— Погодь. А рабы-то откуда — в деревнях сейчас два с половиной человека?
— А они таких же беженцев шмонали и гробили. Ну а кого запугать получалось, так в рабы. Мужа ранили, но в общем нам удалось бандюганов этих замогилить. Они оборзели. Не привыкли к ответке. А тут мы им и обеспечили все тридцать три удовольствия.
Ирина замолчала, решив, что для начала хватит трепаться. Любопытство она утешила, пора и честь знать. Вроде как ничего лишнего не болтнула, всяких координат и названий не дала, да и не врала в общем.
— Значится муженька раненого оставила и за подмогой подалась? — уточнил десятник.
Этак невзначай уточнил. Ириха помрачнела, злобно буркнула в ответ:
— Здоровехонек муж. Ранение легкое было, вылечился. Мне самой помощь нужна, роддом мне нужен. Нет, не сейчас, но довольно скоро уже. И чтоб меня там приняли как свою и платить было чем и чтоб хорошо роды приняли.
— И он тебя одну отпустил? Странно как-то...
— А чего странного — ощетинилась Ирка — в деревне двадцать бабенок, а мужиков два — мой, да старый алкоголик, которому бабы нужны только для того, чтоб выпивки поклянчить. Ясно выражаюсь?
— Ну а то ж — примирительно развел руками десятник, а кудлатая еле успела спрятать ехидную улыбочку, дернувшую уголки ее губ. Остальные помалкивали, не лыбились, не кинулись подначивать. Дисциплинка в группе имелась. Да и сам разговорчик, как догадалась Ира, был не просто любопытства ради.
— Раз ясно, чего ухмыляться-то — уже остывая пробурчала Ириха.
— Забудь. Проехали. Так вот да, у нас неплохо платят и да, есть соцпакет. То же медобслуживание — на отлично. Так что подумай. Нам люди толковые нужны, а ты вполне годишься. А корпоративчик — тут десятник блеснул хорошими зубами — мы и сами сбацаем.
— А как тут у вас с роддомом?
Десятник поморщился. С ближайшим роддомом было плохо. Его выбили чуть ли не первым в городе, потому как ухитрились роженицу привезти с укусом, а женщина, как на грех, оказалась мощной. Потом прошла, умерев, словно танк по отделениям и охрана не вспопашилась вовремя, то есть умершую пытались удержать деликатно, как нормальные мужики удерживали бы съехавшую с катушек от родового психоза роженицу, но никак не так, как было надо треножить обернувшуюся зомби. Тогда этого еще никто не умел. Да и умел бы если — подними руку, попробуй, на беременную-то. Роддом потом почистили, но паршиво, неумело, половина в итоге сгорела вообще, да бабища эта, отожравшаяся на младенцах, вынесла аж четырех бойцов. Первый для них это мутант был. И последним оказался. Паршиво вышло с роддомом. Потому теперь конечно роды принимали, была пара фельдшеров, но только нормальные роды, без осложнений. Впрочем, новенькая в команде производила впечатление бабы, которая в поле может родить и тут же косить, прясть, жать, что там еще полагалось сразу после родов-то.
Ира поняла неловкое молчание правильно. А когда десятник стал расписывать успешную работу местного фельдшерского пункта, мрачно промолвила:
— Таз у меня узкий, осложнения возможны.
Десятник выразительно, с сомнением глянул на ширококостную фигуру новенькой, но кудлатая кивнула, подтверждая, что узкий таз не то же самое, что широкая задница.
— Ну так все равно стоит здесь хотя бы подзаработать. Чтоб было чем платить, когда приспичит.
И десятник пространно и четко описал довольно заковыристую систему оплаты труда, которую приняли в здешнем анклаве. Власть, испарившаяся в первые дни, отсутствовала недолго, как весьма вкусную вещь ее тут же подобрали кто понахрапистее, потом в анклаве была разборка по ходу дела со стрельбой и переговорами в итоге этих 'всенародных выборов' ситуация вроде устаканилось.
— И кто все это рассчитывает? — удивилась Ирина, услышавшая, что разумеется есть разные расценки на 'обычные зомбообъекты', 'подвижные зомбообъекты' и совсем дорого на 'мутировавшие зомбообъекты', все строго научно рассчитано и в общем особых сложностей не вызывает, да и все равно это скорее премии.
— А бухгалтерия и рассчитывает, тем более это премии, так как основная плата за выполнение задач, а не за головы неупокоенных сограждан. Вот выезд бригадой и обеспечение работ — это основной платеж. Если не целевая чистка — тогда задание по головам идет — пояснил внимательно слушавший крепыш.
— Могу тебе схему показать, там все просто. Бухгалтерия... — начал растолковывать десятник, но Ира скрипнув неожиданно для себя зубами зло перебила:
— Ненавижу!
— Кого? — удивился ее собеседник, только что начавший рисовать всякие цыфири с процентами на бумажке.
— Бухгалтеров. Ладно, я поняла. В общих чертах — остывая сказала Ирка.
— Но все — таки настроена уехать? А как там будешь подмолачивать? — сухо спросил десятник.
— Ладно, чего темнишь-то? Люди нужны, так ведь? И так нужны, что даже я стрелком гожусь? — ляпнула наобум Ирина и тут же поняла, что угадала.
Десятник покряхтел, отвел глаза. А что ему было сказать? Да, даже эта не слишком приветливая деваха была нужна позарез. И люди вроде бы были и даже мужики и в 'Пункте спасения' едоков было до черта, но именно едоков. Таких, что за в общем-то не шибко жирный кусок лезли бы на рожон, рискуя шкурой по-настоящему, было очень немного. А людей, на которых можно было б положиться в горячем деле — не было лишних, все уже были при деле. Десятник отлично помнил, как взятый в команду идиот ухитрился одной очередью свалить двух человек своих же — так испугался обычного резвого мертвяка, что открыл пальбу и не удержал автомат, увело ствол в сторону длиннющей, на весь рожок, очередью. То, что идиота тут же резвак загрыз, мало помогло, выбираться пришлось с колоссальным трудом, волоча на себе двух раненых, четверо стрелков стали враз носильщиками, двое — стонущими ранеными и оставшимся пришлось туго. А зомби от свежей крови так ошалели, что перли напролом, не обращая внимания на пальбу почти в упор. Чудом выжили тогда, просто чудом. Патронов извели дикое количество, потом еще убытки добавились — на лечение раненых, а тогда на медицину сел уцелевший в первые дни эффективный менеджер, который не понимал в медицине ничерта, но был на очень хорошем счету у очередного руководства. В основном потому, что умел драть и с живых и с мертвых по семь шкур. Хотя через неделю и это руководство ушло к праотцам, но убытки-то вот они. Угрюмая эта новенькая вполне подходила — оружие держала умело, не забывала его чистить, да и глазастая оказалась, что особенно важно. Последние потери команды за номером 85 были вдвойне нелепыми — он, десятник, сам расставил людей, не такой он был осел, чтобы оставлять голый зад, то есть тыл, конечно. И вроде человечек был оставлен неглупый и уже тертый, но вот кто мог подумать, что вместо наблюдения за крышами, он будет играть в какую-то игрушку на Айфоне. Причем ему сам десятник четко растолковал перед этим, что он стоит на важном посту и должен смотреть в оба глаза. И ведь стрельба шла уже, с другой стороны трупцы тупые поперли. И не дурак вроде был. А стоял и играл... Увлекся, сука...
— Да. Сама видишь — некомплект у нас. И людей толковых взять неоткуда. Мало людей нынче осталось и толковые — нарасхват.
Ирина было хотела съязвить про то, что в отстойнике человеческом как раз публики полно, бери не хочу. Потом прикусила язык. Вспомнив, как ее там ловко обокрали ночью.
— Вот ты сегодня мелкого умника засекла. А наш бывший товарищ, земля ему стекловатой, на выезде видишь ли взялся в Тетрис играть...
— Не, ребята, которые его айфон подобрали, сказали, что там стояло 'Энгри бердс' — поправил старшего худенький паренек, сегодня запомнившийся пальбой из снайперской винтовки.
— Да одна холера — махнул рукой крепыш, наливая себе и соседу чай.
— Именно — кивнул головой десятник — нам это дорого встало. Так вот по следам от укусов получилось, что нашего этого гада атаковал с крыши дохлый малец... Незаметно подползший.
— Мальчишка? — неожиданно спросила Ирка.
— Пес его знает. Может и девчонка. Нам-то ведь без разницы — удивленно заявил десятник. Вот уж чем он не собирался заниматься, так отслеживать половые признаки зомбаков. Для него все они были грязными силуэтами, с разной скоростью передвижения и потому по-разному опасными.
— Да это я так... — смутилась неожиданно Ирина. Непонятно почему, но она была уверена, что родится у нее мальчик. Ей почему-то так казалось. И непонятно почему все мальчишки лет до пяти сейчас привлекали ее особое внимание. Своими даже как бы казались.
— Меньше о мертвых думай. Думай больше о себе и других живых — вдруг сказала молчавшая до этого брюнетка.
— Да я понимаю. Но вы же за плату работаете? — сворачивая с неудобной темы спросила Ирка.
— И за зарплату тоже. Но не только. Мы в самом начале всей этой катавасии и без платы работали, нам только патронов подкинули. Понимаешь, есть тут и другие стимулы и поводы. Как бы это объяснить...
— Расскажи ей про своего деда — непонятно выразилась брюнетка.
— Точно — поддержал ее крепыш.
— Ладно — ответил десятник — Значит, слушай. Преамбула: дед мой Корнев Александр Степанович Герой Советского Союза. Воевал на ИЛ-2 с августа сорок первого и до Победы. Что такое ИЛ-2 тебе понятно? Нет? Это такой самолет — штурмовик, который атакует с бреющей высоты и лупит из пушек, бьет ракетами и сыплет бомбами. С такой высоты, что бывало прилетали заляпанные кровью, с чьими-то мозгами на винтах и ошметьями униформы, зацепившимися за всякие выступы на крыльях и фюзеляже. Немцы ответно лупили из всего, что только у них стреляло. Фабула: 1943 год, весна, эскадрилья полка, в котором воевал дед, вылетела на штурмовку переправы. Немцы очень крепко защищали ее — зенитки, истребители и прочие гады и гаденыши. Эскадрилья потеряла почти все самолеты, но смогла уничтожить мост. Истребители прикрытия были сбиты почти все, кроме одного. Дед мой на выходе из штурмовки попал под очередь 'Эрликонов', штурмовик был порван в клочья, задымил, стал помирать в воздухе. Однако, уникальная живучесть Илюши позволила пролететь ему еще километра три. Лететь дальше не мог, сел на брюхо.
Дед вместе с стрелком выбрались из останков штурмовика и побежали в лес. Следом за ними бежали немецкие солдаты. Наши летчики стреляли из пистолетов, как говорил мой дед — нервы успокаивали. Часа через два, смертельная гонка кончилась, летчикам удалось убежать от погони. Потом долгие три дня скитаний по лесу. К крупным деревням подходить боялись. В конце концов, голод и холод сделали свое дело. Парни решились выйти в небольшую деревеньку, найти еду и уточнить дорогу. Вскоре они вышли на небольшую деревеньку, наполовину сгоревшую.
Жителей там было очень мало. Вечером, ползком пробравшись к крайней избе, постучали в малюсенькое окошко. Появился седой старикан. Взглянув на парней, сказал только одно слово: — 'заходите'. Зашли в нищую хату. Старикан спросил: 'кто такие?' Мой дед не стал врать и рассказал всю правду. Все это время, старик молча слушал их. В это время, к странным гостям подошли остальные обитатели избы, женщина с ребенком, дочкой лет 6-8. И только тогда мой дед заметил — обитатели дома очень сильно голодали, это было видно по ним. Потом выяснилось, полицаи забрали всю еду, скот и птиц, даже ту заначку, что спрятали в яме, они нашли и забрали. Половину жителей, у кого родственники воевали в Красной Армии расстреляли . Семья ела корешки, кору и т.п. Вся деревня голодала. Старик ( а он воевал еще с японцами в 1904 году ) показал летчикам путь обходной, чтобы выйти к своим. Дал им на дорогу две варенные репы (шикарный подарок с их точки зрения). И достал из сортира запрятанную винтовку с горстью патронов. Летчики сердечно поблагодарили и собрались уходить. И тут, к моему деду подходит эта маленькая девчушка и спрашивает:
— Дядя Саша, а ты к Красной Армии пробираешься?
— Да, пробираюсь.
— Долго тебе идти придется.
— Ну а что делать, лапочка? Придется маршировать.
— А как придешь к своим, тебе опять самолет дадут?
— Обязательно дадут, а как же! Я тебя после войны прокачу на самолете.
— Подожди, дядя Саша. Значит вы с дядей Вовой (это стрелок) будете опять немцев бить?
— Получается, да.
— Подождите!
И ребенок побежал в другую комнату. Через минуту подошла сжимая в руках тряпочку. Протянула тоненькие, ослабевшие от голода ручки к деду.
— Возьмите сахарок, вам силы нужны, для своих добраться.
Дед развернул тряпочку, там лежал кусочек сахару. Дед вместе с товарищем смотрели на кусок сахару и на девочку. И практически одновременно отвернули головы в сторону. И вот так, матерые летуны, которые уничтожили не одну сотню немцев, стояли и плакали. Ребенок, пухнувший от голода, отдал им самое дорогое что у него было. САХАРОК! Она берегла его, на всякий случай. Даже ее семья не знала про эту ценность. Уже подходя к калитке, дед сунул незаметно от девочки, в карман хозяина дома этот сахарок.
Амбула: Через два дня летчики были у наших. Они рассказали эту историю сослуживцам. Все были потрясены подвигом ребенка. Дед и его стрелок собрали все свои деньги и отдали технику с наказом — купить еды, мыла и прочих дефицитных в войну вещей. И вот, буквально через несколько часов к ним стали подходить все его однополчане. Кто-то принес шоколад, кто— то мыла. Собрали два больших мешка. И вот, спустя несколько дней, над этой деревенькой появилось звено штурмовиков под прикрытием истребителей. Штурмовики стали низко кружить над крайним домом. Обитатели избы выбежали на улицу. Дяди Саша и Вова стали махать рукой. Их узнали . С самолета скинули контейнеры с собранными гостинцами. Качнув напоследок крыльями, штурмовики полетели на боевое задание. Потом, еще пару раз летчики наведовались в гости. После войны деревню переселили и следы потерялись.
Десятник помолчал. Ирка тоже поняла, что лучше подождать, сам растолкует с чего это он в воспоминания старинные вдарился. И помолчав собеседник и впрямь добавил:
— Понимаешь, нам повезло спасти несколько хороших людей. Да. Без платы. Но если я чего и понял из рассказов деда — так это то, что в дикое время хорошим людям надо помогать. Потому что и они тебе помогут. Да, у нас сейчас все не шибко хорошо. Так ведь с Питером-то тоже все неясно. Вот приедешь ты туда, попадешь под раздачу. У нас уже анклавы успели и передраться и помириться и руководство в общем определилось, а что в Питере? У них ведь тоже анклавов с руководством разным никак не меньше десятка. Тут вообще-то вытанцовывается богатейшая схема — от Полигонного ханства, воюющего с Халифатом Южного рынка и Княжеством Кронштадтским (при постоянных набегах на них на всех Суомалайского ордена Креста и Меча и летящей свастики) и до Федерации Северных республик Петра, Павла и генерала Евстафеева идущих в крестовый поход на неверных. Про синицу и журавля тебе ведь толковали?
Ирка кивнула. Спорить смысла особого не было. Да, в общем этот парень был прав. Черт его знает, что там творится, вокруг Питера. Альба не очень-то распространялся. Но в словах десятника был смысл, люди-то везде одинаковы. А вот роддома — разные. Вдруг Ирке очень захотелось соленого огурца. Взяла печенюшку. Нет. Не то.
