Игорь почувствовал смущение. Никто из них за этот месяц Плотином не занимался.
— Я так и думал, — произнес Елагин, не дождавшись ответа.
— У нас очень плотный график занятий, — произнес Игорь. — А это все же факультатив.
— Да, факультатив, — с какой-то странной интонацией согласился Елагин. — Но как показывает вся мировая история, невозможно предугадать, что является первостепенным, а что второстепенным. Очень часто они меняются местами.
— Наверное, такое случается, но в данном случае уже не так далека сессия, а там экзамена по философии Плотина нет. А мне кровь из носа надо сдать все на отлично, чтобы получить повышенную стипендию.
— Тебе не на что жить? — почему-то удивился Елагин.
— С этим есть трудности, — признался Игорь. — Родители присылают мне мало денег.
— Почему? Они совсем бедные?
— Они не бедные, хотя и не богатые. Но они считают, что я не на того учусь.
— Не знал. Что же ты мне раньше не сказал?
— А чтобы от этого изменилось, Эрнест Викторович?
— У меня есть возможность тебе помочь. Не очень большая, но это лучше, чем ничего.
Игорь почувствовал, что не знает, что ответить на эти слова. Конечно, деньги ему очень даже нужны, но с какой стати Елагин будет ему помогать — они все же чужие друг другу люди.
— Мне кажется, это неправильно, — пробормотал Игорь.
— Неправильно? — даже удивился Елагин. — В чем же тут неправильность? Плотин щедро помогал своим ученикам. У меня таких возможностей меньше, чем у него, но все же они есть. Это даже не тема для обсуждения. Так я вас всех жду, а там решим все спорные вопросы. — Елагин даже улыбнулся, что делал в последнее время не часто.
Все было, как обычно: их встретила Злата, провела в гостиную, где на столе стояли тарелки с бутербродами и фруктами, чашки для чая. Елагин их уже ждал, он был одет в темный костюм с галстуком. В последний раз на нем был более простой наряд. Но сегодня своим видом он хочет подчеркнуть важность этой встречи, понял Игорь.
Впрочем, его мысли тут же перенеслись на Злату; с первых минут их встречи ему показалось, что она выглядит сдержанней и строже, чем всегда. Он окончательно понял, что этот семинар будет не похож на все предыдущие. Ему стало тревожно.
Но все началось вполне обыденно и спокойно. Злата разлила всем чай, они пили и ели бутерброды. Как всегда Игорь был полуголодный, и поглощение еды на какое-то время заставило его забыть обо всем.
— Я очень признателен вам, друзья, что вы пришли ко мне, — произнес Елагин после того, как все насытились. — Наш сегодняшний разговор будет не совсем обычный, точнее, он станет продолжением последний лекции. Надеюсь, вы помните, о чем она была?
— Прекрасно помним, Эрнест Викторович, — ответил за всех Стахеев.
— И о чем? Можете сформулировать это для себя и для нас? — спросил Елагин. — С тебя, Андрей, и начнем.
— Надо оставаться человеком в любых ситуациях, — почти не раздумывая, произнес Стахеев. — Это трудное дело, всегда очень хочется превратиться либо в подонка, либо в животное. Всегда хочется уступить обстоятельствам. Но надо помнить ради чего мы все живем и всеми силами противиться этому. Я так это понимаю, Эрнест Викторович.
Невольно Игорь посмотрел, но не на Елагина, а на Злату. Ему показалось, что короткое выступление друга произвело на девушку благоприятное впечатление. Он почувствовал уколы ревности; хотя первое и единственное свидание ее и Андрея оказалась неудачным, Игорь не был уверен, что их отношения полностью исчерпаны.
— Что же, коротко, но вполне исчерпывающе. Думаю, что Плотин одобрил бы такой взгляд. Согласен с Андреем, если человек остается, не смотря ни на что, человеком, рано или поздно он познает и Бога, по крайней мере, насколько он способен в этой своей инкарнации это сделать. — Что скажешь, Вениамин?
Вениамин так напрягся, что его лицо мгновенно стало пунцовым.
— Мне кажется, если человек безраздельно предан Богу, то он никогда не опустится до всего мерзкого, которого так много в нашей жизни. Это истину я усвоил, когда был приверженцем иудаизма. Но мне она кажется верной для любой религии, для любой философии. Только надо не повторять без конца об этом, а делать так, чтобы все, что внутри нас, было затронуто таким ощущением. К сожалению, это случается крайне редко.
Вениамин замолчал и вопрошающе посмотрел на Елагина. Тот в ответ кивнул головой.
— Считай, что получил зачет за свой ответ. Плотин говорит о том, что человек свободен, так как сам выбирает свое место в мире. Он может соединиться с Богом, а может и не соединиться. При этом большинство же остаются где-то посередине. Слушаю тебя, Игорь.
Теперь напрягся Каракозов. Ему хотелось непременно выделиться своим ответом и тем самым привлечь внимание Златы. Впрочем, так было всегда в ее присутствии.
— В одной книге, посвященной Плотину, я прочитал, что его учение о трех ипостасях, чем-то напоминает географическую карту. Человек должен определиться, в какой точки он будет пребывать. Мне кажется, что это самая главная наша задача — определиться, где же мы реально находимся и куда собираемся двигаться? Большинство людей даже не заморачиваются над этим вопросом, падают ли они вниз, возносятся вверх или всю жизнь тупо топчутся на одном месте. Причем, последних подавляющее большинство. Это и есть то страшное болото, в котором тонет человечество. Поэтому так легко многие из нас принимают все самое худшее, что есть в нашей жизни. Причем, они даже не осознают, что с ними происходит, им кажется, что они какими были, такими и остаются. Не случайно же Плотин писал о трех видах человеческой природы. Одни уподобляются животным и живут как животные, как будто у них есть только тело. Другие понимают, что у них есть душа, и пытаются обратить ее к чему-то более высокому, но, не зная истины, теряются в догадках и рано или поздно снова возвращаются к более низменным представлениям. И, наконец, есть люди, владеющие истинным знанием, им открыта дорога к созерцанию Единого, то есть, Бога. Я хочу сказать о том, что если человек понимает свою истинную сущность, то он может стараться как-то ее изменить или, в крайнем случае, не падать ниже. Тогда он способен более эффективно противостоять соблазнам, например, ради материальных благ не предавать своего учителя.
Игорь поднял голову и встретился с глазами Елагина. Ему показалось, что учитель взволнован.
— Игорь, у тебя все? — поинтересовался Елагин.
— Да, Эрнест Викторович.
— Спасибо, мне понравилось твое краткое выступление. Теперь же я хочу вам кое-что поведать. Буквально вчера стало окончательно известно, что уже подписан ряд приказов. Наш декан уходить на пенсию, вместо него назначается некто Леонид Жемга. Вместе с ним придут несколько преподавателей, включая Радугина Александра Селиверствовича. Думаю, вы все слышали об этом человеке. Это означает, что характер преподавания на факультете сильно изменится. Причем, уже вполне ясно, в какую сторону. Не знаю, сколько я продержусь, но я твердо решил, что подавать добровольно в отставку и уступать им позиции, не стану. Мне понадобятся соратники и единомышленники. Не скрою, что я рассчитываю на вас. Но в полном соответствии с философией Плотина, вы, как свободные люди, обладаете правом выбора. Каждый из вас самостоятельно решит, на чьей он стороне.
Перед их уходом, Елагин неожиданно попросил Игоря ненадолго задержаться. Он попросил друзей подождать его на улице.
Они прошли в кабинет. Из ящика письменного стола Елагин достал конверт и протянул Каракозову.
— Это деньги, можно их назвать, вспомоществованием, — пояснил Елагин.
— Эрнест Викторович, я не могу взять! — воскликнул Игорь.
— Пожалуйста, не спорь. Это совсем небольшая сумма, но она будет тебе полезной. И пока я работаю на кафедре, каждый месяц ты будешь получать эти средства. На этом завершим наш диалог. Иди, тебя ждут друзья.
Игорь направился к выходу из квартиры. Возле двери он неожиданно увидел Злату. У нее был немного непривычный вид, то ли слегка взволнованный, то ли слегка смущенный.
Она сунула ему записку.
— Прочти, когда будешь один, — шепнула она и убежала.
30.
Игорю просто до жути хотелось прочитать записку, но он решил, что сделает это только в спокойной ситуации в общежитии. Когда они вернулись домой, он закрылся в туалете и достал конверт с посланием. Почему-то он был уверен, что Злата написала ему длинное письмо, но оно состояло всего из одной строчки: "Буду ждать тебя завтра в 16.00 у памятника Пушкина. Злата".
Он долго смотрел на ее имя, им владели смутные чувства. С одной стороны, он ощущал неведомый еще прилив счастья, с другой — опасение, что их встреча будет носить совсем не тот характер, о котором он столько времени мечтает. Из записки даже не понятно, это: деловая встреча или свидание?
Игорь почти не спал всю ночь, Он не контролировал свои мысли, а они были исключительно о Злате и предстоящей с ней встрече. Это был какой-то бесконечный поток, который несся то в одну, то в другую сторону. Периодически он посматривал на время на телефоне, но оно двигалось с какой-то черепашьей скоростью, хотя обычно неслось, как реактивный самолет.
Заснул Игорь только под утро, а когда встал и посмотрел на себя в зеркало, то ему стало страшно, — на него глядело измятое, как вынутая рубашка из стиральной машины, лицо. Так отвратительно он давно не выглядел; вот что значит, бессонная ночь. Когда Злата узрит его в таком виде, то сразу же пожалеет о назначенной встрече. Вот Андрей, он всегда смотрится замечательно свежо, даже после сильнейшей попойки. Непонятно, как ему такое удается. А вот у него подобного дара нет.
В университете он в каждый перерыв между лекциями бежал в туалет и смотрелся в зеркало — не лучше ли стал он выглядеть. Постепенно он обрел свой нормальный вид, что его отчасти успокоило. По крайней мере, его внешность ее не отпугнет; он на это очень надеется.
Так как мысли были почти целиком заняты Златой, он невнимательно слушал лекторов. Зато постоянно посматривал на часы в ожидании, когда настанет пора ехать встречаться со Златой.
Игорь очень боялся опоздать, поэтому был у памятника Пушкину на десять минут раньше запланированной встречи. Но Злата его уже ждала. Она смущенно взглянула на него. Они поздоровались и замолчали, и пару минут так и стояли друг против друга. Каждый не решался первым заговорить.
Это сделала Злата.
— Даже не думала, что ты такой молчаливый, — вдруг улыбнулась она. — На семинарах у папы ты много говоришь.
Игорь тут же почувствовал облегчение, он понял, что теперь ничего не мешает их общению.
— Не знаю, с чего начать, — признался он.
— Теперь знаешь? — спросила Злата.
— Более или менее. Ты хотела со мной поговорить об отце?
— Как ты догадался? — удивилась девушка.
— Не знаю, вдруг пришло на ум.
— Я, в самом деле, хотела поговорить о нем. Только пойдем, а то холодно стоять.
Они тронулись с места, и тут случилось чудо — Злата взяла Игоря под руку. Он мечтал об этом с того мгновения, как увидел ее у памятника Пушкина, но не решался предложить. А тут она это сделала сама.
— Я очень благодарна тебе, что ты пришел, — сказала Злата.
— Я не мог не прийти, Злата, — ответил Игорь.
— Да? — Она задумалась. — Но почему?
Но на этот вопрос пока ему было трудно ответить вслух, хотя ответ у него был. Ему хотелось сказать, что об этой встрече он мечтает уже почти два года.
— Ты же попросила меня. Как я могу тебе отказать.
-Отказать можно всегда и любому.
— Не всегда и не любому, — возразил он.
Злата посмотрела ему в лицо и на мгновение отвернулась.
— Меня беспокоит папа, — произнесла она таким тоном, словно говоря тем самым, что все, что было сказано до этого, не имеет никакого значения. — И я не знаю, как ему помочь.
— А ему непременно надо помогать?
— Да. Разве ты этого не понимаешь? — Злата удивленно взглянула на Игоря, и тот понял, что он сказал что-то не то.
— Понимаю, — поспешно произнес он. — Это все из-за изменений на кафедре.
— Не только, — задумчиво протянула Злата. — Хотя это имеет большое значение.
— Но что же тогда? Поясни.
Злата кивнула головой.
— Мой папа необычный человек.
— Мы это давно поняли.
— Только не уверена, что до конца. Понимаешь, папа редкого типа человек, для которого главное — это те идеи, которые он исповедует. По этой причине в жизни у него было много разных конфликтов. Но я чувствую, как сейчас назревает самый главный из них.
— Почему ты так думаешь?
— Вижу по его настроению. Давно он не пребывает в таком мрачном состоянии духа. А недавно мы с ним обедали, и он почти ничего не ел. Я спросила: почему? Он сказал, что ему не до еды, он вынужден вступить в главную свою схватку.
— Так он и сказал: в схватку?
— Именно так и сказал. А он всегда тщательно выбирает слова. Он мне ни раз повторял: какие слова ты произносишь, то ты и делаешь в жизни.
— Наверное, это так, — согласился Игорь.
— Это так, — уверенно проговорила Злата. — Папа понимает то, чего не понимают другие. Я часто поражаюсь тому, что он говорит, это удивительные вещи, такого я ни от кого не слышала. Возможно, поэтому все люди мне кажутся дураками.
— Включая меня?
Злата ответила не сразу, при этом она не смотрела на Игоря, ее голова была опущена вниз.
— Еще не знаю, Игорь, — услышал он ее тихий ответ. — Поэтому мне так сложно с вами.
— С вами, это с кем? — поинтересовался Игорь.
— С мужчинами, — слегка удивленно произнесла она. — Очень трудно найти того, кто хоть отчасти походит на моего отца. А другого я не хочу.
Игорь ощутил себя так, словно бы натолкнулся на препятствие. Он даже остановился, и Злата немного ушла вперед. Она повернула голову к нему.
— Ты чего остановился? — спросила девушка. — А, понятно, тебя огорчили мои слова. Извини, но по-другому не получается.
Игорь догнал ее.
— Ничего страшного, я должен был это предвидеть.
— Это невозможно предвидеть, ни у кого не получается.
— А были те, кто это пытался делать, до меня? — Игорь вдруг ощутил сильные уколы ревности.
— Конечно, были. Мне уже почти двадцать лет.
— Ты что-то хотела еще сказать о папе? — Ему захотелось хотя бы на время сменить тему.
— Да. Я не знаю, как себя с ним вести. Если пустить все на самотек, это может плохо кончиться. После инфаркта у него сильно ухудшилось здоровье. И он может не выдержать... Ну, ты понимаешь чего.
— Но почему ты думаешь, что все будет так плохо, что обязательно начнутся столкновения?
— Это папа так думает, а он в таких вопросах не ошибается.
Это был тот аргумент, на который у Игоря не нашлось возражений.
— Предположим. Но что можно сделать в такой ситуации?
— Папа надеется на вас, что вы станете его союзниками.
— А ты?
— А я в этом не уверена. Особенно по отношению к Андрею. Да и к Вене — тоже.
— А ко мне?
— Поэтому я тебя и пригласила.
— Только по этому, — разочаровано протянул Игорь.
