинтересовался, чем она занимается. Титания пожаловалась ему на плохой аппетит и бесплодность молодой драконихи, которую она никак не может повязать с одним молодым чешуйчатым болваном. Смерив сына недовольным взглядом, она не выдержала и добавила, что ему тоже не мешало бы вспахивать собственное поле, пока этим не занялись другие.

'Уже вовсю пашут!' — с гневом подумал Лесной король, и перед его внутренним взором возникли целующиеся Аталиса и Радон, а затем как они в порыве страсти срывают друг с друга одежду, мешающую им слиться в единое целое. На этом услужливая память не успокоилась и подсунула ему картину, где тем же самым его любимая жена занималась с Улльтором.

Неимоверным усилием воли эльфийский принц притушил волну ярости, бушующую в груди, и с просящим выражением на лице улыбнулся матери.

— Как раз об этом я хотел с тобой поговорить. Аталиса дуется на меня, хотя сама виновата. Нельзя же всё время торчать в лаборатории, забыв о муже, не говоря уж о том, что это опасно. Пожалуйста, поговори с отцом. Пусть он закроет ей доступ к научным изысканиям, и предупредит Ваэля, чтобы он не делал из неё синий чулок. Прежде всего, она моя жена и не должна так явно манкировать своими обязанностями. На приёмах принцесса бывает крайне редко, что уже заметили при дворе и это плохо сказывается на моём имидже. Сама понимаешь, я был просто вынужден завести любовницу, чтобы хоть как-то отвести от себя подозрения, что жена попросту пренебрегает мной.

— Бедный мой мальчик! — воскликнула расстроенная Титания и, опустившись рядом с сыном, ласково коснулась его щеки. — Почему ты раньше молчал? Ну ничего! Ситуация вполне поправима. Хорошая порка быстро вправит ей мозги.

— Нет!

— Не беспокойся, если ты не хочешь портить отношения с женой, я улажу всё сама. Благо, поводов отправить её на экзекуцию просто тьма тьмущая.

Нет! — резко повторил Лесной король. — Аталиса не животное, которое нуждается в порке, чтобы понять, чего нельзя делать.

— А по-моему, это как раз именно тот случай, — скептически заметила эльфийская королева. — Своим заступничеством ты и Ваэль совсем её избаловали, вот она и творит, что хочет. Раэтиэль, пойми, лишь твоя любовь давала ей право на снисхождение, но...

— Никаких 'но'!

— Послушай, что я говорю! Вы всего десять лет как вместе, а ты уже ищешь утешения на стороне. Что-то это мало похоже на настоящую любовь. Фейри так быстро не меняют свою сердечную привязанность...

— Это моя ошибка, Аталиса здесь ни при чём! Поэтому я тебя прошу, отошли высокородную Лоэль эс-Цинь обратно родителям.

— Что?! — подпрыгнула Титания и чудовищная зелёная птица, сидящая у неё на плече, с хриплым клёкотом, взвилась вверх. — Ты хоть понимаешь, какой это позор для девушки? Да её после этого никто замуж не возьмёт!

— А мне плевать! — холодно ответил Лесной король. — Думать нужно было, прежде чем прыгать ко мне в постель! — заявил он, обстреливая крошечными шариками летучего монстра. Когда тот понял, что это хлеб, он начал их ловить, громко щёлкая клювом.

— Ну, что ты решила? — спросил он, видя, что мать не собирается прерывать затянувшееся молчание.

— Мой мальчик, не будь жестоким! Пожалей Лоэль, ведь она хорошая девушка, — не выдержала Титания, которой было не чуждо сострадание к себе подобным.

— Спасибо, мам. Я знал, что ты меня поймёшь.

Лесной король поднялся. Прощаясь, он склонился к матери и нежно поцеловал её в щёку. Перед тем как шагнуть в портал, он обернулся.

— Да, и прикажи, чтобы высокородную Лоэль эс-Цинь выпороли перед тем, как отправить домой. Это вам с Аталисой в утешение.

Оставшаяся одна эльфийская королева расстроилась чуть ли не до слёз.

— Вот и в кого он уродился такой бессердечный? — воскликнула она, обращаясь к зелёному монстру, который снова попытался взгромоздиться ей на плечо.

— Если ты намекаешь на меня, то я здесь ни при чём, — прокаркал он.

— А ну кыш! — Титания отмахнулась от чудовищной птицы и, встряхнувшись, та превратилась в Оберона.

— Ладно, не переживай, моё сердце, как-нибудь всё образуется, — сказал он расстроенной Титании, тщательно расправляя складки своего пёстрого взъерошенного наряда.

— Только не говори, что ты согласен с Раэтиэлем!

— Почему бы нет? На мой взгляд, это неплохое решение проблемы. Кстати, ты заметила, что он страшно зол на жену?

— С чего ты взял? — удивилась королева. — Если хочешь знать моё мнение, то измена Раэтиэля ей по заслугам, но её рыдания тронули даже меня. Спасибо, что хоть она любит нашего сына.

Оберон усмехнулся и хотел что-то сказать, но промолчал.

* * *

Месяц любовный хмель кружил голову Радону и Аталисе, но оба чувствовали, что пора расставаться. Короля Эдайна ждали накопившиеся государственные дела, а девушку нет-нет, да грызла тревога, не обнаружил ли кто-нибудь во дворце, что это не она, а её копия.

Аталиса проводила Радона, чтобы он не заблудился по дороге, и отправилась в мир фейри. Потайные тропы привели её в заброшенную часть дворца. Пробравшись в драконьи конюшни, она поставила Фонарика в стойло и бросилась к деду.

Эн-Огран успокоил девушку, сказав, никто её не хватился и все думают, что она по-прежнему жутко переживает из-за измены Лесного короля, и отвёл её в покои, где она обычно останавливалась, когда бывала у него.

При виде своей копии, изысканно рыдающей у распахнутого окна, обрадованная Аталиса поцеловала деда, и тут он сообщил ей неприятную новость. Оказалось, что по распоряжению Оберона ей закрыли доступ во все лаборатории Этернолиллорна, в том числе в её собственную лабораторию, мотивируя это тем, что она не уделяет достаточного внимания обязанностям супруги наследника эльфийского престола. Мол, магическое искусство принцессы не требует дальнейшего совершенствования, поскольку и так превышает уровень, требуемый от высокородной эльфийки.

Кипя от негодования, Аталиса потратила полдня на сборы и во всеоружии эльфийской красоты отправилась на поиски своего неверного мужа. Но перед этим она заглянула в гости к Селине, чтобы разведать обстановку и не действовать вслепую. Маленькая фея обожала слухи, и была в курсе всех новостей.

При известии, что Лесной король не только бросил свою фаворитку, но и приказал её выпороть, а затем отослал высокородную Лоэль эс-Цинь обратно родителям, Аталисе стало нехорошо, и она плюхнулась на стул. Озабоченная Селина похлопала её по щекам, а затем сунула под нос флакон с солями.

Бледно улыбнувшись, девушка поблагодарила её за помощь и, убедив разочарованную фею, что не беременна, распрощалась с ней и снова отправилась на поиски мужа. Наказание за развратное поведение и отсылка фаворитки Лесного короля вызвали у неё не радость, а тревогу. Такое могло произойти только с его полного согласия или, что ещё хуже, по его прямому указанию. Несмотря на стремление к прекрасным чувствам, эльфы были жестоким народом. Лесной король мог пойти на такое, чтобы показать, что он раскаивается и ищет с ней примирения. Но был и другой вариант.

Опасаясь, что он знает о Радоне, Аталиса прибавила шагу, спеша встретить опасность лицом к лицу.

Поиски привели её на воздушный ипподром. Всадники на единорогах с гиканьем устремлялись в небо, а затем неслись к земле, исполняя на ходу рискованные кульбиты. Приставив ладонь к глазам, Аталиса нашла Лесного короля среди других и поневоле залюбовалась его движениями, преисполненными грации и силы. В истинном облике он был высок ростом и идеально сложён. Несмотря на изящество и стройность фигуры, стальные мышцы упруго переливались под гладкой смуглой кожей, позолоченной солнцем.

Когда белоснежный единорог опустился рядом с ней, она позабыла о страхе и смерила мужа восхищённым взглядом. Он был прекрасен. Гордая посадка головы, отливающие золотом развевающиеся кудри, горящие радостным возбуждением изумрудно-зелёные глаза. И всё это вкупе с удивительно красивым лицом. Не зря при взгляде на Раэтиэля даже эльфийки теряют голову, подумалось Аталисе.

— Не меня ли ищешь, моя хорошая? — весело спросил он, в свою очередь любуясь красотой жены.

— Оберон закрыл мне доступ в лаборатории. Вот, хочу узнать, не твоя ли это работа, — пошла она напролом.

— Вообще-то, да, — не стал юлить Лесной король. Он передал поводья мальчику-пажу и, сняв перчатки, провёл пальцами по её щеке. — Прелесть! Мы так давно не виделись, что я уже подзабыл, насколько ты хороша, и подумал что это косметика.

— Зачем тебе это нужно? — спросила Аталиса.

Лесной король встал вплотную к ней, и это заставило её поднять голову. При виде его потемневших глаз ощущение опасности усилилось, и она постаралась не выдать бьющую её изнутри дрожь.

— Могла бы сама догадаться. Я хочу вернуть тебя, — ответил он и коснулся её губ лёгким поцелуем. — Прости, любимая! Я был дураком и сейчас не слишком поумнел, но я знаю одно, если я полюбил, то это навсегда! — проговорил он с яростной силой. — Я сотру в порошок любого, кто встанет между нами.

— Даже свою любовницу? — вырвалось у Аталисы.

— Если знаешь, то зачем спрашиваешь? — хладнокровно ответил Лесной король.

— Не слишком ли это жестоко? — спросила она, хотя понимала, что ступает на зыбкую почву.

— Эльфийка не должна преступать нормы морали. Высокородная Лоэль эс-Цинь их нарушила и получила за это заслуженное наказание.

— Раэтиэль! Почему у меня такое ощущение, что это я виновата, а не ты? — возмутилась Аталиса, выведенная из себя его равнодушием к судьбе несчастной девушки, посмевшей дать волю своим чувствам.

— Спроси себя, моя хорошая! — Лесной король прищурил глаза. — Хочешь сказать, что ты тоже мне изменяла?

У Аталисы прошёл мороз по коже, когда она сообразила, что сказала, и трижды прокляла себя за длинный язык. За связи со смертными у эльфов женщин не наказывали, и ревновать к ним было жутким моветоном. Но это формально. Конечно, муж мог просто посмеяться и сказать, что связи с животными не красят эльфийку, а мог устроить ей такое, что жить не захочется. Селина рассказывала о таких случаях изощрённого издевательства над несчастными жёнами, что у Аталисы волосы вставали дыбом.

— С чего ты взял? Пока ты развлекался, я целыми днями рыдала как дура. Ваэль тебе подтвердит, — она хлопнула ресницами, и слёзы послушно подступили к глазам.

— Аталиса! Прости за идиотскую измену, — с раскаянием воскликнул Лесной король и опустился на колени. — Это всё от скуки и уязвлённой гордости. В последнее время мы так редко бываем вместе, что мне уже стало казаться, что моё общество тебе в тягость. — Зелёные глаза вспыхнули призрачным светом. — Или я для тебя больше ничего не значу? Поэтому ты бежишь из дома?

— Нет! Я люблю тебя! — выкрикнула Аталиса, чувствуя, как сердце разрывается на части.

— Успокойся, моя хорошая, — Лесной король стиснул её в объятиях. — Если ты не лжёшь, всё будет хорошо. Клянусь! Любовью за любовь!

'О боги!' — оторопела Аталиса и призвала на помощь всё своё благоприобретённое притворство.

— Любовью за любовь, — эхом повторила она и нежно улыбнулась мужу.

Они отправились в Майолиллорн, и Лесной король сделал всё, чтобы она забыла об их размолвке и Аталиса была ему за это благодарна. Оставшись без любимого дела, она скучала, а с ним ей было весело и волнительно. Незаметно счастье вернулось в их дом и сторожевым псом улеглось на пороге. Несмотря на обоюдное притворство, они не переставали любить друг друга.

И всё же душа Аталисы не знала покоя. Она тосковала по Радону, с которым ей было тепло и спокойно. Улучив момент, когда Лесной король находился в длительной отлучке, она рискнула и снова ускользнула в реальный мир.

Там её уже ждали. Король Эдайна и леший сидели на завалинке избушки и, мирно беседуя, покуривали трубки. При виде девушки Радон встал и не спеша пошёл ей навстречу. Его лицо было спокойно, но глаза засияли.

— Наконец-то! — сказал он, обнимая рыжую девчонку, глядящую на него виноватыми синими глазами.

С тех пор так и повелось. Как только выпадала возможность, Аталиса летела к Радону. Лесной король об этом знал, но не мешал им встречаться. Искусный обманщик, войдя во вкус игры, смеялся и шутил, и был необычайно нежен с женой, отчего она чувствовала себя ещё более виноватой.

Как-то так вышло, что каждый раз, когда Лесной король оказывался дома, Аталиса вскакивала спозаранок и шла доить коров. Держась за спину, она выкладывала на тарелку собственноручно собранную землянику и утешала себя тем, что угождать мужу это долг эльфийской жены. Поганец за обе щёки уплетал любимое лакомство и, жмурясь от удовольствия, запивал его жирными сливками. При этом он не забывал нахваливать и то и другое, заявляя, что еда вдвойне вкусней, когда он знает, что это для него расстаралась любимая жёнушка.

Аталиса пробовала схитрить, но муж безошибочно определял, когда его любимые блюда были не из её рук, и тогда его капризам не было конца и ей было проще их исполнить, чем выслушивать его стенания. В конце концов, пастухи настолько привыкли к принцессе-доярке, что перестали с ней чиниться и обращались как с ровней.

Узнав об этом, Радон страшно разозлился, и до Аталисы наконец дошло, что Лесной король наложил на неё заклятие повиновения.

При помощи Ваэля она избавилась от крошечной руны, угнездившейся у неё под лопаткой, и, кипя, от негодования, бросилась на поиски мужа, но того и след простыл. Якобы он отбыл с посольской миссией. Больше всего её разозлило заявление Титании, что бедный мальчик, себя не жалея, занимается государственными делами в то время как его лентяйке жене трудно распорядиться по хозяйству, чтобы слуги подавали приличный обед, а не только одно молоко и землянику.

В отместку Аталиса наложила заклятие на стада коров и земляничные поляны Майолиллорна, причём по-хитрому. Гости ели и восторженно закатывали глаза, заявляя, что нигде нет такой ароматной сочной ягоды и чудесных молочных продуктов, как в Майолиллорне, а бедный хозяин давился сохлой ягодой, от которой несло клопами, и запивал их страшно горчащими сливками.

Понимая, что это проделки жены, Лесной король бросал на неё обиженные взгляды, но мужественно терпел, ожидая, когда она сменит гнев на милость. Спустя неделю они помирились, но больше Аталиса и не думала соваться к коровам; забыла она дорогу и к земляничным полянам — к огорчению пастухов, которым очень нравилась приветливая красавица-принцесса с лукошком и подойником, бодро шагающая по росной луговой траве в атласных голубых туфельках.

* * *

Игра продолжалась целый год, прежде чем Лесной король нанёс свой удар.

* * *

В Этернолиллорне состоялось пышное празднество и бал, устроенные в честь дня рождения Аталисы. Как всегда, волшебный танец эльфийского принца и принцессы заворожил присутствующих своей красотой и любовью, сквозящей в каждом их движении.

Аталиса получила массу комплиментов и поздравлений. Подарков было столько, что они не вмещались в отведённую для них комнату. Но главный подарок ждал её дома, и она теребила мужа, спрашивая, не пора ли им вернуться в Майолиллорн.