Вдруг круг расступился и в него вбежали ещё два корегера в зеленых курточках. Дакк сжал кулаки, готовясь к отражению атаки, но корегеры бросились к лежащему бешеному и склонившись над ним, принялись за какие-то манипуляции с его телом, но уже через несколько мгновений они выпрямились.
— Мертв! — Громко произнес один из них и развел руками.
Откуда-то из глубины информационного поля, у Дакка, вдруг всплыли давние события, произошедшие с Хоррстом — это был эпизод драки, вернее её финальная часть, сага победителя, которую наблюдал Хоррст, стоя в круге зевак. Не зная зачем, ведомый воспоминанием, Дакк сорвался с места и побежав к кольцу корегеров, ткнул пальцем себе в то место на лице, где алел шрам.
— Это со мной сделал Аттаракс. Я не смог ему отомстить, но я отомщу его родным и близким. — Громко заговорил он, идя вдоль шеренги и все, мимо кого он проходил, поспешно отступали. — Если у него нет родных, я буду мстить его друзьям. Они заплатят своими жизнями за мое уродство. — Сделав круг, он остановился и подняв вверх кулаки, потряс ими.
Притихший круг корегеров начал быстро распадаться и рассыпавшись на мелкие группки, растворился по сторонам. Дакк почувствовал, как что-то коснулось его головы и это место словно вспыхнуло. Он отпрыгнул в сторону и развернувшись, принял боевую стойку — перед ним стоял корегер в зеленой курточке и в его вытянутой руке алела салфетка. Отбросив алую салфетку, коггерер достал из кармана курточки белую и протянул её Дакку.
— Он снес тебе кусок кожи на голове. Приложи к ране. — Заговорил он. — Здешний климат отвратителен. Получишь заражение, сдохнешь. Не знаю, кто ты, но удар у тебя отменный. Я впервые сталкиваюсь с подобным.
Положив салфетку Дакку на руку, он повернулся и пошел прочь. Только сейчас Дакк увидел на рукаве его курточки изображение какого-то извивающегося гада. Скорее всего это был местный реаниматор. Второй реаниматор, до сих пор стоявший рядом с мертвым бешеным, побежал за ним. Пробегая мимо Дакка, он на мгновение приостановился и посмотрел ему в лицо.
— Теперь тебе нужно спать с открытыми глазами. — С усмешкой на своем очень молодом лице произнес он и возобновил бег за своим коллегой.
Дакк взял салфетку и расправив её, приложил к ране. Рана вновь вспыхнула. Прикрыв глаза, он замер. Прошло достаточное время, пока, наконец, боль начала утихать. Дакк чувствовал, что салфетка стала влажной. Он убрал её от раны и посмотрел на неё, она была обильно напитана красной жидкостью жизни.
Черт возьми! Не мог дать несколько. Всплыла у него недовольная мысль.
Дакк осторожно коснулся рукой шрама на голове, он чувствовался отчётливо, хотя уже и подсох. Он провёл рукой по лицу и с удивлением отметил, что, хотя шрам, полученный от Аттаракса, ещё чувствовался, но не столь отчетливо, да и боль уже была не острой, как прежде, а какой-то тупой. Он громко хмыкнул.
Неужели канал перемещения так живительно подействовал. Всплыла у него удивленная мысль.
Он опустил взгляд и увидев, что вид у него крайне неопрятен, принялся хлопать рукой по одежде, отряхивая прилипшую серую пыль, но едва хлопнул по животу, как резкая боль заставила его стиснуть зубы и прекратить свое занятие. Когда боль поутихла, он расстегнул курточку и задрал тельняшку — на животе красовалось большое сине-желтое пятно. Бешеный приложился отменно. На груди тоже алело пятно. Дакк провел по нему пальцами — боль была вполне терпимой.
По его носителю прошла судорога. Дакк почувствовал холод. Опустив тельняшку и застегнув курточку, он принялся осматриваться, так как в пылу бурных событий, совершенно не представлял, где сейчас находится.
Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась однообразная серо-коричневая долина, сплошь утыканная низкими, треугольного вида, строениями — казалось, что со всех домов галактики поснимали крыши и посвезли их сюда. Определенно, это были жилища, так как в них входили и выходили люди, согнувшись почти пополам. Лишь у самого горизонта, толи в самом деле, толи это были миражи, просматривались странные розовые холмы. Такой же невзрачной и серой, как и долина, была и атмосфера — над головой простиралось сплошная серая пелена, будто это была натянута какая-то непрозрачная пленка и было совершенно непонятно, есть ли над планетой теплое солнце, так как было очень прохладно и Дакк чувствовал, как холод начинает сковывать его носитель. Теперь ему стало понятно, почему бешеные перед портацией надели теплые куртки и он сейчас уже сожалел, что не надел большую курточку Аттаракса, так как, если судить по тем корегерам, которые наблюдали за дракой, верхняя одежда на них была достаточно пестрой, будто, кто что смог найти, тот в то и оделся.
Рядом лежал мертвый, словно никому ненужный предмет, бешеный. Что ему нужно было делать с ним, Дакк, тоже не знал и потому решил оставить его в покое.
В сотне метров виднелась высокая мачта с кольцом портатора, вокруг которой ходили несколько человек, с болтающимся на шее оружием. Кольцо было огромное, гораздо больше кольца, через которое он портировался сюда и наверное использовалось для перемещения не только людей, но и техники.
Дакк хорошо помнил начало своей портации. За долю мгновения, до того, как белая пелена поглотила его, он покинул свой носитель и шли они по каналу раздельно. Этот канал перемещения разительно отличался от каналов перемещения зевсов: во-первых — он был не чисто волновой, а корпускулярно-волновой; а во-вторых — волны были не продольные, а имели спиральную структуру, да ещё колебались поперек канала, что затрудняло ориентацию. По каналам зевсов он всегда шел параллельно бесконечным волнам и лишь при выходе, чувствовался их разрыв, здесь же их пересекающаяся спиральная структура постоянно сбивала столку, заставляя предполагать об их разрыве и следовательно близости выхода и потому разум Дакка постоянно тыкался в них, получая обжигающие уколы. Связь с полем частиц своего носителя он, почти, сразу же потерял и где он находился в канале, не имел представления.
Выход он почувствовал, когда уже, практически, оказался вне канала. Мгновенно прометнувшись по сторонам, он почувствовал где-то внизу свой агонирующий носитель и устремился к нему. Видимо он несколько запоздал с внедрением и находившиеся рядом корегеры, увидев удручающее стояние вышедшего из канала бешеного, схватили его и куда-то потащили.
Но куда?
Дакк попытался, по направлению от портатора, определить, куда его несли, но впереди были лишь серые треугольные строения и к какому его несли, было, совершенно, непонятно.
Вдруг он осознал, что стало заметно темнее и ещё прохладнее, да и сновавшие меж жилищ люди, почти, исчезли. Видимо, приближалось темное время суток. Нужно было, как-то, определяться.
Осторожно, чтобы не причинять себе острой боли, Дакк, отряхнув и расправив одежду и поправив оружие, направился к одному из ближних треугольных жилищ.
Вблизи жилище оказалось ещё более странным — это было низкое матерчатое строение, державшееся с помощью веревок и вбитых в почву металлических штырей. Дверью у него служили болтающиеся края материи.
Палатка — всплыло у него неизвестно из каких глубин и неизвестно кому принадлежавшее название этого жилища. Раздвинув края материи и наклонившись, Дакк заглянул внутрь палатки. Ему в лицо ударило приятное тепло и резкий, не совсем приятный, запах человеческих тел.
Обстановка внутри палатки была крайне неприглядной: посреди неё стоял стержень, упирающийся к крышу, вокруг которого лежали несколько камней, внутри которых что-то тускло светилось, но все же света было достаточно, чтобы можно было рассмотреть внутреннюю обстановку. Дакк почувствовал излучение, хотя оно не было жестким, но и абсолютно безопасным его назвать, тоже, было нельзя. С десяток безволосых в разномастной одежде сидели вокруг этих камней на каких-то темных подстилках, положенных на все ту же серую пыль, о чем-то негромко переговариваясь. Видимо, это был какой-то отряд корегеров. Круг сидящих был неполон — в одном месте был большой прогал.
Запах человеческих тел был неприятен, Дакк к такому не привык, но сейчас ему выбирать не приходилось, к тому же опускалась ночь, а где он должен был находиться, он понятия не имел. Ничего не спрашивая, он прошел на свободное место и сел на подстилку, поджав под себя ноги, так же, как сидели и все здесь. Но так сидеть оказалось неудобно, к тому же мешал чехол с катраном. Тогда, сняв чехол с плеча, он положил его рядом, а сняв с шеи рейд, ткнул его тыльной частью перед собой в подстилку и оперся на него. Вроде бы, сидеть стало полегче.
Разговор корегеров прекратился — все они уставились в него.
— Я Статт Хоррст. — Заговорил Дакк, достаточно громко, чтобы все его слышали. — Прибыл только что.
Корегеры молча закивали головами, прикладывая растопыренные руки к груди. Что это был за знак внимания и как на него нужно было отвечать, Дакк мог лишь гадать, так до сих пор с подобным проявлением внимания не сталкивался. Поразмышляв несколько мгновений, он решил оставить этот знак внимания без ответа.
Он обвел корегеров долгим изучающим взглядом — это были молодые люди, примерно одно возраста с Хоррстом. Ни у кого из них на одежде знака бешеного не наблюдалось. Скорее это было хорошо для него в этой обстановке. Все они были вооружены, но оружие было совсем не таким, какое было у него, а будто какое-то игрушечное — маленькое и кроткоствольное, с такой короткой рукояткой, что было непонятно, как за неё можно было держаться, которое лежало перед каждым, на той же подстилке, на которой сидел корегер. Рядом с Дакком было ещё одна пустая подстилка, что указывало, что в палатке отсутствовали двое.
Вдруг, снаружи донесся легкий свист. По звуку Дакк понял, что это какой-то летательный аппарат.
Не за мной ли? Всплыла у него тревожная мысль.
Корегеры повернули головы в сторону входа. Повернул голову и Дакк — через какое-то время края материи раздвинулись и внутрь, согнувшись, вошел ещё один корегер. В руках он держал какой-то большой блестящий предмет, прямоугольной формы, напоминающий железный ящик. Был он заметно старше находящихся здесь корегеров, что подтверждал и заметный нарост на его безволосой голове.
— Еле добился. — Заговорил он, ставя предмет в серую пыль — это, действительно, был железный ящик без крышки. — Будто нас уже не существует. Горты засуетились. Неспроста. Что-то назревает. Прибыли ещё несколько отрядов бешеных и тут же устроили потасовку, даже не добравшись до своих крот. Одного, только что, подобрали неподалеку. Думаю, станет ещё веселей. Однозначно, бои в пещерах станут ещё агрессивнее и жестче. Работы прибавится невпроворот. Разбирайте!
Вытащив из ящика какой-то продолговатый предмет и выпрямившись, насколько позволяла низкая крыша, корегер шагнул в сторону свободного места около камней и подняв голову, мгновенно замер, словно окаменел. Его взгляд уперся в Дакка.
Дакк напрягся. Корегер держал в руке что-то завернутое в блестящую упаковку. Скорее всего — это была еда, но в то же время Дакк чувствовал, что упаковка, хотя и не сильно, излучает. Это было непонятно.
— Р-ра-ад! — Протянул корегер прикладывая свободную руку к груди.
— Рад! — Дакк кивнул головой. — Статт Хоррст. — Он ещё раз кивнул головой. — Только что прибыл с Родерон.
Лицо корегера исказилось непонятной гримасой.
— Транспортер ушел и навряд ли будет ещё. — Он поднял плечи. — Тебе не понравится здесь.
— Я ко всему привык. — Дакк усмехнулся. — Думаю, мы договоримся и я отдохну у вас до утра.
— Рад! — Корегер вновь кивнул головой и протянул Дакку упаковку. — Это единственное, что я могу тебе предложить. Надеюсь ты не станешь предъявлять нам претензии.
— Совершенно, нет. — Дакк мотнул головой. — Да у меня и в мыслях такого не было. — Он дернул плечами. — К тому же, я совсем не голоден. — Он покрутил головой.
— Твой отказ оскорбит нас.
Негромко хмыкнув, Дакк взял упаковку, которая, вдруг, оказалась увесистой и опустив голову, начал неторопливо вертеть её в руках, пытаясь решить, стоит ему есть содержимое. Что-то ему подсказывало, что это небезобидная для его, разума зенна, пища. Решив вначале посмотреть, как содержимое упаковки будут есть остальные, он поднял голову.
Корегеры, встали и поочередно подойдя к ящику, каждый взял одну упаковку и вернувшись на свои места, принялись резко дергать упаковку за один из углов. Раздавался легкий треск, упаковка лопалась, обнажая содержимое. Это был какой-то темный овальный батончик. Дружный хруст возвестил о том, что команда корегеров принялась за еду.
У Дакка тут же появилось стойкое чувство голода. Покрутив ещё некоторое время упаковку, он не выдержал и увидев на одном из углов жирную белую стрелку, дернул за этот, угол, как это делали корегеры — раздался треск и упаковка лопнула, обнажив батончик.
Он поднес батончик к губам, в нос ударил довольно приятный аромат. Он откусил кусочек и медленно начал жевать.
Что это было, понять было трудно, что-то сладковатое с горьким привкусом, к тому же складывалось впечатление, что батончик во рту рассыпался в песок. Дакк проглотил образовавшийся песок и тут же почувствовал, как в животе, будто, что-то вздулось. Он замер, ожидая ещё какой-либо реакции своего носителя на эту еду, но вроде бы больше никаких эффектов не было.
Он покрутил головой — корегер, подавший ему батончик продолжал стоять в прежней позе, словно окаменев, будто с отданным батончиком, он отдал и свою жизнь. В руках у него ничего не было.
Выходит, он отдал мне свою еду, а сам остался ни с чем. Мелькнула у Дакка досадная мысль. Что, в ящике больше ни одного не осталось?
Он поднялся и шагнув к ящику заглянул в него — на дне лежала лишь одна упаковка.
Это, наверное, для отсутствующего. Всплыла у него мысль. Однако у них железная дисциплина. Он перевел взгляд на корегера. Я ведь не очень-то и голоден. Попытался он заглушить своё чувство голода. Нужно вернуть ему его еду. Тем более, что я её уже попробовал и это не должно оскорбить его. Он протянул батончик корегеру.
— Я доволен твоим угощением. — Заговорил Дакк. — Я сыт. Благодарю!
Мышцы на лице корегера дернулись, но своей позы он не изменил, словно смысл сказанного Дакком не совсем дошел до его сознания.
— Бери и садись! — Дакк повысил голос, пытаясь вложить батончик корегеру в руку. — Иначе, ты вынудишь меня к насилию.
Корегер дрогнул, будто, наконец, смысл жизни вернулся к нему и молча взяв батончик, занял свободное место и принялся торопливо есть. Дакк обвел взглядом остальных корегеров — они, прекратив есть и раскрыв рты, молча смотрели на него.
— Что уставились? — Неожиданно, громким и грубым голосом, заговорил он. — Я не картинка. Ешьте!
Все корегеры, вновь, дружно принялись за свои батончики.
Дакк сел и поставив рейд меж ног, взялся за него обеими руками и положил на них голову. Спать он не хотел, но он так же не хотел смотреть на этих жующих корегеров. Хотя чувство голода исчезло, но ему сейчас, просто, было противно. Все, что он до сих пор видел на Родерон, разительно отличалось от того, что он, за короткое время успел увидеть здесь, где, видимо, правила, исключительно, сила и ни что иное.
