Твое... величество-2!

Глава 10

Может, и не закончилась бы эта история с Ребеккой легко и просто. Но...

Исс Тадео Меро ЭТО пробуждение никогда не забудет.

Открыть глаза, потому что у тебя низ живота замерз, и с ужасом обнаружить, что на этом самом месте у тебя лежит... меч!

Ледяной, холодный... ой, мамочки!!!

— Руками не дергай, а то и без пальцев останешься, и без морковки своей, — вежливым тоном предупредил его Феликс.

— Ой, мама!

— Будет тебе и ой, и мама. Слово даю...

Тадео понял, что пришла его смерть, и обмочился. Феликс брезгливо поправил клинок. Теперь его прокаливать придется после этого... писуна! Фу!

— Я... не...

— Упадешь в обморок — точно все отрежу. Чтобы в чувство пришел, — предупредил Феликс.

— Н-не упаду...

И то!

Куда уж тут падать, разве что с кровати?

Феликс затягивать не собирался.

— Я знаю о твоей попытке пообщаться с моей сестрой. Эрра Мария.

Тадео бешено завращал глазами. Головой-то мотать лежа на подушках неудобно, и вообще... голос повышать тоже нельзя!

Не хотел он!

Обознатушки вышли!

Да если б он знал, он бы и никогда, и ни за что...

Феликс внимательно следил за сменой настроений на лице мужчины. Потом улыбнулся так, что Тадео едва и еще сильнее простыни не изгадил. Медвежья болезнь, она такая...

— Понимаешь. Вот и ладненько. Если ты. Или кто-то другой. Приблизится к моим близким и друзьям... я убью всех. И тебя в том числе. Ты понял?

— Да! — шепнул Тадео.

— Вот и отлично. Умничка. А это тебе на до-олгую память.

Феликс убрал клинок от гениталий несчастного — и чиркнул его поперек живота. Вообще, это опасно, так и кишки можно выпустить. Но после обретения второго облика у Феликса и зрение, и движения стали намного более острыми, отточенными... царапина получилась глубокой и противной, но для жизни не опасной.

Впрочем, исс Меро этого пока не понял.

Упал в обморок.

Феликс фыркнул, обернулся в нетопыря и улетел.

Когда он наведался к поместью Стоунов, на следующую ночь, он был более, чем доволен.

Исс Меро оказался умным.

Он не помчался к Ребекке и не стал поднимать шум. К чему? Кому он и что сможет доказать, кого и в чем убедить? Одуревшую от гнева бабу?

Не смешно даже!

Так что он просто рассказал всем о стр-рашном Феликсе. Да так все расписал, что Нейман даже заслушался. Ей-ей, за ним и половины такого не числилось! И трети даже!

Но как врет, подлец!

Талантливо!!!

Так что... никто в здравом уме и твердой памяти просто не рискнет связываться с Феликсом. Жить охота.

Профессионального убийцу Ребекка не наймет, неоткуда ему тут взяться. А остальные, послышав да подумав, осознают, что жизнь одна. И лучше ее так бездарно не прогаживать!

Ребекка орала, бесилась и сулила деньги тем, кто изобьет Феликса, или еще как нагадит его сестре, но куда там!

Иссы в окрестностях были предупреждены. А кто не слышал, тем рассказали, да еще и приукрасили. Маленький коттедж мог жить спокойно.

* * *

Таверна 'Кот и жареная рыбка' славилась именно этими двумя вещами. Вкуснющей жареной рыбой в особом тесте, со специями. Такой, что одной штучкой никто еще не ограничивался.

И кошаками.

Рыжими, здоровущими и вконец обнаглевшими.

Хозяин их любил, ценил, лично кормил, а любого, кто пнет его хвостатую радость, мог выкинуть за дверь. Но этих двоих посетителей выкидывать было незачем. Мальчишка млел от котов, сразу видно. Одного вообще взял на колени и гладил. А второй, шагренец, хоть котов и не гладил, но и не гонял. Что с них взять, с узкоглазых? Не кусаются, уже хорошо.

Рыбу, вон, заказали, оплатили, сидят, едят, беседуют, чего еще надо? Чего шагренец тут делает?

Да пусть хоть что, лишь бы деньги платил. В Эрланде такого отношения к шагренцам не было, как в Картене, там бы из принципа морду набили, раз двести, а тут и ничего, сидит себе.

Рэн и Бертран планировали дальнейшие действия.

— Зима наступает, — ежился шагренец. Из-за теплых течений на Шагрене такого не было, там вообще было хорошо и уютно.

— Потому мы и не сможем быстро передвигаться, — кивнул Бертран. — Вот, смотри, я с попутным обозом договорился, нас довезут до Корешковки, а там следующих посмотрим.

— Ага, — согласился Рэн.

Ритуал они уже один раз провели. И оказалось, что добираться им надо далеко на внутреннее побережье. А денег не так, чтобы очень много.

Конечно, их не обманули, и доли выплатили, эрр Барна был щедр. И у Рэна деньги были, но — сколько? Это ж не двадцать первый век с кредитными карточками, здесь деньги делаются из золота и серебра, весят соответственно, и много их на себе не потаскаешь. И на обратную дорогу что-то оставить придется.

И еще что впереди ждет?

Потому партнерами было принято решение. Они постепенно добираются до нужного места с попутчиками, где за деньги, где за подработку, в любом обозе нужны и воины, и рабочие руки. На месте находят того самого благословленного Многоликим, и уж потом, исходя из ситуации, решают, что делать дальше.

Это ведь может быть эрр или исс, добрый человек или разбойник, и семья у него может быть, и вообще, может, это младенец? А еще с ним надо будет добраться на Шагрен, а это тоже задача не из легких!

Так что сначала доберемся, посмотрим на месте, а уж потом...

Потом и определимся, как действовать.

Бертран отправлялся с Рэном, просто потому, что идти ему пока было некуда. А тут такое приключение!

А Рэн и рад был. Все ж не один, и Бертран знает намного больше, и он тут свой...

Нельзя сказать, что между ними уже зародилась верная и преданная дружба, о, нет! Но понимание было. И это было очень важно.

А что будет дальше?

Вот, доберутся они до места, тогда и ответ будет. А пока — в путь! Только сначала еще по рыбке. И кису потискать...

* * *

Вопреки сказкам, которые рассказывают о королевской тюрьме, там вовсе не холодно, не страшно и камеры есть самые разные. Есть и каменные мешки, наполовину залитые водой. Есть и комфортные апартаменты из шести комнат на верхнем ярусе.

Димас Бустон содержался в чем-то среднем. Маленькое, почти без окон, но достаточно сухое и теплое. Эрр Виталис Эрсон постарался. А то уморишь еще ценного пленника раньше времени! И поиздеваться не успеешь!

В соседней камере и его сынок сидел!

Виталис то приглашал к себе бывшего канцлера, то устраивал ему день в допросной, то забывал про него на какое-то время... хотел еще эрру Бустон привезти, но та гостила в Картене у одной из дочерей, и пока возвращаться не собиралась. Не дура.

Это и понятно, сам Эрсон тоже не вернулся бы в такой ситуации.

А сейчас, на зимних праздниках, ему и не до того было. Кому танцульки, а кому отчетность, дипломатическая переписка, королевские дела... да кто бы знал, что у канцлера СТОЛЬКО хлопот! Приятных, но все же утомительных!

И этой возможностью воспользовался кое-кто другой.

— Дим!

— Марк!

Да-да.

Марку Стоуну разрешили увидеться ненадолго с ценным узником. Передать ничего не дадут, но хоть поговорить. Почти без свидетелей.

Тюремщик демонстративно залепил себе уши воском, но мужчин не оставил и наблюдал внимательно. А то так передаст яд, а у него потом проблемы будут. Ни к чему.

Впрочем, мужчины и не собирались травиться.

Марк просто перешел к делу.

— Дим, ты в этом разбираешься лучше. Как тебя можно вытащить?

— Никак, — просто сказал Димас. — Король сам это допустил, так что... Эрсон меня не выпустит.

— Королева?

— Мария может, и помогла бы. А Диана просто кукла. С сиськами.

— Кто-то из других государей? Саймон, Ханс...

— Может быть, Саймон, если пожелает. Но я даже не знаю, что ему можно посулить за помощь, — задумался Димас. — Я ему был выгоден, но канцлером. А как узник.... Кому до меня какое дело?

— Мне дело есть. И Дим... про сына ничему не верь, понял?

— Понял. А...

— Сиди, молчи и не раздражай Эрсона. А я отправлюсь в Картен и попробую тебя отсюда достать.

Димас глубоко вздохнул.

— Я не заслуживаю такого друга, как ты, Марк.

Что мог ответить на это настоящий мужчина?

— Молчи, дурак. Я тебе потом морду набью!

** *

Праздник зимнего солнцеворота отмечался в этом мире широко и громко, примерно, как в том, оставленном и уже чуточку забывающемся Марией, отмечался Новый Год. И то, как не отметить день, когда солнце с зимы на весну поворачивает? *

*— 12/25 декабря, в зависимости от календаря, прим. авт.

Здесь считали, что в самую длинную и темную ночь года Боги спят, а потому на земле творится всякое недоброе. И чтобы разбудить богов, люди веселились, пекли специальный 'солнечный' хлеб, украшали дома, старались провести эту ночь весело и шумно.

Мария не знала, как праздновать, но ради Анны... Тина и Мелисса затеяли украшать дом, все печь, и Мария готова была поддержать любое начинание. Благо, тяжело ей не было. Живот был совсем небольшим, беременность проходила легко, ее даже не тошнило... красота, да и только! На что-то и ее змеюшность сгодится!

Гулять они не будут, и шумные праздники устраивать тоже, а вот посидеть всей компанией у камина, поговорить, потом пройтись по берегу и вернуться домой, это можно. Так они и сделали, и были намного счастливее, чем те, кто праздновал этот же праздник в роскошном дворце.

Мария решила, что сейчас самое лучшее, что она может сделать, это родить. А уж дальше будет видно, и что, и куда... будет мальчик — будем думать о возвращении. Триумфальном.

А будет девочка, можно и не дергаться.

Зачем?

Девочкам этот трон даром не нужен, Анна себе уже присмотрела Феликса, ее можно даже не уговаривать. Будет вторая девочка, и ей трон ни к чему. Сколько Мария не читала в свое время про женщин у власти... вот куда не ткни, счастливой их судьбу назвать было нельзя. Кто всю жизнь в одиночестве, кого казнили, у кого дети-внуки такие, что их бы врагу задарить, в наказание за особо крупные злодеяния. Нужно нам такое?

Ей — нет. И Анне тоже.

Хоть ты три года кричи про притеснения и шовинизм, факта это не отменит. Женщины и мужчины — разные. У них разные таланты, способности, и они лучше подходят для разных профессий. Понятно, мужчина может быть выдающимся кулинаром, а женщина ловко валить лес и укладывать шпалы. Но лучше до такого не доводить.

Не хочет Анна во власть?

И не надо! Пусть живет долго и счастливо, занимаясь тем, что ей интересно.

Феликс с этим был полностью согласен. Он еще напишет Саймону, он еще попросит инструкции, но... решать все равно будет именно он. За то его король и оценил.

Феликс — не слепое орудие, у него есть свое мнение, характер, он сам решает и сам выбирает пути, ведущие к цели. С ним труднее, сложнее, убить его иногда хочется. Но ведь и результат есть! И лучше, чем у многих других, послушных. Поругается Саймон, да и успокоится. А результат будет.

* * *

Диана танцевала от души.

Сегодня можно!

Сегодня маскарад, сегодня и Иоанн под маской, и она, правда, их очень легко опознать, но это уже другое! Важно-то, что она сегодня может веселиться!

Сегодня даже муж не станет ее ревновать, сегодня так положено! Мария в этот праздник сидела рядом с ним на троне, ну так она и есть селедка вяленая, а Диане хочется танцевать, хочется вести за собой веселый хоровод, хочется... хочется потом вернуться не к Иоанну, а к другому мужчине, который смотрит из-под маски дерзкими синими глазами, улыбается...

Она себе не может этого позволить!

Но танцевать-то можно? И флиртовать, хотя бы раз в году?

И Диана кружилась, легко переходя от одного партнера к другому, пока на долю секунды не оказалась неподалеку от стены. Шаг — и вот она в небольшом алькове.

И прислушивается.

И... ждет?

Да, ждет... секунда, еще одна, и вот занавеска приоткрывается, и в альков проскальзывает нахальная тень в маске, блестя синими глазами.

— Моя королева!

И губы касаются сначала ее руки, а потом жадно — шеи, груди, губ... и Диана задыхается от удовольствия! Наконец-то!

С мужем у нее совсем не так! Никогда так не было!!!

— Аххххх!

Наглые руки скользят под юбки, гладят там, где не стоило бы — и вдруг прекращают свое занятие. И мужчина выскальзывает из алькова, и словно растворяется в воздухе, а Диана остается стоять, прислонившись к стене, мокрая, дрожащая и растрепанная...

Как же хорошо!

Как же хочется еще! И еще!

И с губ женщины срывается тихий стон неудовлетворенного желания.

Она должна найти время и место! Должна найти способ! Ей нужен этот мужчина! А муж?

А что — муж? Мужу она сына родит... потом. Чуть-чуть позднее.