Пул расхаживал по замкнутому пространству убежища Никола, капюшон его скафандра был откинут назад, открывая густые волосы, которые начали седеть, несмотря на десятилетия лечения АВТ. Неказистое лицо, подумал Джофиэл, в очередной раз наблюдая за собой со стороны, кожа космически бледная, как-то огрубевшая от привычных выражений решимости. И Пул сильно отличался от случайного посетителя Джофиэла — который, возможно, был не старше физически, но мудрее. Мягче. Это был Майкл Пул, чья жизнь, чья вселенная сделали неверный поворот, думал теперь Джофиэл. И все же этот поврежденный, ущербный Майкл Пул вел всех людей в этом Колесе — и самого Джофиэла.
Они сидели и слушали: Джофиэл, Никола, Макс, Сьюзен, Чинело. Остальная команда была распределена: кто-то вернулся на Краевые горы с грузовиками, кто-то все еще внизу, на равнине. Но некоторые спроецировали виртуалов, в том числе, к легкому удивлению Джофиэла, Микаэла Надатур, первая из следующего поколения. Возможно, команда в целом почувствовала, что это ключевой момент.
Вероятно, они не ошиблись, подумал Джофиэл.
— Я так и знал, — снова сказал Пул. — Должна была быть точка доступа, база для работ, необходимых для приведения в порядок этого мира-чаши, если не всей этой части Колеса. И гора, которая на самом деле вообще не была частью чашеобразного мира, была очевидным местом для размещения червоточины.
Это было название, выбранное ими для транспортной технологии, которая, по мнению Джофиэла, была настолько же продвинутой по сравнению со старыми пространственно-временными червоточинами Пул Индастриз, насколько сами эти червоточины были продвинуты по сравнению с первыми пассажирскими железными дорогами Джорджа Стивенсона. Но ярлык Никола прижился.
— Может быть, они даже прошли сами по себе, если их физические размеры позволили это. — Пул огляделся. — Может быть, ксили были прямо здесь, в этом мире-чаше. И, возможно, они оставили червоточину на месте на случай, если им понадобится вернуться сюда и починить еще что-нибудь.
— И если ксили могут двигаться таким образом, то и мы можем следовать за ними. Как Никола уже доказала со своим дроном... Мы думали, что отрезаны от первой палубы из-за повреждения Колеса. Что ж, это не так — благодаря самим ксили. Теперь мы можем идти и закончить работу, ради которой пришли.
По стандартам Майкла Пула, это должна была быть воодушевляющая речь, понял Джофиэл.
Его встретила гробовая тишина.
Наконец Чинело Томас, восемнадцати лет, поднялась на ноги. — Мы следовали за тобой до сих пор, Майкл, и я думаю, мы пройдем и остаток пути тоже. — Она снова села.
Уина из Высокогорной Австралии тоже встала. — Мои стрелы с тобой, Майкл Пул.
Но теперь встала Микаэла Надатур. Тридцать один год, тихая, серьезная, стройная и, по-видимому, больше интересующаяся спортивными состязаниями, чем делами корабля. Джофиэл не думал, что когда-либо раньше слышал, как она выступает на собрании экипажа. И все же в ней чувствовалась некая спокойная властность. И, похоже, на этот раз ей было что сказать.
Она оглянулась на Пула, Макса. — Некоторые другие попросили меня выступить сегодня, потому что вы, старики, могли бы выслушать меня. Что касается меня, я была как символ. Я была первенцем второго поколения флотилии. Мои родители назвали меня в вашу честь, Майкл. И, при всем уважении, Чинело, ты делаешь то, что нравится тебе. Я восхищаюсь тобой. Ты всегда впереди. Но ты говоришь не за всех нас.
Чинело осталась сидеть, но нахмурилась.
Макс Уорд наблюдал за всем этим настороженно, как будто они были близки к мятежу.
Джофиэл увидел, что Никола ухмыляется.
Пул был достаточно любезен. — Достаточно справедливо. Если вы говорите от имени других...
— Нет, — сказала она. — Мы не настолько организованы. Мы просто хотим задавать вопросы. Вы сказали, что хотите закончить начатую работу. Которая заключается в том, чтобы найти ксили, и... ну, а что потом? Я имею в виду, так много изменилось. Что ксили делают здесь, на этом Колесе?
Пул, очевидно, сдерживал свое нетерпение. — Вы присутствовали на собрании. Вы знаете, что они делают. Насколько мы можем догадаться. Послушайте, мы знаем, что Колесо — это, по сути, машина времени. Односторонняя. Ксили были подбиты во время битвы за Солнечную систему. Итак, они прибыли сюда, к черной дыре в Центре Галактики, и скрываются. Возможно, даже выздоравливают, пока...
— Но это не может быть все, — сказала Микаэла. — Зачем им строить Колесо? Я имею в виду палубы, миры-чаши. Зачем строить все эти убежища для всех этих инопланетных рас? Видите ли, я думаю — многие из нас думают, — что это Колесо именно то, на что оно похоже. Это не какая-то крепость. Это ковчег. Это рай для нашего вида жизни — жизни, подобной нашей, как у ксили, жизни, состоящей из светлой материи, в противоположность жуткой темной материи, с которой ксили сражаются в своей большой войне. Колесо уже долгое время служит убежищем. Потому что бегуны и лазающие по деревьям на этом мире-чаше были здесь так долго, что у них было время эволюционировать. И даже не только это, потому что когда этот чашеобразный мир был поврежден, ксили пришли сюда, чтобы исправить это. Вы сами доказали это, Майкл.
— Ксили... заботятся о своем создании. И, предположительно, о существах, которые на нем живут. Возможно, ксили каким-то образом хотят спасти всех нас. Не только себя.
Пул изучал ее, как будто сбитый с толку. — Изложите свою точку зрения, Микаэла. Что вы хотите сказать этим?
Казалось, ей потребовалось некоторое время, чтобы набраться смелости ответить — но затем Джофиэл постепенно осознал, что она бросает вызов ортодоксальности, которая управляла этой миссией еще до ее рождения. Что, как он предположил, было именно тем, что должно было делать новое поколение.
Он поймал себя на том, что молча подталкивает ее. Говори хорошо, Микаэла.
— Я говорю, мы понимаем, что вы имеете в виду, когда говорите, что закончите работу. Вы не хотите просто найти ксили. Вы не хотите понимать их. Вы хотите выследить их и уничтожить.
Пул нахмурился. — Мы пересекли Галактику, чтобы сделать именно это. После того, как они прибыли в Солнечную систему и попытались полностью уничтожить человечество...
Микаэла поспешно сказала: — Но это произошло из временной шкалы, когда люди вызвали массовое вымирание во всей Галактике. С их точки зрения, это не просто уничтожение вещей ради них самих. Это наведение порядка.
— Я пришел сюда, чтобы уничтожить их. Такова была цель экспедиции.
— Да. Из-за того, что произошло до того, как родился кто-либо из нас. Мы никогда не знали Землю. Мы никогда даже не знали холодную Землю...
Майкл Пул расхаживал взад-вперед, выглядя разъяренным, разочарованным.
Джофиэл обнаружил, что заинтригован, встревожен.
Конечно, она была права. Клятва мести, данная сорокачетырехлетним Пулом на замерзших руинах родного мира, в то время казалась благородной, даже неизбежной. И она подтолкнула эту донкихотскую миссию пересечь Галактику. Но тогда никто и представить себе такого не мог. Никто не планировал, как к этому отнесется следующее поколение. Должно быть, в той другой, утраченной временной шкале они управлялись лучше, думал он сейчас. Где, согласно семейному архиву Пулов, двадцатитысячелетняя война велась и была выиграна детьми-солдатами. Бесконечные поколения формировались под командами ужасной власти над всей Галактикой, по-видимому, называемой Коалицией временного правления. Мы выглядим любителями по сравнению с ними, размышлял он. И все же мы здесь.
Теперь он мягко спросил: — Что бы вы хотели, чтобы мы сделали, Микаэла?
— Мы действительно пришли сюда с определенной целью. Победить ксили. Но сейчас это не выглядит таким простым. Преодолев это огромное расстояние, за столько времени... Мы должны разобраться с тем, что мы на самом деле нашли.
— И поэтому...
— Ксили. Пощадите их. Дайте им закончить работу, которую он начали здесь. Позвольте им спасти себя и все остальное, что они здесь собрали. Потому что, убив их, мы не вернем Землю.
Сьюзен серьезно кивнула. — А потом — что для вас, дитя?
— Мы думали об этом, — быстро сказала Микаэла. — Не то чтобы мы сговаривались...
Макс Уорд сверкнул глазами.
— Мы хотим остаться здесь. Здесь, в Высокогорной Африке. Смотрите, это другая Земля. Она долгое время была стабильной и, очевидно, даже пережила столкновение звезды с Колесом. Мы можем жить здесь в безопасности. В этом и был смысл, не так ли? Мы думали, что этот мир-чаша, Высокогорная Африка, станет убежищем на длительный срок.
Макс проворчал: — И базой, с которой можно нанести удар по ксили.
Микаэла настаивала: — Но мы не обязаны доводить это до конца. Вместо этого...
Макс Уорд усмехнулся. — Вместо этого, что? Лазать по деревьям и убегать от гигантских крыс? И ждать, пока ваш разум растворится?
— Так не должно быть, — вызывающе сказала Микаэла. — И не похоже, что нам можно идти куда-то еще. Это все, что есть. Этот мир — единственный дом, который у нас когда-либо будет, за исключением кузова грузовика.
— И теперь наша очередь выбирать.
— Мы не хотим проходить через эту червоточину, Майкл. Что бы ни лежало за ней. Во всяком случае, некоторые из нас. Мы не можем помешать вам пройти через нее и встретиться лицом к лицу с ксили. Но мы не хотим развязывать войну. Хотим жить, и хотим жить здесь. — Она усмехнулась. — У нас есть целый мир. Кто знает, чего мы достигнем?
Она, казалось, споткнулась, остановилась, неуверенно огляделась и села.
Джофиэлу пришлось улыбнуться. — Это точно так же, как когда откололся "Айленд". И вот мы снова о том же.
И Никола начала хлопать — тяжелый, нереальный звук от человеческих рук, обтянутых похожей на перчатки кожей призрака. — Хорошо сказано, Микаэла. Может, мы и кучка озверевших реликтов, но каким-то образом нам удалось вырастить кучу умных детей.
Еще несколько секунд она хлопала в одиночестве. Затем к ней присоединилась Сьюзен Чен. И Харрис Кемп. И Чинело, предполагаемая соперница Микаэлы за лидерство в новом поколении.
Затем Джофиэл.
Хотя за это он заслужил сердитый взгляд Макса Уорда. И озадаченный взгляд Пула, который стоял неулыбчивым.
Когда аплодисменты стихли, Пул выступил вперед. — Я слышу вас, Микаэла. — Он огляделся. — Слышу вас всех. Но я... послушайте, я не солдат. Это не военный корабль. И не тюрьма. Я не могу и не буду принуждать никого, кто решит не следовать за мной.
— Но, — сказала Ашер, вставая, — если снова говорить о расставании, прежде чем мы продолжим, мне нужно кое-что прояснить для всех вас — для всех нас. Предположим, вы останетесь, в то время как Майкл и другие продолжат. Однажды сделанный выбор расстаться не может быть отменен. Из-за замедления времени. Если Майкл спустится в яму времени, на первую палубу... через час для Майкла здесь пройдет столетие. И если он вернется через день, с момента, который мы переживаем сейчас, здесь пройдет более двух тысячелетий. Если ваши потомки вообще выживут, он в лучшем случае станет для них историей или легендой — или, в худшем, будет забыт. И через неделю, месяц... Послушайте, если мы разделимся сейчас, это навсегда. Вот так. Это все, что я должна сказать. — Она села.
Пул шагнул вперед. — Хорошо. Мы закончили? Учитывая все, что было сказано — и я знаю, что нам придется должным образом проконсультироваться со всей командой, — сколько из вас хотят остаться?
Это действительно было похоже на то, как будто снова разделилось собрание на "Айленде". Макс нахмурился, голосование было нерешительным, и Джофиэл подумал, не опасаются ли некоторые из повстанцев каких-то репрессий.
Но результат был достаточно ясен.
Чинело подошла и встала рядом с Пулом.
Но примерно половина экипажа, включая большую часть поколения Микаэлы, не захотела дальше следовать за Майклом Пулом.
68
Время с момента старта корабля: 27 лет 187 дней
Земная дата: 2 710 000 г. н. э.
Это было еще одно сложное и болезненное расставание. Разделить грузовики и другое оборудование было проще простого. Разделить людей было сложнее.
Большинство старших предпочли остаться с Пулом. Сам Джофиэл. Макс Уорд, Никола, Ашер, Харрис, Чинело. Сьюзен Чен тоже. — До конца, Майкл Пул! До конца!
Но, по мнению экипажа, это предварительное голосование оказалось не совсем окончательным. Какая-то часть перешла на другую сторону из-за страха или, возможно, надежды, подумал Джофиэл, рассматривая предлагаемые странные альтернативные судьбы: жизнь либо в поврежденном искусственном мире, либо в недрах артефакта ксили.
Затем произошла некоторая корректировка списков, когда Харрис при поддержке Пула и других строго предупредил о необходимости максимизировать генетическое разнообразие в каждой из двух половин экипажа. Двадцать пять или тридцать было совсем небольшим числом для населения при основании колонии, но не таким уж невероятным — не в том случае, если основатели были достаточно генетически разнообразны с самого начала. Но Харрис, имея на руках данные, смог показать, что первоначально предложенное разделение было далеко от оптимального с генетической точки зрения. Он настоял на нескольких изменениях. Пул попросил добровольцев перейти на другую сторону и, по мнению Джофиэла, испытал глубокое облегчение, получив их согласие, когда не пришлось переводить кого-то по приказу или даже принуждению.
Это на самом деле означало расставание нескольких пар братьев и сестер. Боб Томас пошел с Чинело, но были случаи, когда дети уходили от своих родителей.
Даже после этого Джофиэл обнаружил, что нерешительно обращается к Пулу с новыми проблемами.
— У нас есть некоторые странности, — сказал Джофиэл.
— Странности?
— Уина из Высокогорной Австралии хочет пойти.
— Позволь ей.
— Наш пойманный призрак?
— Бери его. — Пул ухмыльнулся по-волчьи. — Было бы забавно свести вместе двух величайших врагов человечества. Что еще?
Джофиэл заколебался. У него было видение того, другого Пула. Того, кто должен был существовать. И единственная настоятельная просьба, с которой он обратился к Джофиэлу.
— Контейнер с темной материей. С рыбками-фотино внутри.
Пул нахмурился. — Который мы нашли у звезды Губера.
— Да.
— И что?
— Итак, — сказал Джофиэл настойчивым шепотом, — нам нужно убедиться, что мы возьмем это с собой. Спускаясь на нулевую палубу.
Пул потер нос. — Почему? Эти рыбы уже находятся в собственной спасательной шлюпке. Они будут в безопасности здесь, на третьей палубе. Зачем нам загромождать ими наши грузовики?
Джофиэл боролся с решением. — Этого я не могу тебе сказать. Еще нет. Это сложно. Послушай, я сам разберусь с этим. Но я виртуал, меня отделяет от исчезновения всего один системный сбой. Я хочу быть уверен, что это произойдет. И хочу, чтобы ты пообещал мне, что сделаешь это.
Пул редко смотрел своей виртуальной копии в лицо; сейчас он сделал это. — Почему тебя это так волнует?
Джофиэл вздохнул. — Предположим, я говорю, потому что так сказал мне ты.
