— Когда я обхожу тебя во второй раз — точно.
Губы Гарри изогнулись в улыбке.
— Я тебя раздавлю.
— У тебя нет ни единого шанса.
— Я буду любоваться твоими формами, пока буду ждать на финише.
— Ты только лаешь и не кусаешься, — поддразнила она.
Гарри приподнял бровь.
— О, когда я выиграю, я сделаю нечто большее, чем просто укушу.
— Если выиграешь ты.
— Когда выиграю я, — поправил он. — Я лучший пилот на сегодняшний день, и мы оба это знаем.
Джинни широко улыбнулась.
— Мы еще посмотрим, не так ли?
— Ты все время болтаешь, Уизли.
— Тогда почему ты выглядишь обеспокоенным, Поттер?
Гарри наклонился и прикусил ее нижнюю губу.
— Не могу выглядеть слишком уверенным, не хочу, чтобы ты думала, что у тебя нет шансов.
У Джинни отвисла челюсть.
— Ты идешь ко дну.
Он скользнул взглядом по ее телу, прежде чем медленно вернуть его к ее лицу с хитрой ухмылкой на лице. — Может быть, позже.
Глаза Джинни расширились, и он вскочил на ноги, протягивая ей руку.
— Не хочешь освежиться в воде, чтобы поплавать?
Она приняла его руку, все еще не в силах вымолвить ни слова.
— Последний, кто доберется до океана, — это помет шлюхи!
Прежде чем Гарри успел среагировать, она толкнула его на песок и бросилась бежать. Гарри поймал ее на полпути к океану, поднял на руки, и они вместе, смеясь, упали в воду. Губы Гарри нашли ее губы, когда они погрузились еще глубже в океан, и ее руки обвились вокруг его шеи. Когда ее ноги сомкнулись вокруг его талии, он застонал ей в рот, скользнув ладонями вниз и обхватив ее идеальную попку. Он почувствовал, как волны слегка качнули их, но обнял ее крепче, его руки скользнули по ее ягодицам под водой.
Губы Джинни жадно впивались в его губы, снова и снова, и Гарри пытался сосредоточиться, пытался сосредоточиться не только на ее губах, и его рука скользнула по ее бедру, между их телами. Когда его пальцы скользнули под низ ее купальника, она ахнула. Его взгляд остановился на ее карих глазах, когда он провел пальцем по ее складочкам, удивляясь тому, какой горячей и влажной она была по сравнению с прохладным океаном вокруг них. Затем он погрузил палец внутрь, и ее голова откинулась назад. Она оттолкнулась от него в воде, плывя перед ним, чтобы дать ему больше доступа, и он скользнул по ней пальцем, поглаживая вверх и вниз сводящими с ума движениями, пока она хныкала.
Гарри наклонил голову, чтобы поцеловать ее в шею, его большой палец коснулся ее клитора, и она напряглась в его объятиях.
— Гарри, — выдохнула она.
Он улыбнулся, целуя ее в шею, и начал прижиматься к ней. Мягкие и жесткие поглаживания, глубокие поглаживания, пока он экспериментировал, пытаясь получить нужные ощущения. Он изобразил большим пальцем восьмерку, и она то ли задохнулась, то ли простонала его имя ему на ухо. Кто-то подплыл к ним совсем близко, и он поцеловал ее в губы, чтобы успокоить, а его пальцы все еще ласкали ее под водой. Ее тело извивалось в его объятиях, когда ее язык встретился с его языком, и как только они снова оказались относительно одни в океане, он начал поглаживать ее большим пальцем чуть сильнее.
— Да... — выдохнула она ему в губы. — Да, о, Гарри... право... да!
Гарри двигал пальцами в форме буквы "g", словно выводя ее имя, в то время как его пальцы входили и выходили из нее в мучительном блаженстве. Его собственное тело жаждало прикосновений, его так возбуждали звуки, которые она издавала, жар ее дыхания на его шее. Ощущение ее прикосновения к его пальцам было самым невероятным, что он мог себе представить, и он снова задался вопросом, каково это было бы, если бы это был его язык. Он поцеловал ее, его язык глубоко проник в ее рот, и она задрожала под ним, застонав ему в рот, когда сжимала и разжимала кулаки вокруг его пальцев. Он продолжал энергично растирать ее, в то время как его пальцы скользили внутрь и наружу, вверх и вниз в успокаивающем ритме, пока ее тело не забилось в конвульсиях и она не рухнула ему на плечо с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом.
Гарри неохотно убрал пальцы с ее промежности, поглаживая ее бедра и ягодицы под водой.
— Я хочу делать это каждую секунду каждого дня.
Глаза Джинни расширились, прежде чем она улыбнулась.
— Это, пожалуй, верный способ убить меня, мистер Поттер.
Гарри нежно поцеловал ее.
— Я люблю тебя, Джинни.
Джинни медленно поцеловала его в ответ, ее пальцы прошлись по его шее и взъерошили волосы.
— Я тоже тебя люблю.
Гарри прикусил ее губы.
— Я передумал. — Он улыбнулся, глядя на ее бровь. — Когда я обгоню тебя в полете, ты должна будешь надеть шапочку с надписью, что встречаешься с лучшим летчиком в мире.
Джинни усмехнулась.
— Договорились. Ты будешь выглядеть чертовски сексуально в этой шляпе, Гарри.
— что?
Она усмехнулась.
— Победитель может выбрать, как проигравший будет носить шляпу, и я хотел бы посмотреть, насколько хорошо вы будете держать шляпу на месте, когда это единственное, что прикрывает ваши биты.
— Но это сохранилось бы на месте только в том случае, если бы я был... ты шалунья.
Джинни поплыла прочь от него, широко улыбаясь.
— Сделка есть сделка, мистер Поттер. Не могу дождаться, когда мы с вами сыграем вничью.
Гарри погнался за ней обратно на пляж, дразня ее в ответ. Он не мог дождаться, когда отвезет ее в Кливдон-корт, и, что более важно, ему не терпелось сесть на свою метлу и показать ей, кто летает лучше всех.
Он лишь немного волновался, что на самом деле это может быть она.
Но совсем немного.
* * *
Гарри и Джинни провели на пляже целый день, и это была именно та свобода и веселье, которые им были нужны. К тому времени, когда они вернулись на место, чтобы встретиться с Сорчей, они оба устали после обеда. Они еще немного поплавали, прежде чем снова заняться серфингом. Гарри достал свой фотоаппарат, и они вдвоем смеялись, делая совместные снимки как в воде, так и вне ее. Ему не терпелось запечатлеть их, особенно тот снимок, на котором она лежала на одеяле в бикини, и от прохлады ее бикини ее соски просвечивали сквозь ткань. Ему потребовалось все его мужество, чтобы не склониться над ней и не взять в рот эти вершинки.
Но пляж был переполнен, и вокруг были семьи с детьми. Океан был их личным убежищем, и даже тогда он понимал, что им просто повезло, что они так долго были в этом районе одни. Не говоря уже о том, что в тот момент на серфинге было не так уж много людей, что сыграло ему на руку. Он был немного разочарован тем, что они были под водой, так как хотел снова попробовать ее на вкус, но соленая вода не дала ему такой возможности.
Они вернулись на ранчо, и Сорча спросила их, как им понравились новые доски, когда Гарри припарковал мотоцикл возле дома. Они зашли внутрь, чтобы переодеться, прежде чем встретиться со всеми за столом для пикника за домом. Колт приготовил бургеры на гриле, а Фло — картофельный салат, кукурузу в початках и салат из капусты. Они с аппетитом принялись за еду, а Гарри и Джинни продемонстрировали свои новые доски.
Колт расспросил их о предстоящем учебном году и результатах "СОВ" Гарри, которыми он пообещал поделиться с ними, как только откроет свое письмо. Он рассказал им о том, как ему пришлось решать, какие предметы он хочет посещать в этом году, и как все это зависит от того, к какой карьере он склоняется.
Миша улыбнулся.
— Ты можешь стать тем, кем пожелаешь, Гарри. Ты сильный, умный и находчивый молодой человек, который может добиться всего, чего пожелает. Ты сам примешь правильное решение.
Гарри знал, что Миша хотел, чтобы он стал аврором. Сорча сказала ему, что Миша редко думал, что кто-то создан для работы в правоохранительных органах. Одно это говорило Гарри о том, что Миша не просто подшучивал над ним, но он на самом деле не был уверен, чего он хотел. Он хотел спросить Ремуса, что тот думает, и побольше узнать о его родителях.
Чем они занимались после школы?
Решили ли они сразу же стать членами Ордена и родителями?
Какую работу они хотели бы получить?
Его беспокоило, что он действительно не знал ответов на этот вопрос.
Грюм намекнул, что хотел бы, чтобы Сириус стал волшебником-киллером или аврором. Сириус сказал, что они с Джеймсом отлично сработались, но он не был уверен, что это то, чего на самом деле хотел его отец. Ему стало интересно, каково это — играть в профессиональный квиддич, и это тоже вызвало улыбку на его лице. Играть в квиддич ради работы было бы здорово, но он беспокоился, что Миша прав и, несмотря на всю забавность этого, это не удовлетворит его по-настоящему.
Он слушал, как Фло рассказывала Зи, какие продукты ей следует есть и на что обратить внимание, а Сорча сказала ей, что ей нужно следить за тем, чтобы она продолжала получать все необходимое, когда вернется на работу. Гарри пообещал проследить, чтобы Зи так и сделала, и Зи с улыбкой пожала ему руку. Джинни рассказала им о магазине приколов своих братьев и о том, как Фред и Джордж работали над коммуникационным зеркалом, очень похожим на то, что было у Гарри.
— Как только они запустят его в эксплуатацию и смогут продавать, мы сможем отправить его вам, — продолжила она, широко улыбаясь Колту. — Тогда вы сможете общаться с Гарри, когда захотите, и вам не придется полагаться на письма, путешествующие через океан. — Это было бы чудесно, — радостно сказала Фло. — Зи все равно редко звонит нам.
Зи закатила глаза.
— Бабушка, мы разговариваем два раза в неделю!
— Этого недостаточно, — упрямо сказала Фло. — Я хочу гораздо чаще получать информацию о том, что там делают эти малыши.
Зи улыбнулась.
И она пообещала держать в курсе бабушку.
Сорча дотронулась до руки дочери.
— Мы все будем поддерживать тесный контакт. Обычно к концу второго триместра случаются интересные штучки.
— Штучки? — Спросил Гарри, нахмурив брови. — Что ты имеешь в виду?
— Волшебные дети могут доставлять неприятности, — с улыбкой сказала Фло. — Магглам приходится беспокоиться о том, что ребенок пинается, извивается и, по сути, играет в футбол на своих мочевых пузырях, но у женщин-волшебниц есть и это, и многое другое. Когда я была беременна Магнолией, она обычно ограждала мой живот.
— Щит?
Фло кивнула, улыбаясь воспоминанию.
— Всякий раз, когда Кольт пытался дотронуться до меня, он получал такой удар, словно в него ударяла молния.
— Пока я не заговорю, она не узнает мой голос, и защита спадет, и я смогу просто погладить животик Фло и поговорить с моей малышкой. — На мгновение он погрустнел, но тут же скрыл это. — Она бы так гордилась тобой, Захира.
Взгляд Зи смягчился.
— я знаю.
Она положила руки на живот. За последнюю неделю ей показалось, что ее крошечный бугорок увеличился вдвое. То легкое трепетание бабочек, о котором упоминал Зи, теперь было гораздо более настойчивым, и Гарри был поражен тем, как быстро это произошло.
— Интересно, в какие игры они здесь будут играть, — сказала Зи, потирая живот.
— Уж точно, биты, — ухмыльнулся Гарри.
Зи легонько пнул его под столом.
— Последнее, что мне нужно, это два маленьких бладжера.
Гарри усмехнулся.
— Ты сама спросила.
Миша обнял дочь за плечи.
— Ты сияешь, доченька, и от этого становишься еще красивее.
— Ты же знаешь, что слово "сияющий" всегда используется в качестве ласкового обращения к беременным женщинам, но на самом деле это просто блеск пота от рвоты и жирной пищи.
Джинни фыркнула, пролив лимонад на запястье, и Гарри рассмеялся.
— Джин, ты такая грациозная.
Джинни посмотрела на него, и он рассмеялся еще громче.
— Зи, ты красивая, не волнуйся.
Миша поцеловал дочь в щеку.
— Это она и есть.
— Завтра днем, когда мы вернемся домой, у меня назначена встреча с целительницей Эбби. Она собирается все проверить и говорит, что у нее есть несколько новых зелий, которые я должна начать принимать уже через несколько недель после родов.
— Более сильные протеиновые микстуры и витамины, — посоветовала ей Сорча. — Эти варианты для беременных просто помогут тебе оставаться здоровой.
— Второй триместр? — Спросил Гарри, нахмурив брови.
Зи улыбнулась ему.
— Беременность обычно делится на три триместра, Гарри. Первый триместр — это, как правило, первые двенадцать или тринадцать недель, так что, по сути, когда я не знала, что беременна, и просто думала, что больна и у меня вздутие живота, это был первый триместр. Я только начала подозревать, что это нечто большее, чем грипп, когда Ремус подтвердил это. У меня начался второй триместр беременности на второй неделе пребывания в Джорджии, что, к счастью, означает, что утренней тошноты больше нет, и теперь я начинаю понемногу выходить за пределы дома, не говоря уже о том, что голодаю.
Гарри усмехнулся.
— Если ты будешь продолжать расти, то в ближайшее время не сможешь ездить на мотоцикле.
— Заткнись, ты!
— Просто говорю, что ты ешь за троих, — сказал Гарри.
Когда Зи принялась за второй бургер, она только кивнула.
— Я заметила.
— Доченька, ты вкусно ешь, — с улыбкой сказал Миша. — Мы, наверное, подкармливаем тебя для этих малышей.
Зи убрала локоны с глаз.
— Мои бедра и задница уже достаточно большие, папа. Последнее, что мне нужно, — это прибавить в весе, но целительница Эбби сказала, что в идеале я должна набрать пятнадцать-двадцать килограммов, или около трех стоунов, и одна мысль об этом заставляет меня беспокоиться о том, насколько увеличится моя задница.
Сорча погладила дочь по руке.
— У тебя все будет хорошо, Зи. Ты прекрасна.
Зи благодарно улыбнулась матери, прежде чем та заговорила.
— Я думаю, мы с Гарри распакуем вещи и отдохнем, когда вернемся домой. Он тоже хочет поехать в Кливдон-корт.
— Я хочу начать осматривать его и посмотреть, что там есть, и, возможно, немного переделать, — объяснил Гарри.
— Планируешь так скоро съезжать? — Спросил Колт с улыбкой на губах.
Гарри ухмыльнулся.
— Когда я закончу школу, возможно, да. Но не в ближайшее время. Мне нужно быть рядом, чтобы помочь с близнецами.
— Если они хоть немного похожи на своего отца, мне понадобится любая помощь, которую я смогу получить.
Гарри ухмыльнулся.
— Это чистая правда.
Разговор снова зашел о войне, поскольку Кольт и Фло беспокоились о своем возвращении в Англию.
— Я позабочусь о них, папа, — строго сказал Миша. — Я знаю, что не смог защитить Магнолию, но я буду оберегать свою семью.
Колт покачал головой.
— Мы никогда не винили тебя за это, Миша. Ты хороший человек, и мы знаем, как сильно ты любил нашу дочь. В том, что случилось, твоей вины нет.
Фло сжала руку Миши в своей.
— Никто не смог бы любить ее так, как ты.
Джинни взяла Гарри за руку.
— Что случилось? Я имею в виду, с Магнолией?
Глаза Миши потемнели.
— Ее убили.
Глаза Джинни расширились.
— О, Мерлин! Мне так жаль, папа!
Миша кивнул, его глаза были полны грусти.
