— А хорошо ли российскому солдату бить ребенка? — Сыронизировала Олимпиада.
— Ой, какие нежности, меня отец в детстве порол за всякую мелочь, а это убийца. С нее вообще кожу живьем содрать надо и солью посыпать. — Свирепел офицер.
— Она сейчас военнопленный, и бить ее равносильно пытке. А пытать согласно инструкции можно лишь в самом крайнем случае, когда необходимо вырвать важные сведения. — Предупредила Олимпиада.
— Вот давайте их выбьем. — Скобелев грозно сверкнул глазами. — Вот у меня есть хорошая плетка.
— А что может знать маленькая девочка? Это насилие уже похоже на месть. Кроме того, если с ней правильно поговорить, она и так все расскажет. — Тон Олимпиады стал заметно мягче.
— Повесьте ее тогда вниз головой. Это заметно улучшает память. — Рявкнул Скобелев.
— Ты что изверг, садист, не дам так издеваться над ребенком. Солдаты вздерните, его самого вверх ногами будет знать, как издеваться над беззащитными людьми. — Олимпиада грозно свернула изумрудными глазами.
Воины заколебались, с одной стороны приказ, а другой стороны многие сочувствовали и поддерживали Скобелева.
— А может не надо! — Послышались дружинные голоса, других солдат.
— Надо ведь дисциплина должна быть! Или вы не понимаете, что значит приказ! Тем более что за один час с ним ничего не сделается.
Последний аргумент перевесил все остальные и прапорщику накинули на ноги петлю, вздернув вверх, он впрочем, не сопротивлялся.
— Ты еще будешь жалеть, что так мягко поступила с врагом. — Буркнул Скобелев.
— Может быть, но я не пойду против своей совести. Да и мы русские не воюем с детьми. Ребенок это цветок, символ созидания! — С пафосом произнесла Олимпиада.
— Скажи это Янешу! — Огрызнулся, висящий вниз головой Скобелев.
Василий заметил:
— Янешь давно не подавал о себе вестей. Может быть, мне съездить за ним и проведать?
Олимпиада одернула:
— Не хватало еще тебя потерять, вдохновение ощутили, вы лучше теперь рассчитайте, как повысить эффективность силового поля, а я поговорю с девочкой.
— Так может послать других солдат? — Предложил Антон.
— Взрослые вызовут слишком большие подозрения, нет, я верю в нашего мальчика. Да и где его найдешь в столь большом городе? — Олимпиада заметно погрустнела.
— Там где больше трупов, там наш Гаврош! — Съязвил сержант Пулов.
Олимпиада погрозила пальцем и подошла к девочке.
— Ты говоришь по-русски?
Маленькая диверсантка молчала.
— Жаль, что ты такая не образованная и глупая что нашего могучего языка не знаешь? — Произнесла погромче женщина-богатырь.
— И вовсе я не глупая и ваш гнусный язык знаю. И ни какой он не могучий, а очень сложный в одних падежах можно запутаться. — Девочка капризно шмыгнула носом.
— Вот как? Очень даже может быть. Я сама в школе с ним мучалась. — Олимпиада осторожно попробовала погладить маленького звереныша по головке.
— У нас есть предложение по реформированию русского языка. — Подал голос Антон.
— А вы молчите. Их Сыны Петровы нашлись, все бы вам поменять. — Прервала командир.
— А зачем такие сложные правила грамматики, лучше проще: как слышится, так и пишется. — Не унимался Антон.
— Да видишь эти два парня они ученые и, хотя все изменить. — Олимпиада улыбнулась еще шире.
— Они что и оружие изобретают? — Глаза у девочки загорелись.
— Да и не только, а также новые виды жевательной резинки. — Командир пошутила, но так легко и непринужденно, что девочка поверила.
— Пускай попробуют прямо сейчас! — Пискнул ребенок.
— А как тебя зовут неугомонная! — Олимпиаде вдруг стало любопытно.
— Стэлла Буркам! — Сказала девочка и тут же хлопнула себя по рту — проговорилась!
— Так вот Стэллочка! — Олимпиада сделала, паузу. ( Она хотела сказать, вот ты убила троих замечательных парней, у которых тоже есть дети, и будут плакать, но передумала, ведь может вызвать у ребенка истерику.) — Если ты хочешь попробовать новый вид жвачки, ответь на такой вопрос: тебе нравиться летать на самолете?
— Конечно, хотя на эролоке гораздо лучше, там ты видишь все неисчислимые мириады звезд. А здесь только поверхность планеты. — Девчонка, уже распустила косы, тряхнула белоснежными кудряшками, отстраняясь от женской ладони.
— А что ты чувствовала, когда сбрасывала бомбу? — Тон у Олимпиады стал медовый.
— Чувство удовлетворения, что могу мочить грязных русских собак. — Девчонка тряхнула волосами, вновь приобретавшими типичный звездно-полосатый фон флага Северо-западной конфедерации.
— Ну, зачем так грубо, разве я похожа на собаку. Антон придумай новый вид жвачки. — Уже резче произнесла Олимпиада.
— У нас нет оборудования! — Вздохнул гениальный юноша.
— Используй питательные ингредиенты сухого пайка и стимуляторы, будь изобретателен. — Подсказала командир.
— Хорошо постараюсь! — Антон без спора приступил к работе.
— И не вздумай меня отравить, жевать мы будем вместе с девочкой. — Предупредила строгим тоном Олимпиада.
— Травить ребенка, что может быть подлее для воина России! — Искренне ответил ученый юноша.
— Так поторопись. А ты Стэлла одинокая девочка и вероятно бедная? — Сочувственным тоном допытывалась командир.
— Нет, у меня есть отец генерал и мать бизнесмен, мы очень богатые, а вы русские сплошь нищие и хотите у нас все отнять! — Девочка гневно тряхнула кулачком.
— Кто тебе внушил подобную глупость? — Напустила вид святой невинности Олимпиада.
— Это все знают!
Олимпиада хотела возразить, как послышался свист, и вдали громыхнула. Девочка обрадовалась:
— Это наши! Ведут обстрел с помощью ракет, скоро конец вам.
— Но ведь и ты погибнешь! — Предупредила девушка-командир.
— Мне все равно, моя душа попадет в рай, а вас русских черти будут вечно жарить в аду! — Смазливая, но капризная девчонка оскалила зубки.
— Религия это опиум для народа! — Очень уверенно заявил Антон. — А вечные адские муки способ подчистить карманы у верующих.
— Ты врешь, презренный рус! — Девочка в гневе топнула сапожком по траве.
-Нет, говорю правду, ведь никто никогда не видел рая и ада, священники живут отнюдь не по тем канонам что проповедуют! — Горячо возразил юноша.
— А апостол Павел видел рай! — Девчонка смотрела свирепо.
— А кто видел этого апостола, ты разве не читала фантастические романы?
— Да и такие крутые что тебе и не снилось. — Девочка изобразила ладошкой взлет ввысь ракеты.
— Так вот в них и не такое выдумывают. Или взять фильмы, хорошо используя сказку пугать маленьких детей.
Его слова были прерваны сразу тремя прозвучавшими одним за другим взрывами.
— Перелет, точность не высока. — Констатировал Олимпиада.
— У нас тоже был мальчик, что утверждал, будто Бога нет, так его папу уволили с работы, и ему пришлось мыть машины, чтобы не умереть с голоду. — Произнесла капризным голосом Стэлла.
— Это лишний раз доказывает, что для веры нужно принуждение. И это кому-то выгодно.
Девочка замолчала. Олимпиада задумалась, она ведь хотя и не любила Библию не была столь убежденной атеисткой. Но взять, например, особенно Ветхий Завет, Бог какой-то слишком жестокий для высшего разума, и равноправие народов разрушает, как это столь совершенному существу могут быть милы евреи? Если настоящий, Всемогущий Бог есть, то он должен быть интернационалистом. Впереди траншеи громыхнуло, было видно, как падает ракета, а затем взрыв, хоть и не ядерный, но все равно потрясающий.
— Скажи мне девочка ты не еврейка?
— Конечно, нет! С чего вы взяли? — Девочка явно обиделась.
— Как ты считаешь, если бы Бог существовал, то мог бы выше всех народов поставить евреев?
Девочка задумалась, стала морщить лобик, потом подняла глаза.
— А Библии написано, что евреи богоизбранный народ. Кто касается их, касается зеницы моего ока! — Она говорила это, но уже без особого энтузиазма.
— Значит, Господь ошибся! — Заявила Олимпиада.
— Он не может ошибаться, так как свят и непогрешим.
Стэлла видимо не привычная, к дискуссиям на почве теологии замолчала. Олимпиада подумала, как это в средневековые времена уживались антисемитизм и вера в Библию — одно противоречит другому. Тут в памяти девушки всплыла четвертая книга царств.
— А помнишь, как один пророк Елисей убил с помощью проклятия сорок два ребенка. И при этом он считался праведником. Разве всемогущий Бог допустил, чтобы его слуга так бесчинствовал. Это лишний раз доказывает, что Библию писали люди.
— А вы русские разве не убиваете детей? — Девочка скривила красивый ротик.
— Ну, тебя мы как видишь, не убили, хотя твоя бомба унесла жизни трех солдат. Подумай, каково их детям? — Как можно более мягким тоном произнесла Олимпиада.
— Не надо читать мне мораль! Вы истребляли нас целыми планетами, а ты только притворяешься добренькой, хочешь перевербовать и сбить с истинного пути. — Девочка стала махать руками, а её волосы покраснели.
К ним подошел Антон.
— Стэллочка не хочешь жвачки?
— Ни чего мне от вас не нужно, можете меня пытать! — При последних словах голос ребенка дрогнул.
— А ты попробуй тебе очень понравиться. — Юноша протянул девочке под нос. Сильный запах был настолько приятен, что она не выдержала.
— Одну возьму, вам русским меньше достанется! — И принялась жевать.
Олимпиада решила сделать паузу, в воспитании понимая, что большего не добьешься.
Время от времени пролетали ракеты. Тут внезапно все переменилось, в рации послышался дребезжание и четкий голос проговорил.
— Ну, как держитесь?
— Стараемся, но безвозвратные потери составили четверть роты. — Выдохнула Олимпиада.
— Это не так уж и много, мы завершаем окружение города, основные силы противника перемолоты, сейчас по мосту пройдет колонна. —
— Где-то там, у врага расположена ракетно-пусковая установка и нас обстреливают. Может быть поражен мост. — Предупредила командир.
— Мы выведем ее из строя ударами с орбиты. У нас есть уже более совершенные ракеты, а орбиту можно рассчитать и из звездолета. — Голос стал куда увереннее.
— Надо учесть еще период вращения планеты. — Подсказала Олимпиада.
— Это само собой. Так что слушай нас внимательно, скоро здесь пройдет колонна нашей бронетехники, если мост не поврежден, будьте готовы подать сигнал.
— Конечно мы в полной готовности. Хотя подождите, кажется, нас снова атакуют, и откуда берется столько мерзости. — Девушка от досады плюнула подальше.
— В этом районе противник сосредоточил ударную группировку, ослабив другие направления, держитесь любой ценой не дайте взорвать мост!
— Есть держаться!
Олимпиада хотела еще что-то добавить, но рация не отвечала. Она повернулась к полю, были видны новые роботы и многочисленная пехота.
— Огонь на поражение из всех стволов. — Скомандовала она.
Автоматы ударили дружно, потом пришли в действие подствольные гранатометы, хотя снарядов к ним осталось маловато, поэтому стреляла в основном сама Олимпиада, уже прекрасно зная нахождение наиболее уязвимых точек.
Огонь авиационных пушек был опасен. Правда, солдаты от него укрывались лучше, чем раньше количество жертв было велико. Возможно, что эта атака была бы смертельной, но роботов была немного меньше чем в прошлый раз. Зато даги даже не уклонялись от пуль, а все перли и перли.
— Похоже, их чем-то накачали. — Заметил Антон.
— Не похоже, а точно, используют психотропные вещества, придется видно перевести автоматы в двенадцатый режим стрельбы. — Оборвал Василий.
Олимпиада отдала приказ:
— Стрелять с максимально интенсивностью, а когда подойдут ближе метать гранаты.
Антон слега покраснел от напряжения. Когда даги вышли на нужную дистанцию, он очень успешно швырял гранаты. Они летели очень легко, падая на почву, прыгали, потом взрывались в рядах противника.
— Хорошие квакушки! — Произнес парень.
В какой-то момент казалось, атака захлебывается, даги застревают в собственных труппах. Вот уже видно даже как они, плавая в потоках крови, скользят и сбиваются в груды.
Но все переменилось, когда они, наконец, догадались использовать гранаты.
В траншеи полетел смертоносный груз, сбивая прицелы, раня и оглушая солдат. К счастью гранаты были не очень большой мощности и боекостюмы могли их выдержать, но количество боезарядов просто оглушало. Самое главное, что стало труднее стрелять, и даги почувствовал это, стали бежать еще быстрее.
— Держитесь, сражайтесь! — Кричала Олимпиада. — Ни шагу назад, не обращайте, внимание на осколки.
Но ее слова не оказывали большого эффекта, кроме того, свирепствовали роботы, хотя их снаряды не редко убивали своих, но и россияне несли все возрастающие потери.
Вот даги добрались до самого края траншеи, тут опять, как и в прошлый раз сработали мины. Потери дагов были огромны, но количество превышало все разумные пределы.
— И стоит ради одного моста, губить столько солдат. — С удивлением произнес Антон.
— Я не знаю образования их стратегов, но видимо в школе они учились на сплошные нули. Так опростоволоситься. — Присвистнула в тонком диапазоне Олимпиада.
— Зато нас вследствие этого может не стать, ведь эти животные живыми нас брать не будут! — Василий явно не хотел именно такого исхода.
— А что лучше иметь дело с конфедератами? Ведь неволя для нас равносильна смерти, ведь мы работать против России не будем.
— Ни в коем случае. Предать хуже, чем умереть!
Юноши пожали друг другу руки.
Мины заканчивались и постепенно разряжались от множества тел. Тогда в ход пошли ручные двадцатиствольные пушки, они лупили так страшно что не оставляли на дагах живого места. Грозное оружие, к сожалению, требовало дополнительного времени для зарядки, а его как раз и не было.
— Жаль что ты атеист Антон, сейчас самое время помолиться. — Предложил Василий.
— Кому!? — Юноша был раздражен.
— Ну, если не Библейскому Богу, то высшему разуму. Аминь!
Даги захлестнули траншею, по ним били в упор, кололи штыками, а они все лезли и лезли, закидывая окопы труппами. Два трофейных робота также вступили в бой, лупя из пулеметов, но это обеспечивало лишь частный успех. Тем не менее, и их выстрелы сдерживали дагов.
Олимпиада лично вступила в схватку применив джокер — огнемет. На несколько секунд это сдержало дагов. Но потом они снова хлынули едва, не сбив девушку, с ног ей пришлось отпрыгнуть назад. Тогда Олимпиада прокричала.
— Отходите не дайте захлестнуть себя.
Солдаты и сами отходили, чтобы не быть заваленными труппами. Их ряды поредели, кое-кого придавило телами, и они задыхались. Некоторых раздолбали гранаты, а кого пушками замочили роботы. Трофейные механические бойцы, получив множество повреждений от гранат, замолчали. А вот к врагу подходило все новое и новое подкрепление из машин смерти. Антон и Василий также отступили, сначала на второй рубеж затем на третий. Девочка злорадно скалила зубы.
— Наконец пришли наши союзники. Перебейте всех русских! — Кричала она.
К ней подскочил даг и со всего размаха врезал по лицу. Из разбитого носа вылетели капли крови.
