— Хорошо. Ты — та, кто сбежал из школы шлюх?
— Да.
— Ну вот хорошо. Теперь вопрос: где карта, которую вы украли из сейфа?
— Я не знаю. Ее, наверное, забрали военные... ну те, что забрали все документы.
— Нехорошо обманывать, — Джехар посмотрел на одного из телохранителей. Тот кивнул в ответ и, подойдя к девушке, не сильно, но очень болезненно ударил ее в лицо. — Чтобы ты не вешала мне лапшу, сразу скажу: мы точно знаем, что среди бумаг карты не было. Надеюсь, ты понимаешь, что я из тебя все равно выбью правду? — он снова кивнул телохранителю.
И у Веры начался кошмар. Били ее не сильно, но очень болезненно. Вера уже даже не могла кричать, а только стонала. Она не могла знать, что есть такой метод допроса, когда сначала избивают, но бьют так, что человек все время остается в сознании и чувствует всю боль. После этого, если есть возможность, его помещают в холодное помещение и давят психологически, потом опять избивают. Вообще это было странно, что к девушке сразу применили такой метод. Просто решили сразу запугать.
А Вера сквозь боль пыталась найти выход. Возможно, они не учли, что у женщин болевой порог выше, чем у мужчин, и такие методы для женщин малоэффективны, даже учитывая то, что Вера не проходила спецподготовки. Поэтому, она могла еще сквозь боль думать. Она хорошо помнила, что засунула эту карту в щель между досок в доме у Лешего, а потом забыла про нее. Вспомнила только уже по дороге в Москву, но промолчала. Теперь она ругала себя за этот поступок. Но если она скажет где карта, значит наведет беду на Лешего. Нет, нужно что-то другое.
— Я правду говорю, — сквозь слезы и боль окровавленными губами захрипела Вера. — Я не знаю, где карта. Ее могла забрать Алина и сбежать.
— Стой! — остановил избиение Джехар. — Вы нашли ее напарницу?
— Нет еще, за время наблюдения она не появлялась на хате, — ответил "Лысый".
— Где твоя подруга, как ее там? — он посмотрел на "Лысого"
— Смит, миссис Смит, — засмеялся он.
— Тебе смешно? Поделись, может, и мы посмеемся, — зло произнес Джехар.
Юра рассказал, почему и откуда такое прозвище. Пока он рассказывал, Веру оставили в покое.
— Так может, девка действительно не знает, где карта, а эта Смит забрала карту и решила все захапать себе. Просто кинула ее и сбежала?
— Я тоже так думаю, — вставил слово "Лысый"
— И где ее искать? — обратился он к Вере. — Что она говорила? Может, называла, где живет?
— Она, вроде, с Урала, но точно не знаю, — произнес "Лысый". — Сам знаешь, Джехар, к нам со всей страны баб везли, всех не упомнишь.
— Я не тебя спрашивал. — Он задумался. Девка действительно может быть и не при делах, ее просто кинули. Значит, нужно искать эту Смит. Но есть еще один вариант. — Привезите сюда ее подругу, может, та что-то знает, — приказал он. — А эту пока закройте в подвале, пока пусть поживет.
— Второй курицей уже занимаются, парни поехали к ним на хату, рано или поздно она появится.
— Держите меня в курсе, поехали.
Вот теперь Вера сидела на голом полу в подвале и ругала себя. Но больше беспокоилась за Марину. Ведь в субботу Марина должна была приехать.
39. Дорога домой
Разбудив меня, Лена сразу же начала командовать:
— Так, слушай меня внимательно. У тебя двадцать минут на то, чтобы принять душ. У нас нет времени, но для начала дай, я осмотрю твою рану. — Пока я соображал, она уже оказалась рядом, взяла меня за левую руку и быстро оторвала пластырь. Осмотрев рану, произнесла: — Ну, вроде, осложнений нет, рана затянулась. Но пока руку нагружать нельзя, побереги ее. Я не знаю, кто делал операцию, но все сделано очень профессионально. Думаю, что понадобится минимум пластики, чтобы выглядеть как новенькой и не шокировать мужиков шрамом. Ну все, бегом в душ.
Я молча подчинился. Она пошла за мной, дала указания по поводу шампуней и ушла. На этот раз я мылся быстро, не обращая внимания на свое хозяйство.
— Ты что там, уснула? — услышал я голос своей наставницы. — У нас еще куча работы.
Но самое страшное началось после легкого завтрака. Оставив меня совсем без одежды, она усадила меня в кресло, поставила передо мной посудину с какой-то оранжевой жидкостью, затем приказала опустить туда ладони и не вытаскивать. На вопрос "зачем?" я получил ответ "не задавай лишних вопросов".
Работала она быстро, но все равно на все ушло часов шесть. А когда я посмотрел в зеркало, увидел там незнакомую девушку. Не смотря на то, что я уже привык к этому лицу, видел его в зеркале и с макияжем, но сейчас просто его не узнавал. Как будто мне сделали пластическую операцию. Глаза стали совсем большими и поменяли цвет на карие, волосы каштановые и намного короче, хотя я видел, что она подрезала только кончики и челку, но прическа изменила всю внешность. Даже нос стал другим, вернее, другой формы. Над верхней губой появилась аккуратная родинка.
— Ну, вроде нормально, — произнесла она, — с оригиналом не сравнить. Ладно, теперь дальше. — Она открыла коробочку, достала цепочку с кулоном и надела ее мне на шею. Затем мочки моих ушей украсили два белых шарика, а пальчики с наращенными ногтями и красивым маникюром — несколько колечек. — Ну вот, теперь можно одеваться. Скоро уже машина приедет.
— Вот мне интересно, каким каналом меня отправят? — задал я первый вопрос за все время.
— Открытым, полетишь в качестве бортпроводника на одном из чартерных рейсов. В настоящий момент это единственный безопасный и доступный канал, — коротко ответила она.
— Это что, стюардессой?
— Да, но не переживай, делать ничего не придется, если только самую несложную работу.
— Дожил, теперь я стюардесса.
— Что?
— Да так, проехали.
— Не волнуйся, сама девушка осталась в Москве, сюда прилетели только ее документы, и она вписана во все протоколы. Тем более, что экипаж никто так досматривать не будет, им в голову не придет искать тебя среди экипажа.
— Ну что же, может, и пролезет.
— Ну все, хватит болтать, пошли одеваться.
Мы прошли в спальню. На кровати уже были разложены белье и форма. Одевшись, я осмотрел себя в зеркало.
— Слушай, Лена, а мне форма идет. Может, стоит подумать и пойти в стюардессы?
Синяя юбка чуть выше колен, колготки телесного цвета с блеском, белая блузка с длинным рукавом и синий жилет. С правой стороны на жилетке прикреплен значок в виде крыльев, а с левой — бейджик.
— Значит я теперь, на время полета, буду Татьяной?
— Выходит, так. Туфли я тебе взяла на десятисантиметровой шпильке, как ты и просила.
— Спасибо, Лена. Ты даже не представляешь, что ты сделала!
— Мы своих не бросаем.
Я улыбнулся, но промолчал. Сколько ей? Лет 30, 32... не больше. Видела бы она, как приходится иногда своих вытаскивать, когда по тебе лупят со всех сторон!
— Вот, возьми твои документы — паспорт и все остальное.
Открыв паспорт, я прочитал: Филипенко Татьяна Александровна. 1987 г.р. Сравнив фото с отражением в зеркале, остался доволен: сходство процентов на 95.
У ворот раздался сигнал.
— Ну все, пора, удачи тебе. Когда вернемся, я тебя найду. Надеюсь, ты не против?
— Нет, не против. А где Андрей? — спросил я.
— Он тут не живет, у них другая квартира.
— Ну, тогда привет ему.
Тем временем машина заехала во двор и остановилась.
— Ну, на выход, — произнесла она и подала мне сумочку.
— Да, кстати, что экипаж?
— А что экипаж? Экипаж уже не раз делал такую работу, так что не волнуйся, твое дело просто сидеть и ничего руками не трогать.
— А в туалет-то можно будет ходить? — Мы впервые засмеялись.
— Ну, если только осторожно, — смеясь, ответила она. — По прилету тебя встретят у служебного входа, документы оставишь командиру экипажа.
— Есть, товарищ капитан, — улыбнувшись, козырнул я.
— Ну все, старлейка, давай на выход, — с улыбкой подтолкнула она меня к выходу.
Усевшись на заднее сиденье "мерседеса", я еще раз помахал ей рукой и поднял тонированное стекло. За рулем был русский парень, видимо, из группы Андрея.
— Ну что, готова? — спросил он.
— Поехали.
— Не волнуйся, все будет нормально, мы уже так вытаскивали. Кстати, Лену тоже однажды так вывозили.
— Да я и не волнуюсь, просто слабость какая-то. Устала я.
— Ну, это понятно. Я наслышан, что тебе тут пришлось пройти, но, честно сказать, я восхищаюсь тобой. Даже не верится, что такой на вид хрупкой девушке удалось выжить.
— Знаешь, мне просто повезло. Вернее, пока везет.
— Алина, а можно, когда вернусь, найти тебя?
— Зачем?
— Хочу пригласить тебя в ресторан.
Я засмеялся:
— Извини, не знаю твоего имени.
— Ой, я — Дмитрий.
— Очень приятно, Дима, но прежде чем приглашать девушку на свидание, нужно выбраться отсюда.
— Выберемся, но ты не против?
— Ой, Дима, пожалеешь, если свяжешься со мной. Где я, там проблемы. Ты у Андрея спроси.
— А что, товарищ полковник тебя давно знает?
Я понял, что, видимо, кроме Андрея, меня никто не знает. Это и хорошо.
— С рождения. Я его племянница, — соврал я.
Так, разговаривая, мы добрались до аэропорта, но подъехали не к его зданию, а к гостинице, расположенной неподалеку.
— Все, приехали, твой номер 243, там тебя ожидают. Пока! И все же я надеюсь на встречу.
— Если полковник разрешит тебе со мной встречаться, то я не против. Знаешь, какой он строгий в этом вопросе? — я уже просто прикалывался, представив как отреагирует Андрей. — Пока, Дима, спасибо, и удачи вам всем.
Я вышел из машины и направился в гостиницу, чувствуя при этом взгляд водителя. "Черт, а ведь я сейчас виляю бедрами! На высоких каблуках просто невозможно не вилять", — при этих мыслях я улыбнулся. Почему-то эта ситуация мне понравилась. Ну, что делать? Раз так сложилось, нужно подстраиваться, а не пытаться переделать под себя весь мир. Женщины тоже неплохо устраиваются, и им же нравится их жизнь. Наверное, нужно найти в этом "плюсы", а не отталкиваться только от "минусов". Поживем — увидим, все равно пока выбора нет.
Я шел по коридору в поисках 243 номера, слушая при этом, как гулко отражается от стен стук моих каблуков. Подставы я не опасался, в ней не было смысла. Если бы меня хотели слить, уже давно бы слили. Подойдя к двери, остановился и прислушался: за дверью были слышны шаги, и, судя по звуку таких же каблуков, как будто женщина прохаживалась или что-то искала. Открыв двери, я вошел в номер и осмотрелся. Ничего особенного я не увидел. Мог бы и догадаться. В номере находились две девушки, одетые так же как и я.
— Ну, наконец-то, а мы уже волноваться начали. Через тридцать минут мы должны быть на борту. Таня, ты где пропала?
Я недоуменно посмотрел на девушку, назвавшую меня Таней.
— Я — Наташа, а это Кристина, — представилась блондинка и протянула ладошку для знакомства.
Я протянул свою. Автоматически сравнив наши ладони, мне опять стало тоскливо. Тоскливо от того, что моя рука мало отличалась от ладони этой миленькой девушки. Кристина тоже встала и подошла ко мне для знакомства.
— Наташ, смотри, как они с Танюхой похожи. Я даже подумала, что это Танька.
— Я — Алина.
— Очень приятно, но на время полета ты Таня, не забывай об этом, — Кристина подмигнула мне.
— Ну что, девочки, Таня приехала? — в номер вошла еще одна женщина, на много старше Наташи и Кристины.
— Знакомьтесь, это Алина, — произнесла Наташа.
— Я в курсе, но на время полета ты Таня. Надо же, как похожи! Ну а я — Мария, ваш бригадир. Тебе объяснили твои обязанности?
— Сидеть и ничего руками не трогать, — улыбнулся я.
— Правильно, но все же кое-что делать будет нужно. Меня предупредили, что у тебя ранение, так что тяжести носить не потребуется.
Девчонки, услышав про ранение, удивленно вскинули бровки. "Нужно будет научиться так же", — весело подумал я.
— Ну все, девочки, пора. Мужчины ждут нас в холле, автобус уже подъехал, — сказала старшая и направилась на выход, я двинулся за ней.
Девчонки похватали свои сумочки и вскоре догнали нас. В холле мы присоединились к мужчинам, одетым в белые форменные рубашки с галстуками и в синие брюки.
— Ну что, готовы? — спросил один из них.
Я плохо разбирался в нашивках гражданской авиации, но сразу понял, что это командир.
— Готовы, — ответила Мария.
Он подошел ко мне:
— Нас обычно не проверяют, но сейчас могут. Ты, главное, не волнуйся и веди себя естественно.
— Я не волнуюсь. Главное, чтобы на алкоголь не проверяли.
— Вас не будут, только нас могут проверить. А что, проблемы?
— Нет, похмелин.
— Ну, ничего страшного. Поехали.
Мы загрузились в микроавтобус и уже через пять минут выходили у служебного входа аэровокзала. Мне стоило немало сил, чтобы взять себя в руки. Нет, я не боялся проверок, к этому я был привычен, меня трясло от всей этой ситуации — то, что я нахожусь среди женской половины экипажа, хотя уже давно нужно было привыкнуть.
Действительно, при проверке вопросов ни у кого не возникло, в частности ко мне. И вскоре мы уже находились на борту "ИЛа". Девушек как будто подменили, на первый взгляд показавшиеся мне такими болтушками и кокетками, тут они выглядели серьезными, четко знающими свои обязанности.
— Таня, твоя задача стоять в проходе и помогать пассажирам проходить в салон, — учила меня Кристина. Она быстро показала все, что мне нужно было знать. И когда началась посадка, я уже мило улыбался и помогал пассажирам найти свои места.
Наконец, самолет вырулил на ВПП. Честно сказать, до тех пор, пока мы не взлетели, меня не покидало чувство опасности. Да и после того как набрали высоту и заняли свой эшелон, что-то не давало мне покоя, как-то странно щемило сердце.
Уже во второй половине дня четверга Марину вызвали к начальнику училища. Поднимаясь в его кабинет, она пыталась отгадать, зачем она ему понадобилась. Она знала, что ее хотят перевести в спецшколу ГРУ, уже дала свое согласие и надеялась, что как раз по этому вопросу ее и вызывают.
— Товарищ генерал-майор, курсант...
— Хорошо, проходи, присаживайся, Марина, — перебил ее доклад генерал. Подождав, пока она сядет, он продолжил: — Я вызвал тебя по двум вопросам. Первый: твой рапорт подписали, и ты с сегодняшнего дня отчислена из военного училища с переводом в школу ГРУ. Тебе надо прибыть по месту расположения в понедельник. Так что у тебя есть четверо суток закончить все свои дела. Там тебе не наше училище, увольнений не дождешься. Не передумала?
— Никак нет, товарищ генерал! — радостно воскликнула Марина.
— Не кричи так. Так что ты пока свободна, собирай свои вещи. И удачи тебе, девочка. Вот смотришь на вас, таких дурех, и не понимаешь: куда вы лезете, зачем вам это нужно, это ведь не женская доля. Ну а с другой стороны, гордость берет, что есть у нас такие девочки. Думаю, ты будешь достойной заменой своего отца. Ну, ладно, и второй вопрос: завтра в 06.00 ты должна будешь встретить борт из Дубая, а точнее — девушку, как же ее... — он начал рыться в бумагах.
